уиза осторожно покосилась на мужа.
     Шарль смотрел на нее, но по его лицу ничего нельзя было понять. Он пробормотал:
     - Нет, не знаю. Так что же?
     Луиза неожиданно расхохоталась - звонко, от души.
     - Я бы его поколотила - веришь? С превеликим удовольствием. - Она принялась мечтать вслух: - О, я бы свалила его с ног - этого тупоголового повесу, положила бы его на обе лопатки и поставила ногу ему на грудь. Я бы ни за что его не простила, - сказала она. - Как это мелко, подло - только идиот может так забавляться!
     - Да. Я тебя нисколько не осуждаю, - прозвучал голос мужа сзади. - Из твоего рассказа следует, что он и впрямь тупоголовый идиот.
     Луиза, не поднимая головы, ждала, что он еще скажет. И только услышав его шаги по мокрым прибрежным камням, поняла, что Шарль уходит.
     Луиза вскинула голову. Что, если своими признаниями она причинила ему боль? Но ведь именно ему, своему мужу, она полностью доверяет - даже поведала о том, что мучило ее все это время. Хорошо, что она ему все рассказала. Или нет?
     Хорошо или плохо, но человек, который шел сейчас вдоль берега, не выглядел ни сердитым, ни оскорбленным. Он был погружен в себя, в свои мысли.
     Холодная волна окатила ноги Луизы. Она приподняла подол платья, глядя вслед Шарлю. Ветер раздувал его рубашку, как парус и разметал длинные темные волосы.
     Да, она сказала правду: она очарована его внешностью. Он великолепно сложен. Когда колено не болит, он даже не хромает. После долгой езды верхом его походка приобретает характерный ритм из-за того, что его бедра и колени крепко сжимали спину лошади. Шарль не желает смириться со своим увечьем и отказаться от того, что может причинить ему боль, и поэтому сейчас снова чуть-чуть прихрамывает.
     Брызнули первые капли дождя, и батистовая ткань прилипла к мускулистой спине, обрисовывая глубокую ложбинку между лопатками, спускающуюся до пояса.
     О Боже правый! Луиза поднесла сложенные лодочкой ладони к губам - жест удивления перед собственным прозрением. Она забыла и свою злость на того, другого человека, и то, почему этот уходит от нее. Этот мужчина.
     Она хочет его!
     Она хочет не просто поцелуя в запястье. Она хочет его целиком, все его тело. Когда это успело произойти? С каких это пор она хочет близости с мужчиной, слепым на один глаз, со шрамом на лице и с хромающей походкой... и сильными плечами, и мускулистой фигурой, который относится к ней с такой искренней и нежной заботой?
     Святые небеса, она, может быть, даже любит его? Со всеми его недостатками и изъянами - настоящего человека, не мечту?
     Подумав так, Луиза сначала обрадовалась. Все складывается замечательно: они любят друг друга.
     Но поразмыслив, Луиза спросила себя: а что она может предложить ему со своей стороны? Свою красоту - да, но что еще? Что он еще говорил ей? У нее есть твердая воля. Луиза усмехнулась. Ее воля? Она как-то не задумывалась над этим.
     Вот что у нее есть, так это острый ум. И увы, не менее острый язычок. Вдобавок ко всему, у нее пылкое воображение. (На мгновение ей показалось, что ее муж - что-то в его походке, движениях - напоминает Шарля с корабля. Что невозможно уже потому, что она ни разу не видела его при дневном свете.) Ей присущи прямодушие и честность - во всяком случае, она изо всех сил старается быть честной.
     Итак, можно ли считать все вышеперечисленные черты ее характера достойными восхищения?
     Несмотря на его признание в любви, Луиза сомневалась, что ее можно любить. Ей бы хотелось быть милой, сострадательной, доброй и ласковой. Она хотела стать такой, но не получалось. Не то чтобы ей было наплевать на окружающих. Шарль был небезразличен Луизе, это уж наверняка. Просто ко всем, включая себя, она предъявляла слишком высокие требования.
     Но какое это имеет значение сейчас? Она хочет быть с человеком, который идет впереди нее по берегу моря, - и она будет с ним. И ей все равно, достойна она его или нет. Да, засмеялась Луиза, вот он, неприкрытый эгоизм, - желание иметь то, чего не заслуживаешь.
     Но если он любит ее, то почему не попробовать испытать его? Просто проверить, можно ли назвать то, что она и Шарль д'Аркур чувствуют друг к другу, любовью?
     Луиза окинула его фигуру оценивающим взглядом: он брел вдоль прибоя, засунув одну руку в карман брюк. Она не знала никого, кто мог бы сравниться с Шарлем д'Аркуром. Он и в самом деле настоящий волшебник - он сам себя создал. Он взял то, что предложила ему жестокая судьба, и сделал из этого шедевр, представлявший собой гармоничное сочетание великолепного вкуса, сильного характера, доброты и ума.
     Море отвлекло Луизу от размышлений, лизнув ее босые ноги холодным языком волны. На этот раз она не успела подхватить юбки, и мокрое платье прилипло к ее лодыжкам. Волна снова подкатилась к ее ногам. Нежное Средиземное море. Она взглянула вдаль поверх его синевы. Дождевая туча уходила к противоположному берегу. О Боже! Она хочет быть со своим мужем, а того, другого стремится поскорее забыть, но ей не помогают никакие заклинания - его призрак является ей, как живой. Да, у нее и в самом деле разыгралось воображение. Она, нахмурившись, смотрела вслед мужу. Порой он так напоминает ей...

***

     Луиза решила действовать в соответствии со своим замыслом. Вечером того же дня она зашла к Шарлю в спальню в их доме в Ницце - огромную комнату с современными удобствами. Он чистил зубы, наклонившись над умывальником.
     Заметив ее, он выпрямился и застыл со щеткой во рту. Луиза взяла у него щетку, положила на край умывальника и притянула к себе его лицо. И поцеловала его. Шарль опешил от неожиданности и позволил ей продолжать в течение добрых десяти секунд, не мешая и не помогая; Ему нравится, что она целует его, это ясно. Ей тоже нравилось его целовать. Его зубы были гладкими, а во рту чувствовался привкус соды. Поцелуй получился приятным и необычным - холодный от воды и горячий от его дыхания. Затем Шарль обнял ее с такой силой, что Луиза невольно отшатнулась и прислонилась плечами к выключателю на стене, и в комнате мгновенно погас свет.
     Темнота.
     Ее муж замер в нерешительности, как будто потерял ее во мраке. Луиза тоже застыла. Они стояли друг против друга, прислушиваясь к своему дыханию в темноте.
     Это было странно и непонятно для них обоих. В следующее мгновение чары рассеялись. Он включил свет. Они уставились друг на друга. Казалось, между ними только что проскользнул призрак другого Шарля. Его присутствие ощущалось так явственно, как если бы он действительно был рядом с ними.

***

     Это снова произошло. Один и другой. Два человека. Почему ее неумолимо преследует это проклятие? Луиза могла объяснить это только одним: именно ее муж был с ней на корабле. Теперь она знала, что хромота у него иногда пропадает. А ведь лишь неровная походка отличала его от... ?От кого?? - спрашивала она себя.
     Луиза окончательно запуталась.
     Итак, поначалу ей не удалось осуществить свое желание и доказать мужу свою любовь. Жизнь ее по-прежнему шла своим чередом, не отклоняясь от привычной траектории.
     Море притягивало ее как магнит. Как будто именно в нем был источник мучительных противоречий. Пока они жили в Ницце, она каждый день ходила на пляж. Когда они возвращались в Грасс, Луиза при первой же возможности бросала взгляд в сторону лазурной синевы между крышами домов, кронами деревьев или уступами скал. Она хотела находиться там, где был Шарль, ее муж. И все же порой она мечтала, как наймет лодку - всего на день или на неделю, - поплывет к далеким берегам Танжера, Маракеша или Касабланки... Эти названия звучали для нее примерно так же, как Эдем или Валгалла. Или Ад.
     Чтобы не думать об этом, она пыталась найти себе какое-нибудь занятие. Шарль привез Луизе эфирное масло из нового жасмина, но она даже не открыла пузырек. Раза два она встречалась со своим преподавателем химии, но забыла прочитать учебник к следующему уроку и перестала посещать занятия. Луиза стала разборчивой в еде и порой не могла проглотить ни кусочка. Она похудела. В Грассе, где Тино прекрасно справлялся со всеми обязанностями по дому, Луиза взяла за правило проводить время следующим образом: вставала с постели и сразу же шла на балкон, где сидела в ночной рубашке и смотрела на море, находившееся за двадцать километров от их дома, размышляя над тем, что надо бы одеться и сходить в город, или просмотреть книги по химии, или написать благодарственную записку организаторам вечеринки, или еще что-то.
     Ею овладели уныние, тоска. Ничего особенного. Так она старалась внушить себе. У нее было все, что только можно пожелать, и теперь она ощущала внутреннюю пустоту. Луиза завершила возложенную на нее миссию: сначала выезжала в свет, затем ей сделали предложение, и она вышла замуж. Ее триумф позади. А что впереди, она не знала, поскольку еще не решила, что ей нужно от жизни. Именно поэтому Луиза ничего не делала. Она старалась понять, в чем смысл ее бытия, и не находила ответа на этот вопрос. Поэтому ей казалось вполне логичным, что она осознает это прямо здесь, в уютном кресле на залитом солнцем балконе.

***

     - Могу я войти?
     Луиза очнулась от сна.
     - Ч-что?
     Уже стемнело. Шарль просунул голову во французские двери балкона.
     - Я зашел в твою комнату, - сказал он. - Можно к тебе присоединиться?
     Она выпрямилась в кресле, плохо соображая, что к чему. Присоединиться к ней? Где она? И куда делось солнце? Уже вечер?
     - Я... э-э... - Она спустила ноги с кресла и только тут заметила, что на ней знаменитый фиолетовый пеньюар, который немного посветлел от воды. Под ним на ней ничего не было. Пеньюар слегка распахнулся, обнажив грудь. Луиза стянула полы и сказала:
     - Подожди минутку, Шарль. - И жестом попросила его вернуться в комнату.
     Как только он исчез за дверью, она встала, потуже затянула пояс, пригладила рукой волосы. Господи, в каком она виде - настоящая растрепа!
     Она прошла в спальню. Вид у нее был недовольный, смущенный: она стыдилась своей лени и скуки - так пьяница злится, когда его застают за его любимым занятием. Да, она уже опьянела от безделья, думала Луиза.
     - Что тебе нужно? - спросила она не слишком любезно.
     - У меня кое-что есть для тебя. - Шарль стоял перед ней, держа под мышкой большой плоский футляр. - Я знаю, тебе грустно и тоскливо. Надеюсь, это поднимет тебе настроение.
     - Не стоит, Шарль. Я прекрасно себя чувствую.
     - Нет, это не так, - возразил ее муж. Он был одет очень элегантно: накрахмаленная рубашка, шелковый галстук, темные брюки, яркий жилет, расшитый цветами, и один из длинных сюртуков для торжественных случаев, в руках - самая изящная тросточка.
     Характерным движением фокусника, непринужденным и изящным, он выхватил футляр из-под мышки и протянул ей. Прямоугольный футляр был обит темным бархатом - в таких хранят драгоценности.
     Прекрасно! - мысленно съязвила Луиза. Камешки и бриллианты - это ей, конечно, сейчас нужнее всего. У нее и так уже около полусотни тиар и ожерелий... И тут она одернула себя.
     Луиза чувствовала, что этот подарок имеет для Шарля особое значение. Он, похоже, подготовил речь: Луиза видела, как дрогнули черты его лица, - он не знал с чего начать.
     Шарль откашлялся.
     - Я ездил в Париж и купил тебе это, - произнес он, - когда мы с тобой еще не были женаты. Я думал, что скоро стану твоим возлюбленным, - я мечтал об этом. И до сих пор страстно этого желаю... - Шарль махнул рукой, по-видимому, собираясь сказать совсем другое.
     Он продолжал:
     - Но мне бы хотелось подарить тебе это сейчас потому, что я стал для тебя тем, кем и не надеялся стать, - твоим другом. Мы с тобой близкие друзья - так мне кажется. И вот потому, что у меня было множество возлюбленных, но я приобрел всего одного близкого друга в лице женщины, я хочу преподнести тебе, - он смущенно усмехнулся, - свадебный подарок. - С этими словами Шарль передал ей футляр, испустив вздох облегчения, - самое трудное позади.
     Луиза взяла футляр в руки - шелковистый темно-синий бархат.
     - О Шарль, - ахнула она. Ее тронул его жест. - Шарль, но это совершенно лишнее...
     - Открой. - Он широко улыбнулся.
     Посеребренный замочек щелкнул, футляр легко раскрылся, и Луиза увидела...
     Черные жемчужины. Она уставилась на них, как на чудо.
     Ожерелье напоминало то, что было у нее когда-то.
     Одна нитка у него порвалась, и жемчужинки рассыпались по палубе... одна бусинка прокатилась по ее щеке, и она поймала ее губами с его пальцев... а потом жемчужинка еще долго подскакивала и перекатывалась по качающемуся полу каюты...
     Луизе на мгновение показалось, что пол уходит у нее из-под ног.
     - Позволь, я надену на тебя ожерелье, - сказал Шарль.
     - Но... Как... Как ты узнал? - спросила она.
     - Что узнал?
     - Что я люблю... о Боже... что я потеряла...
     - На фотографии, которую мне послал твой отец, и на портрете в твоем доме в Нью-Йорке ты была в таких бусах. Я решил, что тебе понравятся и эти. Поэтому и купил их.
     Да, это звучало правдоподобно.
     - Нет, - вырвалось у нее. Луиза попятилась.
     Шарль шагнул к ней и взял из рук футляр. И вот она уже чувствует, как тяжелое ожерелье опускается ей на грудь. Целый фунт черного жемчуга. Множество нитей окружают ее шею, ниспадая вниз до уровня талии.
     - О Шарль, это так мило с твоей стороны. Они такие... - Тяжелые. Холодные. Более короткие нити ожерелья покоились в вырезе ее пеньюара. И каждое движение вызывает их трепет - они скреплены между собой крошечными пряжками из платины.
     Шарль продолжал застегивать ожерелье, Луиза обратила внимание на аромат, исходивший от его ладоней. Цитрусовый мускус с добавлением - теперь она знала, что это, - амбры. Это не похоже на ее мужа, это похоже... Господи, неужели он случайно купил то же мыло или лосьон для бритья? Луиза подняла руки и потянулась к застежке. Жемчужные нити заструились вниз, обрисовывая ее грудь.
     - Я... - Она не могла больше вымолвить ни слова. Шарль сказал:
     - Я рад, что они тебе нравятся, позволь, я застегну. Убери пальцы, а то ты запутаешь волосы между застежками. - Он отодвинул ее руки, защелкнул три или четыре пряжки у нее на шее, затем промолвил: - Ну вот, готово. - И отступил назад.
     Жемчужные нити падали в декольте пеньюара - странное, почти жуткое ощущение. Луиза вскинула руки, пытаясь отыскать сзади застежку, но ей мешали волосы. Она вдруг отчетливо поняла, что ненавидит это колье, этот жемчуг.
     Луиза наконец нащупала застежки, но их оказалось слишком много. Ее раздражение росло. Она нервно дернулась.
     - О Шарль, помоги мне! Сними их. - Луиза встряхнула ожерелье. Жемчужинки градом посыпались внутрь пеньюара - тяжелые, гладкие.
     С очередным ее рывком оставшиеся нитки жемчуга упали в вырез и раздвинули отвороты пеньюара, пояс развязался и соскользнул вниз. Пеньюар распахнулся.
     Но Луизу сейчас занимало только одно - как бы поскорее снять чертово ожерелье. Черные жемчужинки перекатывались по ее груди, пока она возилась с застежкой. Они зацепились за один сосок, потом, как только она дернула застежку, жемчужные нити раскачались и зацепились за другую грудь.
     - Помоги же мне. - Луиза умоляюще взглянула на Шарля.
     Нестерпимо, ужасно - она не может больше выдержать на себе это ожерелье. Вот он, камень преткновения, - эти бусы воплощают того, другого, ее страхи, ее истерзанную душу.
     - Прошу тебя, - повторила она.
     Шарль словно прирос к полу, глядя на нее с открытым ртом.
     - Боже правый. - Он облизал пересохшие губы и уставился на нее во все глаза. - Ты... твоя кожа цвета слоновой кости... И... и... - Он старательно избегал смотреть ниже ее пояса, но в конце концов сдался и остановил взгляд там, где не следовало. - И ты настоящая блондинка. Как песок на побережье у Антиба.
     Черт бы его побрал.
     - Шарль, я не могу снять это украшение. - Пальцы Луизы стали скользкими, неловкими. - Ты надел его на меня - ты и сними!
     - Снять? - с недоумением пробормотал он.
     Проклятая застежка такая крошечная, крепкая и состоит чуть ли не из сотни пряжек. Ее волосы мешают ей. Господи, это какой-то кошмар - ненавистный черный жемчуг. Нити, как живые, перекатываются по телу от груди до талии, гладкие, как стеклянные шарики. Они лижут ее своими холодными языками. Луиза вздрогнула, ее начало трясти от нетерпения.
     - Шарль, - умоляла она. - Сними, прошу тебя!
     Слезы. О нет, только не слезы! Но чем яростнее она дергала за застежку, тем сильнее сжималось ее горло и пощипывало в глазах.
     А этот несчастный стоит как пень, пожирает ее глазами, разглядывая ее обнаженное тело. Его дыхание стало хриплым, он стиснул зубы - как будто можно сдержать то, что не поддается контролю.
     - Милосердный Боже, - выдохнул Шарль, ему не хватало воздуха.
     - Черт возьми, Шарль. Вот здесь. - Луиза повернулась к мужу спиной, чтобы он мог видеть застежку. - Расстегни ее.
     Сзади раздался его голос:
     - Луиза, если я подойду к тебе, то не смогу сдержаться.
     - Так ты поможешь мне или нет?! - Луиза яростно дернула. Тяжелое ожерелье со стуком раскачивалось между ее грудей и ударялось о живот. Она собрала жемчужины в горсть, намереваясь порвать ненавистные нити...
     - Остановись, - сказал Шарль. Он подошел - высокий, сильный - и взялся за застежку.
     Слезы сразу отступили, но внутри поднималось смутное беспокойство. Почему? Он же собирается помочь ей. Шарль притянул жену к себе, убрал ее руки, вцепившиеся в пряжку, и высвободил пряди волос, запутавшиеся в жемчужных нитях. А потом наклонился и поцеловал ее в шею.
     Это был крепкий поцелуй, горячий и резкий. Луиза невольно вскрикнула. В следующее мгновение Шарль обнял ее с такой силой, что она припала к стене, прижавшись щекой к обоям. Он обхватил ее сзади: одна его рука прижала к ее груди жемчужное ожерелье, круговыми движениями растирая жемчужные нити, словно полируя кожу, а другая опустилась вниз и оказалась между ее ног.
     Он прижал Луизу к себе, его бедра сзади прижались к ней. Она ягодицами чувствовала его напряжение. Над ее ухом послышался его негромкий стон, перешедший в шепот:
     - О Бо-о-оже!
     Он сжимал ее в объятиях - о, какое наслаждение чувствовать его! Острое, сверхъестественное, даже болезненное. Сладостное удушье. Луиза скользила по стене то вверх, то вниз, терлась щекой о ее поверхность, отвечая движениям его тела, то поднимавшим, то опускавшим ее. Одна его рука поглаживала ее между ног, а вторая растирала на груди круглые маленькие жемчужные бусинки и граненые хрусталики, вращавшиеся на нитях ожерелья. ?Да. О, да?. Ее муж. Она хочет этого. Она не будет думать. Пусть это наконец случится. ?Да, Шарль, обними меня, ласкай меня, прижми к себе так крепко, как только можешь?.
     - Повернись ко мне, - пробормотал он.
     Луиза не стала оборачиваться и прильнула к стене, опершись о нее ладонями. Муж по-прежнему был сзади, прижимая ее к стене, а она едва могла дышать - от его близости у нее захватывало дух.
     - Повернись ко мне, Луиза.
     Внутри ее росла необъяснимая тревога: что-то не так.
     - Сними, - вымолвила она, и голос ее пресекся. Наверное, это связано с жемчужным ожерельем. - Сними с меня бусы, прошу тебя.
     Шарль, прильнув к ней всем телом, убрал волосы с ее шеи, его ловкие пальцы быстро расстегнули пряжку. Жемчужные нити упали каскадом в узкое пространство между Луизой и стеной, задержавшись на ее груди.
     - Пусти меня, - сказала она.
     Шарль отстранился. Ожерелье соскользнуло вниз. Он резко повернул жену к себе.
     Прижав ее спиной к стене, он просунул руки под ее пеньюар и обхватил за талию. Затем его горячие ладони скользнули вниз, сжали нежные ягодицы. Он приподнял Луизу, притянул к себе, прижимая своим телом к стене. И поцеловал!
     Его поцелуй был неистовым, безумным. Жадным. Страстным. Он сводил с ума. Ощущение нереальности происходящего усиливалось. Его губы. Его тело.
     Вожделение, влечение, отвращение, желание, жемчужины во мраке... все переме