был  довольно  стандартный  фэнзин,
отличающийся лишь большим объемом - он, по-моему, раза в  три  или  четыре
больше любого другого фэнзина, хотя он, в общем-то, не толстый, но у  него
очень жесткая и мелкая печать - 12-17 авторских  листов  каждый  номер.  И
регулярностью выхода. Фэны - люди, конечно, увлеченные, но трудности перед
ними стоят  немалые  и  далеко  не  все  постулированные  журналы  выходят
регулярно. "Измерение Ф"  в  течение  двух  лет  выходило  из  квартала  в
квартал, то есть каждый год четыре раза.  Это,  конечно,  великая  заслуга
Андрея Анатольича, его упорства,  его  трудоспособности  и  все  остальные
расшаркивания.
     Выходит "Измерение Ф", а теперь "СИЗИФ" в Ленинграде.  Следовательно,
информационный голод у людей, издающих его не был столь  велик.  Эти  люди
могли  общаться  с  профессиональными  авторами,  с  полупрофессиональными
авторами,  имел  место  не  один  клуб,  а  целая  сеть  клубов  любителей
фантастики и т. д. Следовательно, этот фэнзин должен, обязан ставить  иные
задачи, чем любой другой провинциальный фэнзин. Ну что  ж,  первоначальной
задачей "Измерения Ф" было стать профессиональным журналом. Как  он  решал
эту  задачу?  Во-первых,  все  более  и  более  строго  отбирая  рукописи.
Провинциальному фэнзину отбирать рукописи  практически  невозможно  -  что
написали два-три друга издателя и сам издатель, то и  публикуется.  Здесь,
среди десятков авторов, можно выбирать. Первые материалы в  "Измерении  Ф"
были весьма слабые, постепенно уровень публикуемых  материалов  повышался.
Во-вторых, привлечением к сотрудничеству профессиональных писателей (что в
Ленинграде  не  так  уж  и  трудно),  а  также  редакторской  работой  над
компоновкой материалов. По сути дела  каждый  номер  и  "Измерения  Ф",  и
теперь  "СИЗИФа"  является  экспериментальным  номером.   И   редакторский
коллектив, который  в  настоящий  момент  в  общем-то  состоит  из  одного
человека, нарабатывает профессионализм. И если бы  не  чисто  материальные
трудности, то этот журнал давно бы  стал  профессиональным,  и  во  всяком
случае, если будет - я надеюсь все-таки будет выходить прозин "Магистр"  -
то сразу, как его главный редактор  говорю,  что  он  во  многом  является
идейным дитем именно фэнзина  "Измерение  Ф"  и  очень  многие  материалы,
которые у нас будут публиковаться, апробированы  на  страницах  "Измерения
Ф", либо "СИЗИФа".
     При  переходе  к  "СИЗИФу",  были  изменены  и  задачи.  Если  выйдет
"Магистр", то это будет полным завершением для "Измерения Ф" задачи  стать
профессиональным журналом. Название изменено потому, что газета "Измерение
Ф", издававшаяся в Ленинграде, нечувствительным образом преобразовалась  в
прозин и, соответственно,  драться  из-за  названия  наверное  не  стоило.
"СИЗИФ"  является,  так  же  как  и   "Фэнзор"   фэнзином   нового   типа,
рассчитанного  оставаться  фэнзином  в  условиях  свободы,  и   при   этом
конкурировать, и успешно конкурировать с прозином. Но если "Фэнзор" избрал
проторенную дорожку - пошел по  стопам  американского  "Локуса"  и  других
уважаемых  журналов  -  то  есть  он  не  публикует,  почти  не  публикует
литературные произведения, а дает только критику-публицистику, то  "СИЗИФ"
остается литературно-художественным  журналом.  И,  следовательно,  должен
выполнять какие-то уж совершенно невероятные функции, какие только и могут
на себя взваливать дважды монстры.
     Как "СИЗИФ"  с  этим  справляется?  Во-первых,  он  этого  добивается
публикацией   достаточно   хорошо   написанных,   но    тем    не    менее
непрофессиональных произведений. Тезис мне кажется достаточно сомнительным
- побейте  меня,  я  с  большим  удовольствием  подставляюсь,  -  к  таким
произведениям относится опубликованное еще в "Измерение Ф" "Путешествие на
Черную Ухуру" Старцева и Дидейкина, повесть "Вторжение" Леонида Кудрявцева
и  повесть  "Вокруг  Гекубы"  Рыбошлыкова  и  вашего  покорного  слуги   в
соавторстве написанную. Это могут быть произведения, которые  просто  пока
не  публикуются  из-за  того,  что  их   не   могут   опубликовать   из-за
сохранившегося внутреннего цензора у издателя. Скажем, в  "Путешествии  на
Черную Ухуру" уж больно много секса для 88 года - ну как же  так?  как  же
так?
     А.СТОЛЯРОВ: Где она опубликована?
     С.ЛОГИНОВ: В "Измерении Ф". [Смех в зале]
     Ну, мне лично эта повесть не  нравится,  она  мне  кажется  неряшливо
написанной. В ряде  случаев  после  апробации  на  страницах  такого  рода
фэнзинов эти произведения могут тем не менее,  поскольку  преодолен  некий
эмоциональный   барьер,   выйти   на   страницы   широкой   печати,   быть
опубликованными  в  профессиональном  издании  и  как  правило,  при  этом
принимаются лучше, легче и т. д.  В  ряде  случаев  публикация  в  фэнзине
служит обкаткой.
     Вторая задача "СИЗИФа" - это своеобразная форма  литературной  учебы.
Например, в следующем номере "СИЗИФа" будут опубликованы два  произведения
- получено сейчас разрешение - Бориса Штерна. Фактически это один и тот же
рассказ - черновик был написан в 74 году, потом этот рассказ  был  утерян,
потом Штерн начал - я не знаю, начал ли он уже  писать,  -  но  во  всяком
случае думать, работать над этой рукописью вновь, потом вынырнула рукопись
74 года. И вот мы имеем два совершенно разных произведения, которые  можно
опубликовать рядом и посмотреть, как одну и ту же тему, при одних и тех же
героях, и даже при повторяющихся фразах и целых  страницах,  автор  решает
по-новому. Фактически, это уроки  литературного  мастерства.  Вот  в  этом
номере [# 3 (11) - ред. ] то же самое можно сказать о творчестве Рыбакова.
Здесь первый вариант  повести  "Доверие",  к  сожалению,  второй  вариант,
опубликованный в "Урале", сюда  просто  не  влез.  И  поэтому  фэну,  если
человек этот пытается писать, надо взять эти два  варианта  и  посмотреть,
сравнить, увидеть, чем отличается ранний Рыбаков от более позднего.
     "СИЗИФ" также практикует, и я считаю это весьма полезным,  публикацию
ранних произведений признанных авторов, начиная  от  известнейших  мэтров,
начиная, скажем, от Стругацких и кончая членами нашего  семинара.  Я  тоже
свою первую повесть дал и заранее представляю как меня будут бить. Ну  что
ж, может быть, я мазохист.
     В чем оказывается,  в  условиях  полной  свободы  печати,  разница  в
задачах фэнзина и  прозина.  Это  можно  увидеть,  сравнивая  номера  двух
журналов - третий "СИЗИФ"  и  третий  номер  журнала  "Измерение  Ф".  Оба
журнала  тематические,  оба  посвящены  какому-то  автору.  Третий   номер
"Измерения Ф" посвящен  Аркадию  Натановичу  Стругацкому,  третий  "СИЗИФ"
посвящен Вячеславу Рыбакову. Что  мы  видим?  И  там  и  там  имеют  место
публикации каких-то незаконченных,  незавершенных  вещей.  Но  отрывок  из
повести Стругацких  представляет  интерес  только  потому,  что  это  САМИ
СТРУГАЦКИЕ - и тем не менее у случайного читателя, который может это  дело
схватить - появится недоумение: ну а чем же дело-то кончится? Вот  начало,
бодрое такое, а я что-то такое читал, вроде на "Улитку на склоне"  похоже,
ну а чем же кончается? Кстати,  именно  поэтому,  возможно,  номер  третий
"Измерения Ф" кое-где еще в киосках лежит, может это, правда,  обусловлено
и достаточно высокой ценой - не  знаю.  Фэнзин  же  подобную  штуку  может
делать легко, свободно, когда угодно  и  сколько  угодно.  Любой  отрывок,
незавершенное произведение выполняет здесь свою цель.
     Далее.  В  "Измерении  Ф"   приведена   очень   интересная   подборка
материалов: "Стругацкие в калейдоскопе  критики".  И  вот  там  приводятся
кусочки из ругательных статей, из  хвалебных  -  это  собрано  омским  КЛФ
"Алькор". Если бы  этот  материал  публиковался  в  фэнзине,  то  было  бы
необходимо и  достаточно  выбрать  только  самые  негативные,  самые,  так
сказать, оголтелые, самые ужасные отзывы. Прозин же обязан разжевывать все
это.
     Дальше мне приходиться сказать только одно: личное общение с  Андреем
Николаевым показывает, что сам Андрей прекраснейшим  образом  понимает,  в
какую ситуацию он себя загнал, пытаясь издавать фэнзин в условиях  свободы
печати. Он, будучи умным человеком, нашел ходы, и,  следовательно,  журнал
будет иметь право на существование, и будет  оставаться  именно  фэнзином.
Что, конечно,  не  означает,  что  он  останется  в  этом  полиграфическом
исполнении. Надеюсь, что он будет отпечатан в типографии с цветной печатью
и всем остальным, как издается любой приличный фэнзин, в  любой  приличной
стране. Скажем французский "Антарес" и американский "Локус". Все.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ:  Спасибо,  Славочка,  садитесь.  Прежде  всего,   как
полагается вопросы. Есть ли вопросы к  докладчику?  У  меня  есть  вопрос,
Слава, может не вы ответите, а кто-либо из присутствующих. Сколько  сейчас
фэнзинов, о которых можно сказать, что они  стали  регулярными  изданиями?
Или, скажем так: сколько сейчас известно фэнзинов, ОЧЕРЕДНОЙ номер которых
находится в подготовке?
     А.НИКОЛАЕВ:  "АБС-Панорамы"  четвертый  номер   готовится,   "Фэнзор"
очередной и очередной номер "Страж-птицы". Это из тех, что  есть.  Имеются
данные о новых фэнзинах...
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Четыре. О новых пока не  будем  говорить.  Из  старых
только четыре готовятся.
     С.БЕРЕЖНОЙ: Я был бы слишком большим оптимистом, если бы сказал,  что
число их превышает десяток. Не больше. От пяти до десяти.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ:  Да,  в  пределах  десяти,  это  очевидно.  Я  думал,
кто-нибудь знает более точную цифру. Ну бог с ним. Есть еще вопросы?  Так,
дополнения, замечания, уточнения. Пожалуйста, Андрей.
     А.НИКОЛАЕВ: Слава Логинов сказал, будто я делаю журнал один - это  не
так, вся наша редакция здесь присутствует и  один  я  ничего  не  смог  бы
сделать до сих пор и, надеюсь, никогда не останусь один. Это  все,  что  я
хотел уточнить. Дима  Григорьев,  Борис  Миловидов,  Боря  Крылов,  Сережа
Бережной и Саша Сидорович - мы все делаем "СИЗИФ". Ни в коем случае  не  я
один.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Понятно. Спасибо, Андрюша. Пожалуйста...
     С.БЕРЕЖНОЙ:  Предваряя  жаркую  схватку,  я  хотел  бы  поблагодарить
Святослава Владимировича  за  интересный  доклад  и  дополнить  его  одним
моментом, который он упустил.  Он  анализировал  фэнзины  с  точки  зрения
читателя. У меня существует несколько иной взгляд на эту тему и я хотел бы
сказать, что фэнзин с точки зрения редактора может  восприниматься  и  как
произведение редакторского искусства, как любое периодическое издание, как
любая книга. Таким образом фэнзинерство следует рассматривать,  как  некий
вид искусства.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Естественно.  Да,  конечно.  Такая  точка  зрения  не
только возможна, она  просто  должна  иметь  место,  потому  что  все-таки
занимаются этим люди С ЛЮБОВЬЮ, а  раз  они  занимаются  этим  с  любовью,
следовательно, они творят произведение искусства по определению. Я вот что
хотел сказать - буквально два слова, предваряя дискуссию. Я  надеюсь,  что
сейчас выступят и  представители  писателей  разной  степени  зрелости,  и
представители издателей, фэн-издатели, так сказать, и  даже  представители
собственно фэнов. Я попросил бы  чтобы  они,  ведя  дискуссию,  попытались
одновременно как-то ответить на следующие вопросы: Пусть люди связанные  с
фэнством попытаются сказать, чего они  ждут  от  профессионалов-писателей,
какой помощи -  ну  кроме,  конечно,  совершенно  очевидных  вещей,  кроме
рукописей - нужно ли что-нибудь им от нас?  Можем  ли  мы  чем-то  помочь?
Представить это со стороны довольно трудно. И наоборот, когда и если будут
выступать писатели, пусть они  попытаются  ответить  кто  как  сможет,  на
вопрос: если им какая-нибудь польза от фэнства  вообще  и  от  фэнзинов  в
частности? Этот вопрос на самом деле не такой простой, потому что я  легко
представляю себе  такую  элитарную  точку  зрения,  которая,  в  общем-то,
сводится к брезгливой гримасе и к брезгливому вопросу:  а  при  чем  здесь
литература? Такая точка зрения возможна. Так вот при чем здесь литература?
Это вопрос тоже,  мне  кажется,  следует  как-то  зацепить  при  возможном
обсуждении. Ну а теперь прошу. Слава, может вам сразу дать слово, Рыбаков?
     В.РЫБАКОВ:   Знаете,   Борис   Натанович,   доклад   был    настолько
исчерпывающим, что я просто даже в некоторой растерянности пребываю...
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Ну у вас есть какая-то собственная позиция?
     В.РЫБАКОВ: Я читал, собственно говоря, только "СИЗИФ". Это не оттого,
что  я  брезглив,  просто  все  эти  вещи  мне  в  руки  не  попадают   и,
действительно, времени читать нет. Вот сейчас на праздниках, когда у  меня
было свободное время, я прочитал все три "СИЗИФа" и  несколько  "Измерений
Ф", которые были, и те "Измерения Ф", которые сейчас. Я просто  с  большим
удовольствием поностальгировал. Честное слово. И я считаю,  что  это  было
для меня довольно плодотворным веянием.  Если  бы  праздники  длились  еще
неделю, я может быть даже и написал бы что-нибудь в  этом  стиле,  который
уже давно мною утерян, забыт и как бы даже сейчас кажется при углублении в
большую литературу, что это не очень нужно. А оказывается нужно. И это  до
сих пор можно  делать  неплохо.  Поэтому  вот  это  было  какое-то  свежее
дуновение, знаете, - ветер из семидесятых - не в том смысле, что это  даже
ретро, или - пусть не поймут меня, будто я считаю,  что  эти  произведения
устарели, как таковые - наоборот, вот они  новые  и  в  то  же  время  это
классическая фантастика, которую мы сейчас очень давно уже  не  нюхаем.  Я
говорю также не только и не столько о русскоязычной фантастике, сколько  о
переводах, которые я тоже прочитал  с  большим  удовольствием  и,  кстати,
констатирую, хотя я не читал, естественно, оригиналов по-английски,  но  я
вижу, что переводы сделаны более-менее прилично, их  приятно  читать,  они
отшлифованы и интересны. Интересны  и  биографические  статьи  о  западных
авторах. Вообще говоря, вот этого я раньше не читал, а оказывается так еще
можно делать. К сожалению,  я  не  имею  того  статистического  материала,
который имел Слава Логинов, при подготовке своей  блестящей  и  отнюдь  не
затянутой речи. Он отработал  свой  хлеб  честно,  добросовестно  и  очень
интересно, на мой взгляд.
     Что же  касается,  например,  сравнения  "СИЗИФа"  и  нового  прозина
"Измерение Ф", то как ни странно, последний мне показался более  фэнзином,
несмотря на его государственную полиграфию. Потому что фэнзин "СИЗИФ",  на
мой взгляд, а я естественно, тоже смотрю изнутри, более интересен широкому
читателю и читателю  просто  литературы,  нежели  это  самое  "Измерение",
которое стало полиграфически прозином, а еще  по  шею,  по  плечи,  ну  по
подмышки по крайней мере,  сидит  в  фэнзинстве.  И  опять-таки,  здесь  я
повторю  тезис  Логинова,   -   журнал   "СИЗИФ"   показался   мне   более
профессиональным, нежели "Измерение Ф" Хотя этот журнал тоже интересен, но
мне он показался интересным для менее широкого круга лиц, хотя  я  могу  и
ошибаться, потому что я  этого  круга  лиц  не  знаю  и  очень  слабо  его
представляю. Во всяком случае, видимо, когда фэнзины  будут  переходить  в
прозины, или когда прозины будут стараться  сделаться  журналами  свободно
конвертируемыми - следуя вашей, Борис Натанович, формулировке -  им  нужно
все время помнить, что они должны публиковать  более  литературу  и  менее
возню вокруг фантастический литературы. Потому что  возня  вокруг  априори
интересна менее широкому кругу  читателей,  нежели  литература  более  или
менее хорошо сделанная. Вот пока, собственно, все что я хотел сказать.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Слава, вот у меня вопрос к вам, который я буду многим
задавать, пусть все имеют в виду. А как вы считаете, Слава, вот вы  лично:
должен ли, вообще говоря, хороший фэнзин стремиться стать прозином?
     В.РЫБАКОВ: Это зависит только от желания его команды.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: То есть, короче говоря, вы легко себе  представляете,
фэнзин, который сознательно и на всю свою жизнь остается фэнзином? Да? В
     В.РЫБАКОВ: Я не знаю, насколько это действительно относится  ко  всей
жизни, но я прекрасно  себе  представляю  команду,  которая  на  обозримое
будущее хочет оставаться фэнзином.  И,  в  общем,  в  этом  есть  какая-то
глубокая и сермяжная правда,  потому  что  зачем  идти  навстречу  широкой
литературе, повинуясь  неким  совершенно  незыблемым  законам  превращения
любительского журнала в профессиональный,  если  есть  желание  оставаться
журналом для строго  определенного  коллектива.  Потому  что  этот  строго
определенный  коллектив  не  самый  плохой   в   стране,   он   достаточно
интеллектуален и обслуживать его  потребности  -  задача,  возможно,  даже
более благородная, хотя, возможно, и более трудная, нежели попытка сделать
ни то - ни се, которая заведомо, вероятно, обречена на неудачу.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Я понял вас, спасибо, Слава.
     С.БЕРЕЖНОЙ: Я хотел бы возразить уважаемому Вячеславу Михайловичу,  в
пункте окололитературных материалов. Здесь вопрос заключается в том, опять
же, какую задачу ставит перед собой редактор  фэнзина.  Дело  в  том,  что
среди многих задач, которые я  ставлю  перед  "Фэнзором",  я  хотел  бы  в
некоторой степени заниматься позитивной реморализацией Фэндома. И  в  этом
смысле для меня просто благодатнейшую почву имеют именно окололитературные
бои, так как  они  имеют  во  многих  случаях  нравственный  подтекст.  Не
использовать  такой  материал  я  себе   позволить   не   могу.   Конечно,
использовать это необходимо с  должным  тактом,  с  должным  умением,  без
некорректности. Но я свободен в том,  чтобы  делать  нравственно-этический
вывод из какой-то  ситуации,  из  чьих-то  высказываний,  письменных  либо
устных, из чьих-то поступков, в конце  концов.  Так  что  я  полагаю,  что
именно данная тема тоже не является для фэнзинов закрытой или не  является
какой-то непредпочтительной.
     В.РЫБАКОВ: Я позволю себе два слова уточнения...
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Два слова.
     В.РЫБАКОВ: Видимо, я не достаточно корректно  высказался.  Я  считаю,
что  материалы  посвященные  окололитературной  борьбе,  схваткам   внутри
фантастики очень  интересны,  и  они  могут  быть  вообще  материалом  для
самостоятельного журнала, который даже не будет публиковать художественных
текстов. Я хотел сказать только то, что журнал,  который  будет  стараться
стать  профессиональным,  будет,   видимо,   вынужден   отдавать   большее
количество своего объема литературе, то есть слою первому. А слой второй -
борьба по поводу тех или иных произведений,  опубликованных  когда-то  или
публикующихся сейчас, будет отходить на второй план неизбежно, потому  что
эта борьба интересна заведомо  гораздо  менее  широкому  кругу  читателей,
нежели литература, как таковая.
     Б.Н.Стругацкий: Ну, Славочка, это понятно, вы  напрасно  взяли  слово
для разъяснений - и так ясно. Так, я вижу руку Измайлова, пожалуйста.
     А.ИЗМАЙЛОВ: Я не очень согласен, как это  ни  странно,  с  Рыбаковым,
хотя мы с ним обычно находим более чем достаточно точек соприкосновения. Я
считаю, что плох тот фэнзин,  который  не  мечтает  стать  прозином  и  не
становится им. Теперь по тем вопросам, которые поставил  Борис  Натанович.
Нет у меня такой легкой брезгливости, мол:  а-а,  ерунда,  не  литература.
По-моему, и "СИЗИФ" в частности, постепенно, не  сразу,  но  становится  и
станет литературой,  для  широкого  круга  читателей.  Я  не  считаю,  что
окололитературная борьба менее интересна, чем сама литература. Потому  что
как известно, люди  с  большим  удовольствием  читают  мемуары  о  великих
писателях - в частности, "у Пушкина было шесть сыновей и все идиоты", если
вспомнить Хармса - и это  не  менее  интересно,  чем  "Капитанская  дочка"
Пушкина, на мой взгляд, я могу ошибаться.
     Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Есть класс читателей, которые думают им