путь преградил губастый молокосос с  румянцем  во  всю  щеку  и
сказал что-то наглое, кулаки  у  него  чесались,  но  Виктор  бросил  ему:
"Потом, потом", - и молокосос исчез. Держась за  руки,  они  пробежали  по
пустому коридору, и затем Виктор отпер дверь и, не выпуская ее руки, запер
дверь изнутри. И было жарко, а стало нестерпимо жарко, душно,  и  комната,
сначала широкая и просторная, показалась узкой и тесной,  в  этой  комнате
просто невозможно было уместиться двоим. Раздеваясь, Диана  несколько  раз
задела его лицо, а когда он хотел по привычке развести ее длинные  ноги  и
поцеловать туда, это просто не удалось, места хватило только на то,  чтобы
лечь, осторожно прижаться друг к другу и почти  замереть,  даже  локти  не
расставить, колени не согнуть, только сладкая  дрожь,  когда  скользишь  в
нарастающем густом женском запахе куда-то назад и  вниз...  Это  никак  не
походило на отношения ни с Лолой, ни с племянницей президента, ни с  мадам
Симмонс, это вообще ни на что не было похоже, но это было неплохо... Потом
Виктор встал и распахнул окно.
     - У тебя было с ним что-то? - спросил он.
     - С кем?
     - С эти губастым.
     - Было.
     - Ну, и как он?
     - Тебе это нужно знать?
     - Нет, не нужно.
     Он вернулся в кровать, нашарил в темноте бутылку с джином,  отхлебнул
и передал Диане. Под ее круглым локтем,  когда  она  приложила  звякнувшее
горлышко к губам, оказался розовый торчащий сосок. Сосок был  напряженный,
огромный и мокрый. Потом он лег на спину, слева  был  холодный  воздух,  а
справа было горячее, шелковистое, нежное. Теперь  он  слышал,  что  пьянка
продолжается - гости пели хором.
     - Это надолго? - спросил он.
     - Что? - спросила Диана сонно.
     - Долго они будут выть?
     - Не знаю. Какое нам дело? - она повернулась на бок и легла щекой  на
его плечо. - Я спать хочу. Дай спать бедной пьяной женщине.
     - Расскажи про губастого. Как это было?
     - Ты очень этого хочешь?
     - Хочу.
     Она потерлась нежной щекой о плечо Виктора.
     -  Он  маленький.  За  одну  секунду  все   сделал,   я   ничего   не
почувствовала, а потом он все хотел повторить, - она  всхлипнула  в  плечо
Виктора, но, вероятно, это  был  все-таки  смешок.  -  Сунул,  я  чуть  не
задохнулась, а потом вытащил со страху, и в глаза... Все лицо перемазал.
     Они лежали молча. Было холодно, но они  нарочно  не  накрывались.  За
стеной гудели пьяные голоса. Потом стало тише, и Виктор сказал:
     - Ты мне обещала кое-что.
     - Что?
     - Ты обещала сделать со мной, что хочешь. Не я с тобой, а ты со мной.
     - Это тебе нужно?
     - Мне интересно, как это?
     Все-таки она была  не  железная,  Диана,  хотя  иногда  хотела  такой
казаться, и потом она немножко протрезвела, и от нее уже не  пахло  вином,
вином перегорело и запах стал тяжелым, сонным. В темноте губы ее  казались
совсем  темными,  почти  черными,  и  тоненькая  полосочка   зубов   хищно
посверкивала, когда Диана улыбалась.
     - Ляг на спину, - скомандовала она.  -  Вытяни  ноги  и  попробуй  не
двигаться.
     - Хорошо! - согласился Виктор.
     Волосы косой темной складкой упали на  ее  лицо.  Диана  сдула  их  и
заглянула Виктору в глаза.
     - Не боишься?
     - Нет, не боюсь.
     - Ладно, ты сам этого хотел.


     ...Он даже не мог бы твердо сказать, где заснул, и  что  было  чистой
фантазией, а что произошло реально. Впрочем, почти ничего из  происшедшего
реальным быть не могло,  слишком  все  это  выходило  за  рамки  физически
возможного, допустимого для тела, а потом раздался телефонный звонок.
     - Да! - сказала Диана хрипло. - Да, это я...  -  Она  откашлялась.  -
Ничего, ничего, слушаю... Все хорошо, он был, по-моему, доволен... Что?
     Она разговаривала, перевалившись через Виктора, и он вдруг  с  ужасом
понял, что его левая рука находится внутри Дианы, погружена в  нее  больше
чем по локоть. Прямо перед его глазами оказалась подмышка, торчали круглые
колечки черных мокрых  волос.  Диана  переложила  трубку  к  другому  уху,
повернулась, перебросила быстрым движением длинную сильную ногу  с  одного
края постели на другой, дернула бедрами, и рука Виктора выскочила. Диана с
трудом удержалась от крика. Прикусила губу. Рука была  по  локоть  мокрая,
как и черные колечки у Дианы под мышкой, и от руки странно пахло...


     Дальнейший текст полностью совпадает с текстом изданий 90-93-х годов.


                   А Н Д Ж Е Й     С А П К О В С К И Й


                              П  И  Р  У  Г

                                   или

                      НЕТ  ЗОЛОТА   В   СЕРЫХ   ГОРАХ


___________________________________________________________________________

                  A N D R Z E J       S A P K O W S K I

                              P  I  R  O  G
                                  albo
                     Nie  ma  zlota  w  Szarych  Gorach

                                                   Nowa Fantastyka,5/93
___________________________________________________________________________


     Так где же следует искать начала литературного жанра - или
поджанра - которым нам придется заняться? Мнения специалистов
разделились. Одни отсылают нас к Уолполлу, Энн Рэдклифф и Мэри Шелли,
другие предпочитают указывать на Лорда Дансени, Меррита и Кларка
Эштона Смита. Третьи же - и мнение их разделяет нижеподписавшийся -
разыскивают истоки Белого Нила в так называемых pulp-magazines. В
одном из подобных журнальчиков некий Уиндзор МакКей где-то в 1905 году
начал печатать комикс о приключениях героя, носящего тривиальное имя
Немо. Отрывки комикса появлялись раз в неделю и издавались
довольно-таки долгое время. Картинки МакКея среди подобных комиксов
отличала одна, довольно-таки характерная черта - приключения
вышеупомянутого Немо происходят не на Диком Западе, не в захваченном
гангстерами Чикаго времен сухого закона, не в дебрях Черной Африки и,
даже, не на другой планете. А разыгрывались они в удивительной стране,
которую МакКей назвал Сламберлендом - где было полно замков на скалах,
прекрасных принцесс, храбрых рыцарей, волшебников и ужасных чудовищ.
Сламберленд МакКея стал первой, по-настоящему популярной Страной
Никогда-Никогда, Never-Never Land- ом. Страной Мечтаний. Комикс МакКея
нельзя было отнести к приключенческим (adventure), не был он и научной
фантастикой (science fiction). Это была фантазия. По-английски -
fantasy.

     Несколько позже, в 1930 году, Роберт Е. Говард, которому
исполнился двадцать один год, выдумывает амбала Конана из Киммерии для
потребностей журнальчика "Вейрд Тэйлз". С первой историей о Конане
Америка встречается в 1932 году. В 1936 году Говард кончает жизнь
самоубийством, оставив наследство в виде нескольких коротких
рассказиков и новелл, действие которых происходит в несколько похожем
на нашу Землю, но все же совершенно фантастическом и неестественном
Невер-Невер Лэнде. Героический Конан вытворяет здесь то, что не мог
его творец. Говард оставил всего одно крупное произведение о Конане, а
именно - "The Hour of the Dragon" ("Час Дракона"). После его смерти
произведение публикуется вновь под названием "Conan the Conquerior"
("Конан Завоеватель"). Говард лежит себе в темной могилке, а мирок
американских фанов начинает трястись от последующих "Конанов...",
выпекаемых шустряками, чующими большие деньги. Шустряки чувствуют себя
прекрасно, потому что знают: Говард создал новый, читабельный,
прекрасно продаваемый жанр - sword and sorcery ("меч и магия"), иногда
называемый еще и heroic fantasy ("героическая фэнтези").


                         ФЭНТЕЗИ - БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ!

     Вскоре после смерти Говарда, в 1937 году, мало кому известный
мистер Толкин, которому исполнилось сорок пять лет, публикует в Англии
книжку для детей, которую назвал "Хоббит, или Туда и обратно".
Толкиновская концепция Невер-Невер Лэнда, названная Средиземьем,
родилась в двадцатых годах нашего века. И только лишь в 1954 году
издательство Аллен и Анвин (Allen & Unwin), выпускает "Повелителя
Колец". Создание произведения, трилогии, которому было суждено
потрясти миром, заняло у автора двенадцать лет. Его опередил К.С.Льюис
со своей "Нарнией", изданной в 1950 году, но, тем не менее, не Льюис,
но Толкин бросил весь мир на колени. Правда, поскольку нет пророка в
своем отечестве, это бросание на колени происходит в широком масштабе
только лишь в 1965/1966 годах после издания в Штатах карманной версии.
     Карманное, пейпербэковое издание трилогии по времени совпадает с
переизданием (и новой редакцией) полной серии "Конанов", которое
провел Л.Спрэг де Камп.
     Тут следует заметить - два автора и две книги. Две книги
настолько же отличающиеся, насколько отличаются их авторы. Юный
невротик и зрелый, солидный профессор. Конан из Киммерии и Фродо
Бэггинс из Хоббитона. Две такие различные страны Никогда-Никогда. И
одинаковый успех. И начавшиеся культовое поклонение и безумие!
     Когда уже начались культовое поклонение и сумасшествие, поглядели
назад. Естественно, была замечена "Нарния" Льюиса, и третье имя с
триумфом было дополнительно занесено в список. Но кто-то узрел и
стародавний "Лес за миром" Уильяма Морриса, "Алису в стране чудес"
Льюиса Керрола, даже "Волшебника страны Оз" Френка Баума, появившегося
еще в 1900 году. Был замечен также "Once and Future King" (в издании
"Северо-Запада" - "Король былого и грядущего" - прим.перев.) Т.Уайта,
изданный в 1958 году. Да, конечно же, это тоже была фэнтези - которая
по-английски означает всего лишь "фантазия". Но все же, как заметили
более трезвые исследователи, эти дотолкиновские штучки не имели такого
популярного характера, как "Повелитель Колец" или же "Конан". А кроме
того, добавили более трезвые исследователи, если уж так устанавливать
критерии, то где же место для Питера Пэна или Винни Пуха? Ведь это
тоже фантазия, тоже фэнтези. Посему, на скорую руку был запузырен
новый термин "adult fantasy" (фэнтези для взрослых) - явно для того,
чтобы преградить Винни Пуху дорогу в списки фантастических
бестселлеров.


                            ФЭНТЕЗИ - ЭКСПАНСИЯ

     Жанр развивается лавинообразно, в нем появляются все новые и
новые верстовые столбы, быстро заполняется портретами Зал Славы, Hall
of Fame. В 1961 появляются саги "Эльрик" и "Хокмун" Майкла Муркока. В
1963 рождается первый "Мир Ведьм" Эндре Нортон (в русском переводе -
"Колдовской Мир"). В карманном издании появляется "Фафрд и Серый
Котище" Фрица Лейбера. И наконец, с громадной помпой - "Wizard of
Earthsea" Урсулы Ле Гуин и одновременно, "Последний Единорог" П.Биггля
- две книги абсолютно уже культового характера (Относительно перевода
названия книги Урсулы Ле Гуин см. статью С.Бережного в "Интеркоме", а
насчет культового характера в нашей стране - Говард со товарищи
покрывает их "как бык овцу" - прим.перев.). Наступают семидесятые годы
- появляются и побивают все рекорды продажи книги Стивена Кинга.
Правда, это, скорее, страшилки, чем фэнтези, но ведь это практически
первый случай, чтобы писатель из "гетто" выкосил всех "мэйнстримовцев"
из всевозможнейших списков бестселлеров. Вскоре после того появляются
"Фома Неверующий" Стивена Дональдсона, "Амбер" Желязны, "Ксант"
Пирса Энтони, "Дерини" Кэтрин Куртц, "Рожденная могилой" Тэнит Ли,
"Туманы Авалона" Мэрион Циммер Брэдли, "Белгариад" Дэвида Эддингса. И
еще. И еще. И еще. Коньюктура не ослабевает.
     Как уже говорилось: безумие, культ, побивающая все рекорды
продаваемость. Огромная популярность и громадный бизнес. И, как обычно
- сморщенные носы критиков. Популярные, читабельные, отлично
продаваемые - следовательно, ни фига не стоящие! Фентези какие-то! И,
что самое паршивое, по прямой линии происходящие от pulp-magazines и
"Вейрд Тэйлз", то есть макулатуры, издающегося на паршивой бумаге
примитивного чтива для кретинов. Никто не слушал Толкина, когда
старый, улыбающийся хоббит спокойно объяснял, что он не создавал свое
Средиземье как убежище для дезертиров из трудолюбивой армии реальной
действительности, совсем наоборот, он хотел открыть врата тюрьмы,
заполненной несчастными осужденными серого будничного существования.
Фантазирование, - говорил старый Дж.Р.Р. - это натуральная тенденция в
психическом развитии человека. Фантазирование не оскорбляет рассудка,
не вредит ему, не затушевывает истины и не притупляет стремления к
познанию. Наоборот, более живой и вникающий в суть вещей разум
способен творить более прекрасные фантазии.
     Все это правда, хотелось бы сказать. И неправда, хотелось бы
добавить. ибо, когда начался бизнес, за творческое фантазирование
взялись различные, ой какие различные умы. И таланты. Но об этом
позже. Поначалу стоило бы присмотреться и поразмыслить, а что же это
такое - ваша знаменитая фэнтези.


                      ОПРЕДЕЛЕНИЯ В ТЫКВЕННОЙ КАРЕТЕ

     А фэнтези - ответит на это каждый истинный фэн - какая она есть,
видит каждый. А родом она из сказки. Уже Лем писал - скажет вам каждый
истинный фэн - что фэнтези - это сказка, лишенная оптимизма
детерминизированной судьбы, это рассказ, в котором детерминизм судьбы
подточен стохастикой случайности.
     Ха! Написано так мудрено, что прямо зубы заныли, а ведь это еще
не конец. Изучая классика далее, мы узнаем, что фэнтези принципиально
отличается от сказки, ибо фэнтези это игра с ненулевой суммой, и
вместе с тем не очень-то отличается от сказки, поскольку она одинаково
антиверистична по отношению к событийному опыту. Зубы болят так, что
на стенку лезу, но что поделать, "Фантастика и футурология" не была
задумана для таких как я простачков, которым следует все выложить
черным по белому, а вдобавок все иллюстрировать тривиальным примером,
например, так:
     Сказка и фэнтези тождественны, ибо неправдоподобны. И в сказке, и
в фэнтези, допустим, Золушка едет на бал в тыкве, запряженной мышами,
и ведь трудно представить нечто более неправдоподобное. Детерминизм
событий, пресловутый "гомеостат" сказки, требует, чтобы у принца,
устраивающего бал, при виде Золушки случился внезапный приступ
влюбленности, граничащей с манией, а "нулевая сумма игры" требует,
чтобы они поженились и жили долго и счастливо, перед тем наказав злую
мачеху и сводных сестричек. В фэнтези же может подействовать
"стохастика случайностей" - представим, что принц, искусно имитируя
любовные чувства, заманит девочку на темную галерею и дефлорирует ее,
после чего прикажет гайдукам выкинуть ее за ворота. Жаждущая мести
Золушка скроется в Серых Горах, где, как известно, золота нет. Там она
организует партизанское движение, чтобы лишить насильника трона.
Вскоре, благодаря древнему предсказанию, станет известно, что все
права на корону принадлежат как раз Золушке, а гадкий принц - всего
лишь незаконнорожденный узурпатор, а вдобавок ко всему, еще и
марионетка в руках злого колдуна. Вам понятно?
     Но вернемся к тому самому "неправдоподобию", являющемуся
характерной чертой или же - как считают другие, а чаще всего
противники жанра - стигматом фэнтези. Снова обратимся к рассказу о
Золушке. Предположим, что наш рассказ начнется уже несколько
подпорченным стохастикой вероятности - скажем, на балу. Что мы тут
видим? Ага, видим мы замок, галереи, принца и дворян, дам в атласе и
кружевах, ливрейных лакеев и канделябры - все настолько правдоподобно,
что тянет на блевоту. А если вдобавок еще прочитаем фрагмент диалога,
в котором собравшиеся гости комментируют итоги заседаний Собора в
Констанце, веризм будет абсолютным. Но вдруг, ни с того, ни с сего,
появляется фея, карета из тыквы и тащащие ее полевые мыши. Ой,
нехорошо. Антиверизм полнейший! Остается лишь надеяться, что действие,
возможно, происходит на другой планете, там, где мыши запросто таскают
кареты. Возможно, добрая фея окажется астронавткой из НАСА или же
переодетым мистером Споком. Возможно, что действие происходит и на
Земле, но после ужасного катаклизма, который отбросил человечество к
феодализму и галереям, но обогатил мир мышами-мутантами. Вот такой
поворот действия был бы научным, серьезным и - ха-ха! -
правдоподобным. Но вот магия? Феи? Нет. Исключается. Инфантильная
чушь! Выкинуть, цитирую Лема, в мусорную корзину!
     Эх, дорогие мои, можете меня побить, но я не вижу особой разницы
между неправдоподобием волшебной тыквы и неправдоподобием далеких
галактик или Большого Взрыва. А дискуссия о том, что волшебных тыкв не
было и не будет, а Большой Взрыв был или когда-то там еще будет, для
меня останется дискуссией бесплодной и смешной, которую можно сравнить
с позицией тех цекистских деятелей от культуры, что когда-то требовали
от Теофила Оцепки, чтобы тот прекратил рисовать гномов, а переключился
на изображение коммунистических достижений, поскольку гномов нет и не
бывает, а коммунизм есть. И давайте договоримся раз и навсегда: с
точки зрения антиверизма фэнтези не лучше и не хуже, чем так
называемая научная фантастика. А наш рассказ о Золушке, чтобы уж был
совсем правдоподобным, в последних стоках обязан оказаться сном
секретарши из Бельско-Бяльского проектного бюро, укушавшейся вермутом
в новогоднюю ночь.


                         МЕЖДУ ИСТОРИЕЙ И СКАЗКОЙ

     Но давайте вернемся к фэнтези и ее, якобы, сказочным корням. На
самом деле, к сожалению, все выглядит совершенно иначе. Существует
исключительно мало классических произведений данного жанра, которые
эксплуатируют сказочные мотивы, докапываются до символики,
постмодернистически интерпретируя послание; произведений, которые
обогащают сказочный сюжет разработанным фоном и играются с выделением
уже упомянутого детерминизма случайностей, пытаясь составить логичное
математическое уравнение из цитированной ранее "игры с ненулевой
суммой". Подобных книг не имеется вообще или же чрезвычайно мало.
Повод прост. Англосаксы, доминирующие в фэнтези и создавшие сам жанр,
имеют в своем распоряжении намного лучший материал : кельтскую
мифологию. Артурианская легенда, ирландские саги и поверья, бретонский
или же валлийский Мабиногион в сто раз более подходит как исходный
материал для фэнтези, чем инфантильная и примитивно сконструированная
сказка.
     Артурианский миф у англосаксов живет вечно, он крепко врос в
культуру своим архетипом. И вот почему архетипом, прообразом ВСЕХ
произведений в жанре фэнтези является легенда о короле Артуре и
рыцарях Круглого Стола.
     Если кто желает, пускай закроет глаза и протянет руку к полке с
книжками, чтобы вытащить оттуда наугад любой роман фэнтези. И пускай
проверит. В книге описываются два королевства (страны, империи) -
одна, это Страна Добра, а другая совсем наоборот. Имеется Добрый
Король, лишенный трона и наследства и пытающийся их восстановить,
против чего выступают Силы Зла и Хаоса. Доброго Короля поддерживает
Хорошая Магия и Добрый Волшебник, равно как и собравшаяся вокруг
справедливого повелителя Храбрая Дружина Молодцев. Для полной победы
над Силами Тьмы все же необходим Чудесный Артефакт, волшебный предмет
небывалой силы. Предмет этот во власти Добра и Порядка имеет свойства
интеграции и мира, в руках же Сил Зла - становится деструктивным
элементом. Следовательно, Магический Артефакт надо найти и овладеть
им, пока тот не попал в лапы Заклятого Врага...
     Откуда нам все это известно? А известно это нам от сэра Томаса
Мэллори, из его "La Morte, Arthur". Правда, для нас это всего лишь
культурно чуждая легенда, одна из множества легенд, такая же чужая
нам, как и эскимосские сказки или предания краснокожих Союза Шести
Племен. Зато в англосаксонской культуре артурианский миф закреплен
чрезвычайно сильно, он полностью интегрирован в этой культуре. И еще -
следует сказать - не очень-то он сказочный. Он квази-исторический. До
настоящего времени в Англии проводятся серьезные дискуссии
относительно того, действительно ли Камелот находился на месте
нынешнего Винчестера, вроде бы даже соответствующие раскопки
проводятся. До настоящего времени Тинта