галопируют мимо всяких разных путевых заметок.
Потому назови свое вторение "авторассказом", или "биороманом", или
"автоповестью" - и дело твое будет в велюровой шляпе, ибо лучшие теоретики
создадут тебе почет и рекламу - их же хлебом не корми, но дай порассуждать о
суперсовременных литформах. Дай им эту возможность, дай!


А читатель... Что ж, читатель! Никто его не понуждает читать и глотать варево
с нашей кухни. И, пожалуй, именно в этом - читать или не читать твою книгу -
современный научно-технический человек действительно свободный и независимый
человек...


Конечно, сейчас я, в первую очередь, издеваюсь над самим собой. И делаю это от
страха и слабости. Ведь издевательство над самим собой есть один из видов
самоутверждения, а мне необходимо утвердиться, ибо впереди опять большая работа
и дальняя, совсем незнакомая дорога. Но парадокс в том, что любое
самоутверждение раздражает окружающих и читающих. Потому раздражает и
самоиздевательство - иногда даже больше, чем открытые похвальба или
самореклама.


Издевательство над самим собой опасно еще и тем, что можешь ненароком забыть
о самоуважении вообще. Но люди, потерявшие способность или умение уважать себя,
например мужчины ранним утром в очереди за пивом, легко впадают в панибратство.
Панибратства же не терпит ни один просвещенный человек на свете. Я уж и не
говорю о зубоскальстве, которое есть, как это давно известно, порок
побежденных, а не признак здорового и мощного духа...


По мировому книжному рынку катится волна автобиографий, украшенная пеной
дневников и мемуаров. Ветер века тянет в дымоход исповедальности, в
субъективизм и самообнажение. Молодые бездельники обнажаются уже и натуральным
образом на улицах Лондона и Парижа. Уже и специальное слово для них появилось -
"стриккеры". Субъективность и субъективизм объясняются реакцией на онаучивание
современной жизни. "Чем больше технократы во всех областях будут навязывать
якобы объективные ценности, тем субъективнее будет литература" (Петер Херлинг,
"Акценте").


Они, они - технократы - виноваты в моей сумбурной субъективности, в потере моей
цельности, если, конечно, она когда-то была.


Это у них, технократов, есть мнение, что необнаружение до сих пор сигналов
других цивилизаций свидетельствует о неизбежности гибели любого эволюционного
процесса, любой жизни во Вселенной.


Но взгляните на одинокую волчью звезду над океаном.


Разве о смерти она?


                                           ї1Виталий Каплан (Москва)

             ї2Пройдя сквозь Тьму, обжегшись Светом...

                                1.

     Я не знаю,  этично ли писать о книгах, которые пока не появи-
лись в печати  и лишь в компьютерно-принтерном виде стали доступны
узкому кругу лиц.  А этот круг, само собой, страшно дал„к от наро-
да.  Не  испортить бы людям радость первого прочтения...  Да и что
касается критики... Тут уж я подставляю автора. Потому что во всех
литературно-критических разборках последний судья - текст, сверив-
шись с которым,  читатель сам вправе решать,  "кто же прав был  из
нас в наших спорах без сна и покоя..." Пока что он,  читатель, та-
кой возможности лиш„н.
     И вс„-таки я отважился на эту статью.  Очень уж хочется.  Тем
более, когда ещ„ выйдут последние произведения Сергея  Лукьяненко?
Издательская судьба книг непредсказуема,  да и будучи напечатанны-
ми,  нескоро доберутся они до потенциального читателя.  И потому я
отдаю себе отч„т в том, что пишу, в общем-то, всего для нескольких
человек, знакомых с недавними работами Сергея.
     А кроме того,  есть и личный момент. В мае этого года я напи-
сал статью "Кто выйдет на мост?" (заметки о  прозе  С.Лукьяненко).
По большей  части статья была посвящена "Рыцарям Сорока Островов",
точнее, защите вышеупомянутых "Рыцарей" от критики Владислава Кра-
пивина.  На  тот момент из всего написанного Сергеем я проч„л лишь
сборник "Лорд с планеты Земля",  раннюю его повесть "Пристань Ж„л-
тых кораблей",  да сделанную в соавторстве с Юлием Буркиным трило-
гии "Сегодня, мама!". Соответственно и мои выводы исходили из это-
го подбора.
     Сейчас, прочитав "зрелого" Лукьяненко,  я бы  ту,  апрельскую
статью писать не стал. Точнее, написал бы е„ совсем иначе. То, что
она,  возможно,  появится когда-нибудь на страницах альманаха  "Та
сторона", меня не слишком беспокоит. Пускай тоже станет своего ро-
да "зудой".

                                2.

     Позволю себе вкратце напомнить основной  тезис  той  весенней
статьи. Итак, среди всего прочего, есть в литературе некое направ-
ление, которое я назвал "крапивинской системой координат". В прин-
ципе,  направление это не замкнуто на одном Крапивине, можно пока-
зать,  что возникло оно задолго до первых книг Владислава Петрови-
ча,  и,  дай Бог,  прожив„т ещ„ достаточно долго. "Крапивинским" я
назвал его лишь условно,  поскольку  в  течение  тр„х  десятилетий
В.П.К.  оста„тся наиболее характерным представителем данной тради-
ции. И надо же дать ей хоть какое-то имя!
     "Крапивинская традиция",  как и любая другая, основана на оп-
редел„нной этической системе,  на неких  трудноописуемых  душевных
переживаниях. Сейчас не время их разбирать,  но думаю, каждому че-
ловеку, знакомому с книгами Крапивина, ясно, о ч„м ид„т речь.
     Из этики  вырастает и своеобразная эстетика,  которая,  собс-
твенно, и реализуется уже в чисто литературных понятиях - в  тема-
тике и в построении сюжета,  в особенностях композиции и стиля,  и
т.д., и т.п.
     Разумеется, авторов, работающих в рамках одной системы, нель-
зя делить на "основоположника" и "эпигонов". То есть эпигоны были,
есть и будут есть,  тема эта скучная,  да и не о том разговор.  Но
вполне самостоятельные авторы могут быть очень  непохожи  друг  на
друга (если глядеть изнутри традиции), а с внешней стороны их век-
тора могут показаться нацеленными в одну точку. Так, например, Па-
вел Калмыков, допустим, Лидия Чарская и Аркадий Гайдар (ничего се-
бе подборочка!) вс„-таки при всех своих различиях находятся в  од-
ном пространстве,  а их современники Валерия Нарбикова, Андрей Бе-
лый и Осип Мандельштам - в другом.
     Это - нормальная ситуация,  вообще вся мировая литература на-
поминает реку,  возникшую от слияния нескольких мощных  потоков  -
традиций.  Иногда  потоки иссякают,  иногда вдруг начинают бить из
м„ртвой на первый взгляд земли.
     В общем, Лукьяненко, как мне казалось, работал в крапивинской
традиции и был вполне описуем соответствующей координатной  систе-
мой. Его книги отличались от крапивинских,  но и в тех, и в других
заметен был схожий взгляд на мир.
     Это мне казалось.

                                3.

     Но вот  проч„л я "Дверь во тьму" - и понял,  что строил замок
на песке.  Повесть настолько выламывается из "крапивинской  тради-
ции", что  впору задуматься - а не перерос ли Лукьяненко вышеобоз-
наченную систему координат?  И если да,  то где же он в итоге очу-
тился?
     Впрочем, на первый взгляд повесть напоминает творения  В.П.К.
Общего и впрямь достаточно. Главный герой - мальчишка, приключения
в некоем параллельном пространстве,  дружба,  то и дело испытуемая
на прочность,  борьба светлого и т„много начал... Казалось бы, по-
хоже. Если смотреть обычным взглядом. А если "Настоящим"?
     Не претендуя на подобное зрение, вс„ же рискну.
     Итак, перед нами некий своеобразный мир,  где имеет место ве-
ковая борьба  двух таинственных,  надприродных сил - Света и Тьмы.
Разумеется, первое побуждение читателя - отождествить Свет с  доб-
ром, а Тьму,  само собой, со злом. Параллель, испытанная тысячеле-
тиями... Потом оказывается,  что есть ещ„ и третья  сила,  Сумрак,
соблюдающая, вроде бы,  нейтралитет, но тем не менее, ведущая свою
игру. Кому е„ уподобить?  Духу Познания,  что ли? (Ник Перумов был
бы счастлив  -  нашлось-таки Великому Орлангуру место ещ„ и в этом
мире). Кстати сказать,  уже одно это,  наличие "третьей силы",  не
вписывается в  крапивинскую  традицию.  Там такого не бывает - там
либо свет,  либо тьма,  либо смесь того и другого.  Но чтобы нечто
принципиально иное - нет уж, увольте. Между прочим, не случайно.
     Подобный дуализм вытекает из  монотеистического  европейского
мышления,  пускай  даже автор об этом и не подозревает.  Но есть и
другое мышление - восточноазиатское,  которому присущ  монизм.  То
есть  имеется  лишь одно запредельное начало,  Дао,  которое может
проявляться по-разному,  и как Свет,  и как Тьма,  и как Сумрак. А
может,  как Огонь,  Вода, Земля, Дерево, Воздух... Или ещ„ как-ни-
будь. Борьба этих сил обеспечивает Равновесие, которым и поддержи-
вается само существование нашего мира. Тут уже неважно, на сколько
потоков разделяется Дао.  Главное - ни одному не отдавать предпоч-
тения,  принимать вс„ как есть и умело подставлять свой парус вет-
рам перемен.
     Так вот,  мир, куда попал Данька, больше тяготеет к восточной
модели. Хотя закручено там хитро. Восточная модель маскируется под
европейскую, дуалистическую.  Свет своими действиями пытается пре-
тендовать на особую роль, на свою причастность высшему добру (хотя
на словах зачастую и утверждает обратное), Тьма, напротив, усилен-
но демонстрирует свою сатанинскую сущность, а Сумрак скромно дела-
ет вид, что он тут ни при ч„м.
     Таковы декорации.
     Но посмотрим беспристрастно.  Вот некая сила, называющая себя
Светом. В ч„м, собственно говоря, проявляется е„ этическая высота?
Почему "Свет" - это именно добро? (А что есть добро?).
     Тут, само  собой,  всплывает вопрос о целях и средствах.  Ну,
что касается средств, тут вс„ ясно. Обман, провокации, манипулиро-
вание человеческими  жизнями...  Ради  высшего блага можно обманом
затащить мальчишку в т„мный мир,  чтобы затем использовать его как
орудие.  Можно сжечь город (подумаешь, всего-то два трупа - стари-
чок да пацанчик! Зато ради счастья миллионов). Можно устроить вой-
ну на истребление,  тут вообще уже незачем покойников считать,  на
то она и война... Как видим, со средствами вс„ ясно. Мы такое про-
ходили. Да и сам Кот„нок подтверждает:
     ї3- Данька, Настоящий свет - это вовсе не добрый волшебник, или
ї3бог, или что-нибудь такое, разумное. Это просто одна из трех сил.
     ї3- Из трех? - Почему-то я удивился именно этому.
     ї3- Ну да. Свет, Тьма и Сумрак...
     ї3- А это еще что такое?
     ї3- Неважно, Данька, ты с ним здесь вряд ли встретишься... Свет
ї3- это просто сила,  и Тьма - тоже сила. И ничего в них нет ни доб-
ї3рого,  ни злого. И солнце в этом мире могло бы гореть по-прежнему,
ї3хоть это был бы мир Тьмы.  Но получилось так,  что здесь все нача-
ї3лось с погасшего солнца.  Значит,  нужно было немножко  солнечного
ї3света из другого мира... и нужен человек из этого мира.
     Конечно, идеально чистых средств не бывает.  История, как из-
вестно,  не Невский проспект,  белые перчатки изнашиваются,  хотим
как лучше,  а получается как всегда. Да, вс„ так. Но именно по от-
ношению  к  людям.  Мы все в той или иной мере поражены гнилью,  и
стремясь к светлым целям, не можем не запачкаться. Да, иной раз мы
вынуждены применять недостойный средства.  Но разве ї1этомуї0 нас учат
высшие силы? Во имя Бога столько совершалось преступлений, столько
было лжи, подлости и жестокости, что временами становится тоскливо
и страшно.  Но разве Бог призывал к этому?  Разве к кому-то явился
ангел и  посоветовал сжигать еретиков на костре?  Разве Богородица
приказала крестоносцам огн„м и мечом уничтожать неверных? Нет, это
вс„ наши  собственные изобретения.  Ни разу не было такого,  чтобы
оттуда, из Царства Божия, прозвучал призыв к провокации.
     Конечно, бывает и так,  что добрые последствия  вырастают  из
дурных дел.  Но это лишь потому,  что "мир во зле лежит",  а стало
быть,  "ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из
чего делать".  Но в том-то и фокус, что зло подразумевается чужое,
а делать должен ты. И вообще: ї1"Горе миру от соблазнов: ибо надобно
ї1придти  соблазнам;  но горе тому человеку,  через которого соблазн
ї1приходит."ї0 (Евангелие от Матфея, 18,7).
     Здесь же не кто-нибудь, а Кот„нок, существо мистическое, при-
зывает к обману и провокации.  Прич„м не кого-нибудь призывает,  а
детей, которым сложнее сделать осознанный выбор.
     ї3- Да! - огрызнулся я, одной рукой запрокидывая Лэну голову, а
ї3другой обнимая его за плечи. - Ты вовсе не добрый, Котенок! И Свет
ї3твой ничем не лучше Тьмы!
     ї3Котенок снова вздохнул.
     ї3- Думаешь,  мне это нравится, Данька? Это ведь только в сказ-
ї3ках если человек добрый,  то он ничего плохого не делает. А в жиз-
ї3ни,  если Свет хочет бороться с Тьмой, то он должен быть жестоким.
ї3Нет у нас другого выхода, понимаешь?
     Понимаем. Свет,  выходит,  ничего общего с Добром,  Любовью и
Истиной не имеет. Впрочем, спасибо ему уже за то, что он и не пре-
тендует. У него другие цели.
     С целями, конечно, разобраться интересно.  В ч„м, собственно,
заключается то счастье,  ради которого  совершаются  вышеназванные
пакости? Дать этому несчастному миру солнце? Дело, конечно, благо-
родное,  но не могу я отделаться от подозрения,  что для Света вс„
происходящее - лишь ход в исполинской шахматной партии,  обретение
же солнышка оказывается побочным эффектом.
     Впрочем, тут ситуация на самом деле сложнее. Есть "Свет", не-
кая мистическая сила, и есть Солнечный Кот„нок, полномочный предс-
тавитель  "Света",  эмиссар.  И если поначалу он исправно выполнял
свои должностные обязанности,  то потом потихоньку стал работать и
на  себя.  Ещ„ большой вопрос,  будет ли довольно его "светлое на-
чальство" тем,  что он воссиял в небе этого мира  аки  самозванное
солнце?  И даже если сие входило в изначальную программу,  то ради
кого?  Ради жителей,  изнуренных многовековой  тьмой,  вынужденных
продаваться в солдаты, чтобы прокормить свой мир? Ради того, чтобы
прекратить войну Крылатых с Летящими?  Или же вс„ это  -  приятные
мелочи, а главное - укрепиться ещ„ и здесь, усилить свои позиции в
бесконечной борьбе с "Тьмой"?  Я не утверждаю, что это прямо выте-
кает из текста,  но мо„ дело - задать вопрос. Который, как мне ка-
жется, вырос не на пустом месте.
     А интересно,  что нужно самому Кот„нку? Уж не в„л ли он своей
игры, целью  которой  было стать солнышком и питаться всеобщей лю-
бовью?
     ї3- ...Но  ты же помнишь,  любовь - это тоже Настоящий свет.  В
ї3этом мире миллионы Крылатых, у которых теперь не осталось ничего -
ї3только вера,  что солнце верн„тся в их мир. Они будут любить меня,
ї3и этой любви... этого света мне хватит, чтобы светить им.
     ї3- А если разлюбят?  Если забудут, что такое Тьма... и что та-
ї3кое Свет?
     ї3- Тогда я умру, - просто сказал Кот„нок. - Честное слово, мне
ї3этого не хочется.
     Честное слово, не могу понять, что тут главное - забота о лю-
дях, или о самом себе?  Что для Кот„нка важнее - дарить  свет  или
питаться им?  Ведь как получается? Люди будут излучать любовь, Ко-
т„нок будет принимать е„,  превращать в солнечный свет и  посылать
обратно, людям. То есть станет он чем-то вроде зеркала. Или фотоэ-
лектронного преобразователя.  В некотором смысле, люди перейдут на
самообслуживание, а  Кот„нку  достанется контроль и распределение.
И всем будет хорошо. Схема, на мой взгляд, подозрительно знакомая.
     ...Он вообще сложная личность,  этот Кот„нок. Не укладывается
в привычные рамки.  То он - воплощ„нная ангельская кротость и муд-
рость, то - коварный змий, то - избалованный пацан„нок... Переходы
от одного состояния к другому совершаются  незаметно  и,  пожалуй,
необъяснимо. Я долго пытался его понять,  и однажды меня осенило -
да он же просто болен,  шизофреник он.  Да простит  мне  психиатр
Лукьяненко вторжение в его профессиональную область.
     Но действительно - в н„м, Кот„нке, живут две личности. Первая
и основная - представитель Света,  воплощение могучей надприродной
силы,  осчастливливатель миров и прочая, прочая... Вторая личность
гораздо более человеческая (да и человечная).  Фактически, во вто-
рой своей ипостаси Кот„нок - это такой же пацан,  как и Данька, со
своими достоинствами  и  вполне простительными слабостями.  Вторая
личность не претендует на роль вождя и учителя,  на высший этичес-
кий авторитет.  Кот„нок тут стремится дружить с Данькой на равных,
и это у него иногда получается.
     Причина тут ясно указана самим Кот„нком.
     ї3- ...Я же расту, умнею... понемножку. А я хоть и из Света, но
ї3форму-то мне дал ты. И Зеркало было человеческим. Так что я не ве-
ї3щи смотрю по-вашему.
     То есть  в  момент  возникновения  Кот„нка отпечаталась в н„м
Данькина душа,  внутри сгустка Настоящего света зародилась челове-
ческая личность. Потому-то в конце концов и случился разрыв, "рас-
щепление", "большой" Кот„нок остался изображать солнышко,  а  "ма-
лый",  отраж„нный зеркалами Гертовой шкатулки, прыгнул Лэну на ру-
ки.  И вот этот "малый" Кот„нок - существо гораздо более симпатич-
ное, нежели висящее в небе "его сиятельство".
     Вообще, по-моему,  Кот„нок - огромная удача  Лукьяненко,  это
действительно интересная,  нетривиальная фигура.  Хотелось бы, ко-
нечно, продолжения.

     Ну, а что касается Тьмы... Летящие, сколь бы зловещими они ни
казались поначалу, смотрятся несколько декоративно. В общем-то, ни
бесовской хитрости,  ни бесовских возможностей в них  не  заметно.
Ну, воюют уже много столетий с Крылатыми, успеха нет ни у одной из
сторон. Равновесие.  Только вот кто в этом Равновесии  заинтересо-
ван? Сами Летящие? А почему, собственно? Тот, кто за ними стоит? А
кто за ними стоит? Это, кстати, самый любопытный вопрос.
     Летящие жестоки,  но не более, чем Крылатые. Можно жечь людей
Ч„рным огн„м,  можно выкалывать глаза кинжалом - от перемены  мест
сумма не изменится.  И те, и другие стоят друг друга. И те, и дру-
гие поражены раковой опухолью зла.
     И если  действительно  говорить о настоящем зле,  о настоящих
адских силах,  то...  Вряд ли они сделали бы главную ставку именно
на Летящих.  Гораздо эффективнее играть на территории Крылатых,  а
Летящих использовать в отвлекающих целях.  Ей,  Настоящей тьме, не
нужна победа ни тех, ни других. Ей не нужны обильные жертвы, кровь
и трупы. Это вс„ побочные эффекты. Главный урожай пожинается в че-
ловеческих душах.  Пока ид„т война,  некогда задумываться, некогда
задавать Настоящие вопросы.  Так  что  действительно,  "Равновесие
Тьмы" имеет бесовскую природу.
     Но где же они, изощр„нные губители?
     Взгляд невольно обращается в сторону Сумрака.  Туда, где спо-
койно и уверенно стоят улыбающиеся Торговцы.
     Первое, что  бросается в глаза - это уважительный нейтралитет
по отношению к Свету (насч„т Тьмы представители Сумрака  предпочи-
тают не высказываться.  Хотя и применяют очки тьмы. Вещи же не ви-
новаты ни в ч„м). Постоянно подч„ркивается, что Сумрак не воюет со
Светом, что он достаточно сил„н, чтобы позволить себе мир, что пу-
ти их не пересекаются, и т.д., и т.п.
     Это наводит на некоторые размышления.  Во-первых, не случайно
молчание о взаимоотношениях с Тьмой.  Похоже,  как серь„зную  силу
представители Сумрака е„ не воспринимают. Ну, есть такая, ну, мож-
но е„ использовать,  но - не конкурент. Не то что Свет, по отноше-
нию к  которому Гарет то и дело считает нужным определить позицию.
И не потому лишь,  что Данька служит Свету.  Он ведь служит именно
тем,  что воюет с Тьмой,  и значит,  нуждается в союзниках. Тут бы
Гарет и развернуться.  Либо в самом деле помощь  предложить,  либо
обманом завлечь в ловушку.  Но подобные игры не ведутся. В них нет
необходимости. Видимо, Сумрак иначе представляет себе расклад сил,
нежели Свет. В самом деле:
     ї3- Я предполагаю,  что они служат Сумраку,  - очень  спокойно,
ї3даже облегченно сказал Котенок.
     ї3- Это плохо? - тихо спросил я.
     ї3- Нет,  что ты.  Это не плохо и не хорошо. У них свой путь, у
ї3нас свой. Пока