у и так далее!
   - А как насчет его персонала? - продолжала  настаивать  Филлис.  -  Когда
Генри  нужна  была  информация,  ему  частенько  удавалось  получить  ее   у
кого-нибудь из служащих. Во всяком  случае,  быстрее,  чем  от  человека,  с
которым он не мог связаться.
   - Но это не так уж  просто.  У  меня  нет  никаких  сведений  о  служащих
Несбита.
   - А у Хэнка были, - сказала Филлис. Она  быстро  подошла  к  шкатулке  из
темного дерева с резными восточными  узорами.  -  Это  его  личное  домашнее
досье, - продолжила Филлис, шаря рукой по  правой  стенке  шкатулки.  -  Вот
беда! Она заперта, а я никогда и не знала комбинации, которая ее  открывает.
Хэнк сказал, что мне это ни к чему.
   - О чем ты говоришь, Филл?
   - Это китайская шкатулка, мы купили ее много лет назад во время поездки в
Гонконг. Кроме  бокового  замка,  действует  еще  и  блокировка  -  нужно  в
определенной последовательности нажать на вырезанные фигуры.
   - Я имел в виду: что там внутри?
   - Генри хранил там списки всех важных людей в Вашингтоне и их персонала -
на тот случай, если потребуется срочная информация, - включая всех сенаторов
и конгрессменов. Он...
   - Я знаю, - остановил ее Тайрел. - У него был пунктик насчет таких вещей.
Но как мы ее откроем?
   - Мы ее разобьем. - Филлис выдернула из розетки шнур лампы  на  массивной
подставке. - Бей, Тайрел!
   Хоторн принялся молотить тяжелой подставкой  лампы  по  крышке  шкатулки.
После седьмого удара  крышка  разлетелась  на  части.  Они  с  Филлис  стали
лихорадочно вытаскивать из шкатулки хранящиеся там папки.
   - Вот она! - воскликнула Филлис, доставая толстую папку. -  Белый  дом  и
сенат. Все здесь!
   Первый, кому дозвонился  Тай,  был  служащим  средней  руки  в  персонале
сенатора, просто его фамилия начиналась на букву "А".
   - Ходили слухи, что сегодня вечером он собирается в Белый дом, коммандер,
но я не знаю деталей. Я работаю у него недавно,  но,  надо  сказать,  хорошо
разбираюсь в политике...
   - Желаю удачи, - бросил Тайрел, повесил трубку и повернулся к  Филлис.  -
Давай следующего и поищи кого-нибудь рангом повыше.
   - Вот вроде более подходящая кандидатура, она личная секретарша Несбита.
   От первых же слов секретарши Хоторн остолбенел, боль, грозившая разорвать
грудную клетку, разлилась по всему телу.
   - Да, это просто  замечательно,  коммандер.  У  сенатора  сегодня  личная
аудиенция у президента. Он сопровождает графиню  Кабрини  и  ее  племянника,
сына очень богатого итальянского барона, чьи инвестиции значительно...
   - Графиню и ее племянника? Женщину и молодого человека.
   - Да, сэр. Возможно, мне и не следовало  этого  говорить,  но  для  моего
босса эта аудиенция очень важна. Миллионы для нашего штата...
   - Когда назначена аудиенция?
   - В восемь или восемь  пятнадцать.  При  таких  неофициальных  аудиенциях
допускается небольшая неточность.
   - Встреча будет проходить в личных апартаментах президента?
   - О нет, сэр. Первая леди не  очень  любит  это,  особенно  когда  у  них
находятся внуки. Она будет проходить в Овальном кабинете.
   Смертельно бледный Хоторн положил трубку.
   - Бажарат на пути в Белый дом! - прошептал он и вдруг закричал:
   - С ней мальчишка! Она проскользнула  сквозь  все  расставленные  сети...
Филл, эти патрульные на улице, на них можно положиться?
   - Но им запрещается покидать дом, Тай.
   - А у меня нет времени договариваться, чтобы их отпустили. Но я знаю, что
делать, у меня машина госдепартамента с сиреной.
   - Ты поедешь один?
   - У меня нет выбора. До Палиссера я не могу дозвониться, ЦРУ  само  может
быть замешано, о Пентагоне и речи нет, служба безопасности меня не  слушает,
а полиция просто упрячет в каталажку!
   - Чем я могу помочь?
   - Обзвони каждого сукина сына из военно-морской разведки  или  из  другой
шпионской конторы, с которыми  работал  Генри.  Пусть  устроят,  чтобы  меня
пропустили в Белый дом!
   - У меня есть кое-кто на примете,  включая  адмирала,  который  постоянно
играет в покер с начальником охраны Белого дома.
   - Звони, Филл!

19 часов 51 минута

   Лимузин сенатора остановился у южных ворот Белого дома. Морские пехотинцы
из охраны нашли фамилию сенатора  в  списке  приглашенных,  отсалютовали,  и
через несколько секунд лимузин быстро направился прямо к главному  входу,  а
не к западному крылу, где находился Овальный кабинет. Когда они остановились
возле небольшой лестницы у входа,  Несбит  помог  графине  и  ее  племяннику
выбраться из машины, любезно поблагодарил охранников, распахнувших двери,  и
провел своих спутников внутрь.
   - Это мой коллега из штата Мичиган, - представил Несбит  встретившего  их
мужчину, - еще один сенатор от нашего штата. - После представления и  обмена
рукопожатиями в дверях появился фотограф с камерой. - Как я уже говорил вам,
графиня, мой коллега состоит в одной партии с президентом, он приложил много
усилий для организации этой аудиенции.
   - Да, я  помню,  -  подтвердила  Бажарат.  -  Вы  и  ваш  коллега  хотели
сфотографироваться с Данте Паоло?
   - И с вами, конечно, если пожелаете.
   - Нет, синьор, ваш главный козырь - мой племянник, а  не  я.  Пожалуйста,
поторопимся.
   Было сделано четыре снимка, когда из коридора появился еще один мужчина в
темном костюме и подошел к ним.
   - Прошу прощения! - воскликнул он. - Маленькое недоразумение,  вы  должны
были подъехать ко входу в западное крыло.
   - Недоразумение, черт побери, - прошептал второй сенатор от штата Мичиган
Несбиту. - Неужели ты думаешь,  что  глава  администрации  позволил  бы  нам
сфотографироваться там?
   - Тс-с, - шепнул в ответ Несбит. -  Сделаем  вид,  что  просто  произошла
ошибка.
   - Да... конечно.
   - Если бы охрана не передала нам по радио, что вы подъехали сюда, вам  бы
долго пришлось ждать, - пояснил сопровождающий. - А теперь идемте, я провожу
вас в западное крыло.
   Путешествие по залам  заняло  сорок  шесть  секунд.  Наконец  сенаторы  и
графиня с племянником вошли  в  Овальный  кабинет,  где  их  встретил  глава
администрации президента - худощавый  мужчина  невысокого  роста  с  бледным
лицом и настороженным взглядом, как будто бы ожидавший внезапного  нападения
оттуда, куда не проникал его взгляд. И все же  манеры  его  были  приятными,
говорил он усталым голосом, как человек, который очень много работает.
   - Для  меня  большое  удовольствие  видеть  вас  обоих,  -  произнес  он,
здороваясь за руку с Бажарат  и  Николо.  -  Президент  уже  спускается,  но
надеюсь, вы понимаете, графиня, что это будет очень короткая встреча.
   - Большего мы и не просим, синьор,  только  фотографию  для  моего  брата
барона ди Равелло.
   - Президент хочет, чтобы вы знали - и он, возможно,  сам  скажет  вам  об
этом, -  что  краткость  этой  аудиенции  вызвана  важными  государственными
делами, но, между нами, дело еще в том, что на этой неделе собралась вся его
большая семья, включая двенадцать внуков, и  у  первой  леди  свои  семейные
планы.
   - Какая заботливая мать и бабушка, не так ли? У нас,  итальянцев,  обычно
бывают большие семьи, и нас не пугают связанные с этим трудности.
   - Очень любезно с вашей стороны, графиня. Садитесь, пожалуйста.
   - Какое величественное место, Данте Паоло, не правда ли?
   - Не понимаю, - отозвался Николо на итальянском. Бажарат  повторила  свою
фразу по-итальянски.
   - О да, конечно.
   - Здесь сосредоточена власть над вселенной... Нам оказана большая честь!
   - Не знаю, как насчет вселенной, графиня, но наверняка над большей частью
мира... Не хотите ли присесть, господа сенаторы?
   - Спасибо, Фред, - откликнулся один из сенаторов, - но ведь  у  нас  мало
времени, не так ли?
   - Молодой человек?.. Господин барон?..
   - Мой племянник слишком нервничает, чтобы сидеть, синьор.
   Внезапно из коридора, ведущего в Овальный кабинет,  послышался  голос,  и
вошедший человек остановился перед сенаторами.
   - Ну, если еще хоть один ребенок пнет меня в живот, или схватит за  лицо,
или начнет бороться со мной, я издам закон, ограничивающий рождаемость.
   Президент США Дональд Бартлетт поздоровался за руку с сенаторами и прошел
в кабинет. Ему было к  семидесяти,  среднего  роста,  прямые  седые  волосы,
привлекательное,  но  покрытое   морщинами   лицо   состарившегося   актера,
держащегося на энтузиазме прошедших лет. И вместе с  тем  искусный  политик,
способный в нужной ситуации продемонстрировать и силу и чувство юмора.
   - Графиня Кабрини и ее племянник, барон... барон, господин  президент,  -
объявил глава администрации.
   - О, прошу извинить меня! - искренне воскликнул Бартлетт. - Мне казалось,
что я пришел даже рано...
   Примите мои извинения, графиня, - добавил президент по-итальянски.
   - Вы говорите по-итальянски, господин президент?  -  спросила  удивленная
Бажарат, вставая с кресла.
   - Не очень хорошо, - ответил президент, пожимая ей  руку.  -  Прошу  вас,
садитесь. - Бажарат опустилась в кресло.  -  Был  вынужден  немного  выучить
итальянский во время войны. Тогда, во время нашей высадки в  Италии,  я  был
интендантом, и должен сказать вам, что многие ваши знатные семьи оказали нам
большую помощь. Вы знаете, те, кто не очень любил Муссолини.
   - Дуче - свинья!
   - Мне часто приходилось это слышать, графиня. Еще  до  нашей  высадки  мы
летали по ночам над территорией Италии и сбрасывали на парашютах провиант  и
боеприпасы на тот случай, если продвижение нашего  десанта  на  север  будет
остановлено. Мы называли эти места пунктами снабжения. Я  говорил  сенатору,
что, по-моему, встречался с вашим братом в Равелло.
   - Думаю, что это был наш отец, господин президент.  Благородный  человек,
который терпеть не мог фашистов.
   - Возможно, вы и правы. Я уже так постарел, что десятилетия  кажутся  мне
годами! Конечно, это был ваш отец. Вы в то время  были  еще  ребенком,  если
вообще родились.
   - Во многих смыслах я до сих  пор  еще  ребенок,  сэр.  Ребенок,  который
многое помнит.
   - Да?
   - Это неважно.  Разрешите  представить  вам  моего  племянника,  младшего
барона ди Равелло. - Бажарат снова встала, а президент  повернулся  и  пожал
руку Николо, застывшему в благоговейном трепете. -  Мой  брат,  собирающийся
вложить крупные средства в  американскую  промышленность,  просил  всего  об
одной фотографии его сына рядом с вами.
   - Это не проблема, графиня. Однако, по-моему, этот юноша больше похож  на
принимающего игрока из команды "Вашингтон Редскинз", чем  на  барона...  Эй,
ребята, может быть, мне стать на ящик, чтобы казаться с ним одного роста?
   - Я все предусмотрел, господин президент, - сказал фотограф. -  Предлагаю
вам обоим сесть в кресла возле стола и пожать друг другу руки.

***

   Пока фотограф и глава администрации готовили съемку, Бажарат сунула  свою
маленькую вечернюю  сумочку  между  подушками  кресла,  а  когда  засверкала
фотовспышка, она еще дальше засунула сумочку, так что теперь  ее  совсем  не
было видно.
   - Это чудесно. Господин президент,  мой  брат  будет  чрезвычайно  рад  и
благодарен вам!
   - А я буду чрезвычайно благодарен барону,  если  он  осуществит  один-два
промышленных проекта в нашей стране.
   - Можете не сомневаться, сэр. Почему бы вам не обсудить с нашими друзьями
сенаторами детали проектов? Я им  рассказала  о  намерениях  моего  брата  и
уверена, что они не разочаруют вас, господин президент.
   - Это я и собирался сделать, графиня, - с улыбкой сказал Бартлетт.  Он  и
Николо поднялись с кресел. - По крайней мере, можно будет выпить чего-нибудь
прохладительного и провести несколько минут в спокойной обстановке, подальше
от безобразников, ожидающих меня наверху.
   - Вы просто шутите, синьор! -  рассмеялась  Бажарат,  пожимая  протянутую
президентом руку. - Я знаю, что вы очень любите свою семью.
   - Конечно, люблю. Передайте мои наилучшие пожелания вашему брату.
   -  Мне  надо  торопиться!  -  воскликнула  Бажарат,  посмотрев  на   свои
украшенные бриллиантами часики. - Обязательно надо через  полчаса  позвонить
брату по нашему специальному телефону.
   - Мой автомобиль отвезет вас назад в отель, - сказал Несбит.
   - А я провожу вас до выхода, - добавил сопровождавший их сюда мужчина.  -
Я уже дал распоряжение, чтобы автомобиль сенатора подъехал туда.
   - Мы и так отняли у вас много времени, господин  президент,  да  и  барон
очень расстроится, если я не позвоню ему.
   - Специальные частоты, определенное время, специальные  телефоны  и  даже
спутники, - вздохнул президент. - Наверное, я так и не привыкну ко всей этой
электронике.
   -  Но  вы  сражались  с  фашистами,   лейтенант   Бартлетт!   Вы   спасли
человечество, что может быть грандиознее?
   - Знаете, графиня, я слышал от своего окружения много хорошего и плохого,
но ваши слова самые лучшие, когда-либо звучавшие в мой адрес.
   - Подумайте об этом, господин президент. На этой  планете  всегда  должна
побеждать человечность, иначе ничего... Пойдем, Паоло, не  надо  забывать  о
твоем отце.

20 часов 02 минуты

   Хоторн беспрепятственно проехал на машине госдепартамента в южные  ворота
Белого дома. Как только он свернул к воротам, его автомобиль  попал  в  поле
действия радара охраны, и  у  него  даже  не  проверили  документы.  Видимо,
сработал звонок какого-то высокопоставленного  лица  по  красному  телефону,
значит, Филлис Стивенс справилась со своей задачей. Тайрел  свернул  направо
ко входу в западное крыло и, визжа тормозами, остановил машину  у  лестницы.
Выскочив из автомобиля, он взбежал по мраморным  ступенькам  и  подскочил  к
капитану морской пехоты, позади которого стояли четверо охранников из службы
безопасности Белого дома.
   - В Овальный кабинет! - крикнул Хоторн.
   - Надеюсь, черт побери, у вас есть на это разрешение, коммандер, - заявил
капитан, держа руку на расстегнутой кобуре. -  Мне  сказали,  что  есть,  но
ничего подобного раньше не случалось, и откуда мне  знать,  может  быть,  вы
просто псих!
   - Психов не пропускают через ворота, капитан. Идемте!
   - Постойте. Что вам нужно в Овальном кабинете?
   - Мне нужно прервать аудиенцию. Куда идти?
   - Никуда! - крикнул капитан, отступил на шаг назад и выхватил  из  кобуры
"кольт" 45-го калибра. Он сделал знак своим людям, и  у  них  в  руках  тоже
моментально появилось оружие.
   - Да вы что? - закричал Хоторн, войдя в ярость при виде направленного  на
него оружия. - У вас же есть приказ!
   - Приказ не может быть выполнен, потому что вы откровенно лжете.
   - Что?
   - Там нет никакой аудиенции, - многозначительно произнес капитан.  -  Нам
позвонили пятнадцать минут назад, и я сразу проверил насчет  аудиенции.  Сам
лично проверил.
   - Кто вам позвонил?
   - Тот, кто приказал пропустить вас, воспользовавшись  кодом  чрезвычайной
ситуации. Будь я проклят, если знаю, как вам удалось это сделать, но  дальше
вы не пройдете.
   - Что вы говорите?
   - Нет никакой аудиенции! Мы пошли в Овальный кабинет и встретили  там  не
кого-нибудь, а главу администрации. Он сказал нам - мне лично сказал, -  что
нам следует внимательнее изучать журнал распорядка дня. Сегодня вечером  нет
никаких аудиенций, и если мы собираемся куда-то увести президента,  то  надо
подняться в его личные апартаменты и сначала убедить  в  этом  первую  леди,
потому что там сейчас находится вся семья, включая внуков.
   - У меня совсем другая информация, капитан.
   - Можете оставить ее при себе,  коммандер.  Мы  чрезвычайный  патруль,  и
глава администрации ясно дал понять, что,  если  пресса  пронюхает  о  нашей
беготне по Белому дому и растрезвонит об этом в своих треклятых  газетенках,
нам  смело  можно  будет  прощаться  с  самой  хорошей  работой,  когда-либо
достававшейся морским пехотинцам.
   - Но это же глупо...
   - Я объяснил вам все своими словами - глава администрации выражался более
корректно, но вполне четко. А теперь вы несете какую-то чепуху. Один идете в
ногу, а вся служба безопасности...
   - Заткнись, идиот! - завопил Тайрел. - Я не знаю, в  какие  здесь  играют
игры, но знаю, как высоки ставки! Сейчас я изо всех сил побегу  к  Овальному
кабинету, капитан, и вы можете открыть огонь, если хотите,  но  единственной
моей целью является попытка предотвратить убийство президента!
   - Что ты сказал? - еле слышно спросил оцепеневший капитан морской пехоты.
   - Вы все поняли правильно, капитан. Уведите президента с этой аудиенции.
   - Там нет никакой аудиенции! Глава администрации сказал...
   - Может быть, он просто не хочет, чтобы вы знали о ней, поскольку ее  нет
в расписании, но раз уж меня пропустили  сюда,  то  мы  просто  обязаны  это
выяснить! Идемте!
   Хоторн рванулся вперед  по  широкому  коридору,  начальник  чрезвычайного
патруля посмотрел на своих людей и кивнул. Через  несколько  секунд  морские
пехотинцы уже бежали рядом с Хоторном.
   - Кого мы ищем? - спросил на бегу капитан.
   - Женщину и мальчишку.
   - Мальчишку... маленького мальчишку?
   - Большого мальчишку, молодого человека лет двадцати.
   - Как они выглядят?
   - Не имеет значения, мы их сразу узнаем... Далеко еще?
   - Сразу за углом слева большая дверь, - ответил капитан, кивая вперед,  в
сторону Т-образного тупика в двадцати футах впереди.
   Тайрел  вскинул  вверх  руку,  призывая  всех  остановиться,  и  медленно
двинулся к концу коридора. Внезапно послышались слова прощания на английском
и итальянском, и вслед за этим в  противоположном  коридоре  появились  трое
мужчин. Двое из них были в темных костюмах, а третий в серой шоферской форме
и кепке с козырьком. У всех троих к пиджакам  были  прикреплены  пластиковые
пропуска.
   - Ашкелон! - крикнул шофер кому-то невидимому в другом конце коридора.
   - Кто вы такие, черт побери? - спросил удивленный капитан морской пехоты.
   - Агенты ФБР, прикомандированные к госдепартаменту для охраны дипломатов,
- сказал мужчина, шагавший рядом с шофером. Глаза его перебегали с  капитана
на людей, выходящих из Овального кабинета, которых охране еще не было видно.
- Мы сопровождаем графиню в отель. Разве дежурный не предупредил вас?
   - Какой дежурный? ФБР вы  или  нет,  но  когда  дело  касается  Овального
кабинета, наша служба безопасности  докладывает  мне  ситуацию  каждый  час.
Таков порядок!
   - Он лжет, - прошептал Хоторн, отступая за спину капитана и вынимая из-за
пояса пистолет. - Они воспользовались  паролем  "Ашкелон",  а  это  означает
только одно... Бажарат! - внезапно закричал Хоторн,  выскочил  вперед  из-за
капитана и выстрелил в потолок, понимая, как глуп этот его предупредительный
выстрел. Моментально  раздались  выстрелы,  первым  рухнул  капитан  морской
пехоты, из живота у него текла кровь. Остальные морские пехотинцы  прижались
к стенам коридора. Террористы  отскочили  назад,  яростно  стреляя  и  крича
кому-то, что обеспечат  прикрытие.  Они  ослабили  огонь,  и  тогда  морские
пехотинцы выглянули из-за угла и  пятью  выстрелами  уложили  двух  человек,
назвавшихся агентами ФБР.  Один  из  них,  скорчившись  на  полу,  продолжал
стрелять, и в этот момент в коридор выскочила женщина, крича на ходу:
   - Убейте его, убейте мальчишку. Его нельзя оставлять в живых!
   -  Каби...  Каби!  -  послышались  из-за  угла  крики  юноши.  -  Что  ты
говоришь?.. Ах!
   Один из морских пехотинцев рванулся вперед и выстрелил дважды,  размозжив
череп шоферу, рухнувшему на пути Бажарат. Тайрел схватил моряка за руку.
   - Уведите оттуда президента, - закричал он. - Уведите всех!
   - Что, сэр?
   - Выполняйте!
   Бажарат оттолкнула с дороги труп шофера, схватила его пистолет и побежала
по коридору. Морские пехотинцы поспешили в  Овальный  кабинет,  а  Тайрел  с
пистолетом в руке обернулся и увидел  убегающую  женщину,  которую  когда-то
любил или думал, что любит, а теперь ненавидел. Ядовитая змея со стеклянными
глазами. Она уже подбегала к концу коридора! Тайрел изо  всех  сил  рванулся
вперед, швы раны