й
бесшумный пистолет, и его выстрел снес полчерепа телохранителю. Тот свалился
на пол, а Тай вытащил руку из-под тяжелого мигающего игрального  автомата  и
вскочил  на  ноги.  Он  увидел,  что   Джексон   Пул   успокаивает   второго
телохранителя, нанося ему болезненные  удары  ногами  и  руками.  Когда  тот
наконец "поплыл", лейтенант сгреб его в охапку и швырнул  обвисшее  тело  на
старика, остановив движение его коляски.
   - Хоторн? Джексон? - донесся из рации, спрятанной в сумке,  голос  Кэтрин
Нильсен. - Что случилось? Я слышу у вас там ужасный шум!
   - Подожди, - ответил Тайрел, переводя дыхание. Он  подошел  к  сваленному
игральному  автомату,  наклонился  и  выдернул  из  розетки  сетевой   шнур.
Беспорядочное мигание прекратилось. Старик отчаянно пытался скинуть  с  себя
бесчувственное тело охранника. Пул подошел к нему, сбросил тело  на  пол,  и
при этом телохранитель здорово приложился черепом  о  мраморный  пол.  -  Мы
снова контролируем ситуацию, - продолжил говорить по рации  Хоторн.  -  И  я
буду настаивать, чтобы этому почти тридцатилетнему лейтенанту по имени Эндрю
Джексон Пул присвоили звание генерала. Он спас мне жизнь!
   - Он любит оказывать небольшие услуги. Что теперь?
   - Осмотрим наши трофеи и оборудование. Оставайся на связи.
   Тай и Джексон вставили кляпы  в  рот  второму  телохранителю  и  старику,
крепко привязали их за руки и за ноги к креслам, подвинули коляску и  кресло
к перевернутому игральному автомату и притянули их к нему веревками, которые
нашли в шкафчике на кухне. Затем они продолжили осмотр  дома  и  острова.  С
юго-восточной стороны они обогнули огороженные собачьи будки,  расположенные
примерно в сорока ярдах от дома, и наткнулись на небольшую зеленую сторожку,
окруженную большими пальмами. В маленьком окошке мерцал тусклый свет. Тайрел
и Джексон заглянули в него и увидели внутри шезлонг, окруженный  горшками  с
цветами, в котором сидел мужчина, смотрел  на  экран  телевизора  и,  словно
заводная кукла, размахивал в воздухе кулаками.
   - Этот парень не из команды головорезов, - прошептал Пул.
   - Да, - согласился Хоторн, - но ему могут приказать  сделать  что-нибудь,
что нам не понравится.
   - Что ты собираешься делать?
   - Дверь с другой стороны, мы ворвемся внутрь, свяжем его, потом ты  одним
из своих приемов вырубишь его на несколько часов, чтобы  он  ни  во  что  не
вмешивался.
   - Простой удар в область спинномозгового нерва, - уточнил лейтенант.
   - Ладно... Тихо! Он что-то услышал и идет к красному ящику, который стоит
на столе. Пошли!
   Две  фигуры  в  черных  костюмах  обогнули  закамуфлированную   сторожку,
ворвались  в  дверь  и  предстали  перед   изумленным   мужчиной,   который,
улыбнувшись им, выключил трещавший аппарат на столе.
   - Это сигнал для меня, чтобы я выпустил собак, - неуверенно произнес  он.
- В таких случаях  мне  всегда  подают  сигнал,  -  добавил  он,  подходя  к
рубильнику на стене. - Мне надо немедленно сделать это.
   - Нет! - крикнул Хоторн. - Это ошибочный сигнал!
   - О, сигнал никогда не бывает ошибочным, - задумчиво  сказал  мужчина.  -
Никогда не бывает ошибочным. - Он потянул за рычаг. Через  несколько  секунд
раздался оглушительный лай собак,  проносящихся  мимо  сторожки  к  дому.  -
Побежали, - улыбнулся полоумный сторож. - Хорошие ребятки.
   - Как ты получил этот сигнал? - перебил его Тайрел. - Откуда?
   - Кнопка сигнала в кресле падроне. Мы часто тренировались, бывают случаи,
когда падроне  выпивает  и  нечаянно  задевает  кнопку  рукой.  Вот  сейчас,
несколько минут назад, был  сигнал,  но  он  очень  быстро  оборвался,  и  я
подумал, что великий падроне ошибся, а его телохранитель исправил ошибку. Но
сигнал раздался во второй раз, и тут уже ошибки быть не может. Мне надо идти
и быть со своими друзьями, это очень важно.
   - По-моему, у него не все дома, - заметил Пул.
   - Вполне возможно, лейтенант, но нам надо вернуться в дом... Ракеты.
   - Что?
   - Кроме реакции на запах, собаки будут  реагировать  на  взрывы  и  свет.
Достань несколько ракет, спрячь их под костюм и тщательно натри под  мышкой.
Только три хорошенько.
   - Очень забавно, - бросил Пул, выполняя приказ.
   - Три, три.
   - Я и тру.
   - Теперь зажги одну ракету и  швырни  ее  влево  от  сторожки  как  можно
дальше, а потом кинь туда же несколько незажженных.
   - Вот они! - Через несколько секунд собаки  промчались  мимо  сторожки  в
сторону внезапно  вспыхнувшего  огня.  Они  взахлеб  лаяли,  толпясь  вокруг
горящей ракеты и  улавливая  человеческий  запах  от  незажженных  ракет.  В
растерянности они облаивали друг друга.
   - Послушайте, сэр. - Хоторн повернулся к полоумному сторожу.  -  Это  все
просто игра. Падроне ведь любит игры, да?
   - Да, да, любит! Иногда он всю ночь играет в гостиной.
   - А это просто другая игра, и она всем нам  доставляет  удовольствие.  Вы
можете вернуться к своему телевизору.
   - О, спасибо. Большое спасибо.  -  Сторож  уселся  в  шезлонг  и,  весело
смеясь, продолжил просмотр мультфильма.
   - Правильно, Тай, - одобрил Джексон, - а то мне очень  не  нравится  бить
таких стариков...
   Тайрел сделал знак лейтенанту следовать за ним. Они побежали назад к дому
и вернулись к старому итальянцу и бесчувственному телохранителю.
   - Ну ладно, ублюдок! - крикнул Тайрел. -  Я  хочу  знать  все,  что  тебе
известно.
   - Я ничего не знаю, - огрызнулся старик,  на  его  лице  вновь  появилась
злобная усмешка. - Можешь убить меня, но ничего не добьешься.
   - Тут ты ошибаешься, падроне... Ты ведь падроне, да?  Так  называет  тебя
тот бедный полоумный из сторожки. Ты что, сделал ему операцию на мозге?
   - Это Господь сотворил его верным слугой, а не я.
   - Мне кажется, что в твоем понятии Господь и ты довольно близки.
   - Ты богохульствуешь, Коммандер...
   - Коммандер?
   - Так называла тебя твой напарник и женщина по рации, не так ли?
   Хоторн внимательно посмотрел на сатану-калеку. Почему  у  него  мелькнула
мысль, что падроне давно знает о нем?
   - Лейтенант, проверь в доме всю эту электронику, в которой ты так  хорошо
разбираешься. Посмотри...
   - Я знаю, где смотреть, - оборвал Хоторна  Пул.  -  Правда,  у  меня  нет
времени, но очень хочется повозиться с  программами.  -  Офицер  ВВС  быстро
направился в кабинет падроне.
   - Я скажу тебе кое-что, - начал Хоторн, стоя перед старым  итальянцем.  -
Мой  напарник  является  секретным  оружием  правительства.  Не   существует
компьютеров, в которых он не смог бы разобраться. Это он нашел тебя  я  этот
остров. По линии связи из Средиземного моря через японский спутник.
   - Он нечего не найдет... ничего!
   - Тогда почему в твоем голосе звучат нотки сомнения? О, кажется, я  знаю.
Ты озадачен, и это видно по тебе.
   - Это бессмысленный разговор.
   - Не совсем так, - сказал Тайрел, доставая из кобуры пистолет. - Я просто
хочу объяснить тебе твое положение, и то, что  я  собираюсь  сказать,  имеет
большой смысл. Как загнать собак обратно в клетки?
   - Я не знаю...
   Хоторн нажал курок, пистолет  выстрелил,  пуля  оцарапала  падроне  мочку
правого уха, и струйка крови потекла по шее.
   - Можешь убить меня, но ничего не добьешься! - закричал старик.
   - Но если не убью, то все равно ничего не добьюсь, не так  ли?  -  Тайрел
снова выстрелил, и на этот раз пуля задела  левую  щеку  падроне,  забрызгав
лицо кровью. - У тебя есть еще один шанс. Я  многому  научился  в  Европе...
Если собаки выпускаются из клеток по команде, то и загоняться в  клетки  они
должны по команде. Дай эту команду, или следующая пуля вонзится тебе прямо в
левый глаз.
   Не говоря ни слова, калека в трудом  пошевелил  связанной  правой  рукой,
нажимая  дрожащими  пальцами  на  какие-то  из  пяти  кнопок,  расположенных
полукругом на панели на ручке  коляски.  Потом  он  нажал  пятую  кнопку,  и
моментально  раздался  яростный  лай  собак,  который  постепенно  стих,   и
наступила тишина.
   - Они вернулись в клетки, - сообщил падроне, и в  голосе  его  прозвучало
презрение. - Ворота закрываются автоматически.
   - А для чего предназначены остальные кнопки?
   - Теперь они уже не имеют для тебя значения. Три первые для  вызова  моей
личной служанки и двух помощников. Служанки больше нет с  нами,  а  главного
помощника вы убили. Последние две для собак.
   - Ты лжешь. Один из сигналов поступает к этому полоумному в  сторожку,  и
уже он выпускает собак.
   - Он получает сигнал в любом месте, где бы ни был,  и,  если  на  острове
присутствуют гости или новые люди, он должен находиться вместе  с  собаками,
чтобы контролировать их. Обычно слабоумные люди гораздо лучше находят  общий
язык с животными, чем мы, люди с высоким интеллектом. Наверное, здесь дело в
большем взаимном доверии.
   - Мы не гости, так какие же здесь новые люди?
   - Мои два помощника, включая того, которого вы убили.  Они  здесь  меньше
недели, и собаки еще не привыкли к ним.
   Хоторн нагнулся, развязал старику руки и  подошел  к  низкому  мраморному
столику, на котором стоял золотой стаканчик с салфетками. Вытащив  несколько
салфеток, он протянул их падроне.
   - Вытри кровь.
   - Неужели тебя беспокоит вид крови, которую ты пустил?
   - Нисколько. Когда я вспоминаю о  том,  в  чем  ты  замешан...  вспоминаю
Майами, Сабу и Сен-Мартен, и эту сумасшедшую суку... Я думаю, что вид твоего
трупа доставит мне огромное удовольствие.
   - Я ни в чем не  замешан,  меня  заботит  только  продление  жизни  этого
больного тела, - сказал старик, вытерев салфеткой правое ухо и приложив ее к
левой щеке. - Я инвалид, который доживает свои последние годы в  одиночестве
и роскоши. Я не сделал ничего хоть сколько-нибудь незаконного.  Иногда  меня
навещают близкие друзья, они связываются со  мной  по  телефону  спутниковой
связи или прилетают сюда.
   - Давай начнем с твоего имени.
   - У меня нет имени, я просто падроне.
   - Да, я слышал это в сторожке... и еще раньше на Сабе,  где  два  мафиози
подкупили рабочих на пристани и пытались убить меня.
   - Мафиози? А какое я имею отношение к мафии?
   - Один из этих двух бандитов, который остался в живых, многое  рассказал,
когда столкнулся с перспективой поплавать среди акул с простреленным плечом.
Я думаю, что, когда мы проверим твои пальчики, в том  числе  и  в  картотеке
Интерпола, мы все о тебе выясним. И я сомневаюсь, что  ты  окажешься  просто
добропорядочным  стариком,   который   любит   забавляться,   с   игральными
автоматами.
   - Неужели? - Падроне отложил  салфетку,  улыбаясь  мерзкой,  высокомерной
улыбкой, и повернул обе руки ладонями вверх. При  виде  его  пальцев  Тайрел
испытал как отвращение, так и изумление. Кончики всех пальцев были абсолютно
белыми, кожа на них  была  давно  сожжена  и  заменена  гладкими  кусочками,
возможно, кожи животного. - Мои руки пострадали,  когда  я  поджег  немецкий
танк во время второй мировой  войны,  и  я  очень  благодарен  американскому
военному врачу, который с  такой  жалостью  отнесся  к  молодому  партизану,
сражавшемуся вместе с вашими войсками.
   - О, замечательно, - воскликнул Тайрел. - Тебя, наверное, даже  наградили
за это.
   - К сожалению, никто из  нас  не  мог  позволить  себе  этого,  чтобы  не
подвергнуться репрессиям со стороны фанатичных  фашистов.  Все  наши  личные
дела были уничтожены, чтобы защитить нас и  наши  семьи.  Вам  следовало  бы
поступить так же после Вьетнама.
   - На самом деле замечательно.
   - Так что вы ничего не выясните.
   Ни Хоторн, ни старик не заметили фигуру в черном костюме,  стоящую  возле
арки. Пул подошел незаметно и стоял, прислушиваясь к их разговору.
   - Вы почти правы, - сказал лейтенант. -  Там  почти  ничего  нет,  но  уж
нельзя утверждать, что абсолютно ничего. Должен сказать, что у  вас  сложная
система, но любая система хороша настолько, насколько  опытен  тот,  кто  ею
пользуется.
   - О чем ты говоришь? - спросил Тайрел.
   - Оборудование  многофункциональное,  но  используется  для  ерунды,  его
хозяин знает, как стирать банки памяти, что и было сделано недавно. На  всех
дисках пустота, за исключением трех распечаток на одной из  дискет.  С  этой
дискетой  работал,  наверное,  кто-то  другой,  потому  что  "исключительная
память" не тронута.
   - Ты не мог бы говорить на английском языке, а не на компьютерном?
   -  Я  выудил  три  телефонных  номера  и  коды,  а  потом  установил   их
местонахождение. Один в Швейцарии,  и  я  готов  поспорить,  что  это  номер
телефона банка. Второй в Париже, а третий в Палм-Бич, штат Флорида.

Глава 11

   К навесу над входом в отель "Бреннере" в Палм-Бич подъехал белый лимузин,
и его тотчас же окружили швейцар  в  форме  с  золотыми  галунами,  помощник
швейцара и трое посыльных  в  красной  униформе.  Эта  сцена  в  современном
исполнении напоминала эпоху средневековья, когда хозяева и слуги знали  свое
место, хозяева радовались своему высокому положению,  а  слуги  были  вполне
довольны своим. Первой из машины показалась полная средних лет дама,  одетая
в наряд с виа Кондотти - улицы в Риме, где продавалась самая модная  одежда.
На ней было яркое, цветастое шелковое платье,  широкие  поля  шляпы  бросали
тень на загорелое лицо, выдававшее аристократическое происхождение. Черты ее
лица были резкими и правильными, кожа гладкая,  и  морщины  на  лице  скорее
угадывались, чем были видны на самом деле. Амайя Бажарат уже больше не  была
необузданной террористкой, плывущей по морю на надувном плоту или лодке; она
не была больше бойцом из долины Бекаа или неряшливо одетой  бывшей  летчицей
ВВС Израиля. Теперь она была графиней Кабрини, по слухам -  одной  из  самых
состоятельных женщин Европы,  а  ее  братпромышленник  из  Равелло  был  еще
богаче. Она благодарно кивнула встречавшим и улыбнулась при  виде  вышедшего
из лимузина высокого, очень  симпатичного  юноши,  одетого  в  великолепный,
цвета морской волны, блейзер с  гербом  на  кармане,  тщательно  отглаженные
брюки из серой фланели и мокасины из лаковой кожи.
   Управляющий  этим  роскошным  отелем  в  сопровождении  двух   помощников
поспешил навстречу графине. Один из помощников напоминал  итальянца,  и,  по
всей видимости, ему отводилась роль переводчика. Прозвучали  приветствия  на
двух языках, и тетушка, опекающая младшего барона ли Равелло, подняла руку и
заявила:
   - У молодого барона много дел в вашей великой  стране.  Он  предпочитает,
чтобы вы обращались к нему на английском, и он таким образом  будет  учиться
вашему языку.  Сначала  он  будет,  наверное,  немного  понимать  из  вашего
разговора, но он настаивает на своем желании. А я буду переводить.
   -  Мадам,  -  тихо  сказал  управляющий,  стоявший  рядом  с  Бажарат   и
наблюдавший за тем, как посыльные выгружают многочисленный багаж, - возникли
некоторые неудобства. В нашем конференц-зале собрались репортеры и фотографы
нескольких газет. Они, естественно, хотят встретиться с молодым  бароном.  Я
понятия не имею, откуда они узнали о его прибытии, но могу заверить вас, что
наш отель не имеет к этому никакого отношения. У нас  прекрасная  репутация,
мы храним тайны наших клиентов.
   - О, значит, проболтался кто-то другой! - воскликнула графиня  Кабрини  и
спокойно улыбнулась. -  Не  беспокойтесь,  синьор  управляющий,  это  всегда
случается, когда он приезжает в Рим или Лондон.  А  вот  в  Париже,  однако,
такого не происходит, французскую прессу не волнуют его визиты.
   - Вы, конечно, можете не встречаться с ними, именно  поэтому  я  приказал
нашей службе безопасности удалить их в конференц-зал.
   - Нет, все в порядке. Я поговорю  с  бароном,  и  мы  уделим  журналистам
несколько минут. В конце концов, он ведь должен заводить здесь друзей. Зачем
ссориться с вашей прессой?
   -  Тогда  я  пойду  и  передам  им  ваши  слова,  а  заодно  поясню,  что
пресс-конференция будет недолгой. Эти переезды обычно утомляют.
   - Нет, синьор, этого не следует  говорить.  Он  прибыл  вчера  и  покупал
одежду в пяти минутах ходьбы отсюда. Мы не будем давать неверную информацию,
которую так легко можно опровергнуть.
   - Но ведь номер был заказан на сегодня, мадам.
   - Забудем об этом, мы ведь с вами тоже были когда-то в его  возрасте,  не
так ли?
   - Могу заверить вас, мадам, что я никогда не выглядел так, как он.
   - Мало кто из молодых людей так выглядит, но ни внешний вид, ни титул  не
могут умерить обычных юношеских желаний. Вы понимаете, что я имею в виду?
   - Нетрудно понять, мадам. Встреча вечером с близким другом.
   - Но даже я не знаю ее имени.
   - Я понимаю. Мой помощник проводит вас и позаботится обо всем.
   - Вы замечательный человек, синьор управляющий.
   - Спасибо, графиня.
   Управляющий поклонился и стал подниматься по ступенькам, покрытым ковром,
а Бажарат подошла к Николо, который разговаривал с помощником управляющего в
переводчиком.
   - О чем вы тут втроем шепчетесь, Данте? - спросила графиня по-итальянски.
   - Ни о чем, - ответил Николо, улыбаясь переводчику. -  Мы  с  моим  новым
другом обсуждаем  прекрасный  вид  и  хорошую  погоду,  -  продолжил  он  на
итальянском. - Я сказал ему, что учеба и дела отца занимают все  мое  время,
поэтому я так и не научился играть в гольф.
   - Отлично.
   - Он говорит, что найдет мне тренера.
   - Тебе предстоит очень много работать, так что вряд ли останется время на
гольф, - сказала Бажарат, взяла Николо  под  руку  и  повела  его  вверх  по
ступенькам. Николо обернулся и благодарно кивнул  помощнику  управляющего  и
переводчику. - Нико, не веди себя так фамильярно, - шепнула Амайя, - это  не
пристало человеку твоего положения. Будь приветливым, но помни, что они ниже
тебя по положению.
   - Ниже меня? - спросил лжебарон, когда  перед  ними  распахнули  двери  в
холл. -  Иногда  ты  сама  себе  противоречишь.  Хочешь,  чтобы  я  был  тем
человеком, чью биографию я изучил, и тут же  говоришь,  что  я  должен  быть
самим собой.
   - Именно этого я и хочу, - хрипло  прошептала  Бажарат  по-итальянски.  -
Единственное, чего я не хочу, так это чтобы  ты  думал.  За  тебя  думаю  я,
понятно?
   - Конечно, Каби. Извини меня.
   - Вот такого лучше. У нас будет чудесная ночь  сегодня,  Нико.  Мое  тело
ждет тебя,  такого  прекрасного,  каким,  я  знаю,  ты  будешь!  -  Портовый
мальчишка попытался обнять ее за плечи, но Бажарат резко осадила его:
   -  Прекрати.  Сюда  идет  помощник  управляющего,  он  проводит   нас   к
журналистам и фотографам.
   - Зачем?
   - Я же говорила тебе прошлой ночью. Тебе предстоит встреча с прессой.
   - А-а, конечно. Я очень плохо понимаю английский, но ты все время  будешь
рядом, да?
   - Да, буду помогать тебе со всеми вопросами.
   - Сюда, пожалуйста,  -  показал  помощник  управляющего,  -  конференцзал
совсем рядом.
   Пресс-конференция длилась ровно  двадцать  минут.  Врожденное  негативное
отношение  журналистов  к  очень  состоятельным  и  титулованным  европейцам
моментально рассеялось при виде высокого, обворожительного  младшего  барона
да Равелло. Вопросы сыпались один за другим, были и враждебные - их  успешно
отводила тетушка барона, которую все посчитали  просто  переводчицей.  Затем
корреспондент "Майами геральд", говорящий по-итальянски, обратился к  барону
на его родном языке.
   - Как вы думаете, почему к вам проявлено такое большое внимание? Думаете,
вы заслужили его? Что вы на самом деле сделали выдающегося, кроме того,  что
родились в семье ди Равелло?
   - Я действительно думаю, что не заслужил  подобного  внимания.  Я  должен
доказать право на него своими делами, на что  потребуется  много  времени...
Но, с другой стороны, синьор, вы могли бы составить мне  компанию  во  время
подводной экспедиции в Средиземном море, когда  мы  ныряли  почти  на  сотню
метров для океанографических исследований? Или вы могли бы присоединиться  к
поисково-спасательной группе в Приморских Альпах, где мы взбирались на скалы
высотой не