лучшие и умные.
А на деле получается не так.
   Было  уже  позднее  утро,  но  в  больнице  не  сообщили  ничего   нового
относительно состояния Кэтрин Нильсен: отдыхает, состояние без изменений.
   Хоторн в шортах, пробуя раненую ногу, тихонько прохаживался по спальне  в
отеле "Шенандо Лодж", а Пул внимательно наблюдал за ним.
   - Болит, да? - спросил лейтенант. - Сам себе причиняешь боль.
   - Не сильно болит, - ответил Тайрел. - Я спокойно проспал половину  ночи,
чего сам не ожидал. Главное - не переносить тяжесть тела влево.
   - Тебе бы лучше спокойно полежать в постели несколько дней, - посоветовал
Пул. - Швы должны затянуться.
   - У нас нет нескольких дней. Возьми лучше побольше бинтов и перевяжи меня
потуже. - В этот момент зазвонил телефон. - Это, наверное,  Стивенс.  Филлис
обещала, что он позвонит мне, когда проснется.
   - Сейчас мы это выясним, - сказал Джексон, подходя к  телефону.  -  Алло?
Да-да, он здесь. Минутку. - Лейтенант повернулся к Хоторну.  -  Он  говорит,
что он твой брат, и я думаю, так оно  и  есть.  Он  даже  говорит,  как  ты,
правда, повежливее.
   - На самом деле он не такой вежливый, просто сохранилась привычка с  того
времени, когда он был учителем. - Прихрамывая, Тайрел добрался до кровати  и
осторожно опустился на  нее.  -  Прошлой  ночью  я  звонил  из  больницы  на
Сент-Томас. - Он взял трубку аппарата, стоявшего рядом с кроватью. - Привет,
Марк, я так и подумал, что ты пришвартуешься сегодня.
   - Прибыл около часа назад. Очень любезно с твоей стороны дать мне  знать,
что ты еще жив, - с сарказмом заметил Марк Антоний Хоторн.  -  Ты  ведь  еще
жив, не так ли?
   - Прекрати, братишка, я очень занят, и не будь слишком любопытным, потому
что этот телефон только для служебных разговоров.
   - Но другие-то могут звонить...
   - Какие другие? Я не проверял поступившие мне сообщения.
   - Первое от Б. Джонса. Он  звонил  вчера  вечером  в  четыре  двенадцать,
оставил  для  тебя  номер  телефона  в  Мехико  и  настоятельно  посоветовал
связаться с ним в течение ближайших суток.
   - Давай номер. - Марк продиктовал номер, и  Тайрел  записал  его.  -  Кто
еще?
   - Женщина по имени Доминик, которая сказала, что  звонит  из  МонтеКарло.
Звонок был сегодня утром, таймер показывает  время  пять  часов  две  минуты
утра.
   - А сообщение?
   - Я прокручу его тебе. Оно не из тех, которые  скромному  младшему  брату
следует пересказывать старшему...
   - Дай мне прослушать его, а сам оставайся  у  телефона  и  прекрати  свои
комментарии.
   - Хорошо, хорошо, сэр.
   "Тайрел, дорогой мой, любовь моя, это Доминик!  Я  звоню  из  МонтеКарло.
Знаю, что уже очень поздно, но мой муж  сейчас  в  казино,  а  у  меня  есть
чудесная новость! Последние несколько дней дела мои шли  очень  хорошо,  но,
честно говоря, я устала от всего этого и по-настоящему скучаю без тебя...  и
считаю своим долгом находиться рядом с дядей в его последние дни. Я  сказала
об этом мужу, и ты не поверить, что он ответил мне:  "Возвращайся  к  своему
дяде, потому что ты нужна ему точно так же, как, я уверен,  нужна  и  своему
любовнику". Говорю тебе, я была просто потрясена. Я спросила его, злится  ли
он на меня, и его ответ был для меня словно дар Господний: "Нет, моя дорогая
жена, потому что у  меня  есть  собственные  планы  на  ближайшие  несколько
недель. Напротив, я очень рад  за  тебя"...  Ну  разве  это  не  чудесно?  Я
говорила тебе, что он очень добрый, хотя и не обладает  некоторыми  мужскими
достоинствами. Но как бы то ни было, я прямо сейчас  выезжаю  в  аэропорт  в
Ницце, чтобы успеть на первый самолет. Утром я  буду  в  Париже  и  займусь,
конечно, делами, потому что надо многое сделать перед  длительной  поездкой,
но, если хочешь, позвони мне в Париж. Если  не  застанешь  меня,  то  говори
только с Полин, а я потом  перезвоню  тебе...  Я  чувствую,  как  твои  руки
обнимают меня, как мое тело прижимается к твоему.  О  Боже,  я  говорю,  как
обезумевшая от любви девчонка, а ведь я уже не слишком  молода.  Я  буду  на
островах через день, может быть, через два, но уж точно  не  позже  трех,  и
немедленно позвоню тебе... Моя любовь, мой дорогой".

***

   Крик ярости готов был вырваться из горла  Хоторна,  но  он  подавил  его.
Слова любви так жестоко и бесстыдно  использовались  для  поддержания  этого
гнусного обмана. Звонок был сделан всего через час после того, как звонившая
пыталась убить его! И находилась она не на борту яхты в Средиземном море,  а
на ступеньках ресторана в Мэриленде... Очень  легко  сообщить  автоответчику
любое место своего пребывания. Все те же  амстердамские  игры:  любой  ценой
обеспечивай себе прикрытие, возможно,  это  последнее,  что  тебе  осталось.
Кровавая девочка предложила ему фальшивую игру, веря в то, что он примет ее.
Надо позвонить в Париж и предупредить Второе бюро об этой вездесущей Полин.
   - Слышишь, Тай, - снова раздался в трубке  голос  Марка,  -  я  перемотал
пленку и могу еще раз прокрутить с начала. Ты доволен, что я  не  влезаю  со
своими комментариями? - Комментарии тут излишни, Марк.
   - Ладно, но ты зачем-то заставил меня ждать у телефона...
   - Ох, ради Бога, извини, братишка, - спохватился  Хоторн,  возвращаясь  к
действительности, - давай лучше поговорим о  делах...  Надеюсь,  что  деньги
поступили и ты сейчас присматриваешь яхту класса "А".
   - Эй, окстись, Тай, я всего час назад вернулся с Ред-Хук! Но, конечно,  я
связался с Сирилом из Шарлотты-Амалии, и он сказал, что на наш счет поступил
какой-то невероятный перевод из Лондона. Он настойчиво пытался выяснить,  не
имеют ли эти деньги отношения к людям Норьеги!
   - Он проследит за происхождением этих денег и выяснит, что они чисты, как
нижнее белье королевы. Начинай заниматься яхтами.
   - Без тебя?
   - Я сказал: начинай заниматься,  но  не  заключай  сделок.  Если  найдешь
что-то интересное, то застолби.
   - Ага, понял, надо столбить. Когда ты думаешь вернуться?
   - Думаю, что скоро... в любом случае.
   - Что значит "в любом случае"?
   - Этого я тебе не могу сказать. Позвоню через денек.
   - Тай?..
   - Да?
   - Ради Бога, будь осторожен, ладно?
   - Конечно, братишка. Ты же знаешь мое  правило:  я  презираю  безрассудно
храбрых людей.
   - Это ты только говоришь.
   Хоторн положил трубку и  поморщился  от  боли,  неосторожно  наклонившись
влево.
   - А где бумаги, которые были в моих брюках? - спросил он Пула.
   - Да вот они, - ответил Джексон, подошел к бюро и протянул ему  несколько
сложенных листков.
   Хоторн взял пачку бумаг, перелистал ее, вытащил один листок,  положил  на
кровать и разгладил. Повернувшись и  снова  поморщившись  от  боли  он  снял
трубку телефона и набрал номер, записанный на листке.
   - Соедините меня,  пожалуйста,  с  госсекретарем  Палиссером,  -  вежливо
попросил Тайрел. - Это говорит Хоторн.
   - Да, сэр, - ответила секретарша, - соединяю.
   - Спасибо.
   - Коммандер? - Голос  Палиссера  звучал  властно,  но  не  агрессивно.  -
Что-нибудь выяснили?
   - Еще одно убийство, а потом меня самого чуть не убили.
   - Господи, с вами все в порядке?
   - Несколько швов, вот и все.
   - Что произошло?
   - Об этом позже, господин секретарь, сейчас надо выяснить кое-что другое.
Вы знаете аналитика ЦРУ по фамилии О'Райан?
   - Да, пожалуй, знаю. Он был главным помощником  директора  ЦРУ  во  время
нашего последнего совещания. Насколько я помню, он в основном молчал, я могу
ошибаться, но, по-моему, его звали Райан или О'Райан.
   - Вы не ошибаетесь, но теперь он мертв, и к  его  смерти  приложила  руку
Кровавая девочка.
   - О Боже!
   - Если я все верно понял, то именно он был главным источником  информации
для Бажарат и ее людей.
   - А не противоречите ли вы сами себе? -  удивленно  спросил  Палиссер.  -
Если он представлял для нее... для нихх такую ценность,  то  зачем  им  было
убивать его?
   - Это только мое предположение: возможно, он  совершил  какую-то  ошибку,
которая могла привести нас к Бажарат, но, что более  вероятно,  он  выполнил
свою задачу и его убили, потому что он много знал.
   - И это подтверждает ваше предположение о том, что долина Бекаа  проникла
в высшие эшелоны власти Вашингтона.
   -  Эти  высокопоставленные   лица   могут   действовать   осознанно   или
неосознанно, господин секретарь, - быстро возразил Хоторн. -  Вы,  например,
помогали  ван  Ностранду  из  лучших  побуждений,  но  отнюдь  не  были  его
сообщником. Вас просто обманули.
   - Так трудно поверить в это...
   - Далее, если смерть Говарда Давенпорта связана с нашим делом, а я в этом
уверен, то все равно его никак нельзя считать сообщником Бажарат. И вы, и он
по логике вещей никак не подходите на эту роль.
   - Боже милосердный, конечно, нет!
   - А вот О'Райан был ее сообщником.
   - Откуда у вас такая уверенность?
   - Она находилась в пределах мили от того места, где его убили.
   - Почему вы так решили?
   - Я же говорил вам, что она попыталась пополнить мной список покойников.
   - Вы что, видели ее?
   - Можно сказать, что так, хотя я чертовски старался  выскользнуть  из  ее
поля зрения... Прошу вас,  господин  секретарь,  не  будем  попусту  тратить
время. Вы подготовили бумаги, о которых я просил?
   - Они будут на моем столе  через  полчаса,  хотя  у  меня  все  еще  есть
опасения.
   - Разве у вас... у нас есть выбор?
   - Нет, если только ваш послужной список не  врет  и  не  составлен  вашей
матушкой. Кстати, мы воспользовались вашей фотографией шестилетней  давности
из удостоверения  офицера  военно-морской  разведки.  Похоже,  вы  не  очень
постарели.
   - Я выгляжу сейчас лучше, потому  что  у  меня  более  спокойная  работа.
Можете спросить об этом у моей матушки.
   - Благодарю вас, но мне не хотелось бы больше  встречаться  еще  с  одним
человеком по фамилии Хоторн, какой бы очаровательной она не  была.  Пришлите
сюда лейтенанта, и он все заберет.  Пусть  спросит  помощника  секретаря  по
Карибским делам и получит конверт с вашими документами  специального  агента
Отдела тайных операций.  Конверт  будет  заклеен  и  запечатан,  с  пометкой
"Геологический обзор, Северное побережье: Монсеррат".
   - Похоже на Бажарат.
   - Всегда надо  предвидеть  возможность  будущих  парламентских  слушаний,
коммандер, и образ мышления судебных следователей. Такое  очевидное  кодовое
наименование снижает вероятность умышленного преступного сокрытия дела.
   - Действительно?
   - Разумеется. Сенатор спрашивает: "Монсеррат  и  Бажарат?  Разве  это  не
очевидно, господин госсекретарь?" "Вы очень  проницательны,  сенатор.  Таким
образом, как вы только что это блестяще определили, у нас  не  было  никаких
тайных умыслов, когда мы зачисляли на  службу  бывшего  коммандера  Хоторна.
Если бы у нас были какие-то тайные намерения, то все  это  не  было  бы  так
очевидно, как вы только что заметили".
   - Короче говоря, вы прикрываете задницу госдепартамента.
   - Безусловно, - согласился Палиссер. - Как, впрочем, и  вашу,  коммандер.
Послушайте, Хоторн...
   - Да, сэр?
   - Каково ваше отношение к членам правительства?
   - Крайне отрицательное.
   - Но теперь, когда я подготовил для  вас  документы,  вы  могли  бы  быть
немного откровеннее.
   - Я считаю, что госдепартамент переживает кризис, он совсем потерял чутье
и  в  результате  этого  в  высших  эшелонах  власти  уже  появились  трупы,
оплакивать которых нет времени в преддверии предстоящего расследования.
   - Члены правительства могут обидеться, могут даже остановить вас.
   - Да если бы я высказал своя собственные обиды... В этом деле мною движут
еще и личные мотивы. Вдобавок ко  всему,  что  произошло,  мой  друг  сейчас
находится в больнице, и, возможно, она  уже  никогда  не  сможет  ходить.  -
Тайрел швырнул трубку и повернулся к Пулу, который задумчиво смотрел в окно.
- Собирайся, Джексон, тебе следует встретиться с помощником госсекретаря  по
Карибским делам и получить у него конверт для меня... В чем дело?
   - Все происходит с ужасающей быстротой, Тай, - ответил лейтенант,  отойдя
от окна и глядя на Хоторна. - Мы не успеваем считать трупы... Ван Ностранд и
начальник его охраны,  сторож,  та  старая  женщина  в  его  имении,  шофер,
рыжеволосый парень на стоянке, потом Давенпорт, Ингерсол и теперь  вот  этот
О'Райан.
   - Ты не забыл еще нескольких, лейтенант? Насколько я помню,  погибли  еще
мои  друзья  и  твой  очень  близкий  друг.  Думаю,  сейчас  не  время   для
евангелического пацифизма.
   - Ты не слушаешь меня, коммандер.
   - Я что-то пропустил?
   - Мы ведь с тобой не за тысячу миль отсюда на островах в Карибском  море,
где хоть как-то могли контролировать ситуацию. География поисков значительно
сузилась, но теперь в дело вовлечено множество людей, которых мы не знаем.
   - Логично. Мы не знаем графика действий Бажарат, но  развязка  близка,  и
она планомерно уничтожает все связи, ведущие к ней.
   - Мы знаем, откуда она появилась и каковы  ее  планы,  но  кто  на  нашей
стороне? Кто держит все в своих руках?
   - Будем действовать, как в Сан-Хуане, - ответил  Хоторн.  -  Наш  главный
штаб будет здесь, а тебе придется выполнять обязанности Кэти, координировать
мои действия по мере поступления новой информации.
   - Каким образом?
   - С помощью новой аппаратуры, предназначенной заменить людей вроде  меня.
Я слышал о ней, но мы не часто ею пользовались, может быть, потому, что наши
техники не считали нас способными освоить ее.
   - Что это за аппаратура?
   - Прежде всего устройство, называемое "ответчик"...
   - Это следящий модуль, - пояснил Пул. - В определенном радиусе  он  может
определять твое местонахождение и наносить его на карту.
   - Вот именно. Он будет спрятан в ремне, находящемся  в  конверте.  А  еще
устройство персонального вызова, испускающее слабые  электрические  разряды,
сообщающие, что кто-то хочет связаться со  мной.  Два  разряда,  повторенные
дважды, означают, что нужно связаться с определенным  человеком  при  первой
возможности, а три разряда, повторенные  несколько  раз,  означают  тревогу.
Устройство вделано в пластмассовую зажигалку, так что детекторы  металла  на
него не реагируют.
   - А кто будет подавать сигналы? - спросил лейтенант.
   - Ты. Это я устрою.
   - Хорошо, только договорись о специальных кодах, чтобы я знал,  кто  дает
тебе информацию - ЦРУ или госдепартамент. Количество  людей  в  их  дежурных
сменах должно быть ограниченно, смены  через  четыре  часа,  пусть  дежурные
находятся под охраной и не допускаются к телефонам.
   - Не занимался ли ты раньше моим бывшим ремеслом, Пул?
   - Нет, коммандер, я  оператор  разведывательного  самолета  АВАК.  Хорошо
продуманная  дезинформация  -  это  кошмар,   с   которым   нам   приходится
сталкиваться.
   - Интересно, где сейчас Сал Манчини?.. Извини.
   - Не извиняйся. Если я когда-нибудь встречу его, то ты  узнаешь  об  этой
встрече из газет. Эта поганая змея уже  мертва,  потому  что  он  виновен  в
смерти Чарли и других людей!.. И  надо  быть  твердо  уверенным,  что  люди,
передающие информацию, являются именно теми, кто отмечен на сетках.
   - Каких сетках?
   - Так называются распечатки, на которых с  помощью  ответчика  отмечается
твое местонахождение.
   - А не рехнулись ли мы малость? Палиссер ясно дал понять мне, что с  нами
будут работать только самые опытные и проверенные сотрудники ЦРУ.
   - Другими словами, - произнес лейтенант, - это может  быть  кто-то  вроде
покойного мистера О'Райана?
   - Я передам это Палиссеру и потребую исключить  подобную  возможность,  -
сказал Хоторн, медленно кивнув. - Ладно, приступим. - Он неуверенно поднялся
с кровати и показал Пулу  на  бедро.  -  Сделай,  как  я  говорил,  Джексон,
забинтуй потуже.
   - А как насчет одежды? - Пул подошел к столу, взял бинт.  Хоторн  спустил
вниз шорты и наблюдал, как лейтенант вполне профессионально перевязывает его
рану. - Ты же не можешь пойти домой к О'Райану и Ингерсолу в шортах.
   - Я продиктовал секретарше Палиссера свои размеры, и через час все  будет
доставлено сюда: костюм, рубашка, галстук и ботинки - полный набор. Служащий
госдепартамента должен выглядеть прилично. -  Зазвонил  телефон,  и  Хоторн,
снова поморщившись от боли, опустился на кровать и снял трубку. - Слушаю?
   - Это Генри, Тай. Ты поспал хоть немного?
   - Больше, чем рассчитывал.
   - Как ты себя чувствуешь? Как рана?
   - Я в порядке, швы не разошлись. Филлис сказала, что ты наконец  все-таки
рухнул в кровать, Хэнк.
   - Спасибо... за Хэнка.
   - Пожалуйста. Но это не значит, что ты соскочил с моего  личного  крючка,
и, возможно, тебе когда-нибудь придется заполнить  недостающие  страницы  по
Амстердаму, но сейчас мы работаем вместе. Кстати,  о  работе:  у  тебя  есть
новости? Что с телефоном в Париже?
   - Это особняк в парке Монсо,  принадлежащий  семье,  я  бы  даже  сказал,
династии Кювье. Старинная, богатая  французская  семья.  По  данным  Второго
бюро, владельцем особняка является  последний  представитель  династии,  ему
около восьмидесяти, и у него пятая  жена,  которая  до  прошлого  года  была
пляжной девочкой в Сен-Тропезе.
   - Зарегистрированы какие-нибудь междугородные звонки?
   - Четыре с этой стороны океана. Два с островов в Карибском море и  два  с
материка. Это  за  последние  десять  дней.  Теперь  они  будут  следить  за
телефоном и определять местонахождение и номер звонившего.
   - А чета Кювье находится в особняке?
   - По словам домоправительницы, они в Гонконге.
   - Значит, на звонки отвечает домоправительница?
   - Да, Второе бюро тоже так считает. Ее зовут Полин, и  теперь  ее  держат
под постоянным наблюдением, Как только что-то появится,  они  сразу  сообщат
нам.
   - Это лучшее, что мы можем попросить от них.
   - Могу я узнать, как ты вышел на этих Кювье?
   - Извини, Генри, но, может быть, позже... Что еще?
   - Есть еще кое-что. Теперь мы располагаем доказательствами, что  Ингерсол
был связан с Бажарат. - Капитан рассказал о секретном телефоне, спрятанном в
кабинете покойного адвоката, и о спутниковой антенне на крыше. - Безусловно,
по этому телефону звонили на яхту в Майами-Бич и этому безумному старику  на
остров.
   - Все чаще приходится употреблять слово "безумие", Генри. Я  могу  понять
ван Ностранда, но почему такие люди, как  О'Райан  и  Ингерсол?  Почему  они
участвовали в этом? Бессмыслица.
   - Нет, смысл в  этом  определенно  есть,  -  ответил  шеф  военно-морской
разведки. - Возьмем этого твоего пилота из Пуэрто-Рико, Саймона.  Он  думал,
что у них есть что-то против  него,  что  может  потянуть  на  сорок  лет  в
Ливенворте. Возможно, такая же история с О'Райаном и Ингерсолом. Кстати, ЦРУ
направило нам всю имеющуюся на них информацию.
   - Между прочим, где Саймон? Что с ним?
   - Наслаждается жизнью, проживает сейчас в  номере  отеля  "Уотергейт"  за
счет любимого Пентагона. Ему персонально устроили церемонию  награждения,  и
не где-нибудь, а  в  Овальном  кабинете,  вручили  кучу  медалей  и  чек  на
внушительную сумму.
   - Мне казалось, что в эти дни президент совсем не показывается...
   -  Ты   прослушал,   это   была   личная   встреча,   ограниченный   круг
присутствующих, никаких фотографий, никакой прессы, всего пять минут.
   - Как же Саймон, черт побери, объяснил свое... скажем  так,  затянувшееся
отсутствие? Столько лет!
   - Как мне сказали, довольно ловко. Достаточно туманно для людей,  которым
на самом деле и не нужны были его объяснения.  Документы  о  его  увольнении
были отправлены ему в малонаселенный район Австралии и где-то затерялись.  И
он, как настоящий  эмигрант,  скитался  все  эти  годы  по  разным  странам,
перебиваясь  случайной  летной  работой.  Никто  и   не   пожелал   выяснить
какие-нибудь подробности.
   - Но это никому не нужный Саймон, - заметил Хоторн, -  а  не  влиятельный
адвокат  из  списка  "А"  Белого  дома  или  высокоуважаемый  аналитик  ЦРУ.
Ингерсола