что  выражает  суть  того  времени  (тех
     времен), в которое она сделалась  хрестоматийной,  то  есть  понятной
     каждому и почти каждому потребной.
          Если  у  вас  в  посольстве  будут  показывать  фильм  "Десант",
     посмотри...  В титрах ты найдешь и мою  фамилию.  Полюбуйся  на  игру
     президента актерской Лиги Рейгана, я тебе писал о нем, он  изображает
     одного из наших диверсантов.
          К сожалению, я провалялся в  постели,  подцепив  какую-то  дикую
     инфлуэнцу (температуры  нет,  но  страшный  кашель),  когда  в  Штаты
     приезжали русские писатели Симонов и Эренбург.  О них  много  писали,
     причем  по-разному,  отмечали,  что  Эренбург  личный   представитель
     Сталина, давно и прочно связанный  с  русскими  секретными  службами,
     возглавлял  бюро  Коминтерна  в  Париже,  а  Симонов,  который  пишет
     лирические стихи, был придан ему в качестве декорационного прикрытия.
     Впрочем, газетная сенсация газетной сенсацией, а принимали  их  здесь
     великолепно, было очень дружественно, и, как сказал мне потом  Брехт,
     к нему звонил затворник Лион  Фейхтвангер  и,  кажется,  был  намерен
     выбраться из своего далекого уединения.  Кстати, он ведет себя именно
     так, как ты советуешь мне вести себя.  Ему легче - он создает миры, в
     которых живет, ему не скучно, а я - бездарь, лишен дара сочинять  или
     рисовать, поэтому не могу существовать без общения с себе подобными.
          А месяцем  позже  приехали  два  русских  беженца,  один  бывший
     полковник, другой майор.  Рассказывали совершенно ужасные истории про
     Россию, напичканы сюжетами, которые можно сразу же крутить в кино, их
     лекции собирали громадную аудиторию, здорово  заработали.  Я  с  ними
     потом поговорил, и выяснилось, что они  перешли  к  Гитлеру  в  сорок
     втором, сотрудничали с генералом Власовым, ты помнишь,  о  нем  много
     любопытного рассказывал Аллен.  Мой интерес как-то угас, потому что у
     меня, как и у тебя, да и у всех наших, свое отношение к перебежчикам.
     Я все время видел их в немецкой форме, представляю, как  бы  ты  себя
     чувствовал, ведь охранники  т в о е г о  концлагеря носили  такую  же
     форму.
          Брехт ходит какой-то опущенный, я спросил, отчего он не отвечает
     на твои письма. Он был весьма удивлен и сказал, что ничего от тебя не
     получал.  Но со свойственной ему рассеянностью  он,  я  думаю,  сунул
     куда-нибудь твои послания и найдет их лишь в тот  день,  когда  решит
     прибрать в своем кабинете, сплошь  заваленном  книгами,  журналами  и
     корреспонденцией.
          Мы сердечно обнимаем Кристу и тебя.
          В ожидании скорой встречи, твой
                                                           Грегори Спарк".



        ШТИРЛИЦ - XVI                                       (ноябрь сорок шестого)
__________________________________________________________________________

     Сидя за рулем своего "форда", Роумэн продолжал неистовствовать:
     - Кто тебе, фашистская сука, дал задание следить за Кри...
     Штирлиц  быстро  включил  радио;  передавали  последние  известия  из
Лондона.
     -  Убери  это!  -  крикнул  Роумэн.  -  Выключи  к  черту!  Меня   не
подслушивают. Убери, я сказал! Сейчас ты скажешь Кристе, где и когда ты ее
видел с Кемпом, сука!
     - Слушай, придурок, - тихо ответил Штирлиц, -  перестань  орать,  как
истеричка в пору климакса.  А подслушивать здесь могут даже в сортире. Это
по правилам.
     - Это по вашим нацистским правилам! Это вы никому не верите,  поэтому
ставите аппаратуру в сортире, чтобы знать  всю  подноготную,  и  от  этого
перестаете верить даже самим себе! Все про человека имеет право знать бог!
А вы замахнулись и на бога, паскуды! Убери звук! Мне мешает эта шлюха с ее
последними известиями!
     - Не уберу. Высади меня и выключай. А мне жизнь дорога.
     - Никто не угрожает твоей паскудной жизни.  Кто поручил тебе  следить
за Кристой?! Отвечай!
     - Сначала ты скажешь, когда ты узнал мое имя, а  потом  я  отвечу  на
твой вопрос. Это мое усло...
     - Сделай громче! - вдруг крикнул Роумэн, резко  нажав  на  тормоз.  -
Найди волну, чтоб не уходила станция! Громче же!
     Штирлиц не сразу понял, отчего Роумэн резко затормозил и круто взял к
обочине.  Он дал громкость на всю мощь и только после этого понял,  отчего
Роумэн так жадно подался к приемнику.
     - После этого выступления, - читал лондонский диктор, -  два  ведущих
специалиста "Нью-Йорк таймс" по вопросам международного коммунизма Фридрик
Вольтман и Ховард Рашмор сделали заявление для печати, что, скорее  всего,
речь идет о большевистском агенте Эйслере, нашедшем  приют  в  Соединенных
Штатах после того, как Гитлер начал свою антисемитскую вакханалию в рейхе.
Вольтман  заметил,   что,    рассматривая    возможную    коммунистическую
деятельность Эйслера, необходимо особо внимательно присмотреться к некоему
автору текстов Бертольду Брехту, весьма  популярному  менестрелю  ГПУ.  Из
осведомленных источников,  близких  к  Капитолию,  сообщают,  что  главным
следователем в Комиссии  по  расследованию  антиамериканской  деятельности
выступит Роберт Стриплинг.  Передают, что он  уже  провел  предварительные
допросы  Адольфа  Менжу,  Рональда  Рейгана  и  Роберта  Тейлора,   однако
подробности прессе сообщены  не  были.  Обозреватели  считают,  что  речь,
вероятнее всего, идет о разветвленном коммунистическом  заговоре.  Сегодня
Стриплинг вызвал для допроса сестру Эйслера миссис Рут  Фишер,  которая  в
двадцатых годах была одним из  руководителей  Германской  коммунистической
партии...  Оттава. Сегодня здесь во время пожара  в  отеле  "Принс  Джодж"
погибло три человека, среди которых  известный  горнолыжник  Клод  Фармье.
Причины возникно...
     Роумэн выключил приемник, полез за сигаретой, закурил,  посмотрел  на
Штирлица невидящим взглядом, потом открыл окно и длинно сплюнул.
     - Ну, суки, - сказал он тихо, - грязные, глупые, неграмотные  суки...
"Автор текстов Брехт"... Что же это такое, а?
     - Я не скажу, что это фашизм, - усмехнулся  Штирлиц,  -  но  какое-то
сходство есть. Фашизм всегда дает первый залп против интеллектуалов.
     - А ты молчи!
     - Я могу выйти?
     - Нет.
     Роумэн сделал две глубокие затяжки, сигарета сделалась  как  траурное
знамя: черный пепел и красная кайма, очень страшно.  Он включил зажигание,
развернулся и в нарушение всех правил  погнал  через  осевую  в  центр,  к
площади Колумба; там затормозил и, не глядя на Штирлица, сказал:
     - Пошли.
     Штирлиц спросил:
     - Может, я подожду?
     - Пошли, - повторил Роумэн. - Ты  мне  понадобишься  как  эксперт  по
фашизму, маленький Гитлер...
     - А что, - усмехнулся Штирлиц, осторожно вылезая  из  машины,  потому
что после удара Роумэна, когда упал навзничь на скользкий пол,  выложенный
изразцами, в пояснице снова заворочалась боль, - вполне престижно; эксперт
разведки Соединенных Штатов по вопросам  гитлеризма.  Положи  мне  хорошие
деньги в неделю, я готов, проконсультирую, отчего нет?
     Они  поднялись  на  третий  этаж  нового  дома,  прошли  по  длинному
коридору, остановились возле  двери,  на  которой  была  укреплена  медная
табличка "Юнайтед Пресс интернэйшнл".  Роумэн нажал большую медную кнопку,
раздался мелодичный перезвон; дверь отворил низенький  человечек  в  мятой
рубашке, выбившейся из жеваных, слишком длинных брюк.
     - Здравствуй, Пол, - сказал он, - сядь и не путайся под ногами.  Идет
очень важная информация.
     И, повернувшись, засеменил в телетайпную, где большие машины,  урчаще
дергаясь, выдавали новости.
     Роумэн прошел следом за ним,  оторвал  бумажный  лист  с  только  что
переданными  сообщениями  и  углубился  в  чтение.  Он   пробежал    текст
стремительно, и Штирлиц отметил, что Роумэн читает как человек,  привыкший
работать профессионально: он сначала п р о г л а т ы в а л  новость, потом
выделял части и только после этого  б р а л  сообщение вкупе,  выявив  для
себя главное и отбросив ненужное.  Однако, судя  по  тому,  как  двигались
зрачки американца, Штирлиц понял, что в этом тексте ему было важно  каждое
слово.
     Роумэн прочитал его не три, а четыре раза, молча протянул Штирлицу и,
резко поднявшись, снова пошел в телетайпную.
     Штирлиц  пробежал  сообщение,  полез  за  сигаретами,  вспомнив   тот
весенний день в Берне, когда он сидел с  пастором  Шлагом  на  набережной,
спустившись по красивым дорожкам,  устланным  бурой,  ржавой  прошлогодней
листвой, к вольерам,  где  содержались  олени:  самое  пустынное  место  в
зоопарке, только утки летают, безлюдье и тишина.  Именно  там  он  впервые
подумал, что может случиться с миром, если Даллес договорится  с  Вольфом,
диффузия  идей  -  штука  сложная,  проникновение  концепции  нацизма    в
буржуазно-демократическое общество незаметно; он  помнил  Берлин  тридцать
второго года, он хорошо помнил тот год, лучше б ему не  помнить  ту  пору,
так она была страшна, так горько было ощущение собственной  беспомощности;
видишь и понимаешь, куда катится страна,  но  ничего  не  можешь  сделать,
чтобы предотвратить ее сползание в ужас...
     "Здесь передают, - прочитал он сообщение еще раз, - что  комиссии  по
расследованию антиамериканской деятельности в составе председателя Перкэна
Томаса,  сенаторов  Карла  Мундта,  Южная   Дакота,    Джона    Макдоуэла,
Пенсильвания, Ричарда Никсона, Калифорния, Ричарда Вайля, Иллинойс,  Джона
Ранкина,  Миссисипи,  Хардина  Петерсона,  Флорида,  и  Герберта  Боннера,
Северная Каролина, провели предварительную беседу  с  Герхардом  Эйслером,
братом известного  композитора,  работающего  в  Голливуде.  По  поручению
комиссии материалы к собеседованию  готовили  главный  следователь  Роберт
Стриплинг и следователь Луис Рассел.  Официальное  слушание  назначено  на
начало сорок седьмого года.
     Приводим текст стенографического отчета, полученный от адвокатов.
     С т р и п л и н г. - Мистер Эйслер, встаньте.
     Э й с л е р. - Я не намерен вставать.
     С т р и п л и н г. - У вас есть адвокат?
     Э й с л е р. - Да.
     С т р и п л и н г. - Господин председатель, я считаю,  что  мы  можем
разрешить свидетелю пригласить адвоката.
     П р е д с е д а т е л ь. - Мистер Эйслер, поднимите вашу правую руку.
     Э й с л е р. - Я не подниму мою правую руку до тех пор, пока  мне  не
будет предоставлена возможность сделать заявление.
     С т р и п л и н г.  -  Господин  председатель,  я  думаю,  вы  должны
об®явить, чему посвящено слушание, прежде чем принимать решение  о  правах
свидетеля Эйслера.
     П р е д с е д а т е л ь.  -  Мистер  Эйслер,   вы   в   Комиссии   по
антиамериканской деятельности.  На основании  шестьсот  первого  параграфа
гражданского права нам  вменено  в  обязанность  расследовать  характер  и
об®ект антиамериканской пропаганды в Соединенных Штатах, а также выяснить,
какие иностранные государства стоят за этой пропагандой и является  ли  ее
целью свержение правительства США, а также  иные  вопросы,  возникающие  в
связи с исследованием  главного.  Поскольку  Коммунистическая  партия  США
признана  подрывной  организацией,  все  формы  ее  деятельности  подлежат
рассмотрению в нашей комиссии.  Поэтому ваши ответы на вопросы должны быть
прямыми и ответственными, никаких двусмысленностей.  Мы не  намерены  дать
вам возможность выступать с какими бы то ни было заявлениями до  тех  пор,
пока вы не принесете  присягу.  Лишь  после  присяги  комиссия  рассмотрит
ходатайство о приобщении вашего заявления к  делу.  Итак,  поднимите  вашу
правую руку.
     Э й с л е р. - Нет.
     П р е д с е д а т е л ь.  -  Мистер  Эйслер,  не  забывайте,  что  вы
являетесь гостем этой страны.
     Э й с л е р. - С гостями так не обращаются, потому что я...
     П р е д с е д а т е л ь. - Эта комиссия...
     Э й с л е р. - Потому что я не гость, а  политический  заключенный  в
Соединенных Штатах.
     П р е д с е д а т е л ь. - Одну минуту! Вы готовы присягнуть?
     Э й с л е р. - Я не могу присягнуть, прежде чем не сделаю  нескольких
замечаний.
     П р е д с е д а т е л ь. - Нет, сейчас вы не  будете  делать  никаких
замечаний.
     Э й с л е р. - Значит, не будет никакого слушания  моего  дела  -  во
всяком случае, в моем присутствии.
     П р е д с е д а т е л ь. - Вы отказываетесь присягнуть?  Я  правильно
вас понял, мистер Эйслер? Вы отказываетесь присягать?!
     Э й с л е р. - Я готов ответить на все ваши вопросы.
     П р е д с е д а т е л ь.  -  Одну  минуту...  Вы  отказываетесь  дать
присягу?
     Э й с л е р. - Я готов ответить на все ваши вопросы.
     П р е д с е д а т е л ь.  -  Мистер   Стриплинг,   вызовите   другого
свидетеля.  Комиссия будет соблюдать свой порядок. Вы  ведь  отказываетесь
присягнуть перед лицом нашей комиссии.
     Э й с л е р. - Я не отказывался и не отказываюсь присягать.
     С т р и п л и н г.  -  Господин  председатель,  по-моему,   свидетель
должен замолчать.  Или же встать и присягнуть. Или же быть  выведенным  из
зала - во всяком случае, до тех пор, пока мы не придем к единому мнению.
     С е н а т о р  М у н д т. - Господин председатель, спросите  его  еще
раз: готов ли он присягнуть?
     П р е д с е д а т е л ь. - Вы снова отказываетесь  принести  присягу,
мистер Эйслер?
     Э й с л е р. - Я никогда не отказывался дать показания под  присягой.
Я  доставлен  сюда  как  политический  заключенный.  Я  прошу  дать    мне
возможность сделать несколько замечаний по делу - всего три минуты - перед
тем, как я присягну и отвечу на ваши вопросы,  а  потом  выступлю  с  моим
заявлением.
     П р е д с е д а т е л ь. - Я уже сказал, что  вы  получите  право  на
слово лишь после того, как ответите на наши вопросы  под  присягой.  Затем
ваши замечания - если следствие найдет их заслуживающими внимания -  будут
рассмотрены комиссией. Но сначала вы должны присягнуть.
     Э й с л е р. - Вы ошибаетесь в этом пункте. Я ничего не  д о л ж е н,
ибо я политический заключенный.  А политический заключенный ничего  никому
не должен.
     П р е д с е д а т е л ь. - Вы отказываетесь присягнуть?
     Э й с л е р. - Я прошу дать мне три минуты  для  того,  чтобы  я  мог
раз®яснить комиссии то, что я на...
     П р е д с е д а т е л ь. - Мы будем дискутировать ваш  вопрос  только
после того, как вы присягнете.
     С е н а т о р  М у н д т. - Господин  председатель,  я  полагаю,  что
свидетель должен быть удален.
     С е н а т о р  Р е н к и н. - Согласен.
     П р е д с е д а т е л ь. - Уведите свидетеля.
     С т р и п л и н г. - Господин председатель, я бы хотел, чтобы  знали,
в какую тюрьму отправят Эйслера.
     П р е д с е д а т е л ь. - Кто его сюда доставил?
     С т р и п л и н г. - Два присутствующих здесь  джентльмена.  Назовите
ваши имена.
     Г р е н н а н.  -  Я  -  Стив  Греннан,  офицер   секретной   службы,
министерство юстиции, отдел иммиграции.
     Б р о с м а н. - Я - Бросман, офицер секретной  службы,  министерство
юстиции, отдел иммиграции.
     П р е д с е д а т е л ь. - Это вы привезли сюда Эйслера?
     Офицеры секретной службы подтверждают это.
     П р е д с е д а т е л ь. - Куда вы его берете?
     Г р е н н а н. - В городскую тюрьму Вашингтона.
     Затем была приглашена для дачи показаний Рут Фишер, которая  является
родной сестрой Ганса Эйслера, композитора,  проживающего  по  адресу  122,
Вавэрли-плэйс,  Нью-Йорк,  и  Герхардта  Эйслера,  находящегося  в  тюрьме
Вашингтона.  Будучи приведенной к присяге, миссис Фишер на предварительном
слушании, в частности, показала:
     - Герхардт и я вступили в ряды  Коммунистической  партии  Германии  в
1920  году.  Я  была  секретарем  берлинской  организации,  затем   членом
Политбюро, а также членом президиума ИККИ Коминтерна в  Москве.  Мы  очень
дружили с Герхардтом, особенно в ту пору, когда он вернулся с фронта,  где
провел в окопах  четыре  года,  однако  в  двадцать  третьем  наша  дружба
кончилась, потому что я встала в оппозицию к  Политбюро  и  Коминтерну.  Я
потому решилась сегодня выступить с заявлением перед уважаемой  комиссией,
что считаю Герхардта одним из самых опасных террористов...
     П р е д с е д а т е л ь. - Простите, миссис Фишер, вы сводная  сестра
Ганса и Герхардта Эйслера?
     Ф и ш е р. -  Родная.  Именно  поэтому  я  прошу  вас  разрешить  мне
выступить с заявлением.
     П р е д с е д а т е л ь. - Конечно.
     Ф и ш е р. - Я  считаю  Герхардта  Эйслера  законченным  террористом,
опасным для Соединенных Штатов и Германии.  То, что этот человек  является
моим братом, заставляет меня особенно остро ощущать большевистскую  угрозу
Сталина. Он намерен навязать свой строй Европе и всему миру. Будучи слугой
сталинского ГПУ, мой брат готов отдать на закланье детей,  сестру,  лучших
друзей.  С тех пор как я узнала, что он в Штатах, я испытывала  постоянный
страх за Америку.  Пользуясь  симпатией  к  нацистским  жертвам,  Герхардт
Эйслер развернул здесь свою подрывную работу.  Он приехал сюда с  заданием
установить в США тоталитарную систему, вождем которой будет Сталин.
     П р е д с е д а т е л ь. - Нам  бы  хотелось  узнать  о  деятельности
Герхардта Эйслера, начиная с июня сорок первого, когда он приехал в Штаты.
     Ф и ш е р. - Впервые он приехал в Штаты  в  тридцать  третьем,  после
того как я встретила его в  квартире  моего  младшего  брата,  композитора
Ганса Эйслера в Париже, по адресу четыре, Плас Вожирар, где Ганс жил после
эмиграции из нацистской Германии.  Герхардт ехал в Штаты, чтобы возглавить
антиправительственную борьбу.  Я считаю, что все эти  годы  он  возглавлял
здесь подпольную сеть русской секретной службы.
     П р е д с е д а т е л ь. - Будучи членом Коминтерна?
     Ф и ш е р. - Да, несмотря даже на то,  что  с  двадцать  восьмого  по
тридцатый год он был в оппозиции к Сталину.
     С е н а т о р  Р а с с е л. - Где еще бывал  ваш брат, являясь членом
Коминтерна?
     Ф и ш е р. - В Испании, Австрии, Чехословакии.
     П р е д с е д а т е л ь.  -  Миссис  Фишер,  почему   вы   вышли   из
коммунистической партии?
     Ф и ш е р. - Потому что Сталин сделал Коминтерн подразделением ГПУ.
     С е н а т о р  М у н д т. - "Нью-Йорк таймс"  еще  десять  лет  назад
писала, что коммунистическая  партия  не  есть  партия,  а  конспиративная
группа, ставящая своей целью разрушение демократии и захват власти. Так ли
это?
     Ф и ш е р. - Да.
     П р е д с е д а т е л ь. -  Правда  ли,  что  ваш  брат  был  узником
концентрационного лагеря?
     Ф и ш е р. - Нет.
     С е н а т о р  М у н д т. - Но следователь Стриплинг  представил  нам
документы о том, что он был жертвой нацистского террора.
     Ф и ш е р. - Он был заключен в лагерь правительством Виши,  генералом
Петэном...
     П р е д с е д а т е л ь. - За антинацистскую деятельность?
     Ф и ш е р. - За коммунистическую  деятельность.  Французская  полиция
знала,  что  он  коммунист  высокого  уровня,  и  хотела  из®ять  его   из
общественной жизни, поскольку Франция была оккупирована Гитлером...
     С е н а т о р  Н и к с о н. -  Вы  запросили  право  на  американское
гражданство?
     Ф и ш е р. - Да.
     Н и к с о н.  -  Могу  ли  я  считать,  что,  несмотря  на  выход  из
компартии, вы по-прежнему симпатизируете марксизму, поскольку очень хорошо
информированы о том, что происходит  в  их  рядах,  в  частности  с  вашим
братом.
     Ф и ш е р. - Сейчас мы видим угрозу сталинской империи всему миру.  Я
должна быть информированной, чтобы  вести  борьбу  против  большевистского
терроризма.
     П р е д с е д а т е л ь. - Нам надо поскорее  заканчивать  это  дело,
потому что в  Сенате  предстоит  голосование  по  важному  вопросу  и  нам
необходимо быть там...
     С е н а т о р  В а й л ь. - Миссис Фишер, вы сказали, что у вас  есть
младший брат, какой-то композитор