юрера,  это  бы  стоило  мне  головы.  Но    фон
Бюлов-Швандте был человеком из хорошей семьи, с  прекрасным  образованием,
значит, ему было чего бояться...
     В о п р о с. - Я не понял вас... Поясните, что вы имеете в виду?
     О т в е т. - Дело в том, что он был  широко  образованным  человеком,
его  отец  придерживался  старых    традиций,    истинный    аристократ...
Следовательно, в семейном кругу  нет-нет  да  возникали  разговоры  о  том
ужасном, что нес с собою  Гитлер.  Наутро  после  таких  разговоров  людей
начинал прямо-таки  раз®едать  страх.  Слухи  о  гестапо,  как  всезнающей
организации, распространявшиеся в первую очередь  Гейдрихом,  делали  свое
дело.  Многие  из  такого  рода  аристократов  предпринимали  все,   чтобы
заручиться дружбой с людьми моей профессии...  Этим они  как  бы  получали
индульгенцию на искупление тайных грехов.  Лишь так я могу  об®яснить  то,
что фон Бюлов-Швандте делился со мною многим из того, что  происходило  за
закрытыми дверьми имперской канцелярии. Между нами был заключен молчаливый
договор: он снабжает меня информацией, которая поможет мне ориентироваться
в том, что происходит в кабинете Гитлера, а я обеспечиваю  покровительство
семье фон Бюлова в моем ведомстве.  Впрочем, об этом  даже  не  надо  было
договариваться, условия сделки разумелись сами по себе.  В  условиях  того
времени многое решал не Гитлер и не Гиммлер, а их окружение...  Именно оно
могло вывести человека из-под удара, а могло и подвести под сокрушительный
удар...  Фюрер  был  довольно  отходчивым  человеком...   По    прошествии
нескольких недель после  вспышки  гнева  Гиммлер  -  если  я  успевал  его
подготовить к разговору - легко добивался у фюрера того, что было  выгодно
мне и моему делу... Так, кстати, случилось впоследствии и с фон Бюловом...
Гиммлер попросил у Гитлера разрешение  использовать  опыт  фон  Бюлова  по
вопросам протокола в нашем представительстве в  Лондоне...  Гитлер  только
посмеялся:  "Он  заставит  нашего  посла  явиться  на  прием  к  королю  в
спортивном костюме"...
     В о п р о с. - Значит ли  это,  что  фон  Бюлов  выполнял  в  Лондоне
шпионские задания?
     О т в е т. - Я бы так  не  ставил  вопрос.  Что  значит,  "шпионские"
задания?  Конечно,  он  передавал  мне  наиболее  интересную   информацию,
связанную с расстановкой сил в вашем кабинете, особенно  накануне  прихода
сэра Уинстона.  Фон Бюлов имел обширный  круг  знакомств  в  Лондоне,  его
информация  была  такой,  которая  соответствовала  действительности,   не
выдавала желаемое за факт, не следовала программе фюрера,  высказанной  им
накануне.  Ужас тоталитаризма в том и заключался,  что  дипломаты  и  наша
служба должны были порою идти против очевидного  только  потому,  что  это
было  угодно  доктрине,  сформулированной  Гитлером.  Однако  именно   мое
подразделение отвоевало себе право сообщать Гиммлеру правду,  невзирая  на
точку зрения фюрера.
     В о п р о с. - С кем из англичан более всего общался фон  Бюлов  -  в
плане получения конфиденциальной информации?
     О т  в  е  т.  -  Мне  трудно  ответить  на  этот  вопрос.  Я  должен
познакомиться с документами, которые я  отправлял  Гиммлеру.  Естественно,
фон Бюлов ничего не писал мне, я  не  смел  унижать  человека  его  уровня
работой  рядового  осведомителя.  Однако  если  вы   дадите    возможность
посмотреть мои доклады той поры, я  смогу  припомнить  те  имена,  которые
порою приходилось скрывать псевдонимом.  Например, Фредди Краус,  которого
мы подвели к семье сэра Уинстона  через  Жаклин  де  Брогли,  работал  под
псевдонимом "Племянник", а саму Жаклин мы называли "Красотка"...
     В о п р о с. - Об этом узле мы будем говорить в другой раз.  Пока что
продолжайте показания о вашей заграничной работе,  о  контактах,  связных,
резидентах.
     О т в е т. - Наиболее сложной была операция в Венло...
     В о п р о с. - Расскажите об этой операции подробнее.
     О т в е т. - Гейдрих вызвал меня к  себе  и  сказал,  что  наши  люди
наладили в Голландии - уже после  того,  как  между  Германией  и  Англией
формально шла война, - контакт с британской секретной службой.  Он передал
мне папку с совершенно секретными документами и  предложил  изучить  ее  в
такой степени, чтобы наутро я внес предложения  по  развитию  операции  на
ближайшее будущее. Суть дела сводилась к тому, что наш агент Ф-479...
     В о п р о с. - Его фамилия?
     О т в е т. - Я знал его только по номеру.
     В о п р о с. - Насколько серьезен был уровень этого агента?
     О т в е т. - Самый высокий уровень... Он был политическим эмигрантом,
жил в Голландии  с  момента  прихода  к  власти  Гитлера,  а  потом  начал
сотрудничать с нами...  Именно он установил контакт с британской секретной
службой...
     В о п р о с. - По чьему указанию?
     О т в е т. - Думаю, это была его инициатива.  В отличие от Гиммлера и
Гейдриха я всегда поощрял инициативу секретных агентов, полагая, что  моим
сотрудникам более целесообразно включаться в операцию уже после того,  как
проведена  вся  подготовительная  работа...  Он  дал  понять    английской
секретной службе, что  в  Германии  существует  генеральская  оппозиция  в
вермахте. Это заинтриговало Лондон, ваши люди стали интересоваться, нет ли
среди оппозиции людей, способных организовать путч против  Гитлера...  Как
раз после того, как агенту был задан такой вопрос, Гейдрих и предложил мне
возглавить руководство операцией.
     В о п р о с. - Вы  не  допускаете  мысли,  что  идею  о  генеральской
оппозиции придумал сам Гейдрих?
     О т в е т. - У меня нет таких фактов.
     В о п р о с. - Какова дальнейшая судьба агента Ф-479?
     О т в е т. - Не знаю.
     В о п р о с. - Кто его вербовал?
     О т в е т. - Не знаю.
     В о п р о с. - Продолжайте.
     О т в е т. -  Я  сказал  Гейдриху,  что  намерен  сам  встретиться  с
английской секретной службой в Голландии.  Он одобрил мой план. Я  получил
документы на имя  капитана  транспортного  управления  генерального  штаба
Шэмэла.  Для этого настоящий капитан Шэмэл был отправлен  в  инспекционную
поездку в Польшу, а я приступил к изучению всех материалов,  собранных  на
него.  День я потратил на то,  чтобы  научиться  носить  монокль,  которым
постоянно пользовался капитан.  Это  оказалось  не  очень  трудным  делом,
поскольку у меня было  плохо  со  зрением,  особенно  в  правом  глазу.  В
Дюссельдорфе, на нашей конспиративной квартире, я вживался в образ Шэмэла,
а также сочинял  легенду  оппозиционной  генеральской  группы.  Двадцатого
октября тридцать девятого года я получил шифротелеграмму от нашего агента,
что встреча должна состояться завтра, в пограничном Цутфене, в  Голландии.
Ночью позвонил Гейдрих: "Я даю вам полную свободу рук во время переговоров
с англичанами".  Меня сопровождал один из моих сотрудников,  державший  на
связи Ф-479, вполне квалифицированный специалист,  но  весьма  рассеянный,
что едва не стоило нам жизни. Мы выехали двадцать пер...
     В о п р о с. - Фамилия вашего сотрудника?
     О т в е т. - Кажется, Краузе.
     В о п р о с. - Не помните точно?
     О т в е т. - У меня были тысячи  сотрудников...  По-моему,  Краузе...
Итак, мы прибыли в Цутфен, там меня ждал большой черный "бьюик", в котором
сидел человек, представившийся капитаном Бестом из английской разведки. Он
пригласил меня в свою машину, мой сотрудник поехал следом;  Бест  оказался
прекрасным, располагающим к себе собеседником, тем более он был скрипачом,
я музицировал с детства,  поэтому  у  нас  очень  скоро  наладился  вполне
дружеский контакт. О деле он не говорил до тех пор, пока мы не встретились
с  майором  Стевенсом  и  лейтенантом  Коппенсом.  Я  сообщил   им,    что
действительно представляю оппозиционную группу, которую возглавляет видный
генерал, имя которого по понятным причинам я не могу открыть.  Наша цель -
смещение Гитлера.  Моя задача - узнать позицию Британии: станет ли  Лондон
поддерживать контакт с новым  правительством,  контролируемым  генеральным
штабом вермахта? Если да, то готов сразу же  сесть  за  стол  переговоров,
которые  необходимы,  чтобы  выработать  условия  мирного  договора  между
Германией и Британией после того, как фюрер будет устранен. Бест и Стевенс
ответили, что правительство его  величества  приветствует  желание  группы
военных устранить Гитлера и что мы можем рассчитывать на помощь со стороны
Лондона  в  нашей  работе.  Однако  детали  соглашения  между  Берлином  и
Лондоном, которое последует после свержения Гитлера, было бы целесообразно
обговорить в присутствии одного из руководителей оппозиции. "Можете ли  вы
организовать переход границы одному из  ваших  лидеров?"  Я  ответил,  что
приложу все усилия, чтобы сделать это. Тогда англичане предложили провести
следующую  встречу  в  их  штаб-квартире,  в  Гааге,  тридцатого  октября,
пообещав  ознакомить  нас  с  развернутыми   предложениями    не    только
министерства иностранных дел  Англии  и  Даунинг-стрит'...  Я  вернулся  в
Берлин, и Гейдрих повторил, что он дает мне полную свободу действий как  в
легендировании операции,  так  и  в  подборе  кандидатов  на  "участие"  в
"заговоре генералов".  Я поселился в особняке моего  друга  профессора  де
Крини,  директора  отделения  психиатрии  госпиталя  Шаритэ;   это    были
прекрасные дни тишины и отдыха; однажды, во время прогулки с  профессором,
я  подумал,  что  он    вполне    может    сыграть    роль    одного    из
"генералов-оппозиционеров", ибо он  был  полковником  медицинской  службы,
родился в Австрии, в Граце, что придавало достоверность  его  неприязни  к
Гитлеру,  оккупировавшему  его  страну.  Де  Крини  согласился   с    моим
предложением, я посвятил его в  подробности  плана,  и  мы  отправились  в
Дюссельдорф, на мою конспиративную квартиру, чтобы подготовиться к встрече
с британской разведкой и  прорепетировать  возможные  аспекты  предстоящих
переговоров.  Мы пробыли в Дюссельдорфе два дня  и  выехали  в  Голландию.
Прибыв  на  место  встречи  со  Стевенсом  и  Бестом,  мы  были  задержаны
голландской полицией, привезены в участок, подвергнуты самому  тщательному
обыску, чуть было  не  провалились,  но  чудом  избежали  этого  благодаря
случаю...

_______________

     'Д а у н и н г - с т р и т - резиденция английского премьер-министра.


     В о п р о с. - Почему вы должны были провалиться?
     О т в е т. - Потому что при подготовке  операции  я  уделял  максимум
внимания  профессору  де  Крини,  считая    своего    сотрудника    вполне
квалифицированным разведчиком, но когда  начался  обыск  и  нас  заставили
открыть портфели, я к  своему  ужасу  увидал  у  моего  человека  упаковку
аспирина со штампом "главного санитарного управления СС". Счастье, что мой
саквояж был уже досмотрен, я улучил момент, пока обыскивали  де  Крини,  и
с®ел эту упаковку.
     В о п р о с. - Сильно потели?
     О т в е т (смех допрашиваемого).
     В о п р о с. - Что было дальше?
     О т в е т. - По прошествии часа пришли Стевенс и Бест,  сказали,  что
спутали дорогу.  Прямо из полиции они забрали нас в  дом  Беста,  где  его
очаровательная жена, прекрасная художница, дочь генерала  Рееса,  устроила
ужин.  Разговор был дружеским, стол  прекрасным  (я  никогда  и  нигде  не
пробовал  таких  изумительных  устриц),  атмосфера  -   располагающая    к
откровенности.  Правда, наш агент Ф-479, также приглашенный на ужин, очень
нервничал, и мне казалось, это было заметно всем, сидевшим за  столом.  Де
Крини вел себя прекрасно, он приковал к себе всеобщее  внимание,  сказался
его  австрийский  лоск  и  шарм,  хозяйка  была  в  восторге  от  "старого
господина".  Тем не менее я чувствовал на себе постоянный изучающий взгляд
Беста; когда я вышел в туалет, он неслышно прошел за мною и  спросил:  "Вы
всегда носите монокль или  временами?"  Назавтра  мы  были  приглашены  на
конспиративную квартиру британской секретной службы,  которая  работала  в
Голландии под прикрытием фирмы "Ханделс Диинст Феер  континент"  на  Ниуве
Уитлег, пятнадцать. Там мы обсудили все основные позиции.
     В о п р о с. - Какие именно?
     О т в е т. - После того как генералы "свергают" Гитлера, мы об®являем
о мире  с  западными  державами,  даем  независимость  Польше,  Австрии  и
Чехословакии, возвращаемся к системе золотого стандарта в экономике, но со
своей стороны просим рассмотреть в положительном плане вопрос  о  передаче
Германии ее колоний, отторгнутых  в  результате  Версальского  мира.  "Это
необходимо потому, - подчеркнули мы, - что немцы остро дискутируют  вопрос
о жизненном пространстве и вместо аннексий Гитлера было  бы  целесообразно
поддержать наш режим, вернув немцам утраченные заморские  земли".  Бест  и
Стевенс  согласились  с  нашей  точкой  зрения,   предложив    рассмотреть
возможность провозглашения "мандатных территорий".  Майор Стевенс связался
по телефону с Лондоном и сообщил нам, что окончательно этот  вопрос  будет
решен во время наших переговоров  с  лордом  Галифаксом,  из  министерства
иностранных дел империи...  Мы получили  код  на  радиостанцию  британской
секретной службы и специальный номер  "О-Н-4"  в  Гааге.  Была  достигнута
договоренность, что я вместе с руководителем оппозиции приеду в  Голландию
на следующей неделе и полечу в Лондон для встречи с  лордом  Галифаксом  и
другими членами кабинета.  Вернувшись  в  рейх,  я  постоянно  поддерживал
контакт с англичанами, их радио работало безукоризненно, однако,  несмотря
на мои постоянные запросы о продолжении работы, Гейдрих молчал, ни разу не
соединившись со мною по телефону.  Шестого ноября я - на свой страх и риск
- снова отправился в Голландию на встречу с англичанами,  сказав  им,  что
среди руководства оппозиции продолжаются дискуссии по поводу  условий  для
мирных  переговоров  с  Лондоном.  Англичане,  чтобы  "подтолкнуть"  наших
"оппозиционеров",  заметили,  что  в  случае,  если  война  продолжится  и
возникнет реальная угроза немецкого вторжения, в Берлине  не  должно  быть
иллюзий: "Даже если Остров будет оккупирован, мы переберемся  в  Канаду  и
станем продолжать войну против нацистов до конца".
     В о п р о с. - Кто именно сказал вам эту фразу?
     О т в е т. - Я сейчас не могу  вспомнить,  кто  именно  произнес  эти
слова.
     В о п р о с. - Вы намеренно избегаете давать точные ответы?
     О т в е т. - Я  как  раз  стараюсь  быть  предельно  точным  в  своих
показаниях.
     В о п р о с.  -  При  каких  обстоятельствах  эта  игра  с  Лондоном,
задуманная, по вашим словам, Гейдрихом, претерпела изменение?
     О т в е т. - Я как раз и иду к этому.  Я очень  нервничал,  поскольку
Гейдрих прервал со мной контакты, то и дело звонил ему  в  бюро,  опасаясь
потерять связь с английской секретной службой.  В разведке всякая  затяжка
подозрительна, комбинацию надо работать стремительно...
     В о п р о с. - Это ваша точка зрения? Или же таков был  метод  работы
СД?
     О т в е т. - Это моя точка зрения и мой метод.  К сожалению, в СД мой
метод не встречал должного  понимания.  Даже  Гейдрих  опасался  принимать
самостоятельные  решения,  он  всегда  старался   заручиться    поддержкой
Гиммлера, а тот, в свою очередь, ничего не предпринимал, не обсудив дело с
фюрером, который очень  увлекался  работой  разведки.  Поэтому  мы  теряли
драгоценное время  и  упускали  инициативу.  Фюрер  далеко  не  так  часто
принимал Гиммлера, как это кажется, он тогда много времени уделял изучению
архитектурных проектов Шпеера, следил за  тем,  что  происходило  в  кино,
внимательно  наблюдал  за  литературой  и  живописью,  тщательно   готовил
конспекты своих выступлений перед нацией.. Поэтому решение вопроса с игрой
против Стевенса и Беста затягивалось, окончательного одобрения фюрера  все
еще не было, но я - на свой страх и  риск  -  нашел  крупного  фабриканта,
который  согласился  поехать  со  мной  в  Голландию  в  качестве    главы
"оппозиции", и начал с ним репетиции...
     В о п р о с. - Как фамилия этого человека?
     О т в е т. - Это вполне уважаемый господин,  который  не  был  членом
партии и не состоял в СД...
     В о п р о с. - Он был вашим агентом?
     О т в е т. - Такого уровня людей мы не привлекали в агентуру.  Он был
моим добровольным помощником.
     В о п р о с. - Значит, он поддерживал режим Гитлера?
     О т в е т. - Тогда все поддерживали режим Гитлера.
     В о п р о с. - Как фамилия этого промышленника?
     О т в е т. - Доктор Вестрик.
     В о п р о с. - Это тот  доктор  Вестрик,  который  посетил  в  США  в
качестве европейского представителя ИТТ?
     О т в е т. - Нет. Его родственник.
     В о п р о с. - Вестрик из ИТТ был вашим агентом?
     О т в е т. - В том смысле, как вы ставите вопрос, не был. Он выполнял
личные поручения Гиммлера и Риббентропа.
     В о п р о с. - Чьи поручения он выполнял чаще?
     О т в е т. - Чаще он работал на Риббентропа.
     В о п р о с. - Продолжайте.
     О т в е т. - Девятого ноября я принял  снотворное  -  из-за  нервного
напряжения, вызванного странным молчанием Гейдриха, разыгралась бессонница
- и уснул очень рано, в десять часов.  В полночь меня разбудил  телефонный
звонок.  Я не понял, кто звонит в такое время, и сердито  спросил,  какого
черта меня будят и кто посмел это сделать.  Вежливый голос  сухо  ответил,
что посмел это сделать  "рейхсфюрер  Гиммлер...  Я  звоню  вам  из  поезда
Гитлера, только что мы узнали о  покушении  на  фюрера  в  пивном  подвале
"Бюргерброй", множество ветеранов движения убиты и ранены.  Ясно, что  это
работа британской секретной службы.  Вы  должны  прекратить  свою  игру  с
Бестом и Стевенсом, а вместо этого обязаны выкрасть  их  обоих.  Ясно?"  -
"Ясно, но..." - "Никаких "но"! - отрезал Гиммлер.  -  Это  приказ  фюрера,
который не подлежит обсуждению". Через два дня было организовано похищение
Беста и Стевенса в Венло, возле границы, где я уговорился ждать их в кафе;
наши машины  сбили  пограничный  шлагбаум,  а  люди  Мюллера  вытащили  из
"бьюика" Стевенса  и  Беста;  лейтенант  Коппенс,  оказавшийся  работником
голландского генерального штаба, был убит во время перестрелки...
     В о п р о с. - Кто планировал похищение?
     О т в е т. - Я выполнял приказ Гиммлера.
     В о п р о с.  -  Считаете  ли  вы,  что  покушение   на   Гитлера   в
"Бюргерброе" было специально подстроено Гейдрихом или кем-то иным из СД?
     О т в е т. - Этот вопрос занимал меня многие месяцы...  Однако до сих
пор я не могу дать определенного ответа...
     В о п р о с. - Вы участвовали в расследовании покушения?
     О т в е т. - Да.
     В о п р о с. - Изложите.
     О т в е т. - Через три дня после захвата Беста и Стевенса я прибыл  в
Берлин  и  доложил  Гиммлеру  обстоятельства,  связанные  с  переговорами,
которые я вел с британской секретной службой в Голландии...
     В о п р о с. - Гиммлер спрашивал вас о  том,  предлагали  ли  Бест  и
Стевенс убить Гитлера?
     О т в е т. - Точно я не помню...  Во всяком случае, в моем рапорте на
его имя я не касался этого вопроса.
     В о п р о с. - Но вы  допускаете  возможность  такого  рода  интереса
Гиммлера?
     О т в е т. -  Допускаю.  Однако  я  должен  со  всей  определенностью
утверждать: я и тогда настаивал на том, что Бест и Стевенс  не  связаны  с
покушением на жизнь фюрера.
     В о п р о с. - Вы допускали возможность того, что покушение  готовили
другие сотрудники "Интеллидженс сервис"?
     О т в е т. - Лично я такого мнения никогда не высказывал.
     В о п р о с. - Ни в разговорах, ни в письменных отчетах?
     О т в е т. - В разговорах я, быть может, и говорил нечто подобное, но
для того лишь, чтобы спасти  Беста  и  Стевенса,  поскольку  Гитлер  прямо
заявил  Гиммлеру,  что  именно    англичане    готовили    покушение,    а
непосредственными организаторами его были Бест и Стевенс.
     В о п р о с. - Гитлер сказал об этом  после  того,  как  вы  похитил