если сравнивать Каримова с кем-то из известных западных лидеров, то я скорее
уподобил бы его Рузвельту".
   Что  тут  скажешь?  Такое  сравнение   весьма   почетно   для   Каримова.
Действительно, и в концептуальном, и в личностном плане и у  Каримова,  и  у
Рузвельта есть немало общего. Но о Рузвельте речь еще впереди.
   РУКА, ПОСЛУШНАЯ РАССУДКУ
   (ПРИОРИТЕТЫ ПРЕЗИДЕНТА КАРИМОВА)
   По советам аль-Фараби и Ибн Сины
   "И величайший гений не прибавит ни единой мысли к  тем,  что  мрамор  сам
таит в избытке, и лишь эти мысли нам явит рука, послушная рассудку".
   Это слова  из  стихотворения  Микеланджело  Буонарроти.  Удивительные  по
точности мысли слова. Рука, послушная рассудку. Рассудку, отражающему логику
реальной жизни. Вот, собственно говоря,  поэтическая  формула  политического
стиля президента Каримова.
   Со всей определенностью Каримов  провозгласил  в  Олий  Мажлисе  сущность
своей стратегии: "Революция, как  примитивно  варварская  форма  социального
прогресса, для Узбекистана неприемлема".
   Он неоднократно заявлял  свое  кредо  как  президента.  Это  -  эволюция,
постепенность, поэтапность реформ, оберегающие  личность  от  катаклизмов  и
потрясений; приоритет  экономики  над  политикой,  социальных  программ  над
экономическими;  сильное  государство,  обеспечивающее  правовой  порядок  и
общественную дисциплину,  религиозную  и  другие  личные  свободы;  разумная
национальная политика.
   Кардинальный пункт стратегии Каримова  -  это  возрождение  и  соединение
прошлого с настоящим, традиционного жизненного уклада народа и модернизации,
а теперь и постмодернизации. Да и сам по себе эволюционный  подход  Каримова
тоже заложен в генетической памяти народа. Еще аль-Фараби писал: "Умеренные,
средние действия, соизмеряемые с сопутствующими им условиями и  средой,  при
всех  прочих  обстоятельствах  более  полезны   для   достижения   счастья".
Аналогичное мнение было на этот счет и у  Ибн  Сины.  Вот  оно:  "От  одного
качества  к  другому  можно  перейти  одним  толчком.  И  можно   переходить
постепенно. Для людей приемлем постепенный переход".
   Рассказу  о  том,  как  реализуется  президентская  стратегия,  посвящена
значительная  часть  моих  заметок.  Здесь  же  -   о   нескольких   сюжетах
политической   жизни,   возможно,   не   меньше,   чем   программные   цели,
характеризующих  приоритеты   президента   Каримова   и   самого   его   как
политического деятеля и как личность.
   Возвращение надежды
   Самым страшным в Узбекистане в восьмидесятых был  даже  не  коллапс  всей
общественной системы. Самым страшным была утрата народом надежды.
   И самое большее, что мог сделать и сделал Ислам Каримов, как политический
лидер  кризисного  времени,  было  возвращение  надежды  упавшей  духом,  не
уверенной в себе нации.
   В накаленных стрессовых ситуациях  того  времени  он  вел  себя  отменно,
утверждая в сознании людей давнишнюю мечту о  национальном  лидере,  которым
можно гордиться.
   Практически с первых же дней Каримов  оказался  вполне  подготовленным  к
тому, чтобы овладеть ситуацией, не поддаться стихийным процессам,  а  начать
управлять ими. Он предпринял ряд решительных  шагов  по  укреплению  силовых
структур - милиции, органов государственной  безопасности.  При  его  личном
участии были погашены вспыхивающие в разных местах страны конфликты. Во всех
этих случаях он действовал решительно и смело. Ему было ясно, что Узбекистан
вряд  ли  переживет  вторую  Фергану  (страшные  и   бессмысленные   гонения
турок-месхетинцев). При этом фактически Каримов был  политиком-одиночкой,  и
только решительные и расчетливые действия позволили ему удержаться у власти.
Он сумел верно уловить  основные  настроения  общества,  где  господствовала
обида  на  союзное  руководство,  превратившее  республику  в  показательный
полигон борьбы  с  коррупцией,  очковтирательством  и  преступностью.  Людям
надоело быть посмешищем в глазах всей страны, всего мира.
   Более четырехсот человек - московский десант из России, Украины и  других
республик  -  были  направлены  в  Узбекистан   для   укрепления   партийной
организации. Каримов решительно взялся за дело.  Уже  к  осени  1989  г.  он
избавился от московского десанта. Вскоре  было  восстановлено  имя  24  года
стоявшего во главе Узбекистана Шарафа Рашидова, при  котором  сформировались
целые поколения. Произошла  своеобразная  реабилитация  недавнего  прошлого,
сыгравшая важную роль для утверждения Каримова  в  глазах  общественности  и
особенно среди столичной интеллигенции.
   Обдуманно и последовательно Каримов начал  работу  по  блокированию  сил,
сознательно  или  неосознанно  дестабилизирующих  общество.  Именно  в  этом
контексте следует  воспринимать  ограничения,  которые  были  установлены  в
отношении всякого  рода  митингов,  демонстраций,  публичных  выступлений  в
средствах массовой информации.
   Несколькими точными ударами Каримов покончил с лицами в  высших  эшелонах
власти, связанными с мафией, которые способны были в нужный для себя  момент
вновь вызвать раскол в обществе.  Он  смог  удивительно  быстро  привести  в
чувство  националистов-экстремистов,   манипулировавших   люмпенизированными
толпами.
   И это в то время, когда эти  люди  были  на  гребне  популярности,  когда
власть во многих советских, а затем и постсоветских республиках шла у них на
поводу, заискивала перед ними. Словом, он сразу же проявил себя  как  лидер,
который не боится сказать "нет".
   Избавление от страха
   В конце восьмидесятых  и  начале  девяностых  годов  Узбекистан,  образно
говоря, погрузился во  мрак  криминального  беспредела.  Такой  криминальный
апокалипсис был в свое время описан немецким философом Мартином Хайдеггером,
который открыл мировое "ничто" - черную дыру в мироздании,  когда  перестает
действовать божественный порядок, исчезают крепи бытия, логики, права, когда
возникает ужас от ужаса.
   Страх  властвовал  на  улицах  городов  Узбекистана.  Людей  безнаказанно
убивали и грабили не только ночью, но и днем. Автомашину моих друзей  угнали
среди бела дня буквально на их глазах, прямо с платной стоянки, предупредив,
что, если они будут жаловаться, их просто убьют.  Вечером  в  Ташкенте  лишь
редкие смельчаки позволяли себе погулять в парках или на улицах. Думаю,  что
беспредел был еще большим, чем, скажем, в городах России. А  что  было  там,
можно, в частности, прочитать у известного петербургского  писателя  Даниила
Гранина.
   Вот что он писал: "Среди приоритетов национальной безопасности страны  на
первое место вышли потери от криминальной обстановки. Люди гибнут и страдают
морально, страдают невыносимо, униженные своей беспомощностью  и  бессилием.
От нас скрывают, сколько  человек  ежедневно  гибнет  от  рук  преступников,
сколько изувечено, сколько стало инвалидами.  Я  прошел  войну  на  переднем
крае, ходил в бой, в разведку, воевал в танке, в  блокаду  шагал  по  улицам
Петербурга  под  обстрелом  и  бомбежкой  и  не  помню,  что  ощущал   такую
удивительную боязнь, как сейчас".
   Поэтому совершенно естественно, что борьба с криминалитетом стала главной
составляющей кредо президента. "На  наших  улицах  хозяевами  будут  честные
люди, а не преступники", - обещал он народу и выполнил это обещание.
   В марте 1995 г. на траурном  митинге  на  похоронах  убитого  популярного
тележурналиста Влада  Листьева  Б.Ельцин  сказал:  "В  Узбекистане  взяли  и
расстреляли шесть бандитских групп. Расстреляли  органы  внутренних  дел.  И
положение сразу же начало улучшаться". В Ташкенте, насколько  мне  известно,
дезавуировали это заявление Ельцина. Однако в любом случае оно красноречивое
подтверждение  того,  какой  положительный  имидж  имел  к   этому   времени
Узбекистан  и  насколько  высок  был  рейтинг  его  президента  в  борьбе  с
преступностью. Действительно, в июле 1995 г. я  спокойно  гулял  по  ночному
Ташкенту.
   Страх порождала и непрерывно подпитывала не только непомерно  разросшаяся
криминальная среда. Это  было  время  охлократии,  власти  толпы.  Описанное
Платоном и Аристотелем, это явление во все века и практически у всех народов
являлось непременным спутником слабой власти и безответственной  свободы.  В
последние советские годы и  в  первые  годы  независимости  в  постсоветских
республиках  охлократия  была  следствием   грубейших   просчетов   политики
Горбачева  и   организационной   беспомощности   тогдашней   демократической
оппозиции.
   В принципе безразлично, под какими знаменами толпа осуществляет  массовый
террор, произвол и насилие - религиозными, фашистскими,  националистическими
или коммунистическими. В Узбекистане охлократия бесчинствовала  под  зеленым
знаменем ислама.
   В этой связи нельзя не рассказать о событиях, происшедших в  Намангане  в
конце 1991 г. В один из декабрьских  дней  толпа,  руководимая  религиозными
фанатиками, захватила здание бывшего Наманганского обкома партии.  В  центре
зала был натянут огромный  плакат  со  словами:  "Да  здравствует  исламское
государство!" Именно под этим лозунгом начался и не прекращался многочасовой
митинг. Было выдвинуто пять условий, которые власти должны выполнить. Первое
условие - сюда должен приехать Каримов. Второе -  он  должен  поклясться  на
Коране в  верности  исламу  и  здесь,  сейчас  же,  провозгласить  исламское
государство. Третье  -  посещение  мечетей  должно  стать  обязательным  для
мусульман, в том числе и  для  руководителей  государства,  которые  обязаны
молиться вместе с народом. Четвертое - пятницу объявить  нерабочим  днем.  И
пятое условие - немедленное открытие религиозных школ.
   Далее слово журналисту Олегу Якубову:
   "О том, что происходит в Намангане, Президенту  Каримову  доложили  сразу
же. Будучи по природе человеком решительным и волевым,  он  и  на  этот  раз
решение принял мгновенно: "Еду в Наманган". Помощники и руководитель  службы
безопасности президента пытались отговорить его от этого небезопасного шага,
но президент распорядился: "Готовьте самолет". Уже через  час  он  прибыл  в
Наманган.
   Экстремисты, пьянея от собственной безнаказанности,  сразу  же  выдвинули
еще одно условие: "Мы хотим говорить  только  с  президентом,  в  зал  пусть
войдет он один". Ислам Абдуганиевич только пожал плечами  и  молча  двинулся
вперед. Лишь одному из его телохранителей удалось проникнуть в зал,  но  это
обстоятельство президента, казалось, ничуть не смутило. Внешне  он  выглядел
совершенно невозмутимым, спокойно выслушал требования немедленно  распустить
парламент и подписать указ о провозглашении исламского государства. Ни  один
мускул не дрогнул на лице президента, когда экстремисты объявили ему, что он
не выйдет из зала, пока не выполнит эти требования.
   Зал бесновался, и первые слова Ислама  Каримова  потонули  в  невероятном
шуме, но потом все  стихло.  "Я  не  боюсь  никаких  угроз,  -  начал  Ислам
Абдуганиевич. - Чтобы уйти сейчас отсюда, я мог бы  обмануть  вас,  сказать,
что согласен на все ваши требования, подписать указ  и  спокойно  уехать,  а
потом его отменить. Мог сделать и иначе -  уехать  отсюда,  вызвать  войска,
милицию, и здесь бы навели порядок. Но я президент, и я мужчина, я не бросаю
слов на ветер и привык держать свое слово. Подписать  указ  об  изменении  в
стране государственного строя - не в моих полномочиях.  Эти  вопросы  решает
Верховный Совет. Мы соберем Верховный Совет, а вы пришлете в  Ташкент  своих
представителей. Обещаю, что на заседании мы внимательно выслушаем  все  ваши
аргументы и сообща примем решение". (Якубов О. Волчья  стая.  Кровавый  след
террора. М.: Вече. 1999. С. 40-42.)
   Потом  некоторые  московские  и  западные  журналисты  расписывали  ужасы
репрессий, которым подверглись наивные и доверчивые  религиозные  активисты.
Как жаль, что они не  видели  трупы  шести  молоденьких  российских  солдат,
растерзанных  в  Намангане  воодушевляемой  этими  активистами   толпой,   и
сожженных заживо детей турок-месхетинцев. Или сами не побыли в такой  толпе.
Очень полезно в плане впечатлений.
   Ошская трагедия
   И был Ош. Подробно писать сейчас об  ошских  событиях  июня  1990  г.  не
считаю для себя возможным по многим причинам. Напомню, что тогда  только  за
два  дня,  по  свидетельству  Аскара   Акаева,   в   межнациональной   бойне
бессмысленно погибли сотни узбеков  и  кыргызов.  Республику  чудом  удалось
спасти от второго Карабаха. Помогла четкая позиция президента Каримова.
   На юге Кыргызстана живет более шестисот тысяч узбеков.  Почти  каждый  из
них имеет родственников в сопредельных районах  Узбекистана.  Десятки  тысяч
людей, с оружием и без, стали собираться  на  границах  двух  республик  под
лозунгами  защиты  своих  братьев.  Их   с   трудом   сдерживали   армейские
подразделения,  срочно  переброшенные   из   центральных   районов   России.
Обстановка накалялась с каждым часом.
   В этой  поистине  критической  ситуации  Каримов  заявил,  что,  пока  он
президент, ни  один  узбек  не  перейдет  границу  Кыргызстана  с  недобрыми
намерениями, что он не допустит никакой мести, чем бы она ни была вызвана. И
он предотвратил трагедию, используя все доступные президенту средства. Какой
удивительный нравственный подвиг! И как редки они в современном мире.
   Карлайл по поводу ошских событий говорил,  что  Узбекистан  и  Кыргызстан
взаимно заинтересованы в том, чтобы обстановка в Ошской  области  оставалась
стабильной. К этому всеми  силами  стремится  Каримов,  чтобы  не  допустить
трагедии, подобной той, которая внезапно разыгралась в июне 1990 г.
   Тогда он мудро не позволил узбекским сепаратистам осуществить их  цели  в
отношении Оша. Вряд ли какой-либо другой узбекский  лидер  смог  бы  сделать
подобное. К сожалению, роль Каримова в предотвращении кровавого  этнического
конфликта в Оше и во всей Ферганской долине не была отмечена на Западе,  что
крайне несправедливо.
   В марте 1991 г. Каримов прилетел в Ош для подписания договора о дружбе  и
сотрудничестве между Узбекистаном и Кыргызстаном.
   Вдоль  всей  дороги  из  аэропорта  и  на  улицах  города  тысячи   людей
приветствовали Каримова. Это был никогда не виданный мною, ни до, ни  после,
массовый энтузиазм и восторг по  поводу  приезда  государственного  деятеля.
Люди с цветами, а был, напомню,  март,  выбегали  на  проезжую  часть  улиц,
бросали букеты под колеса автомобиля, в котором ехали лидеры двух республик.
Кортеж то и дело останавливался в толпе.
   Во время одной из остановок Каримов и Акаев вышли из автомашины. Их сразу
окружила  плотная  толпа.  Говорили  слова  благодарности,  сажали  на  руки
Каримову маленьких детей. Какой-то старик обнял его и плакал на груди. После
подписания договора  в  областном  театре  состоялся  концерт  кыргызских  и
узбекских артистов. Когда Каримов и Акаев вошли в зал,  присутствующие  стоя
устроили им овацию, которая не стихала минут  пятнадцать.  Кыргызы,  узбеки,
русские  выражали  президентам  свою   признательность,   благодарность   за
избавление их от крови и пожаров, от убийств  и  насилия,  за  то,  что  они
вернули мирную жизнь. Это было удивительным проявлением народной любви. Один
из немногих звездных часов, выпадающих на долю людей.
   Вечером на прощальном ужине в аэропорту Каримов  был  молчаливым  и  даже
грустным. Долго собирался с мыслями, прежде чем начать говорить.  Проявление
восторженной благодарности жителями Оша очень  взволновало  его.  Он  сказал
следующее: "Меня сегодня здесь так сердечно приветствовали.  Однако  чувства
людей по отношению к руководителям  государства  очень  скоротечны,  а  ведь
по-человечески  трудно  пережить,  когда  любовь  и  признательность  народа
сменяется равнодушием или,  что  еще  хуже,  пренебрежением.  Вот  что  меня
заботит: как достойно прожить отпущенные годы на посту президента".
   Когда я получил  возможность  рассказать  обо  всем  этом  на  симпозиуме
"Центральная Азия и мир" в Гарвардском университете 13 июня 1996 г., в зале,
где участники симпозиума в это  время  обменивались  репликами,  то  и  дело
отвлекаясь от выступлений, наступила полная тишина. И тишина эта  была  тоже
данью уважения Каримову, его человеческому и государственному подвигу.
   Думаю, что такого же признания заслуживает вклад Каримова  в  прекращение
гражданской  войны  в  Таджикистане.  Об  этом  написано  достаточно  много.
Расскажу в этой связи только об одном случае.
   На заседании глав СНГ 6 июля 1992 г. (я  был  на  нем  в  качестве  члена
делегации Кыргызстана) Каримов  при  обсуждении  повестки  дня  сказал,  что
сегодня для всего СНГ главный вопрос - гражданская война в Таджикистане. Как
остановить эту войну? Что могут сделать  для  этого  страны  СНГ?  Тогдашний
руководитель Таджикистана Рахман Набиев очень болезненно воспринял эти слова
Каримова и высказался в том смысле, что именно  он,  и  никто  иной,  вправе
делать подобные заявления, что  это  их,  таджиков,  дело  и  горе.  Каримов
возразил Набиеву: "Если вы не сочли нужным поднять  этот  вопрос  первым,  я
сделал это по праву президента соседней страны,  связанной  с  Таджикистаном
общей историей и общей кровью.  И  вообще,  если  где-то  гибнут  люди,  это
касается всех и каждого. Чужого горя  не  бывает,  если  мы  хотим  остаться
людьми. Иначе зачем мы все здесь? Зачем существует СНГ?" Я  отчетливо  помню
эти слова Каримова и то, как они буквально перевернули весь ход заседания.
   В декабре 1991 г. Каримов побеждает на всенародных президентских выборах,
которые,  в  отличие   от   Кыргызстана   и   Казахстана,   проводились   на
альтернативной основе. За него было подано 86% голосов. Его конкурентом  был
лидер Демократической партии "Эрк"  ("Свобода")  Мухаммед  Салих,  набравший
12,6% голосов. Западные аналитики писали потом о том,  что  противники  были
фактически далеко  не  равны  на  этих  выборах,  что  на  стороне  Каримова
находилась вся всесильная государственная машина и т.п.
   Все это, возможно, и так. Однако ни один объективный наблюдатель не  смог
бы возразить против того, что все то, что успел Каримов  сделать  за  два  с
половиной года на посту главы государства, люди оценили по достоинству,  что
уже в это время популярность Каримова в народе была так  велика,  что  иного
результата при голосовании быть не  могло.  Выборы  стали  фактом  народного
признания.
   Мусульманин ли Каримов?
   В начале октября 1999 г., во время  государственного  визита  Каримова  в
Киев,  он  дал  интервью  обозревателю  газеты  "Время",   который   спросил
Президента Узбекистана, почему именно  его  радикальные  исламисты  называют
своим главным врагом и вообще не считают мусульманином?
   Каримов ответил: "Я мусульманин, я ношу Аллаха  в  сердце.  Узбекистан  -
страна, где 82 процента  населения  мусульмане.  К  сожалению,  у  нас  есть
прекрасная база для одурманивания людей, в первую очередь молодежи, серьезно
не знающей своей религии.  Поэтому  в  сентябре  этого  года  мы  открыли  в
Ташкенте  Исламский  университет,  при  котором  будет  создан   лицей   для
абитуриентов. Наш народ дал миру великих исламских философов  и  мыслителей.
Не буду называть всех имен, возьмите  хотя  бы  имама  аль-Бухари,  великого
собирателя хадисов, жизнеописаний нашего пророка Мухаммеда. Где  он  сегодня
покоится?  В  Самарканде!  А  кто  создал  сегодня  там  комплекс,  которому
приезжают поклоняться десятки тысяч людей всего мусульманского мира?  А  кто
облагородил могилу Накшбанди, могилу Ат-Термези, многих других... Я посвятил
себя этому делу!"
   "Рискну заметить, - сказал корреспондент,  выслушав  этот  ответ,  -  что
многие из тех, кто считает себя истинным приверженцем ислама, отказывают вам
в праве быть наследником  этой  религии,  поскольку  все,  что  вы  делаете,
утверждают они, неискренне".
   "В Коране, - ответил  Каримов,  -  никому  не  дано  права  определять  -
мусульманин человек ил