е реформы,  которые  в  какой-то  степени  полагались  на
ресурсы аппарата" (МН, 4-10.07. 2000. С. 8-9).
   В моем личном  архиве  собраны  тождественные  свидетельства,  касающиеся
государственных аппаратов Казахстана, Кыргызстана, Азербайджана,  Украины  и
даже Венгрии, Словакии, Польши.
   Азимуты кадровой политики
   Написав о том, что  Узбекистан  в  смысле  системы  управления  не  имеет
каких-то особенностей, отличающих его от других стран СНГ, я погрешил против
истины. Такие  особенности  есть,  и  они  связаны  с  личностью  Президента
Каримова.
   Президент Каримов не только критикует  положение  дел  в  государственном
аппарате страны, но и пытается, насколько это в  его  силах,  изменить  его.
Проще всего  прибегнуть  к  акциям,  если  так  можно  выразиться,  силового
характера: привлечение к уголовной ответственности должностных лиц, виновных
во взяточничестве и других  формах  коррупции,  отставки  высокопоставленных
чиновников, допустивших нарушения  государственной  дисциплины  и  этических
норм.  Можно  привести  в  качестве  примера  изданный  в  октябре  1998  г.
президентский  Указ  об  освобождении  от  должности   первого   заместителя
председателя Государственного налогового комитета Мурадулло Куролова. В вину
этому чиновнику поставлены проявленные нескромность и тщеславие, помпезность
и  расточительность   при   проведении   семейного   свадебного   торжества,
пренебрежение народными обычаями.
   Дали ли подобные силовые  акции  ожидаемый  эффект?  Надо  признать,  что
проводились они, в сущности, спонтанно и уже в силу этого имели  в  основном
локальное в общественном пространстве и ограниченное во времени воздействие.
Президента, как я  понимаю,  во  всех  этих  случаях  заботила  политическая
стабильность в обществе, и он не организовывал, в отличие  от  руководителей
некоторых других  стран  СНГ,  антикоррупционных  и  других  подобного  рода
кампаний.
   Решение архисложных проблем совершенствования государственного аппарата в
Ташкенте ищут на пути смены  генераций.  Президент  Каримов  определил  свою
позицию на этот счет следующим образом: "Моя самая  большая  надежда  -  это
молодое поколение.  Ибо  умная  и  энергичная  молодежь,  обладающая  самыми
современными знаниями, воспитанная, эрудированная, - это наше будущее. В ней
я вижу и свою  судьбу,  и  судьбу  нашей  страны,  и  судьбу  независимости"
(Народное слово, 11.11.1998). На  это  же  направлен  и  Закон  "Об  основах
государственной молодежной политики" (от 20 ноября 1991 г, с  изменениями  и
дополнениями от 1 мая 1998 г.).
   Вот что писал Дональд Карлайл в 1995 г.: "Университет мировой экономики и
дипломатии, открывшийся  в  январе  1993  г.,  должен  готовить  дипломатов,
журналистов и менеджеров по западному образцу. Там внедряются  международные
стандарты  обучения.  Несомненно,  западные  учебники   и   учителя,   обмен
преподавателями и  студентами  внесут  вклад  в  создание  нового  поколения
лидеров, действительно  приверженных  демократии  и  рыночным  экономическим
моделям".
   Я бы добавил, что в этом университете готовится новая когорта  политиков,
приобщенных как к своей, отечественной, так и к западной культуре.
   Выпускники университета - это молодые  и  вместе  с  тем  профессионально
хорошо подготовленные специалисты, что  в  немалой  мере  является  заслугой
министра иностранных дел Узбекистана  Абдулазиза  Камилова,  являющегося  по
совместительству ректором университета. Он и сам по себе яркий пример такого
прекрасного культурного сплава. В том же ключе стремятся  работать  Академия
государственного и общественного строительства при Президенте Узбекистана  и
Банковско-финансовая  академия  -   головные   учреждения   по   подготовке,
переподготовке  и  повышению  квалификации  руководящих  работников  органов
власти и управления, специалистов экономических структур.
   Поэтому я думаю, что  Узбекистан  уже  сейчас  располагает  резервом  для
выдвижения на руководящие  должности  представителей  не  постсоветской,  а,
скажем так, несоветской политической элиты. Проблема здесь, как мне кажется,
в том, чтобы создать политическую атмосферу особой востребованности молодежи
с ее энергией, предприимчивостью,  решительностью,  склонностью  к  риску  в
разумном сочетании с опытом и традиционным консерватизмом старших поколений.
Проблема и в том, чтобы эта новая, свежая кровь не была отторгнута  нынешним
организмом государственной власти, чтобы  не  возникло  противостояние  двух
групп  элит.  Одной,  стремящейся   к   архаизации,   условно   назовем   ее
ретрадиционалистами,   и   другой,   технократической,   вестернизированной,
реформаторской.  Возможно,  что  от  решения  этой  проблемы   зависят   все
среднесрочные и долгосрочные прогнозы дальнейшего развития Узбекистана.
   Понятно, что для смены поколений в  государственном  аппарате  необходимо
время. Но оно не ждет, оно требует принятия мер быстрого реагирования. Среди
этих мер - создание кадрового резерва для всех, в том числе и самых верхних,
ступеней государственного аппарата, открытые конкурсы и тендеры  на  занятие
административных должностей, включая и руководителей местной государственной
администрации, и, возможно, отдельных министров. Стоит широко использовать в
этом деле прессу, другие  средства  массовой  информации.  Даже  управляемая
гласность, как свидетельствует не столь уж далекий советский опыт,  приносит
известную  пользу.  Возможно,  необходимо  сокращение  числа  чиновников   с
одновременным повышением  в  государственном  аппарате  заработной  платы  и
введением некоторых социальных льгот. Недаром говорят, что дешевый  чиновник
не только разорителен, он опасен.
   В Узбекистане все еще отсутствует  законодательная  база  государственной
службы. Естественно, что самые совершенные законы не могут  решить  проблемы
формирования рациональной бюрократии, но в совокупности с другими  факторами
они необходимы. Немало можно было бы почерпнуть в этом  отношении  из  опыта
западноевропейских стран.
   Скажем, в Италии основные  вопросы  государственной  службы  решаются  на
конституционном уровне. Конституция этой страны, в частности, устанавливает,
что государственные  служащие  находятся  исключительно  на  службе  народа,
должности  государственной  администрации  замещаются  по  конкурсу,   кроме
особых, установленных законом случаев (статьи 97, 98).
   В   Германии   конституционные   положения   о   государственной   службе
конкретизируются в целом пакете законодательных ак-тов. Сейчас их уже 25.  В
их числе "Закон о чиновниках" (от 27.02.1985 г.),  состоящий  из  более  чем
двухсот статей, которые регламентируют практически все возможные аспекты  их
профессиональной деятельности, в том числе и право на карьеру (на  эту  тему
13 статей). Имеется и специальное, объемистое (48 статей)  постановление  "О
праве на карьеру федеральных служащих" (от 8.03.1990 г.).  Можно  назвать  и
такие акты, как постановление "Об испытательных  требованиях,  предъявляемых
при принятии на должность в государственном управлении" (от  9.01.1991  г.),
постановление "О предоставлении  особого  вознаграждения  за  дополнительную
работу" (от 13.03.1992 г.). Чиновники в Германии (как и в большинстве других
западноевропейских  стран)  имеют   многочисленные   социальные   льготы   и
преимущества.
   Особого  внимания  заслуживает  закон  ФРГ   "О   порядке   осуществления
государственного управления" (от 25.05.1976 г.). Сто три статьи этого закона
регламентируют взаимоотношения, которые могут возникнуть между чиновниками и
гражданами  в  процессе  государственного  управления,  их  взаимные  права,
обязанности и ответственность.
   Могу повторить, что я  достаточно  скептически  отношусь  к  самоценности
законов в странах СНГ. И все же хорошее законодательство  о  государственной
службе внесло бы определенные изменения в общественное сознание, создало  бы
правовой фундамент для столь необходимых перемен. Какой  это  дает  конечный
результат - другой разговор. Однако в любом случае без законодательной  базы
положительных сдвигов будет еще меньше.
   Как бы то ни было, еще на многие годы создание рациональной бюрократии  -
одна из главных  целей  реформ  в  Узбекистане  и  вместе  с  тем,  по  мере
достижения этой цели, одно из самых действенных средств реформ.
   Независимая судебная власть
   О судах в постсоветских странах принято говорить  в  связи  с  правами  и
свободами человека. Действительно, сколько бы и как бы  торжественно  в  той
или иной постсоветской стране ни провозглашались права и  свободы  человека,
они в конечном счете пустой звук, если нет  независимого  и  сильного  суда.
Именно суды призваны олицетворять само бытие свободы в  обществе.  Вместе  с
тем суды -  одно  из  важных  средств  модернизации,  поскольку  они  должны
обеспечивать  функционирование  всей  общественной  системы,  разрешая  либо
предотвращая внутрисистемные конфликты. От этих высоких  истин  -  к  земным
проблемам,  судебной   власти   в   Узбекистане.   Конституция   Узбекистана
предполагает  равенство  всех  ветвей:  законодательной,  исполнительной   и
судебной. А что же в действительности? Пока это стало реальностью  только  в
текстах  конституции  и  других  законов,   что   является,   так   сказать,
универсалией всех стран СНГ. В мае 1994 г. в Бишкеке состоялся первый  съезд
судей Кыргызстана. В нем принял  участие  Президент  Акаев.  От  природы  он
человек  очень  наблюдательный  и  всегда  удивительно  точно  улавливает  и
настроение аудитории и ее уровень. Когда мы встретились с ним после  съезда,
он сказал: "Мне даже как-то не по себе. Кто творит правосудие в Кыргызстане?
Это не просто некомпетентные люди.  Это  люди,  у  которых  нет  даже  искры
общественного  интереса.  Знаете,  пока  шел  съезд,  большинство   из   них
откровенно дремали, а те, которые выступали, говорили такие вещи,  что  мне,
неюристу, было стыдно за их правовую безграмотность".
   Очень верная, хотя и  очень  грустная  констатация.  Судьи  во  всех  без
исключения странах СНГ в большинстве своем оказались абсолютно не  готовы  к
выполнению новых и непривычных для них функций третьей власти.
   На  протяжении  всей  советской  истории  суд   был   послушным   орудием
партийно-государственного аппарата. Я очень хорошо помню  то  время.  Помню,
как в райкоме, горкоме, обкоме согласовывались приговоры по всем  более  или
менее значительным уголовным делам, как судей на заседаниях  партийных  бюро
освобождали от должности за либерализм, игнорирование партийных  директив  и
т.д. Помню, в каких ужасных помещениях ютились суды, как выклянчивали  судьи
у  местных  властей  жалкие  копейки  на  совершенно   необходимый   ремонт.
(Например, на починку провалившегося потолка.) Нынешний суд так же  беден  и
зависим от исполнительной власти, как и в советские годы.
   Я имею возможность сравнивать уровень  профессиональной  подготовленности
судей   советского   и   постсоветского,   нынешнего   времени.   С   полной
ответственностью скажу: сравнение не в пользу  сегодняшних  судей.  Убежден,
что аналогичное мнение выскажет любой ветеран этой  профессии.  И,  поверьте
мне, не  в  силу  некой  возрастной  ностальгии,  а  с  болью  за  утерянный
профессиональный капитал.
   В декабре 1998 г. авторитетный московский юридический журнал "Государство
и право" опубликовал интервью с  профессором  Владимиром  Тумановым,  бывшим
председателем Конституционного суда России, а ныне председателем Совета  при
Президенте  России  по  вопросам  совершенствования   правосудия.   Заключал
интервью вопрос: "Оглядывая российскую правовую систему  с  высоты  прожитых
при новой конституции лет, можем ли мы сказать, что начинает пробивать  себе
дорогу  понимание  новой  роли  судов?  Все-таки  кажется,   что   это   еще
недостаточно   отложилось   в   сознании   не   только   населения,   но   и
профессиональных юристов". Весьма осторожный и деликатный профессор  Туманов
ответил: "Я думаю, что в этом  плане  наше  общественное  правосознание  еще
далеко от стадии зрелости" (Государство и право. 1998. № 12. С. 15-19).
   Полагаю, что такую же оценку можно дать и общественному  правосознанию  в
Узбекистане.
   Реальная защита  прав  и  законных  интересов  граждан  при  помощи  суда
практически невозможна без активного содействия  адвокатуры.  В  Узбекистане
были приняты очень неплохие законы "Об адвокатуре" (от 27 декабря 1996 г.) и
"О гарантиях адвокатской деятельности"  (от  25  декабря  1998  г.).  Однако
социальное расслоение, а нередко и просто бедность части  населения  создает
неравные  возможности  в  использовании   гражданами   адвокатской   помощи.
Большинство людей просто не в состоянии оплатить услуги адвоката  вообще,  а
квалифицированного - тем более.
   В мае 1992  г.  я  был  в  США  в  составе  небольшой  делегации  юристов
Кыргызстана. У нас состоялась встреча  с  судьей  Верховного  суда  Антонием
Скалия.  Принял  он  нас  очень  приветливо  и  предупредительно.  Провел  в
небольшой и уютный зал судебных заседаний, рассказал о различных процедурных
тонкостях судебных процессов в Верховном суде. Скалия спросил нас о том, как
идет судебная реформа в независимом Кыргызстане.  Мы  ему  честно  обо  всем
рассказали. Он выслушал наши  откровения  и  поинтересовался:  "Джентльмены!
Хотел бы уточнить. Если я вас правильно понял, то далеко не все люди в вашей
стране могут пригласить своего адвоката в случае их задержания полицией  или
ареста по постановлению суда?" Выслушав ответ,  что  такое  могут  позволить
себе, если вопрос будет урегулирован в законе по американскому  образцу,  не
более пяти, ну, может быть,  десяти  процентов  населения,  он  спросил:  "А
остальные 90 или даже 95 процентов? Когда у них появится такой шанс?"
   Мы ответили, что если рыночные реформы будут идти без  больших  задержек,
то лет через 10-15. (Какими оптимистами  были  мы  тогда!)  Скалия  заметил:
"Человек из аппарата конгресса, который готовил нашу встречу, говорил мне  о
том, что Кыргызстан - остров демократии, что ваша  страна  на  всех  парусах
идет по пути западных демократий. Он, оказывается, не имеет представления  о
том, что у вас делается". То есть, по  мнению  Скалия,  если  человек  не  в
состоянии воспользоваться услугами адвокатов для защиты  своих  прав,  ни  о
какой  демократии  не  может  быть  и  речи.  Наверное,  в  сути  своей  это
утверждение близко к истине.
   Особый разговор о хозяйственных судах. В конце мая 1993 года в  Институте
восточноевропейского   права   в   Киле    (Германия)    состоялась    очень
представительная конференция на тему  "Признание  и  исполнение  иностранных
судебных  решений  в  Восточной  Европе".  (Сюда  же  отнесены  были  и  все
постсоветские  страны.)   В   конференции   приняли   участие   руководители
арбитражных судов (государственных и третейских) России, Украины,  Германии,
Польши,  Венгрии,  Чехии,  Болгарии,  а  также  видные  ученые   в   области
арбитражного процесса. Имел честь участвовать в этой конференции и я.  Среди
прочих  обсуждалась  проблема  инвестирования.  Отмечалось,  что  инвесторы,
которые имеют коммерческие интересы на  постсоветском  пространстве,  прежде
всего спрашивают: "А  там  есть  правовые  правила?  Они  соблюдаются?  Есть
средства,  обеспечивающие  соблюдение  этих   правил?   Защищающие   от   их
нарушителей?" Если есть, тогда капитал идет. Если нет, серьезные и уважающие
себя бизнесмены уходят.
   Участники конференции говорили о том, что  если  и  есть  в  странах  СНГ
соответствующие  арбитражные  правила,  то  они  повсеместно  нарушаются.  В
частности, был сделан вывод, что  хотя  по  законам  этих  стран  признается
юридическая  сила  решений  иностранных  арбитражных   (третейских)   судов,
действующих на постоянной основе и созданных для конкретного дела (ad  hoc),
они или не  исполняются  вообще,  или  исполняются  только  в  коррупционном
режиме. Между тем иностранные инвесторы рассматривают возможность обращаться
за защитой своих  интересов  именно  в  эти  суды  как  весьма  значительную
правовую   гарантию.   (Anerkennung    und    Vollstreckung    ausl?ndischer
Entscheidungen in Osteuropa, Verlag C.H., 1994).
   До сегодняшнего  дня,  насколько  мне  известно,  положение  дел  в  этом
отношении не изменилось. У меня записаны на диктофон рассказы  отечественных
предпринимателей,   иностранных   бизнесменов,   адвокатов   о   царящей   в
хозяйственных судах, в том числе  и  в  Узбекистане,  коррупции,  ставшей  в
полном смысле слова нормой их жизни.
   Начиная от помещений, где работают суды, и кончая действительным статусом
судей, ни о каком равенстве не может быть и речи. Разве можно серьезно  даже
помыслить о том, что председатель районного, городского или областного  суда
действительно независим от соответствующего хокима?  Многие  государственные
чиновники самого высокого ранга по-прежнему воспринимают суды в одной связке
с  органами  милиции,  другими  административными  учреждениями.   И,   смею
утверждать, отнюдь не в качестве ведущего звена этой связки. Словом,  как  в
добрые советские времена.
   Между тем  дальнейшее  пребывание  судов  на  обочине  государственной  и
общественной жизни  может  причинить  очень  серьезный  урон  прогрессивному
развитию Узбекистана. Коренным образом улучшить материальные условия  работы
судов, поднять их общественный престиж, провести существенную кадровую смену
в судейском корпусе,  осуществить  массовую  и  качественную  переподготовку
судей в короткие сроки явно невозможно. Но ведь начинать это когда-то надо.
   Средства массовой информации
   В  модернизирующихся  обществах  СМИ  имеют  ряд  в   значительной   мере
совпадающих функций. Одна из них -  информировать  и  просвещать.  Другая  -
осуществлять контроль  и  наблюдение  за  действиями  правительства  и  иных
институтов власти.  СМИ  могут  взять  на  себя  и  более  активную  роль  в
политической   жизни,   организуя   кампанию   в   поддержку   определенного
политического курса, тех или иных реформ, формируя или изменяя  общественное
сознание. Понимание СМИ как всенародного форума отнюдь не преувеличение.
   Выполняют ли СМИ эти  функции  в  Узбекистане?  Судите  сами.  Статья  29
Конституции Узбекистана гласит, что каждый имеет право  искать,  получать  и
распространять  любую  информацию,  за   исключением   направленной   против
существующего строя и подпадающей под  другие  ограничения,  предусмотренные
законом.  В  соответствии  со  статьей  67  Конституции  средства   массовой
информации свободны и действуют  в  соответствии  с  законом.  Они  несут  в
установленном  порядке  ответственность  за  достоверность  информации.  Эти
конституционные положения получили развитие в двух  законах,  принятых  Олий
Мажлисом 24 апреля 1997 г.: "О гарантиях доступа к информации" и  "О  защите
профессиональной деятельности журналиста". Статья 14  второго  из  названных
законов  предусматривает,  что  должностные  лица  государственных  органов,
учреждений, организаций  несут  ответственность  за  осуществление  цензуры,
оказание  давления  на  журналиста,  вмешательство  в  его  профессиональную
деятельность. Но эти правовые нормы нацелены в значительной мере на будущее.
Позиция государства в отношении СМИ заключается в том,  что,  поскольку  они
являются  мощным  средством   влияния   на   массы,   желательно   сохранить
государственный контроль над их работой. В стране  функционирует  управление
по охране государственных тайн, исполняющее практически  и  довольно  жестко
роль  цензуры.  Соответствующий  механизм  был  отработан  еще  в  советские
времена. Все республиканские, областные  и  столичные  газеты  печатаются  в
концерне "Шарк". Любая из них будет принята типографией к печати только  при
наличии на ней специального штампа.  Этот  разрешительный  штамп  ст