С
1929 г. секретарь ЦК КП(б)  Узбекистана,  в  1931-1937  гг.  -  председатель
Средазбюро ВЦСПС, в 1937-1950 гг. Первый секретарь ЦК КП(б)  Узбекистана,  в
1953-1955 гг. - председатель Совета Министров Узбекистана.)
 
   Некоторые ученые придерживаются мнения, что  и  узбекская,  и  таджикская
нации были искусственно созданы советской  властью.  Они  же  отмечают,  что
сейчас можно с определенностью говорить об узбеках как о сложившемся этносе,
но с той же уверенностью  считают,  что  советских  таджиков  единой  нацией
назвать все же нельзя (см., напр.: Мирский Г. Ислам и нация: Ближний  Восток
и Центральная Азия.  Полис.  1998.  №  2.  С.  81-82;  Roy  О.  Tadjikistan,
Presentation of US Peace. 1992).
   Вот относящаяся к этому вопросу констатация из подготовленного в 1997  г.
в Институте стран СНГ доклада  "Внутритаджикский  конфликт:  основная  точка
напряженности южной дуги нестабильности" (СНГ № 1, декабрь 1997).  Сразу  же
хотел бы заметить, что доклад призван подтвердить тезис  о  целесообразности
ставки на Таджикистан как главного  партнера  России  в  регионе  и  поэтому
составлен явно доброжелательно по отношению к этой стране. Итак,  упомянутая
констатация.
   Таджикское общество является глубоко клановым (в случае Таджикистана  под
кланом следует понимать региональные  общности  или  землячества).  Основные
кланово-этнические группы распределяются  следующим  образом:  Ленинабадская
область (40% населения страны)  -  ходжентский  клан;  горный  Бадахшан  (за
исключением Калайхумбского района) - бадахшанский  клан;  восток  Хатлонской
области - кулябский клан; Каратегин и Матч (к востоку и северу от Душанбе) -
душанбинский клан; Вахшская долина (запад  Хатлонской  области)  -  гармский
клан. Куляб, Ходжент, Гарм и Бадахшан разделены сложным рельефом  местности,
и их население столетиями проживало автономно друг от друга. Можно  сказать,
таджикский этнос - это общность субэтносов.
   Принесло ли Москве отделение таджиков от узбеков  ожидаемые  политические
дивиденды? Трудно дать ответ на этот вопрос. И тогда, и сейчас.  Однако  эта
акция создала благоприятные условия для распространения в  таджикской  среде
паниранских идей, вовлечения таджиков в  иранское  культурное  пространство,
для  самоидентификации  советских  таджиков  с  титульным  этносом  Ирана  и
соответствующими этническими группами в Афганистане. В связи с  этим  Москва
предприняла энергичные усилия для того, чтобы развить далекий  от  иранского
литературный таджикский язык, сконструировать  особую  тысячелетнюю  историю
таджиков, представить их единственным  народом,  наследовавшим  тысячелетнюю
историю Трансоксании (Probleme der Nationswerdung der Usbeken und Tadshiken.
S. 27-28).
   И вновь сослагательное  наклонение.  Что  было  бы,  если  бы  Узбекистан
объединил в своих государственных  границах  и  тюркоязычное,  и  двуязычное
(фарси- и тюркоязычное), и фарсиязычное население, с сохранением  таджикской
национально-культурной автономии?
   Вполне возможно, что за семьдесят лет советской истории  здесь  могла  бы
сформироваться уникальная двуязычная нация.  Ведь  не  обязательно  во  всей
Средней Азии  должен  был  торжествовать  взгляд  на  нацию  как  неизменное
единство людей по крови. Я не говорю, что это плохо. Речь о другом,  о  том,
что такой подход к пониманию нации в истории человечества не единственный.
   Глава 4
   БЕЗ ПРАВА РЕШАТЬ СВОЮ СУДЬБУ
   (Советская власть в Узбекистане)
   ЧТО ТАКОЕ СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ?
   Никакого намерения  пародировать  название  известного  пропагандистского
выступления Ленина у меня нет. И тем более желания полемизировать с  ним  по
этому вопросу. После крушения коммунистической системы о сущности  советской
власти в ее  большевистской  версии  написано  и  сказано  столько,  что  на
какое-то время в исследовании этой темы нелишне сделать передышку. В  данном
случае речь идет о необходимости обозначить некоторые важные  характеристики
этого уникального и страшного феномена. Причем сделать это в контексте более
узкой проблемы "Советская власть в Узбекистане", в которой, в свою  очередь,
попытаться выделить только один аспект: отсутствие у  народа  Узбекистана  в
условиях советской власти права решать свою судьбу.
   Коммунистический тоталитаризм
   В ноябре 1999 г. "Независимая газета" в приложении "Хранить вечно" (№  8)
опубликовала документ  под  заголовком  "Политическое  завещание  (Последние
мысли  Г.В.Плеханова)".  Публикация   достаточно   сенсационная,   вызвавшая
различные отклики. Убедительных доводов, опровергающих авторство  Плеханова,
приведено  не  было.  Напротив,  серьезные  исследователи   его   творчества
полагают, что  это  действительно  мысли  патриарха  российского  марксизма.
Поражают пророческие  предсказания  Георгия  Плеханова  об  эволюции  власти
большевиков: "От идеи диктатуры пролетариата к диктатуре  одной  партии,  от
диктатуры партии к диктатуре ее лидера, власть которого будет поддерживаться
тотальным  государственным  террором".  Эта  мысль  полностью  сочетается  с
мнением самых видных  сегодняшних  историков  и  политологов,  российских  и
западных, что советский коммунистический режим  отнюдь  не  был  порождением
обезумевшего тирана Сталина, что Сталин,  как  кровавый  диктатор,  сам  был
продуктом системы, основанной Лениным. По  мысли  Плеханова,  большевики  не
могут дать народу ни демократии, ни свободы, потому что в  противном  случае
они тут же потеряют власть. "Революция, совершенная Лениным,  -  предполагал
Плеханов, - окажется страшнее мифического Минотавра - она будет поедать  как
своих детей, так и своих родителей".
   Так оно и оказалось в действительности. Советская власть практически  все
время своего существования была типичным  тоталитарным  режимом.  Именно  не
авторитарным,  а  тоталитарным.  В  чем  же  тут  различие?  Разница   между
тоталитаризмом и авторитаризмом идет и по вертикали, по линии государство  -
личность, и по горизонтали, масштабу  давления  государственного  режима  на
общество. По вертикали тоталитаризм - это доведенное  до  предела  бесправие
каждой личности и народа в целом. По горизонтали - охват  государством  всех
сфер общественной жизни, тогда как при  нетоталитарном  авторитаризме  могут
существовать отдельные элементы или даже пласты гражданского общества.
   Вот  выдержка  из  "Большого  энциклопедического  словаря",   из   статьи
"Советский Союз": "С середины 20-х годов Коммунистическая  партия  полностью
подчинила  себе   государственные   структуры.   В   стране   была   создана
тоталитарная, строго  централизованная  и  милитаризованная  система,  целью
которой была модернизация страны  и  поддержка  коммунистического  и  левого
экстремистского движения в других странах. Массовые репрессии затронули  все
слои общества" (БЭС. - М. 1998. С. 1133-1134).
   Сказано весьма сдержанно. Следует назвать хотя  бы  наиболее  характерные
черты общественного строя в  СССР,  который  был  объявлен  социалистическим
(реальный социализм, зрелый социализм, развитой  социализм).  Это  -  полный
контроль над всеми сферами общественной жизни  (материальными,  социальными,
духовными,  информационными),   монополия   государственной   собственности,
директивное   централизованное   планирование,   диктатура   верхнего   слоя
партийно-государственного  аппарата,  опирающегося  на  аппарат  насилия   и
массовые  репрессии,  насаждавшего  произвол,  беззаконие,  нетерпимость   к
инакомыслию.
   И еще одна отличительная черта  коммунистического  режима  -  милленаризм
(хилиазм). В переводе на русский язык  эти  слова,  латинское  и  греческое,
означают "тысячелетие". По  содержанию  же  они  характеризуют  веру  ранних
христиан в приход тысячелетнего царства  полного  благополучия  и  всеобщего
счастья, создание идеального общества.
   Большевизм, взяв  марксизм  в  качестве  своего  идеологического  оружия,
подверг  его   догматизации   и   вульгаризации   и   поставил   на   службу
коммунистическому тоталитаризму, как научное обоснование  веры  в  идеальный
общественный строй, воплощающий принципы социальной справедливости,  свободы
и равенства. Эта утопическая идея внедрилась в массы  путем  систематической
активнейшей пропаганды  и  агитации,  что  привело  к  полному  и  глубокому
оболваниванию населения с помощью пустых слов, лозунгов  и  шаблонных  фраз.
Верить было не обязательно. Требовалось не говорить иное, что повсеместно  и
выполнялось. В теоретическом аспекте коммунизм основывался на таких понятиях
и рассуждениях, которые ускользают от любой  версификации,  от  проверки  их
истинности путем опыта.
   Коммунизм  был  чужд  менталитету,  национальному  характеру   узбекского
народа. Он являлся для узбеков инородным, русским  явлением.  В  этой  связи
позволю  себе  сослаться  на  Александра  Зиновьева,  современного  русского
философа и писателя,  который  в  восьмидесятых  писал  книги,  изобличающие
парадоксальность и абсурдность советской действительности. За  это  Зиновьев
был выдворен из Советского  Союза,  а  в  девяностые  выступил  с  апологией
советской системы и резкой критикой преобразований  в  России.  Вот  что  он
пишет:  "Коммунизм  имел  успех  в  России  в  значительной  мере  благодаря
национальному характеру русского народа, благодаря его слабой способности  к
самоорганизации и самодисциплине,  склонности  к  коллективизму,  покорности
перед высшей властью, способности легко  поддаваться  влиянию  всякого  рода
демагогов и проходимцев, склонности смотреть на жизненные блага как  на  дар
судьбы или данные свыше, а не как результат собственных усилий,  творчества,
инициативы, риска..." (Зиновьев А.  Гибель  империи  зла.  Очерк  российской
трагедии. - Социс. 1994. № 10.  С.  68).  Строки  эти  принадлежат  не  перу
западного русофоба,  а  перу  истинно  русского  человека  и  патриота,  как
называет сам себя, и не без оснований, Зиновьев.
 
   Коммунистический тоталитаризм  -  не  единственный  в  уходящем  веке.  В
Европе, например, в различных интерпретациях тоталитаризм был, как известно,
в Германии,  Италии,  Испании.  Небезынтересно  в  этой  связи  вспомнить  о
национал-социалистическом  государстве  в  Германии  (1933-1945  гг.).   Его
отличительными  признаками  (помимо  массового  уничтожения  евреев)   были:
установление полицейского государства, отмена  всех  государственно-правовых
гарантий личности, устранение всех (кроме национал-социалистической)  партий
и парламента, роспуск или  полная  зависимость  от  нацистской  партии  всех
организаций гражданского  общества,  прессы,  радио.  Наряду  с  расизмом  в
немецкой   национал-социалистической   идеологии   существовали    следующие
принципы: подчинение всей экономической,  культурной  и  политической  жизни
нацистскому  государству;  иерархический  вождизм;  формирование   народного
самосознания на основе единства всех классов и социальных  слоев;  приоритет
общественных интересов перед личными.
   Сейчас не только  в  западных,  но  и  в  постсоветских  исследованиях  и
энциклопедиях  утверждается,  что  многие  черты  национал-социализма   были
присущи  большевизму,  сталинизму,  маоизму.  Более   того,   как   это   ни
кощунственно на первый взгляд звучит, но в чем-то  советский  социализм  был
более тоталитарным, чем немецкий национал-социализм. Например,  в  экономике
Германии того периода имелись  островки  частной  собственности.  Правда,  в
отношении технологии массового уничтожения  людей  пальма  первенства  была,
безусловно, у немецких фашистов, хотя и в Советском  Союзе  невинные  жертвы
исчислялись миллионами.
   Весьма интересны очень точные наблюдения лорда Хартли Шоукросса,  видного
английского юриста и дипломата, возглавлявшего английскую часть обвинения на
Нюрнбергском процессе. Шоукросс говорил о  том,  что  постигнуть  нацистскую
юридическую систему, при всем  ее  чудовищном  несоответствии  с  принципами
права, он все-таки мог, а вот советскую - нет. Нацистская  -  ужасала  своим
цинизмом, но была по-своему откровенной, не пыталась выдать  себя  за  нечто
другое, более человечное, тогда как советская  -  была  сплошь  фарисейской,
анализировать ее не имело ни малейшего смысла, поскольку законы представляли
собой только  фасад,  а  судьи  руководствовались  секретными  инструкциями.
Формально провозглашаемые принципы  не  имели  ничего  общего  с  практикой,
привычные  в  мировой  юриспруденции  термины  наполнялись   совсем   другим
содержанием, их использование в  любой  полемике  сразу  же  превращалось  в
диалог слепого с глухим. Стоит прислушаться к выводу английского юриста, так
адекватно оценившего одну из главных сущностных черт  советской  власти.  По
его мнению, из жизни наследников советской власти все это  уйдет  лет  через
пятьдесят или сто, и то - при  большом  желании  перемен.  Искреннем,  а  не
мнимом.
 
   Небольшое отступление. Если не лирическое, то сугубо личное, но, как  мне
кажется, по делу. Мне пришлось жить и при Сталине,  и  при  Хрущеве,  и  при
Брежневе. Впечатлений о советском социализме накопил  предостаточно.  Иногда
мои внуки, выросшие на Западе, спрашивают, как мы жили  при  коммунистах.  Я
отвечаю им: "Мы жили так же, как и вы. Общались, влюблялись,  рожали  детей,
дожидались внуков. Нам казалось, что это нормальная жизнь. Другой  жизни  не
было дано. Но когда люди, жившие за рубежом  и  считавшие  советскую  власть
олицетворением социальной справедливости, приезжали к  нам,  прозрение  было
для них зачастую невыносимо тяжелым".
   Вспоминается такой случай. В самом конце  января  1996  г.  в  Давос,  на
Всемирный экономический форум, приехал лидер российских коммунистов Зюганов.
Он характеризовал себя прирожденным социал-демократом. Но в его  свите  были
новые коммунистические функционеры, проникнутые ностальгией  по  брежневским
временам. Один из них в дискуссии с очень пожилым  австрийским  социалистом,
свидетелем которой мне довелось  быть,  в  качестве  аргумента  правильности
своей  позиции  ссылался  на  десятки  имен  признанных  на  Западе  ученых,
писателей, других деятелей культуры, принявших коммунистические идеалы в  их
советской версии. Австриец возразил, сказав, что все эти люди в силу  разных
причин находились во власти политических утопий и иллюзий. Ни  больше  и  ни
меньше. Причем расставание с иллюзиями было нередко трагичным.
   Это действительно так. Один из ярких примеров -  судьба  Назыма  Хикмета,
турецкого писателя и общественного деятеля, автора талантливых стихов, пьес,
киносценариев и романов. В 19 лет он вступил в компартию. Когда ему было  32
года, за пропаганду коммунистических  идей  он  был  арестован  и  провел  в
турецких тюрьмах 17 лет. В 1950 г. ему была присуждена Международная  премия
мира. В 1951 г. Хикмету удалось вырваться из застенков и приехать в СССР.  В
коммунистической Мекке - Москве Хикмету пришлось очень  быстро  пересмотреть
свои взгляды. В московской писательской  среде  в  это  время  царил  разгар
антисемитской кампании борьбы с космополитизмом.  На  одном  из  выступлений
перед писателями в 1952  г.  Хикмету  прислали  записку  с  вопросом  о  его
национальности. Он ответил: "Автора записки, судя по всему,  интересует,  не
еврей ли я? У меня нет  ни  капли  крови  народа,  давшего  миру  Спинозу  и
Чаплина, Эйнштейна и Маркса, Левитана  и  Ойстраха".  По  тем  временам  это
ответ, требующий не только большого благородства, но  и  большого  мужества.
Хикмет никогда не был конформистом, и отношение к тому, что делалось в нашей
стране, становилось с каждым днем все более критическим. Это был  взгляд  со
стороны, непредвзятый и вместе с тем компетентный, способный увидеть то, что
мы сами не замечаем или предпочитаем не  замечать.  Причем  взгляд  человека
Востока. Он писал о культе  личности  Сталина,  о  засилье  бюрократизма,  о
подавлении социалистическим обществом творческой личности. Поэтому пьесы его
не  ставили,  а  если  и  ставили,  то  через  неделю-другую  исключали   из
репертуара. Многие стихи и прозу не печатали.
   Хикмет столько лет провел в условиях несвободы, что  был  органически  не
способен принять  условия  несвободы  советской.  И  бедное  его  сердце  не
выдержало. Его  московский  друг  вспоминал:  "Когда  я  видел  Хикмета,  то
испытывал невольную боль... Я думал о том, с какой безоглядностью  он  отдал
свои лучшие годы притягательному и лживому призраку.  Столько  бессмысленных
лет в темнице.  Я  вспоминал  его  голодовки,  его  обреченные  мятежи,  его
кровоточащие строки: "Весной стократ тяжелее вечера в  тюрьме..."  Рожденный
для жизни и служения красоте, зачем, зачем он принес себя в жертву угрюмой и
мертвящей идее, несовместимой, по его же собственным словам, с духом  земли,
как с духом красоты вообще!"
   Партия-государство
   Термин "партия" применительно к Советскому Союзу  вводит  в  заблуждение,
поскольку он вызывает  ассоциации  с  партиями  западных  стран.  Между  тем
советское общество  было,  строго  говоря,  обществом  не  однопартийным,  а
беспартийным. Тот социальный феномен, который в  Советском  Союзе  назывался
партией, состоял, как известно, из множества игравших большую роль  в  жизни
трудовых  коллективов  первичных  партийных   организаций,   и   авторитарно
командующего ими партаппарата.
   Еще в двадцатых годах советский поэт Владимир  Маяковский  написал  стихи
под заголовком "Советский помпадур". В них есть  такие  строки,  посвященные
типичному, на взгляд поэта, партийному чиновнику высшего уровня.
   Победу масс,
   позволивших ему
   Надеть незыблемых мандатов латы,
   Немедля приписал он
   своему уму,
   Почел пожизненной наградой
   за таланты.
   Со всякой массою такой
   порвал давно,
   Хоть политический,
   но капиталец нажит.
   И кажется ему,
   что навсегда дано
   Ему над всеми володеть и княжить.
 
   Это написано в конце двадцатых годов. А что было в  конце  восьмидесятых,
это нам и без свидетельств поэтов хорошо известно.
   Партийный аппарат являлся частью системы государственности, причем частью
особой. Во-первых, он был стержнем, остовом всей системы власти.  Во-вторых,
был такой частью власти, которая управляет всей остальной властью,  то  есть
властью над властью. Вся система власти и  управления  обществом  находилась
под контролем  партийного  аппарата,  являлась  фактическим  продолжением  и
разветвлением его. В  кадровых  и  других  важных  вопросах  жизни  общества
структуры так называемых  ветвей  власти  (законодательной,  исполнительной,
судебной) служили марионетками в руках партийного аппарата.
   Надо сказать, что объективно личная диктатура Сталина связана в известной
мере  и  с  тем,  что  возникла  необходимость   установить   контроль   над
партаппаратом, учредить в стране еще какую-то  сверхвласть.  (Между  прочим,
тогда по заказу Кремля и были написаны приведенные стихи Маяковского.)
   Сталинская система включала в себя партийно-государственный  аппарат  как
свое орудие, но играл он второстепенную, подчиненную роль. Стержнем  системы
была клика людей, лично обязанных Сталину своим положением,  предоставленной
им долей власти. Это о них сказано одним из великих поэтов  ХХ  века  Осипом
Мандельштамом:
 
   А вокруг его сброд тонкошеих вождей,
   Он играет услугами полулюдей.
   Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
   Он один лишь бабачит и тычет.
   Как подковы кует за указом указ
   Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
 
   И естественно, в руках вождя  опутывающая  всю  страну  система  сыска  и
репрессий, сотни концентрационных лагерей (архипелаг ГУЛАГ). В годы Большого
террора партийный аппарат, даже его верхи, никаких гарантий безопасности  не
имел. Любой в любую минуту мог быть втянут в кровавую  дьявольскую  карусель
террора.
   Поэтому в  1956  г.  при  всем  молитвенном  благоговении  перед  недавно
почившим Сталиным партия поддержала  Х