оддержку во всех регионах  страны.  В  еще  большей  мере  ориентирован  на
активную роль политических партий "Закон о выборах в Олий Мажлис".
   Совершенно очевидно, что  многопартийность  в  Узбекистане  находится  на
начальном этапе своего становления как влиятельной  политической  силы,  что
партии не относятся к реальным центрам принятия  политических  решений.  Все
пять  политических  партий,  допущенных  к   участию   в   парламентских   и
президентских выборах: Народно-демократическая  партия  Узбекистана  (НДПУ),
"Ватан  тараккиети"  ("Прогресс  Родины"),   Социал-демократическая   партия
"Адолат"  ("Справедливость"),  Демократическая  партия   "Миллий   тикланиш"
("Национальное   возрождение"),    Национальная    демократическая    партия
"Фидокорлар" ("Самоотверженные"), - являются  откровенно  пропрезидентскими.
Ни одна из них не ставит своей задачей  борьбу  за  власть  (за  исключением
"Фидокорлара", которая, однако, лишь декларирует такое намерение). Как же их
можно назвать политическими партиями в общепринятом смысле?
   Поэтому восторги западных экспертов  по  поводу  качества  избирательного
законодательства  Узбекистана,  в  совершенствовании   которого   сами   они
принимали участие, явно преувеличены. С точки зрения юридической формы здесь
действительно все в норме. А вот что  касается  особенностей  общества,  его
традиций и реальной сегодняшней жизни, то законы о  выборах  вряд  ли  можно
считать адекватными им. Об этом я постараюсь подробно  рассказать  в  других
главах своих записок. Здесь же я упоминаю об этом в связи с тем, что  резкая
критика выборов Президента страны и в Олий Мажлис  со  стороны  ОБСЕ  еще  в
период избирательной кампании мне не понятна.
   Неужели кто-то в ОБСЕ, не будучи наивным человеком, мог всерьез полагать,
что в постсоветском Узбекистане, при еще не сформировавшемся  новом  среднем
классе, какие-либо политические партии могли бы стать  значимыми  элементами
гражданского общества?
   Такую роль мог бы выполнить только блок местного самоуправления при одном
непременном условии: если он будет  организован  не  сверху  вниз,  а  снизу
вверх, когда махалля и сельские общины организуют демократическим путем свои
объединения в районах и областях, ассамблею или конгресс на  республиканском
уровне. Вот  отвечающий  логике  истории  Узбекистана  становой  хребет  его
гражданского  общества,  понимаемого  как  совокупность  отношений  в  сфере
экономики,  культуры,  политики,  развивающихся  независимо,  автономно   от
государства.
   Кто может сказать, что Президент Каримов недооценивает  роль  махалля  (в
широком  смысле,  как  синонима  местного   самоуправления),   что   он   не
предпринимал неоднократные попытки вывести этот институт  на  самую  высокую
орбиту общественной жизни? Почему это не  удалось  сделать  и  какова  здесь
личная вина Каримова, - другой, особый разговор. Здесь речь идет о том,  что
был бы способен при наличии  такой  общественно-политической  инфраструктуры
сделать Каримов для того, чтобы  граждане  Узбекистана  могли  на  январских
президентских  выборах  свободно,  без  контроля   государственной   власти,
выразить свое мнение. Думаю, что  ответ  лежит  на  поверхности:  обеспечить
выдвижение одного или двух альтернативных кандидатов  и  строгое  соблюдение
избирательного законодательства, демократичность которого, как я уже сказал,
даже критиками нынешней власти в Узбекистане не ставилась под сомнение.
   Альтернативный кандидат
   Олий Мажлис назначил выборы президента на 9 января 2000 г., более чем  за
три месяца до этой  даты,  превысив  на  один  месяц  срок,  предусмотренный
соответствующим  законом.  К  8  сентября  1999  г.  о   своем   участии   в
президентских выборах проинформировали все партии,  однако  с  заявлением  о
регистрации кандидата в президенты обратились руководители  только  двух  из
них:  Народно-демократической  и  "Фидокорлара".  Первой   был   представлен
Абдулхафиз Джалалов, второй - Ислам Каримов.
   Абдулхафиз Джалалов родился 1 июня 1947 г. в Намангане в семье  врача.  В
1964 г. окончил сельскую школу, а в 1969 г.  -  Ташкентский  государственный
университет по специальности философия. В 1976 г.  защитил  кандидатскую,  в
1992-м - докторскую диссертации.
   В 1969-1971 гг.  находился  на  действительной  военной  службе  в  рядах
пограничных войск. С 1971 г. - на научно-педагогической работе.
   С 1993 г. по настоящее время  -  директор  Института  философии  и  права
Академии наук Узбекистана. В декабре  1994  г.  был  избран  депутатом  Олий
Мажлиса первого созыва. В сентябре  1993  г.  избран  вторым,  а  в  августе
1994-го первым секретарем Центрального Совета Народно-демократической партии
Узбекистана.
   К  моменту   выборов   Джалалов   имел   пятилетний   стаж   политической
деятельности. Однако  ничего  такого,  что  обратило  бы  на  него  внимание
общественности, совершить он за это время не мог.  Сколько-нибудь  заметного
авторитета,  как  соискатель  высшего  государственного  поста,  Джалалов  в
обществе не имел. То, что он знаток Гегеля и  автор  многих  книг,  одна  из
которых носит  символическое  название  "Ответственность  независимости",  в
состязании за пост президента  страны  вряд  ли  могло  быть  сколько-нибудь
весомым аргументом. В том, что он, как  кандидат  в  президенты,  призванный
засвидетельствовать urbi et  orbi  ("городу  и  миру",  к  общему  сведению)
демократичность этих выборов, сыграл свою роль  далеко  не  лучшим  образом,
виновата конкретная политическая среда, в  которой  не  могли  быть  оценены
адекватно его реальные возможности.
   Начать  с  того,  что  представленная  Джалаловым  программа  практически
состояла из различных высказываний И.Каримова, изложенных  в  его  последней
книге "Узбекистан на пороге XXI века". Никакой конкретики в  этой  программе
не содержалось. Обоим кандидатам  в  президенты  были  предоставлены  равные
возможности использовать средства массовой информации и проводить встречи  с
избирателями. Вопреки ожиданиям, Джалалов лишь имитировал некую политическую
самостоятельность, причем делал это  с  очевидной  пассивностью.  Во  всяком
случае, от какой-либо критики Каримова в своих  выступлениях  он  уклонялся,
чем оказал тому плохую услугу. Когда  в  день  выборов  журналисты  спросили
Джалалова, за кого он отдал свой голос, он ответил: "За Каримова". Слова эти
тут же были переданы некоторыми  телекомпаниями  Европы  и  США,  попали  на
страницы зарубежных газет. В одной из них соответствующая  информация  вышла
под заголовком "О, sanсta simplicitas!" ("О, святая простота!").
   Я  спрашиваю  сам  себя:  "Могли  ли  быть  другие  варианты   выдвижения
альтернативных кандидатов, усиливающие возможности протестного  голосования?
Не лучше ли был бы в этом  смысле  выдвиженец  от  представительных  органов
государственной власти?" Думаю, что этот вариант  был  бы  ошибочным,  такой
кандидат  воспринимался  бы   общественностью   как   откровенная   креатура
администрации президента.
   К сожалению, не была  реализована  поддерживаемая  самим  Каримовым  идея
представительства в президентских выборах всех или основных партий.  В  этом
случае Каримов мог бы получить на 5-10%  меньше  голосов  избирателей,  зато
какой был бы выигрыш в аспекте демократического развития Узбекистана!  Какие
новые краски получил бы имидж Каримова за рубежом! И наверняка  не  было  бы
поспешно распространенного через два дня после  выборов  документа  ОБСЕ,  в
котором  выражалось  сожаление  в  связи   с   отсутствием   демократической
состязательности.
   Гласность
   Один из главных принципов избирательного законодательства  Узбекистана  -
гласность выборов, их открытость, доступность информации  для  общественного
ознакомления, обсуждения и контроля.
   По моему мнению, сами президентские выборы прошли практически безупречно,
компенсируя в значительной мере промах с альтернативными кандидатами.
   В них приняли участие более ста независимых наблюдателей из  26  стран  -
США, Германии, Канады, Израиля, Южной Кореи, Индии и др. (В  их  числе  имел
честь быть и я.) Некоторые из наблюдателей мне хорошо известны.
   С Евгением Кожокиным,  директором  Российского  института  стратегических
исследований (РИСИ), я познакомился  в  мае  1991  г.  во  время  совместной
командировки в США. Мы провели почти месяц в Вашингтоне и Нью-Йорке в тесном
деловом общении. Сложились отношения взаимной симпатии, которые  сохраняются
до  сегодняшнего  дня.  Человек  он  весьма  взвешенный  в  своих   оценках.
Возглавляемый им институт образован Указом Президента России в 1992  г.  как
государственная       научно-исследовательская        организация        для
информационно-аналитического   обеспечения   деятельности   высших   органов
законодательной и исполнительной власти.
   РИСИ осуществляет разработку  общих  проблем  национальной  безопасности,
занимается  исследованием   развития   взаимоотношений   между   Россией   и
зарубежными  странами,  изучает  характер  и   направленность   региональных
политических,  военных  и  экономических  процессов,   проводит   анализ   и
прогнозирование кризисных и конфликтных ситуаций в отдельных странах мира.
   Другие общественные наблюдатели. Профессор из Германии Райнхард Зандер, в
свои восемьдесят лет сохранивший удивительную физическую энергию  и  живость
ума, последние годы посвятил делу развития и укрепления сотрудничества между
Германией  и  новыми  независимыми  государствами   Средней   Азии.   Он   -
вице-президент  Немецко-среднеазиатского  культурного   общества   (в   этом
качестве он мой начальник, поскольку я состою членом его совета), соиздатель
и редактор издающегося во Франкфурте-на-Майне  журнала  "Oxus",  освещающего
для немецкого читателя  вопросы  политической,  экономической  и  культурной
жизни в Среднеазиатском регионе. Крупный  американский  предприниматель  Сэм
Домб  (кстати,  личный  друг  президента  Клинтона)  -  человек,  близкий  к
руководству еврейских  организаций  США  и  весьма  авторитетная  персона  в
Израиле. Игорь Соловьев - депутат сейма Латвийской республики,  руководитель
парламентской фракции "За права человека в единой Латвии", борец за интересы
русскоязычного населения этой страны.
   Внимательно  отслеживал  выборы  в  Узбекистане,  правда,  издалека,   из
Брюсселя, и кыргызский писатель  Чингиз  Айтматов.  В  представлении  он  не
нуждается. Не могу забыть своего впечатления  от  чествования  Айтматова  по
поводу его недавнего 70-летия в Бонне 8 февраля 1999  г.  Переполненный  зал
бундестага. Великолепные, высокоинтеллектуальные выступления видных немецких
общественных  деятелей  и  ученых,   преисполненных   чувства   уважения   и
преклонения  перед  выдающимся  писателем,  многократные  и  продолжительные
овации в честь юбиляра. Это в Германии, народ которой достаточно сдержан при
определении заслуг иностранцев.
   Вряд  ли  у  кого-нибудь  может   вызвать   сомнение   компетентность   и
объективность оценки президентских выборов в  Узбекистане  со  стороны  всех
этих людей. Думаю, что и остальные иностранные  наблюдатели  были  в  полной
мере независимыми.
   Центральная избирательная комиссия 9 октября 1999 г. утвердила "Положение
об  официальных  наблюдателях   иностранных   государств   и   международных
организаций на выборах в Олий  Мажлис  и  президента  Узбекистана".  Оно,  в
частности,  предусматривает,  что  официальные   наблюдатели   имеют   право
присутствовать  на  избирательном  участке  и  наблюдать  за   опечатыванием
избирательных ящиков для голосования,  за  выдачей  гражданам  избирательных
бюллетеней, присутствовать при  подсчете  голосов  и  составлении  протокола
участковой  избирательной  комиссии,  делать   публичные   заявления.   Хотя
некоторые из нас и  не  были  иностранными  наблюдателями  в  точном  смысле
названного "Положения", но очерченными в нем правами пользовались  в  равной
мере.
   У меня есть все  основания  утверждать,  что  выборы  были  свободными  и
честными. Ни один из иностранных наблюдателей не высказал иного мнения.
   На избирательных участках № 161, 162, 175 Ташкента,  где  я  находился  в
течение всего дня выборов, никакого давления на избирателей не  оказывалось,
решение голосовать за Каримова  или  за  его  конкурента  было  продиктовано
только их личными убеждениями.
   В беседах со мной люди  высоко  оценивали  роль  Каримова  в  обеспечении
стабильности в стране, предсказуемость  его  политики.  Они,  стар  и  млад,
говорили примерно следующее: "Нам сегодня трудно  жить,  но  мы  верим,  что
завтра будет лучше". - "Почему вы верите в это?" - спрашивал я. - "Мы видим,
что Каримов ведет страну в правильном направлении. Конечно, и  он  совершает
ошибки, но это серьезный человек, не бросающий слов на ветер".
   Узбек лет шестидесяти, как выяснилось, детский врач, сказал: "У  Каримова
- душа народа. Поэтому за него люди и  голосуют".  Другой  избиратель,  тоже
узбек, сорокалетний рабочий, заметил: "Каримов самый честный человек из всех
тех, которые там, наверху". Все избиратели  из  числа  русских,  с  кем  мне
довелось пообщаться, были благодарны  Каримову  за  то,  что  в  Узбекистане
отсутствует этническая дискриминация, что их дети имеют широкие  возможности
получать среднее и высшее образование на  родном  языке.  По  их  убеждению,
Каримов как  никто  другой  гарантирует  русским  в  Узбекистане  защиту  от
радикального ислама.
   Евгений Кожокин провел, по его личной просьбе, день выборов в  Намангане.
Он беседовал со многими мусульманскими священнослужителями,  интеллигентами,
простыми  людьми.  Практически  все  они,  как  считает  Кожокин,   искренне
высказывали мнение, что сейчас в Узбекистане Каримову нет альтернативы. Один
уважаемый мулла сказал Кожокину: "Те, кто  организовал  в  феврале  прошлого
года взрывы в Ташкенте, - это не мусульмане. В  своих  молитвах  мы  воздаем
благодарность Аллаху, который сберег Каримова".
   Сэм  Домб  посетил  несколько  избирательных  участков   в   Ташкенте   и
близлежащих селах. Его мнение: "Альтернативный кандидат был очень слабый,  и
людей пришло голосовать слишком много. Само же голосование проходило честно,
в чем у меня нет никаких сомнений". Райнхард Зандер заявил поздним вечером 9
января: "К сожалению, выборы не были по-настоящему конкурентными. Но то, что
Каримов получил мандат президента на  новый  срок  из  рук  народа,  у  меня
никакого сомнения не вызывает. Он - народный президент". Игорь Соловьев:  "Я
снимаю шляпу перед Президентом  Каримовым  за  те  возможности  равенства  и
свободы, которыми пользуются русские в Узбекистане. Все эти люди, я убежден,
искренне проголосовали за Каримова".
   Дней через десять после президентских выборов в Узбекистане  я  летел  из
Франкфурта в Бишкек вместе с Чингизом Айтматовым. Он рассказывал:  "Западные
журналисты в Брюсселе спрашивали меня, как я могу прокомментировать избрание
Каримова  на  следующий  срок,  не  считаю  ли  я,  что   выборы   не   были
демократичными? Я ответил, что достаточно хорошо знаком с положением  дел  в
Узбекистане и не вижу человека, имеющего больше, чем Каримов, оснований  для
того, чтобы занимать пост президента. Но главное, в чем я убежден, -  таково
же  мнение  народа  Узбекистана.  Для  меня  это  главный  довод  в   пользу
демократичности выборов Каримова".
   Результаты
   В выборах приняли участие 95 процентов избирателей.  Корреспондент  радио
Би-би-си, аккредитованный  в  Ташкенте,  спросил  меня:  "Если  выборы  были
свободными, почему так высок процент людей, пришедших на  них?"  Я  ответил:
"Все дело в ментальности. Для  узбеков  выборы  -  это  нравственный  долг".
Действительно,  ни  один  из  иностранных  наблюдателей  не  отметил  фактов
принуждения к участию в выборах.
   Другие  наблюдатели,  к  примеру,   член   конгресса   США   Бо   Болтер,
представляющий Еврейский институт  национальных  стратегических  проблем,  и
дипломат  из  Южной  Кореи  Лимб  Ток  Кю,  назвали  активность  избирателей
доказательством демократических процессов в  Узбекистане.  Болтер  увидел  в
этом  факте   еще   и   свойственную   узбекскому   народу   межнациональную
толерантность, поскольку, по его наблюдениям, эту активность  проявили  люди
различных конфессий и национальностей.
   И еще цифры. На этот раз завершающие. На избирательном участке № 161 урну
открыли и считали голоса под моим внимательным наблюдением.
   За  Каримова  проголосовали  -  90,2%  участвовавших  в  голосовании,  за
Джалалова - 7%, против обоих кандидатов - 2%, испорченных бюллетеней - 0,8%.
По сведениям присутствовавших при подсчете  голосов  двенадцати  иностранных
наблюдателей, с которыми мне удалось лично  побеседовать  утром  10  января,
количество избирателей, отдавших голоса Каримову, составило от 89 до 93%.
   Поэтому  для  всех  нас   не   были   неожиданными   данные   Центральной
избирательной комиссии, которые ее председатель объявил уже к середине  дня.
За  Каримова  проголосовали  91,9%  избирателей,  за  Джалалова   -   4,17%,
недействительными были признаны  3,9%  бюллетеней  (в  это  число  входят  и
бюллетени избирателей, проголосовавших против обоих кандидатов).
   "Независимая газета" писала, что за  Каримова  отдали  голоса  не  только
большинство избирателей Ташкента (93%), Бухары (92%), Самарканда (92,9%), но
и Ферганы (92%) и Намангана (90,8%), а эти  регионы  считаются  и  считались
наиболее сложными в конфессиональном отношении (НГ, 11.01.2000).
 
   Думаю,  что  ход  и  результаты  президентских  выборов   2000   года   в
Узбекистане, безусловно, нуждаются в спокойном  и  глубоком  осмыслении.  Но
одно очевидно было сразу же.  Это  -  несомненный  триумф  Ислама  Каримова,
высокая оценка народом всего, что сделано в стране за годы его  руководства.
Таково мнение практически всех, кто беспристрастно  оценивает  это  событие.
Процитирую московские "Известия".  И  не  потому,  что  там  написано  нечто
особенное, просто эта газета первая попала мне в руки.
   Итак, "Известия" от 11 января 2000 г. Из заметки "Ислам Каримов не мог не
победить":
   "Он для людей - символ стабильности  и  безопасности.  Находясь  рядом  с
такими соседями, как Таджикистан и Афганистан, узбекские избиратели голосуют
за сильную, предсказуемую власть...
   Каримов пользуется авторитетом  у  народа.  Однако  это  скорее  вера  по
расчету. Каримов очень логичен в своих действиях и  понятен  народу.  Он  не
делает ничего такого, чтобы понравиться людям. Он работает".
   ФЕНОМЕН ИСЛАМА КАРИМОВА
   (КАК СТАТЬ ПРЕЗИДЕНТОМ...)
   Во всем хотелось мне дойти до самой сути
   Летом 1995 г. я спросил у Каримова, мечтал ли он в юности  или  в  зрелые
годы о какой-то особой карьере на партийном  и  государственном  поприще,  о
достижении высоких политических вершин.
   Каримов ответил не сразу. Переспросил:  "Карьере?"  Потом  сказал:  "Если
понимать под карьерой  продвижение  в  избранной  мной  сфере  деятельности,
известность, славу, тогда могу ответить утвердительно. Но, знаете ли, у меня
на всякие такие мечтания времени и сил не  оставалось.  Делом  занимался.  Я
человек действия.  При  этом  для  меня  всегда  были  неприемлемы  интриги,
какие-то обходные  пути  к  успеху,  к  получению  очередной  более  высокой
должности или какой-то еще выгоды. Всю жизнь старался работать честно".
   Несколько фактов, о которых в большей или меньшей мере сейчас знает почти
каждый в Узбекистане. Тем не менее не напомнить их в данном  случае  нельзя.
Ислам Каримов родился в 1938  г.  в  Самарканде  в  довольно  бедной  семье.
Детство пришлось на войну,  юность  -  на  тяжелые  послевоенные  годы.  Вот
фрагмент из нашей беседы.
   "Я шестой из семи детей в  семье.  Семья  небогатая  и,  если  так  можно
выразиться, неродовитая. Отец - простой служащий,  мать  -  домохозяйка.  За
спиной у меня никто никог