дзон. От Бэттери-Парк начинается Бродвей>, увидел, как один кормится. К тому времени у меня в кармане уже лежал складной нож, который я всюду носил с собой. Я подошел к нему сзади, он продолжать жадно сосать кровь, и ударил четыре раза, в почку, между ребрами, в спину и шею. В последний удар вложил всю силу. Острие ножа вышло из адамова яблока. С хрустом.
     Каллагэн говорил очень буднично, но от лица отхлынула кровь, оно стала белым, как полотно.
     - Потом произошло тоже самое, что и в проулке за "Домом": парень исчез, одежда осталась. Я это ожидал, но не мог знать наверняка, будет все как в прошлый раз или нет.
     - Одного раза недостаточно, - пробормотала Сюзанна.
     Каллагэн кивнул.
     - В тот раз жертвой был юноша лет пятнадцати, пуэрториканец, может, доминиканец. Между ног у него стоял транзисторный приемник. Какая звучала музыка, не помню. Возможно, "Кто-то сегодня спас мне жизнь". Прошло пять минут. Я уже собрался щелкнуть пальцами у него под носом или похлопать по щекам, когда он моргнул, покачнулся, тряхнул головой и пришел в себя. Увидел меня, стоящего перед ним, и первым делом схватился за свой транзистор. Прижал к груди, как ребенка. "Что тебе нужно?" - спросил он. Я ответил, что мне ничего не нужно, совершенно ничего, но меня заинтересовала лежащая перед ним одежда. Юноша посмотрел вниз, присел, начал рыться в карманах. Я решил, что рыться он будет долго, и ушел, не опасаясь, что он побежит за мной. Вот так я убил второго вампира. С третьем проблем уже не возникло. С четвертым тем более. К концу августа я довел счет до шести. Шестой стала женщина, которую я видел в "Марин мидленд банк". Получается, что Нью-Йорк - маленький мир, не так ли?
     Очень часто я приходил на угол Первой-авеню и Сорок седьмой улицы и стоял перед "Домом". Иногда появлялся там ближе к вечеру, когда пьяницы и бездомные стекались к обеду. Случалось, что Роуэн выходил и беседовал с ними. Сам он не курил, но всегда носил в кармане пару пачек и раздавал пьяницам, пока сигареты не заканчивались. Я не пытался прятаться от него, а он, если и замечал меня, то не подавал виду.
     - Должно быть, ты к тому времени изменился, - заметил Эдди.
     Каллагэн кивнул.
     - Волосы у меня отросли до плеч и поседели. Появилась борода. И уж конечно, я более не следил за одеждой. Половина доставалась мне от вампиров. Одним из них был велосипедист-курьер. Так что я носил его сапоги. Конечно, не туфли "Бэлли", но почти новые и моего размера. Очень прочные. Они до сих пор у меня, - он мотнул головой в сторону дома. - Но я не думаю, что все это помешало бы ему узнать меня. Имея дело с алкоголиками, наркоманами и бездомными, которые лишь одной ногой в реальности, а второй-то - в Сумеречной зоне, привыкаешь к тому, что люди сильно меняются, и обычно не в лучшую сторону. Учишься видеть, кто скрывается под новыми синяками и слоями грязи. Я думаю, что дело в следующем: я стал одним из тех, кого ты, Роланд, называешь бродячими мертвяками. Невидимым для мира. Но мне представляется, что эти люди... эти бывшие люди, накрепко привязаны к Нью-Йорку...
     - Они не уходят далеко, - согласился Роланд. Самокрутку он давно докурил. Ломкой бумаги и табачных крошек хватило на две затяжки. - Призраки всегда обитают в одном доме.
     - Разумеется, в одном, бедняжки. А мне хотелось уехать. Каждый день солнце садилось чуть раньше, и каждый день я чувствовал, что зов тех дорог, тех тайных хайвеев, становится чуть сильнее. Частично, причину следовало искать в знаменитом географическом методе лечения жизненных проблем. Наверное, я уже убедил себя, что он мне поможет. Совершенно нелогичная, но мощная вера в то, что переезд все изменит в лучшую сторону. Частично в надежде, что в другом месте, более открытом месте, больше не придется иметь дело ни с вампирами, ни с ходящими трупами. Но был и еще один момент. Ну... пожалуй, решающий, - Каллагэн улыбнулся, точнее, чуть растянул губы, обнажив десны. - Кто-то начал на меня охотиться.
     - Вампиры, - догадался Эдди.
     - Д-да... - Каллагэн прикусил губу, потом повторил, более уверенно. - Да. Но не просто вампиры. Это предположение представлялось наиболее логичным, но было не совсем верным. По крайней мере, я знал, что это не мертвяки. Они могли меня видеть, но плевать на меня хотели, может, только надеялись, что я могу вернуть их в мир живых. Вампиры третьего типа меня засечь не могли, я это вам уже говорил, уж тем более догадаться, что именно я на них охочусь. Осмотрительностью, памятью на лица, они не отличались, в какой-то степени и им была свойственна амнезия, которая возникала у их жертв.
     Впервые я понял, что мне грозит опасность, в одну из ночей, которую проводил в парке на Вашингтон-сквер, незадолго до того, как убил женщину из банка. Парк стал для меня домом, и не только для меня. Летом он превращался в общежитие под открытым небом. У меня даже появилась любимая скамья, хотя мне и не удавалось занимать ее каждую ночь... я и подходил к ней не каждую ночь.
     В тот вечер, душный, с далекими раскатами грома, с зарницами, чувствовалось, что гроза может докатиться и до Нью-Йорка, я появился в парке около восьми вечера. С бутылкой в бумажном пакете и книгой Эзры Паунда "Кантос". Направлялся к своей скамье, когда увидел на спинке соседней надпись, нанесенную спреем: "ОН ПРИХОДИТ СЮДА, У НЕГО ОБОЖЖЕНА РУКА".
     - Господи, - прошептала Сюзанна.
     - Я тут же ушел из парка и провел ночь в проулке в двадцати кварталах от него. Я нисколько не сомневался, что в этой надписи речь шла обо мне. Через два вечера я снова увидел ту же надпись, на тротуаре около бара на Лексингтон-авеню, где я часто пропускал стаканчик, а иногда съедал сэндвич. На этот раз ее сделали мелом на асфальте, и подошвы прохожих практически стерли ее, но я все-таки сумел прочитать: "ОН ПРИХОДИТ СЮДА, У НЕГО ОБОЖЖЕНА РУКА". А вокруг роились кометы и звезды, словно автор хотел замаскировать надпись. В квартале от бара, на знаке "Стоянка запрещена", черным маркером написали: "ВОЛОСЫ У НЕГО В ОСНОВНОМ СЕДЫЕ". Наутро я увидел надпись на борту автобуса: "ВОЗМОЖНО, ЕГО ЗОВУТ КОЛЛИНГВУД". Спустя два или три дня, в тех местах, где я часто бывал, мне стали попадаться постеры, какие развешивают хозяева пропавших домашних животных. Я видел их в Нидл-Парке, в западной части Центрального парка, у бара "Городские огни" на Лексингтон-авеню, в паре клубов в Виллидж.
     - Постеры поиска пропавших домашних животных, - промурлыкал Эдди. - Знаешь, блестящая, между прочим, идея.
     - Все одинаковые, - продолжил Каллагэн. - "ВЫ НЕ ВИДЕЛИ НАШЕГО ИРЛАНДСКОГО СЕТТЕРА? ОН ГЛУПЫЙ И СТАРЫЙ, НО МЫ ЕГО ЛЮБИМ. У НЕГО ОБОЖЖЕННАЯ ПРАВАЯ ПЕРЕДНЯЯ ЛАПА. ОТКЛИКАЕТСЯ НА КЛИЧКИ КЕЛЛИ, КОЛЛИНС И КОЛЛИНГВУД. МЫ ЗАПЛАТИМ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ". А ниже ряд долларовых значков.
     - И для кого развешивались эти постеры? - спросила Сюзанна.
     Каллагэн пожал плечами.
     - Не знаю. Может, для вампиров.
     Эдди устало потер лицо.
     - Ладно, давайте разбираться. У нас есть вампиры третьего типа... бродячие мертвяки... а теперь появляется эта третья компания. Члены которой развешивает постеры, использующиеся в случае потери домашнего животного, но речь в них идет совсем не о домашнем животном, и что-то пишет на стенах, дорожных знаках и тротуарах. Кто они?
     - Слуги закона, - ответил Каллагэн. - Так они себя называют, иногда. Среди них не только мужчины, но и женщины. Иногда они называют себя регуляторами. Многие носят длинные желтые плащи... но не все. У большинства на руке татуировка... синий гроб... но не у всех...
     - Большие охотники за гробами, Роланд, - пробормотал Эдди.
     Роланд кивнул, не отрывая глаз от Каллагэна.
     - Дай человеку выговориться, Эдди.
     - Но на самом деле они... солдаты Алого короля, - добавил Каллагэн и перекрестился.

12

     Эдди вытаращился на него. Рука Сюзанны легла на живот, начала его потирать. Роланд вспомнил, как они шли по парку Гейджа после того, как сумели покинуть монопоезд. Тогда дорога вывела их к еще более широкой дороге, которую Эдди, Сюзанна и Джейк назвали автострадой. На одном щите-указателе кто-то написал спреем: "БЕРЕГИСЬ ХОДЯЩЕГО ТРУПА". Другой украсил схематичным изображение раскрытого глаза и надписью: "ДА ЗДРАВСТВУЕТ АЛЫЙ КОРОЛЬ".
     - Вижу, вы слышали об этом джентльмене, - сухо заметил Каллагэн.
     - Скажем так, он оставил свою отметину там, где мы смогли ее увидеть, - ответила ему Сюзанна.
     Каллагэн мотнул головой в сторону Тандерклепа.
     - Если для достижения поставленной цели вам придется пойти туда, вы увидите гораздо больше, надписи и картинки на стенах и щитах-указателях.
     - А как насчет тебя? - спросил Эдди. - Что сделал ты?
     - Прежде всего, сел и обдумал ситуацию. И решил, какой бы фантастикой и паранойей это не казалось, что за мной действительно следят, и совсем не обязательно, что вампиры третьего типа. Но при этом я отдавал себе отчет в том, что те, кто следит за мной, вполне могут натравить на меня этих вампиров.
     На тот момент, не забывайте об этом, я не имел ни малейшего представления, какой таинственной может оказаться эта компания. В Салемс-Лоте Барлоу поселился в доме, который видел ужасную резню и где, по слухам, обитали привидения. Писатель, Мейерс, говорил, что этот дом, где царило зло, притянул к себе злобную тварь. В Нью-Йорке я вернулся к этой идее. Начал думать, что притянул к себе другого короля-вампира, другого вампира первого типа, точно так же, как Дом Марстенов притянул Барлоу. Правильная это была идея или нет (со временем выяснилось, что нет), я порадовался, что мой мозг, пусть и залитый спиртным, способен на логические умозаключения.
     Первым делом мне предстояло ответить на вопрос: оставаться в Нью-Йорке или бежать прочь. Я знал, если не убегу, меня поймают, скорее раньше, чем позже. Потому что знали отличие, по которому меня можно найти, - Каллагэн поднял обожженную руку. - Они практически знали мою фамилию, на уточнение у них ушла бы неделя-полторы. Они могли взять под наблюдение все места, где я бывал, где оставался мой запах. Могли переговорить с людьми, с которыми я общался, выпивал, играл в шашки. С людьми, с которыми работал в "Менпауэр" и "Броуни мен".
     Тут в голову пришла мысль, которой следовало прийти куда как быстрее, несмотря на месяц пьянства. Они могли найти Роуэна Магрудера и "Дом" и всех тем, кто знал меня. Сотрудников, добровольцев, десятки клиентов. Черт, да после девяти месяцев, которые я проработал в "Доме", сотни клиентов.
     А самое главное, манили меня эти дороги, - Каллагэн посмотрел на Эдди и Сюзанну. - Вы знаете о пешеходном мосте через Гудзон, по которому можно попасть в Нью-Джерси? Он прячется в тени МДВ и на нем стоят деревянные корыта, из которых раньше пили коровы и лошади.
     Эдди громко рассмеялся.
     - Извини, отец, но это невозможно. За свою жизнь я проезжал по мосту Джорджа Вашингтона раз пятьсот. Мы с Генри частенько ездили в парк "Палисейдс". Нет там деревянного моста.
     - Однако, есть, - спокойно ответил Каллагэн. - Его построили в начале девятнадцатого столетия, а потом несколько раз ремонтировали. На середине есть табличка с надписью "ДВУХСОТЛЕТНЯЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ЗАВЕРШАНА "ПРОМЫШЛЕННОЙ КОМПАНИЕЙ ЛАМЕРКА" В 1975". Я сразу вспомнил это название, когда впервые увидел Энди, здешнего робота. Согласно табличке на его груди, эта компания участвовала в его изготовлении.
     - Нам тоже она встречалась, - заметил Эдди. - В городе Лад. Только там она называлась "Ламерк фаундри".
     - Возможно, разные подразделения одной компании, - подала голос Сюзанна.
     Роланд ничего не сказал, только шевельнул оставшимися пальцами правой руки: поторопись, мол, поторопись.
     - Он есть, но его трудно увидеть, - продолжил Каллагэн. - Он прячется. И это только первая из тайных дорог. Они расходятся от Нью-Йорка во все стороны, как паутина.
     - Дороги, по которым совершается Прыжок, - пробормотал Эдди. - Логично.
     - Я не знаю, так ли это или нет, - вновь заговорил Каллагэн. - Но могу сказать, что в своих странствиях, которые заняли у меня несколько последующих лет, я видел много чего удивительного и встретил множество хороших людей. Наверное, я бы оскорбил их, назвав нормальными или обычными, такими они и были. И благодаря им я куда с большим уважением стал относиться к таким определениям, как нормальный и обычный.
     Я не мог покинуть Нью-Йорк, еще раз не повидавшись с Роуэном Мадругером. Хотел, чтобы он знал, что я, пусть и помочился на лицо мертвого Льюпа (напился же, чего там говорить), но не скинул штаны и не навалил сверху кучу дерьма. То есть хотел сказать ему, что окончательно я не сдался. И если уж решил бежать, то не в панике, не как кролик бежит от луча фонарика, - Каллагэн снова заплакал. Наконец, вытер глаза рукавом рубашки. - Опять же, я хотел хоть с кем-то попрощаться, чтобы кто-то попрощался со мной. Когда мы говорим: "До свидания", - и нам говорят: "До свидания", - эти слова означают, что мы еще живы. Я хотел его обнять, передать поцелуй, полученный от Льюпа. Когда он сказал мне: "Ты для нас слишком ценен, чтобы мы могли потерять тебя..."
     Он увидел Розалиту, спешащую к ним через лужайку, и замолчал. Она протянула ему грифельную доску, исписанную мелом. Эдди вдруг подумал, что на доске, в окружении звезд и комет надпись: "ПОТЕРЯЛСЯ! ДВОРОВЫЙ ПЕС С ПОКУСАННОЙ ПЕРЕДНЕЙ ЛАПОЙ! ОТКЛИКАЕТСЯ НА ИМЯ РОЛАНД! ХАРАКТЕР ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ, МОЖЕТ УКУСИТЬ, НО МЫ ВСЕ РАВНО ЕГО ЛЮБИМ!!!"
     - От Эйзенхарта, - Каллагэн поднял голову. - Если Оуверхолсер в здешних краях крупный фермер, а Эбен Тук - крупный бизнесмен, тогда Воуна Эйзенхарта следует называть крупный ранчером. Он пишет, что он, оба Слайтмана и ваш Джейк встретятся с нами к церкви в полдень, если мы не против. Трудно разобрать его каракули, но, похоже, он предлагает вам посетить фермы и ранчо на пути в "Рокиг Би", где вы проведете ночь. Вас это устраивает?
     - Не совсем, - ответил Роланд. - Я бы хотел сначала получить карту.
     Каллагэн обдумал его слова, посмотрел на Розалиту. Эдди решил, что эта женщина не только домоправительница. Она отошла, чтобы не мешать разговору, но в дом не вернулась. "Скорее, она хороший личный секретарь", - подумал он. Старику даже не пришлось ее звать. Она подошла, откликнувшись на взгляд. И отбыла, получив инструкции.
     - Думаю, ленч мы устроим на лужайке перед церковью, - сказал Каллагэн. - Там есть старое железное дерево, в тени которого мы отлично устроимся. А к тому времени, когда мы закончим ленч, близнецы Тавери уже нарисуют карту.
     Роланд кивнул, предложение Каллагэна вполне его устроило.
     Каллагэн встал, поморщившись, потер руками поясницу, потянулся.
     - И я должен вам кое-что показать.
     - Ты же не закончил свою историю, - напомнила ему Сюзанна.
     - Не закончил, - согласился Каллагэн, - но времени в обрез. Я могу идти и говорить, а вы - идти и слушать.
     - Конечно, можем, - Роланд тоже поднялся. Боль, конечно, никуда не делась, но значительно ослабела. Кошачье масло Розалиты заслуживало того, чтобы написать о нем домой. - И, прежде чем мы пойдем, я хочу задать тебе два вопроса.
     - Я отвечу на них, если смогу, стрелок, будь уверен.
     - Сначала тех, кто выслеживал тебя... ты их видел в своих странствиях?
     Каллагэн медленно кивнул.
     - Ага, стрелок, видел, - он посмотрел на Эдди и Сюзанну. - Вы когда-нибудь видели цветную фотографию людей, сделанную со вспышкой... когда у всех красные глаза?
     - Да, - ответил Эдди.
     - У них такие вот глаза. Алые. И твой второй вопрос, Роланд?
     - Они - Волки, отец? Эти слуги закона? Эти солдаты Алого короля? Они - Волки?
     Ответил Каллагэн после долгой паузы.
     - Точно я сказать не могу. Стопроцентной уверенности у меня нет. Но я так не думаю. Они, конечно, похитители, пусть крадут и не детей, - он задумался над своими словами. - В каком-то смысле они - Волки, - вновь помолчал. - Ага, в каком-то смысле Волки.

Глава 4
Продолжение истории священника
(Тайные хайвеи)

1

     Путь от заднего дворика дома Каллагэна до дверей церкви Нашей Непорочной Госпожи много времени не занял, от силы пять минут. В столь короткий промежуток времени Старик не смог бы рассказать о тех годах, которые он провел на дорогах, прежде чем увидел статью в "Сакраменто Би", которая заставила его вернуться в Нью - Йорк в 1981 г., и тем не менее, три стрелка узнали всю историю. Роланд подозревал, что Эдди и Сюзанна не хуже него поняли, что сие означает: когда они будут уходить из Кальи Брин Стерджис, при условии, что не умрут здесь, Доналд Каллагэн, скорее всего, уйдет с ними. То был не рассказ, а кхеф - разделенная вода. Не говоря уже о прикосновении к разуму друг друга, или, телепатии, по терминологии нью-йоркцев, кхеф становился доступен только тем, кого ждала одна судьба, счастливая или горькая. Тем, кто составлял ка-тет.
     - Вы знаете это выражение: "Мы уже не в Канзасе, Тото?" - спросил Каллагэн.
     - Эта фраза нам точно что-то напоминает, сладенький, - ответила Сюзанна.
     - Правда? Судя по тому, что я вижу, глядя на вас, точно напоминает. Возможно, вы когда-нибудь расскажите мне свою историю. Мне представляется, что моя рядом с ней сущая ерунда. В любом случае, я понял, что это не Канзас, едва добрался до дальнего конца пешеходного моста. По всему получалось, что попадаю я не в Нью - Джерси. Во всяком случае, не в тот Нью-Джерси, который всегда ожидал найти на другом берегу Гудзона. На досках настила лежала смятая газета...

2

     По пешеходному мосту Каллагэн идет в гордом одиночестве, хотя по большому подвесному мосту слева от него автомобили движутся плотным потоком. Он наклоняется, чтобы поднять газету. Прохладный ветер с реки треплет его длинные, до плеч, обильно тронутые сединой волосы.
     Это не газета, а лишь одна тетрадка из четырех страниц, зато первая, так что он читает название газеты: "Либрук Реджистер". Каллагэн никогда не слышал о Либруке. С другой стороны, в этом нет ничего удивительного, потому что он не специалист по Нью - Джерси, ни разу не побывал в этом штате после приезда на Манхэттен, но всегда думал, что на противоположной стороне МДВ находится город Форт-Ли.
     Потом он обращает внимание на заголовки. Тот, что на самом верху, ему понятен: "НАПРЯЖЕННОСТЬ В МАЙАМИ СПАДАЕТ". Нью-йоркские газеты в последние дни уделяли много места тамошним расовым волнениям. Но уже второй: "ВОЙНА ВОЗДУШНЫХ ЗМЕЕВ В ТИНЕКЕ, ШТАТ ХАКЕНСЕК, ПРОДОЛЖАЕТСЯ", - в паре с фотоснимком горящего здания, вызывает недоумение. Там же фотография пожарных, и они смеются! А как воспринимать третий: "ПРЕЗИДЕНТ СПИРО АГНЮ ПОДДЕРЖИВАЕТ ПЛАНЫ НАСА ПО СОЗДАНИЮ МАРСИАНСКОЙ СТАНЦИИ"? Или статью в нижнем правом углу, набранную кириллицей?
     "Что со мной произошло? - спрашивает себя Каллагэн. Имея дело с вампирами, бродячими мертвяками, даже с плакатами розыска пропавших домашних животных, на которых речь, несомненно, шла о нем, он никогда не опасался за свою психику. А теперь, на конце пешеходного моста через Гудзон, соединяющего Манхэттен и Нью-Джерси, аккурат перед тем, как сойти с него и сделать первый шаг по земле Нью-Джерси, такие опасения у него возникают. Одного предположения, что Спиро Агню может стать президентом, думает он, достаточно для того, что человек, более-менее знакомый с политикой, спросил себя, а не поехала ли у него крыша. Ведь Агню давно уже с позором ушел в отставку, даже раньше своего босса <Агню, Спиро Теодор(р. 1918) - государственный и политический деятель, вице-президент США в 1969 - 1973 гг. при президенте Ричарде Никсоне. Ушел в отставку в связи с публикациями о противозаконном уклонении от уплаты налогов>.
     "Что случилось со мной? - гадает он, но, если он превратился в шизофреника, который все это воображает, ему совершенно не хочется знать ответ на поставленный вопрос.
     - К черту! - он выбрасывает первые четыре страницы "Либрук реджистер" через ограждение пешеходного моста. Ветер подхватывает их и несет к мосту Джорджа Вашингтона. "Вот она, реальность, - думает Каллагэн. - Прямо передо мной. Эти легковуш