можно скорее.
	- Да, мисс Эйвери.
	Джейк встал, закрыл папку, взял ее в руки, потом неохотно
выпустил. Бесполезно. Мисс Эйвери покажется странным, что он берет с
собой в туалет "Итоговое эссе". Нужно было сперва изъять из папки
компрометирующие страницы и затолкать их в карман, а уж потом
просить разрешения на минутку отлучиться. А теперь слишком поздно.
	Джейк пошел по проходу к дверям. Папка осталась на парте, сумка
с книгами - под партой.
	- Успехов, Чэмберс,- прошептал Дэвид Суррей и хихикнул в кулак.
	- Дэвид, умолкни,- велела мисс Эйвери уже с нескрываемым
раздражением, и весь класс захохотал.
	Джейк тем временем добрался до двери в коридор, взялся за ручку,
и в ту же секунду в нем возродилась надежда, нахлынула прежняя
уверенность. "Вот она, эта дверь - та самая. Я открою ее, и сюда хлынет
ослепительное солнце пустыни. В лицо повеет сухой ветер. Я шагну за
порог и никогда больше не увижу этого класса".
	Он отворил дверь, но за ней был только коридор; тем не менее, в
одном мальчик оказался прав: класса мисс Эйвери он больше никогда не
видел.


4

	Покрываясь легкой испариной, Джейк медленно брел по
сумрачному, обшитому деревянными панелями коридору, минуя двери,
которые вынужден был бы открывать, если бы не врезанные в них
прозрачные стеклянные окошки. Он заглянул в класс к мистеру Биссетту
("Французский язык, второй год обучения") и в кабинет мистера Кнопфа
("Введение в геометрию"). В обеих комнатах, склонив головы над
раскрытыми тетрадями, с карандашами в руках сидели ученики.
Заглянув к мистеру Харли ("Риторика"), Джейк увидел Стэна Дорфмана
(одного из тех мальчиков, с которыми поддерживал знакомство, но
нельзя сказать, чтобы дружил). Стэн как раз приступал к своей
Заключительной Речи и казался до смерти испуганным, но Джейк мог бы
объяснить Стэну, что тот не имеет ни малейшего представления о страхе
- о ~настоящем~ страхе.
	~Я умер.
	Нет, не умирал.
	Нет, умер.
	Нет, не умирал.
	Умер.
	Нет~.
	Он оказался у двери с надписью "ДЕВОЧКИ" и толкнул ее, ожидая
увидеть нестерпимо светлое пустынное небо и голубую дымку гор на
горизонте. Вместо этого он увидел Белинду Стивенс, которая стояла
возле одного из умывальников и, глядя в зеркало над раковиной,
выдавливала прыщик на лбу.
	- Господи Иисусе, ты что, озабоченный? - спросила она.
	- Извини. Ошибся дверью. Я думал, тут пустыня.
	- ~Что?~
	Но Джейк уже отпустил дверь, и та, качнувшись на
пневматическом колене, захлопнулась. Он миновал фонтанчик с
питьевой водой и открыл дверь с надписью "МАЛЬЧИКИ". ~Ту
самую~, несомненно, наверняка ту самую дверь, которая снова приведет
его в...
	Под лампами дневного света сияли девственной чистотой три
писсуара. Из крана в раковину угрюмо капала вода. И все.
	Джейк отпустил дверь и двинулся дальше, негромко, но
решительно постукивая каблуками по кафелю. Поравнявшись с
канцелярией, он заглянул внутрь, но увидел только мисс Фрэнкс. Она
болтала по телефону, крутясь на вращающемся кресле и поигрывая
локоном. Посеребренный колокольчик стоял рядом, на столе. Джейк
дождался, чтобы мисс Фрэнкс оказалась к двери спиной, и поспешно
прошел мимо. Тридцать секунд спустя он уже выходил в сияющее,
солнечное майское утро.
	"Надо же, сорвался с уроков,- несмотря на тревогу и смятение,
изумился он такому неожиданному развитию событий.- Если я еще
минут пять не вернусь из туалета, мисс Эйвери пошлет кого-нибудь
поглядеть... и всем все станет ясно. Все поймут, что я сбежал из школы,
стал прогульщиком".
	Он вспомнил о лежащей на парте папке.
	"Они прочтут мое сочинение и подумают, что я спятил. ~Fou~.
Как пить дать. Правильно, я же и есть сумасшедший".
	Тут послышался другой голос - Джейк подумал, что это голос
человека с глазами снайпера, человека с двумя большущими
револьверами. Голос звучал холодно... но не без нотки утешения.
	~"Нет, Джейк~,- сказал Роланд.- ~Ты не безумен. Ты растерян,
напуган, но не безумен. Не нужно бояться ни тени твоей, что утром идет
за тобою, ни тени твоей, что вечером хочет подать тебе руку. Ты должен
снова отыскать дорогу домой, вот и все"~.
	- И куда же мне идти? - прошептал Джейк. Он стоял на Пятьдесят
шестой улице, между Парк- и Мэдисон-авеню, и смотрел на несущуюся
мимо лавину машин. Проехал фырчащий автобус, оставив после себя
тонкий шлейф едкого синего дыма.- Куда? Где эта паршивая ~дверь~?
	Но голос стрелка уже смолк.
	Джейк повернул налево, в сторону Ист-ривер, и машинально
зашагал вперед. Он понятия не имел, куда идет. Ни малейшего.
Оставалось лишь уповать на то, что ноги сами принесут его в нужное
место... как недавно принесли туда, куда не следовало.


5

	Это случилось тремя неделями раньше.
	Нельзя сказать ~все началось тремя неделями раньше~, поскольку
создается ошибочное впечатление, будто события развивались
постепенно. Голоса - да; ~голоса~ набирали силу постепенно,
постепенно нарастало и то ожесточение, с каким каждый из них
настаивал на собственной версии реальности, но остальное произошло
внезапно и сразу.
	Джейк собрался из дому в восемь, чтобы пройтись до школы
пешком (в хорошую погоду он всегда ходил в школу пешком, а в этом
году май выдался положительно великолепный). Отец уже отбыл на
телевидение, мать еще не вставала, а миссис Грета Шоу пила на кухне
кофе, читая свою "Нью-Йорк Пост".
	- До свидания, Грета,- сказал он.- Я пошел.
	Не отрываясь от газеты, она помахала ему:
	- Всего доброго, Джонни. Удачного дня.
	Все как всегда. Начинался самый обычный, ничем не
примечательный день.
	Через полторы тысячи секунд все изменилось. Навсегда.
	Джейк неторопливо шагал по улице, заглядывая в витрины, сумка
с книгами в одной руке, мешочек с завтраком - в другой. За семьсот
двадцать секунд до того, как его жизнь - единственная, какую он до сих
пор знал,- оборвалась, он задержался перед витриной магазина
Брендайо, где в застывших позах стояли поглощенные немой беседой
манекены в мехах и эдвардианских костюмах. Думал Джейк только о
том, что после школы пойдет в кегельбан. В среднем он выбивал 158 -
отличный результат для парнишки, которому всего одиннадцать. Джейк
мечтал в один прекрасный день стать профи и отправиться в турне
(~этот~ маленький фактоид ~тоже~ привел бы отца в бешенство).
	Время пошло. Близился миг внезапного помрачения рассудка.
	Джейк перешел Тридцать девятую; у него оставалось еще
четыреста секунд. Подождал зеленого света на Сорок первой.
	Двести семьдесят.
	Задержался, чтобы заглянуть в галантерейный магазинчик на углу
Сорок второй и Пятидесятой.
	Сто девяносто.
	Теперь Джейк Чэмберс, которому оставалось чуть больше трех
минут привычного житья-бытья, шел под незримым зонтом, раскрытым
над ним той силой, что Роланд называл ~ка-тетом~.
	В душу к мальчику закралось странное беспокойство. Сперва он
решил, что за ним следят, но тут же понял: дело вовсе не в этом... или
~не только~ в этом. Ему почудилось, что он уже бывал здесь раньше;
что наяву переживает давнишний, почти забытый сон. Он подождал,
чтобы тревога прошла, но она не проходила. Она усиливалась, и вот уже
к ней примешалось иное чувство, в котором Джейк неохотно признал
ужас.
	Впереди, в двух шагах от Джейка, на углу Пятидесятой и Сорок
третьей, негр в панаме пристраивал тележку с содовой и претцелями.
<<*17>>
	"Это он закричит ~Ах ты, Господи, насмерть!~",- подумал Джейк.
	Со стороны Сорок четвертой улицы к ним приближалась дебелая
дама с блумингдэйловским пакетом в руке.
	"Она выронит пакет. Выронит пакет, зажмет рот руками и
завизжит. Пакет разорвется. В пакете кукла. Она завернута в красное
полотенце. Я увижу это с мостовой. С проезжей части. Я буду лежать
посреди улицы в намокающих от крови штанах, в растекающейся
кровавой луже".
	За толстухой шел высокий мужчина в сером шерстяном костюме с
тусклым серебристым отливом. Он нес дипломат.
	"А вот дядька, которого стошнит прямо на ботинки. Он уронит
дипломат, и его вывернет прямо на ботинки... Да что это со мной?"
	Тем не менее ноги сами несли Джейка вперед, к перекрестку, туда,
где через улицу двигался оживленный, неиссякающий людской поток.
Где-то позади был священник-убийца, он приближался. Джейк это
~знал~; он ~знал~, что в следующий миг руки священника будут
простерты вперед для толчка... знал, но оглянуться не мог. Словно
пребывал в плену кошмара, где просто не дано влиять на ход событий.
	Пятьдесят три секунды. Впереди лоточник отодвигал заслонку в
боку тележки.
	"Сейчас он достанет бутылку "Ю-Ху",- подумал Джейк.- Именно
бутылку, а не банку. Встряхнет ее и залпом выпьет".
	Лоточник вынул бутылку "Ю-Ху", энергично встряхнул и
отвинтил крышечку.
	Сорок секунд.
	"Сейчас сменится свет".
	Белое "ИДИТЕ" погасло. Быстро замигало красное "СТОЙТЕ", и
где-то, меньше чем за полквартала от перекрестка, к пересечению
Пятидесятой с Сорок третьей уже катил большой синий кадиллак.
Джейк ~знал~ это, ~знал~, что за рулем "Кадиллака" - толстяк в синей
шляпе почти того же оттенка, что и машина.
	"Сейчас я умру!"
	Он хотел громко крикнуть это беззаботным прохожим,
равнодушно обтекающей его толпе, но челюсти не разжимались, их
словно свело. Ноги безмятежно несли Джейка к перекрестку. Веское
предостережение "СТОЙТЕ" перестало мигать и засветилось ровно.
Лоточник кинул пустую бутылку от "Ю-Ху" в белую урну на углу. На
другом углу, через улицу от Джейка, стояла толстуха с хозяйственной
сумкой, прямо за ней - мужчина в серебристо-сером костюме.
	Восемнадцать секунд.
	"Пора проехать фургону с игрушками",- подумал Джейк.
	Перед самым его носом, подпрыгивая на выбоинах, через
перекресток пронесся грузовичок с радостным паяцем и надписью
"ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ ИГРУШКАМИ ТУКЕРА" на боку. Где-то
позади (знал Джейк) человек в черном прибавил шагу, сокращая разрыв,
и уже тянул длинные руки. Но оглянуться было невозможно, как
невозможно оглянуться во сне, когда тебя догоняет что-то невыносимо
ужасное.
	"Беги! А не можешь бежать, так сядь на землю и вцепись в знак
"стоянка запрещена"! Сделай что-нибудь, не стой сложа руки!"
	Однако Джейк был не властен остановить развитие событий.
Впереди, у самой бровки тротуара, стояла молодая женщина в белом
свитере и черной юбке. Слева от нее ждал зеленого света парнишка-
чикано со стереомагнитофоном. Из динамика неслись последние такты
песни Донны Саммер. За ней (знал Джейк) должна была зазвучать "Dr.
Love" в исполнении группы "Кисс".
	~"Сейчас они отойдут подальше друг от друга..."~
	Едва эта мысль пришла Джейку в голову, как женщина сделала
шаг вправо, парнишка-чикано - влево, и между ними образовалась
брешь. Ноги-предатели понесли Джейка прямо к ней.
	Девять секунд.
	В конце улицы под ярким майским солнцем засверкала отделка
капота кадиллака. Джейк знал, что это "седан-де-вилль" семьдесят
шестого года выпуска.
	Шесть секунд.
	Кадиллак набирал скорость. Вот-вот должен был смениться свет;
человек за рулем "де-вилля", толстяк в синей шляпе с залихватским
пером на тулье, собирался успеть проскочить перекресток.
	Три секунды.
	Человек в черном бросился вперед, к Джейку. Магнитофон
паренька-чикано доиграл "Love To Love You, Baby", зазвучали первые
аккорды "Dr. Love".
	Две секунды.
	Кадиллак-убийца (решетка его рычащего радиатора походила на
оскал хищного зверя) перестроился на полосу, ближнюю к тротуару, где
стоял Джейк, и ринулся к перекрестку.
	Одна.
	У Джейка занялось дыхание.
	Ноль.
	Пуск.
	- А! - вскрикнул Джейк, когда жесткие ладони с силой ударили его
в спину, выпихивая с тротуара на мостовую, выталкивая на проезжую
часть, выталкивая из жизни...
	Но только у него в ~воображении~.
	Тем не менее Джейк накренился вперед, отчаянно размахивая
руками, испуганно округлив разинутый рот. Паренек со
стереомагнитофоном крепко схватил Джейка повыше локтя и оттащил
назад.
	- Ты, орелик, давай не зевай,- сказал он.- Тут такое движение, что
ахнуть не успеешь - расшибет в котлету.
	"Кадиллак" проплыл мимо. Джейк мельком увидел за ветровым
стеклом толстяка в синей шляпе, и машина исчезла.
	Вот тогда это и произошло; именно тогда Джейк словно бы
раскололся посередке и стал ~двумя~ мальчиками. Один умирал на
мостовой. Другой стоял на углу, потрясенный, в немом изумлении глядя,
как "СТОЙТЕ" снова меняется на "ИДИТЕ" и толпа устремляется через
дорогу как ни в чем не бывало... впрочем, и в самом деле не бывало.
	"Живой!" - возрадовалась половина Джейка, повизгивая от
облегчения.
	"Мертвый! - завопила в ответ другая половина.- Я мертвый лежу
на мостовой! Все столпились вокруг, а человек в черном, который меня
толкнул, говорит: ~Я священник. Позвольте пройти...~"
	На Джейка, превращая мысли в парусящий парашютный шелк,
волнами накатывала дурнота. Мальчик заметил приближающуюся
толстуху; когда она поравнялась с ним, он заглянул к ней в сумку.
Оттуда, как он и ожидал, поверх края красного полотенца на него
взглянули ярко-синие кукольные глаза. В следующую секунду перед
Джейком уже никого не было. Женщина ушла. Лоточник, вместо того
чтобы голосить "Ах ты, Господи, насмерть!", продолжал готовиться к
рабочему дню, насвистывая песню Донны Саммер, которую только что
играл магнитофон паренька-чикано.
	Джейк обернулся, лихорадочно отыскивая мнимого священника.
Того нигде не было.
	Джейк застонал.
	"Очнись! Ты чего?"
	Он не знал. Он знал только, что в эту минуту должен лежать на
мостовой, прощаясь с жизнью под истошные вопли толстухи, пока
мужчину в серебристо-сером гарусном костюме рвет, а человек в черном
проталкивается сквозь собирающуюся толпу.
	~Именно это, кажется, и #происходило# в одном из уголков его
сознания~.
	Противная слабость вернулась. Джейк вдруг бросил мешочек с
завтраком наземь и что было силы хлестнул себя по лицу. Незнакомая
женщина, спешившая на службу, подозрительно всмотрелась в него.
Джейк не обратил на нее внимания. Бросив завтрак на тротуаре, он
очертя голову кинулся через улицу, безразличный ко вновь замигавшему
алому "СТОЙТЕ". Отныне это утратило важность. Смерть подступила к
нему - и прошла мимо, даже не глянув. Все должно было произойти
~иначе~ (подсказывало Джейку некое глубинное чутье) - но ~не~
произошло.
	Может быть, теперь он будет жить вечно.
	От этой мысли Джейку опять захотелось ликующе захохотать.


6

	К тому времени, как он добрался до школы, в голове у него
немного прояснилось и за работу взялся рассудок. Трезвое начало
старалось убедить Джейка, что причин для беспокойства нет - ей-же-ей,
никаких. Возможно, ~действительно~ имело место нечто немного
необычное, этакое психическое озарение, и Джейк на миг заглянул в
будущее, в один из его возможных вариантов. Ну и что? Что особенного?
Собственно, идея была вполне современной, даже модной, в духе тех
странных газет, какие продаются в универсамах, излюбленного чтива
Греты Шоу, за которое она бралась, лишь убедившись, что матери
Джейка поблизости нет,- газет вроде "Нэшнл инквайэрер" и "Инсайд
вью". Только, конечно, в газетных публикациях психические озарения
всегда играли роль упреждающих ядерных ударов: женщина увидела во
сне авиакатастрофу - и перезаказала билеты; парню приснилось, будто
его брата держат пленником на китайской фабрике, выпускающей
"печенье-гаданье",<<*18>> - и оказалось, что это правда. Так стоило ли
обращать внимание на психическое озарение, суть которого - знать, что
по радио сейчас зазвучит песня в исполнении "Кисс", в сумке у толстой
тетки лежит кукла, завернутая в красное полотенце, а лоточник,
торгующий претцелями, выпьет "Ю-Ху" из бутылки, не из банки?
	"Забудь,- посоветовал себе Джейк.- Проехали".
	Отличная мысль, но к третьему уроку он понял: ~нет~, не
проехали - все только начинается. Шел урок алгебры; глядя, как мистер
Кнопф решает на доске простые уравнения, Джейк с разгорающимся
ужасом понял, что в его сознании звено за звеном поднимается к
поверхности совершенно новая цепочка воспоминаний. Словно на глазах
у мальчика со дна мутного озера медленно всплывали неведомые
диковинные предметы.
	"Я в каком-то незнакомом месте,- подумал он.- То есть, ~пока~
незнакомом... а если бы кадиллак меня сбил, оно уже ~было бы~ мне
знакомо. Это постоялый двор... но та часть меня, которая попала сюда,
еще не знает этого. Она знает только, что она где-то в пустыне и что
здесь нет ни души. Я плакал, потому что боюсь. Боюсь, что это может
быть ад".
	К трем часам, явившись в кегельбан "Подземелье", Джейк уже
знал, что нашел в конюшне колонку и напился. Вода была очень
холодной, с сильным минеральным привкусом. Вскоре он зайдет в дом и
в комнате, которая когда-то служила кухней, найдет скромный запас
сушеной говядины. Джейк знал это так же твердо, как то, что лоточник
выберет "Ю-Ху" в бутылке и что у куклы, выглядывающей из
фирменного пакета универмага "Блумингдэйл", синие глаза.
	Будто обрел способность вспоминать будущее.
	В "Подземелье" он сбил только два ряда; первый - 96, второй - 87.
Когда Джейк возвращал шары, Тимми за стойкой заглянул в его листок
и покачал головой.
	- Что-то ты сегодня не в лучшей форме, чемпион,- заметил он.
	- Не то слово,- ответил Джейк.
	Тимми пригляделся повнимательнее.
	- С тобой все в порядке? Больно ты бледный.
	- По-моему, я приболел. Видно, подхватил грипп.- Это было очень
похоже на правду: ~какая-то~ болезнь, безусловно, настигла Джейка.
	- Иди домой, ложись в кровать,- посоветовал Тимми.- И пей, пей,
пей. Неразбавленное. Джин, водку и тому подобное.
	Джейк покорно улыбнулся.
	- Пожалуй, я так и сделаю.
	Он медленно шел домой. Вокруг расстилался Нью-Йорк - Нью-
Йорк, донельзя соблазнительный в этот ранний вечерний час: серенада
улиц, где на каждом углу по музыканту; деревья в цвету; приветливые
веселые лица. Все это Джейк видел, но за привычным городским
пейзажем его глазам открывался ~второй план~: вот он, Джейк Чэмберс,
испуганно прячется в полутемной кухне, покуда человек в черном,
ощерившись, как пес, пьет из колонки на конюшне; вот он всхлипывает
от облегчения, ибо этот человек (или существо) ушел, не обнаружив его;
вот засыпает крепким сном под неприятно-лиловым закатным небом
пустыни с проступающей на нем ледяной крошкой звезд.
	Открыв своим ключом дверь в занимающую два этажа квартиру,
Джейк по привычке (есть ему не хотелось) пошел на кухню взять чего-
нибудь пожевать. По пути к холодильнику ему на глаза случайно
попалась дверь кладовки, и он остановился. Он вдруг понял, что
постоялый двор (и весь чужой и странный мир, частью которого он
теперь был) находится за этой дверью. Нужно лишь толкнуть ее, шагнуть
за порог и воссоединиться с тем Джейком, который там уже существует.
Странной раздвоенности его "я" придет конец; голоса, ведущие
бесконечный спор о том, умер он или не умер сегодня в восемь двадцать
пять утра, смолкнут.
	Заранее расплываясь в улыбке радостного облегчения, Джейк
обеими руками толкнул дверь кладовки, та распахнулась... и
пронзительный визг пригвоздил мальчика к месту: в глубине, на
невысокой табуреточке, стояла миссис Шоу. Жестянка с томатной
пастой, которую она держала, вывалилась у нее из рук и упала на пол.
Миссис Шоу зашаталась, и Джейк поспешно кинулся вперед, чтобы
поддержать экономку, пока та не успела присоединиться к томатной
пасте.
	- Явленные мощи из осиновой рощи! - ахнула миссис Шоу,
проворно отряхивая перед домашнего платья.- Джонни, ты перепугал
меня до чертиков!
	- Извините,- сказал Джейк. Он действительно жалел, что так
вышло, но к чувству вины примешивалось горькое разочарование. За
дверью оказалась всего-навсего кладовка. Ведь он был так ~уверен~...
	- А кстати, что это ты тут бродишь, как привидение? Тебе же
сегодня положено в кегли играть! Я тебя ждала самое раннее через час! И
готовить еще не бралась, так что на полдник не рассчитывай.
	- Ничего. Вообще-то я не очень голодный.- Джейк нагнулся и
поднял банку, которую она уронила.
	- Да? Вот уж не сказала бы, если судить по тому, как ты сюда
вломился,- ворчливо заметила миссис Шоу.
	- Мне показалось, я что-то услышал - вроде бы мышь. Наверное,
это были вы.
	- Наверное.- Миссис Шоу спустилась с табуреточки и взя