ь
окончательно потерять рассудок.
   И вдруг из темной глубины к ней воззвал  новый  голос  -  новый,  но  так
хорошо знакомый, тот бесконечно дорогой голос,  который  она  уже  отчаялась
когда-нибудь услышать снова, и он дрожал от волнения;
   - Ориэлла! Ориэлла, малышка, это я! Отзовись мне! Это был сон  -  что  же
еще это могло быть! - но всей душой Ориэлла отчаянно тянулась к нему.  Голос
стал строгим.
   - Мне сказали, ты совсем забросила  фехтование!  Как  же  ты  собираешься
стать лучшей фехтовальщицей в мире, если целыми днями лежишь в постели?
   Ах, да, вот оно что. Она же ранена, а вся эта чепуха об Академии,  должно
быть, просто лихорадочный бред. Боги, а она уж и впрямь  поверила,  что  все
его - правда. Но теперь ее звал Форрал, и значит, все будет хорошо.  Ориэлла
открыла глаза и заморгала от изумления. Это действительно  оказался  Форрал,
но теперь он выглядел старше. Фигура стала  массивнее,  а  волосы  и  борода
поседели.
   - Форрал, - она попыталась сесть.
   - О душа моя, - задохнувшись от волнения, Форрал заключил ее в объятия  и
крепко прижал к груди. У девушки как-то странно защемило сердце. Раньше  она
так отчетливо не ощущала его прикосновения. За плечом воина виднелись  белые
стены лазарета и маячили знакомые  фигуры  Мериэль  и  Миафана,  и  рассудок
Ориэллы восстал, пытаясь вернуть все  на  свои  места.  Она  отстранилась  и
чуткими пальцами коснулась лица воина.
   - Форрал? Ты вернулся? Ты действительно вернулся? - Он лишь кивнул, не  в
силах сказать ни слова. Глаза Ориэллы засияли, и она протянула  руки,  чтобы
заключить его в свои неистовые объятия.
   - Ну что ж, я рад видеть счастливый конец, - сухой голос  Миафана  вернул
их с небес на землю, и Ориэлла задумалась, почему он так хмурится.
   С недовольным лицом Форрал повернулся к Верховному.
   - Если это и счастливый конец, то уж не благодаря тебе,  -  грубо  сказал
он. - Как ты мог допустить, чтобы с ней произошло такое?
   Лицо Миафана потемнело,  и  Ориэлла  вся  сжалась,  слишком  хорошо  зная
характер Владыки, но Форрал бесстрашно выдержал его взгляд.
   - Но теперь я здесь и, черт возьми, позабочусь о том, чтобы этого  больше
не повторилось!
   - Все зависит от тебя, - холодно ответил Миафан. - К моему предложению ты
отнесся без особого восторга, а как  же  ты  сможешь  помочь  Ориэлле,  если
будешь вдали от нее?
   - А в чем дело? - вмешалась Ориэлла. Форрал вздохнул.
   - Верховный Маг только что предложил мне пост командующего гарнизоном.
   - Значит, ты остаешься в Нексисе!  -  Девушка  даже  не  пыталась  скрыть
ликование. - Это замечательно, Форрал! Если бы ты  знал,  как  мне  тебя  не
хватало!
   Воин беспомощно посмотрел на нее и покачал  головой.  -  Хорошо,  Миафан,
сдаюсь. Я принимаю твое предложение. Но на  своих  условиях.  И  прежде  чем
вступить в должность, я забираю Ориэллу на каникулы - долгие каникулы  -  за
твой счет.

***

   Выходя из ворот Академии, Ориэлла и Форрал даже не  подозревали,  что  из
высокого окна Башни магов за ними пристально наблюдают.
   - Будь она проклята! - прорычал Браггар. - Ну почему эта заносчивая  сука
не сдохла? И какого черта Миафан притащил сюда этого треклятого  воина?  Чем
меньше фигур в игре, тем лучше, особенно когда дело касается Ориэллы!
   Элизеф рассмеялась звонким серебристым смехом.
   - А я, знаешь ли, не слишком обеспокоена, Браггар. - Она накрыла его руку
своей прохладной ладонью. - У меня есть предчувствие,  что  вскоре  любимица
Миафана сама выйдет из игры.
   - Что ты имеешь в виду? - нахмурился Браггар. Элизеф снова рассмеялась.
   - Вы, мужчины, такие ненаблюдательные. Неужели ты  не  заметил,  как  она
смотрела на этого неотесанного смертного?
   - Что?
   - Только не строй из себя праведника, Браггар! У тебя  много  раз  бывали
смертные, да и у меня тоже. Правда, у меня  хватало  ума  прятать  концы,  -
промурлыкала Элизеф. - Но Ориэлла этого делать не станет, бьюсь об заклад. А
наш дорогой Верховный Маг ни от кого не потерпит неповиновения. У него  есть
собственные планы. - Волшебница пожала плечами. - Нам стоит  Только  немного
подождать, и фигуры сами придут к нам в руки. И, кстати, о фигурах, я думаю,
нам пора обзавестись своей собственной пешкой.
   - Что ты имеешь в виду? По-моему, это уже слишком, Элизеф? Ни Мериэль, ни
Финбарр никогда...
   - Да причем тут они, болван! - в голосе Элизеф послышалось раздражение. -
Я говорю о Деворшане. Браггар разразился смехом.
   - Дорогая моя, и как же ты предлагаешь  расцепить  этих  близнецов?  Если
даже это удастся, на что, черт возьми, он может сгодиться? У этой парочки не
хватит сил даже свечу зажечь!
   - У двоих - да. Но если взять только одного? Я думаю, дело именно в этом,
Браггар! Поверь, у них достаточно силы, но их сознания  так  тесно  связаны,
что ни один не может ее использовать. А я хочу, чтобы их сила перешла к нам,
и для этой цели наиболее приемлем именно Деворшан. Что же касается того, как
поссорить его с Д'Арваном... - лукавая улыбочка тронула уголки рта Элизеф. -
Я полагаю, он достиг такого возраста, когда.., некоторые  вещи..,  могли  бы
оказаться весьма полезными в этом смысле.
   Браггар восхищенно обнял ее.
   - О боги, ну и коварна же ты! - воскликнул он.
   - Это точно, -  Элизеф  ловко  увернулась  от  его  объятий.  "Болван,  -
презрительно подумала она. - Ты и не подозреваешь, как я коварна".

***

   Форрал  повел  Ориэллу  в  "Быстроногий  Олень",  один  из  самых  лучших
трактиров Нексиса. Перво-наперво воин строго запретил  девушке  пользоваться
любой магией - даже зажигать  свечу,  -  но  Ориэлла,  вновь  обретя  своего
бесценного  Форрала,  больше  не  тосковала  по  волшебному  искусству.  Они
заказали самый лучший ужин, который только можно получить в трактире, и воин
заговорил о своем нежелании принять пост в гарнизоне.
   - Конечно, это огромная честь, - сказал он, - но я не  слишком-то  о  ней
пекусь. Я согласился только потому, что это дает  мне  возможность  остаться
рядом с тобой. Не выразить словами, малышка, как я скучал без тебя!
   Ориэлла наклонилась и взяла его за руку.
   - Я тоже скучала по тебе, - нежно сказала она. - Если бы ты знал, сколько
слез я пролила. - Тут глаза ее вспыхнули. - Как же ты мог  вот  так  уйти  и
бросить меня?
   Форрал отвел взгляд:
   - Прости, душа моя, но я действительно искренне  считал,  что  так  будет
лучше. Знаешь, из-за этой трагедии я был слегка не в себе... А  целительница
и твоя мама сказали...
   - Мама? Черт, как же я не догадалась! - Ориэлла с трудом сдержала гнев. -
Прости. Не  будем  портить  вечер.  Так  почему  же  ты  не  хочешь  принять
командование гарнизоном?
   Форрал улыбнулся.
   - Как ты выросла! Все эти годы я думал о ребенке, а теперь вижу  женщину.
Мне еще надо к этому привыкнуть.  -  Он  внимательно  посмотрел  на  нее,  и
Ориэлла почувствовала, что краснеет этот его взгляд  будил  в  ней  какую-то
новую волнующую теплоту.
   - Так что с гарнизоном? - напомнила она, изо  всех  сил  стараясь  скрыть
свою внезапную и  необъяснимую  застенчивость.  Форрал  встряхнулся,  словно
пробуждаясь ото сна, и подхватил ее реплику.
   - Меня беспокоит не ответственность,  -  поморщился  он,  -  а  проклятая
писанина! Ненавижу бумажки. Ориэлла рассмеялась.
   - И только-то? Ну так забудь об этом!
   - Ориэлла, мне кажется, ты не понимаешь...
   - Ну конечно, понимаю.  Но  ты  же  все-таки  командир  гарнизона!  Найми
кого-нибудь, чтобы занялся писаниной, и  у  тебя  будет  больше  времени  на
другие вещи, например, ты можешь проводить его со мной!
   Форрала просиял.
   - Ориэлла, ты молодец!
   Они проговорили всю ночь, наслаждаясь обществом друг Друга,  и  в  первый
раз в жизни Ориэлла напилась. Форрал  представил  ей  персиковый  бренди,  и
девушке очень понравилось новое знакомство, но зато проснулась она с  ноющим
желудком и гудящей головой, а бросив быстрый взгляд  на  занавески,  поняла,
что солнце уже в зените.
   Спустившись в тихую столовую, предназначенную  для  постояльцев,  Ориэлла
обнаружила, что и  Форрал  выглядит  немногим  лучше.  Его  бледное  лицо  и
затуманенные глаза ясно говорили, что они, по крайней мере, страдают вместе.
При виде  воина  девушка  почувствовала  замешательство.  Прошлой  ночью  ее
посещали такие сны! Сны, в которых Форрал целовал ее,  обнимал...  "Дура,  -
сурово одернула себя Ориэлла. - Как тебе не стыдно, ведь, по сути  дела,  он
тебя воспитал, а ты! Это, должно быть, от  вина".  Форрал  поднял  голову  и
улыбнулся. Девушка почувствовала, что вся  дрожит,  и  поспешно  села.  "Это
вино, - упорно твердила она про себя. - Только вино..."
   - Великий Чатак, да ты побелела, как  полотно!  -  озабоченно  воскликнул
Форрал. - Бедная девочка -  ты  напилась  в  первый  раз,  правда?  Опять  я
виноват... - Он взял ее за руку, и волна пьянящего огня прокатилась по  телу
девушки. "Боги, - подумала она. - Да что же со мной такое?" Форрал придвинул
к ней дымящуюся чашку, и Ориэлла поспешно склонилась над ней,  чтобы  скрыть
замешательство. В чашке оказался  тэйлин,  чай,  приготовленный  из  листьев
кустарника, растущего на юго-востоке континента, единственный  в  этом  роде
напиток горожан. Отхлебнув немного, Ориэлла поморщилась: ну и кислятина!  Ей
бы сейчас чая ее матери. Приготовленный из различных ягод, цветов или  трав,
каждый его сорт обладал своим особым действием. Тем не менее в данный момент
Ориэлла была рада и тэйлину.
   С виноватым видом вошел слуга, неся на подносе завтрак.  В  трактире  уже
знали, кто такой Форрал,  не  говоря  уж  о  том,  что  их  удостоила  своим
посещением юная волшебница...
   - Прошу прощения, благородные господа, - нерешительно  начал  он.  -  Это
лучшее, что у нас нашлось, уже так поздно, а времена нынче тяжелые...
   Слуга поставил на стол  две  тарелки,  содержимое  которых  больше  всего
напоминало только  что  свернувшиеся  яйца,  и  поспешно  удалился.  Девушка
недоуменно уставилась на скользкую желтую субстанцию в  своей  тарелке  и  с
трудом проглотила подступивший к горлу комок. Времена тяжелые? Что он имел в
виду? Ведь, конечно, несмотря на засуху, положение  в  городе  не  настолько
плохое. Вчера вечером ужин был вполне приличный. Хотя,  впрочем,  вчера  она
была так поглощена Форралом, что вряд ли заметила бы, если...
   - Господин командир Форрал! - Это был владелец трактира, и вид  его  явно
говорил, что он в панике. Ориэлла вздрогнула от удивления: неужели  это  тот
спокойный, воспитанный человек,  который  приветствовал  их  прошлой  ночью?
Раскрасневшийся и взъерошенный, он  хватался  за  руку  Форрала,  совершенно
забыв о раболепной вежливости, с которой в "Быстроногом Олене" обращались  с
гостями. - Прошу вас, скорее! - задыхаясь пробормотал он. - На рынке мятеж!
   - Что?! - оттолкнув стул, Форрал вскочил на  ноги.  -  Оставайся  тут,  -
бросил он Ориэлле и исчез.
   На мгновение детская привычка  повиноваться  воину  удержала  Ориэллу  на
месте. Потом брови девушки сомкнулись, а  подбородок  упрямо  выпятился.  Ну
конечно, оставайся здесь, словно она все еще ребенок!  Сиди  и  пей  тэйлин,
пока он в опасности!
   - Как бы не так, - пробормотала Ориэлла и, быстро поднявшись, устремилась
за Форралом.

Глава 6

НЕСУЩАЯ БУРЮ

   Обычно в часы полуденной трапезы обеденный зал в гарнизоне Нексиса  бывал
переполнен. Повсюду стоял оглушительный шум, и весело  стучали  по  тарелкам
ножи, и бесконечные разговоры будили гулкое эхо  в  голых  каменных  стенах.
Однако сегодня здесь было  слышно  только  едва  различимое  бормотание,  да
жирные черные мухи, жужжа, вились вокруг тарелок с объедками. Из-за  засухи,
грядущей смены командира и угрозы народных волнений настроение  в  гарнизоне
достигло низшей точки.
   Мара посмотрела на пустые ряды  столов  и  скамеек  и  тяжело  вздохнула.
Неудивительно, что никто не ест. Рацион ограничен из-за засухи. Еда на  жаре
быстро портится. Овощей и фруктов не хватает, они идут в  основном  богачам,
которые платят за них баснословные деньги; в  трактиры  вроде  "Быстроногого
Оленя", посещаемые зажиточными горожанами; или - тут маленькая  темноволосая
воительница  нахмурилась  -  проклятому  Волшебному  Народу!   Да   где   же
справедливость? А весь город  тем  временем  должен  жрать  "мясо"  худых  и
грязных животных, которые сами дохнут как мухи на опаленных зноем полях.
   - Что за собачья жизнь! - пробормотала Мара, обращаясь то ли к  себе,  то
ли к Харгорну. Стареющий воин хорошо знал,  что  скрывается  за  ее  мрачным
видом, и сочувственно пожал ей руку, - Не принимай близко к сердцу,  крошка.
Верховный не хочет брать тебя в Совет Трех вовсе не из-за твоих способностей
и не потому, что  ты  женщина.  Знаешь,  в  наших  глазах  это  своего  рода
комплимент: люди по крайней мере  уверены,  что  ты  не  пляшешь  под  дудку
старого мерзавца. И кроме того, быть помощницей такого великого  воина,  как
Форрал, по-моему, весьма неплохая карьера.
   Мара поморщилась.
   - После того как ты сам собирался стать командующим? И  потом  -  Форрал,
может, и великий воин, но мы-то хорошо  знаем,  что  он  получил  этот  пост
только потому, что снюхался с Волшебным Народом! - Она стукнула  кулаком  по
столу. - С таким же успехом Миафан мог сам принять командование и  покончить
с нами. Если бы не Ваниор, то обычные жители этого города вообще не имели бы
представительства в Совете!
   - С такими взглядами тебе никогда не получить этот пост, - горько  сказал
Харгорн. - Именно они в свое время разрушили  мою  карьеру.  Послушай  меня,
подружка - держись подальше от городской политики! - Он поправил повязку  на
длинных седеющих волосах и поднялся. - Пожалуй, мне  пора.  Если  Паррик  не
вернется в ближайшее время, я понадоблюсь.
   - После встречи с Ваннором он все еще не вернулся? - Мара  очень  жалела,
что это  поручение  досталась  не  ей.  Она  любила  и  уважала  невысокого,
полноватого, но крепко сбитого главу Купеческой Гильдии за его колкий юмор и
бескомпромиссное отношение к жизни вообще и Волшебному Народу в частности.
   Харгорн покачал головой.
   - Зачем Риоху вообще понадобилось ставить Ваннора в известность  о  своем
преемнике? Будто тому не все равно, кого выбрал Верховный!
   - А вот и Паррик, - перебила Мара.
   В гарнизоне вечно пошучивали, что невысокий жилистый начальник  кавалерии
никак не может войти в комнату спокойно. На сей раз его обуял приступ  кашля
от белой пыли, висящей над высохшим плацем,  а  еще  он  невероятно  спешил.
Подойдя к столу, Паррик стер пыль с загорелого  лица  и  лысеющей  головы  и
одним глотком допил безвкусные тепловатые остатки эля из мариной кружки.
   - Там неприятности, - бросил он. - Черт возьми, куда подевался Риох?!

***

   Дорога от мельницы до Нексиса была  неблизкой,  но  еще  дольше  пришлось
взбираться от прибрежной  тропинки  к  Площади  Зеленщиков,  куда  окрестные
крестьяне свозили свой товар. Сара затолкала мокрые от пота  волосы  обратно
под платок и побрела  дальше  по  мощеному  переулку,  круто  поднимавшемуся
вверх. Перекладывая неудобную корзину в другую руку, она  споткнулась  и  со
злостью рванула подол тонкой юбки. Какого черта мать заставила ее тащиться в
такую даль?! "Будто там можно что-нибудь купить! - раздраженно подумала она.
- Еды не хватает, еды не хватает! Я что ли устроила эту  проклятую  засуху?"
Ее взбесило еще и то, что отец,  обычно  терпеливый,  основательно  выбранил
дочку за то, что та проспала и не поспела на рынок к самому  открытию.  Сара
нахмурилась. С тех пор как река обмелела, и мельничное колесо  остановилось,
с ним нет никакого сладу. Анвар больше не приезжает за мукой на телеге,  вот
и приходится таскаться пешком. Правда, все равно, в эти дни от Анвара  толку
мало. Он все время работает, словно это может что-то дать! А хуже всего  то,
что у него напрочь нет честолюбия!
   Но  вот  уже  и  конец  пути.  Сара  с  облегчением  вздохнула  и  начала
подниматься по крутым ступеням, ведущим к самой площади. Вспотевшая, усталая
и голодная, она была  так  поглощена  своими  невзгодами,  что  не  обратила
внимания  на  нарастающий  гул  сердитых  голосов  и,  вступив  на  площадь,
оказалась вдруг в самом центре бунта.

***

   Без конца нахлестывая лошадь, Ваннор с головокружительной скоростью несся
по узким улочкам. Он только что получил известие от перепуганных лавочников,
которые, заметив взрывоопасное состояние толпы, тут  же  послали  за  главой
Купеческой Гильдии.
   - Безмозглые идиоты! - в отчаянии бормотал он. - Почему они не послали  в
гарнизон, это же ближе? - Просто счастье,  что  Паррик  был  у  него,  когда
прибыл испуганный гонец.
   Чтобы не тратить времени, купец  направил  упиравшуюся  лошадь  прямо  по
ступенькам, которые были кратчайшей дорогой к рынку.  Пока  Паррик  поднимет
гарнизон, положение может  выйти  из-под  контроля.  Однако,  добравшись  до
рынка, Ваннор увидел, что это  уже  произошло.  В  центре  площади  полыхало
огромное кострище из перевернутых прилавков,  а  вокруг  кипела  разъяренная
толпа. У некоторых были дубины, но многие, к огромному беспокойству Ваннора,
вооружились факелами, ножами и топорами.
   - Долой купцов! - скандировали они. - Долой Волшебный Народ!
   Ваннор выругался. В душе он соглашался с  последним  заявлением,  но  как
глава Купеческой Гильдии, полностью отвергал первое. Купцы паническим стадом
столпились за баррикадой из  поставленных  на  попа  телег  и  пока  служили
мишенью лишь для  оскорблений  и  брани.  О  причине  мятежа  нетрудно  было
догадаться: повсюду валялись ящики с летними фруктами,  всевозможные  овощи,
подсохшие, но свежие разнообразные сыры, клетки с живой птицей. Телеги  были
отмечены знаком Волшебного Народа и  определенно  направлялись  в  Академию.
Купцы опасались миафанова гнева больше, чем разъяренных сограждан, и  стойко
пытались защитить свой бесценный груз.
   Ваннор осадил всхрапывающую лошадь у края площади. "Что я могу  поделать?
- подумал он. - Где воины?" Дело осложнялось еще и  тем,  что,  пробив  себе
дорогу к своему нынешнему положению из убогой  нищеты,  он  в  глубине  души
сочувствовал этим отчаявшимся, голодным людям. И все же  Ваннор  был  главой
Купеческой Гильдии и отвечал за своих людей. Он должен пробиться к торговцам
и  заставить  их  бросить  эти  чертовы  телеги!  Стараясь   не   думать   о
последствиях, купец пришпорил лошадь и въехал в толпу.
   Это оказалось  непросто.  Лошадь  упрямилась,  шарахаясь  от  озлобленных
людей. "Значит, нас двое", - мрачно подумал Ваннор, отдирая от  себя  цепкие
руки и по мере сил увертываясь от камней. Бледные лица, искаженные  голодом,
повернулись к нему, где-то в  толпе  поднялся  крик,  и  Ваннор,  похолодев,
запоздало осознал свою ошибку. Для этих люден его; лошадь  была  мясом.  Они
толпились у него за спиной, отрезая  путь  ж  отступлению,  но  все  еще  не
решались  приблизиться  к  сверкающим  подковам  скакуна.  Ваниор  попытался
пробиться вперед, но не продвинулся ни на шаг. Он закричал,  чтобы  привлечь
внимание купцов, но те не могли услышать его в таком оглушительном шуме.
   Неожиданно конь отчаянно заржал и, забив копытами, рванулся вперед. Толпа
в панике отпрянула, и новый крик заставил купца посмотреть вниз. Молоденькая
девушка упала под копыта его коня. Едва не вывихнув  руку,  Ваннору  удалось
повернуть коня в сторону. Наклонившись, купец  схватил  девушку  за  руку  и
одним рывком забросил  в  седло:  всхлипывающая,  испуганная,  вся  покрытая
синяками - она, конечно, не имела ничего общего с этой толпой.
   Девушка мертвой хваткой вцепилась в него и истерически зарыдала.
   - Все в порядке, - уверил ее Ваннор. - Теперь все  будет  хорошо!  -  Это
была откровенная ложь.  Лошадь  споткнулась,  толпа  навалилась,  и  девушка
пронзительно завизжала. "О боги, - подумал купец, - как же мне теперь отсюда
выбраться?"

***

   С одного взгляда  Форрал  оценил  положени