тала зубами. Если мой сын когда-нибудь мне такое скажет,  он
у меня неделю не сможет сидеть!
   Она не успела  придумать  достойный  ответ"  появились  два  ксандимца  -
могучий боевой конь темно-серой масти и гнедой, чуть поменьше  размером,  со
сверкающей черной гривой. Мара смотрела на них и пыталась представить  их  в
человеческом виде. У нее сохранилось об этом лишь  мимолетное  воспоминание,
да и сама она тогда, по милости Хеллорина, была в  обличье  Единорога.  Мара
печально улыбнулась. "Мы в чем-то похожи, - подумалось ей.  -  Ведь  я  тоже
побывала в своей жизни двумя разными существами".
   Мара чувствовала, что Д'Арван весь дрожит, как натянутая струна:  ему  не
терпелось пуститься в путь, пока его капризный отец не передумал. Он  сказал
несколько слов Хеллорину, которые Мара  не  расслышала,  потом  обнял  ее  в
последний раз. Мара на мгновение прижалась к нему и прошептала:
   - Ты смотри, осторожнее там, а то мы вдвоем тебе так накостыляем!
   Д'Арван улыбнулся:
   - Все будет отлично, поверь. Позаботься о  нашем  ребенке  -  лучше  тебя
никто с этим не справится.
   И вот он уходит. Мара с трудом поборола желание вцепиться в него что есть
силы и никуда не отпускать. Паррик вскочил на серого коня, с  помощью  фаэри
усадил перед собой Ваннора, а Д'Арван вскочил на  гнедого.  Конь  -  а  это,
кстати, был Чайм - не  слишком  обрадовался  наезднику.  Он  бил  копытом  и
вскидывал голову, пока Д'Анвар не наклонился и не шепнул ему на ухо какое-то
слово.
   Это слово было магическим. Оба коня взвились  в  воздух,  унося  с  собой
часть сердца Мары. На миг она испытала радость, горе и жгучую зависть. Потом
небо опустело.
   Хеллорин обнял ее за плечи.
   - Пойдем, моя маленькая волчица. Теперь тебе осталось только заботиться о
своем ребенке и ждать возвращения Д'Арвана.

***

   Высокое дерево, растущее на берегу, сшибло ударом молнии, и  теперь  Язур
рубил  на  дрова  поверженного  великана,  стараясь  управиться   побыстрее,
поскольку  лето  незаметно  перешло  в  осень,  и  дни  стали  короче.   Уже
смеркалось, и через озеро было видно, как по саду  медленно  движется  шарик
волшебного света: это Эйлин собирала  овощи  к  ужину.  Вечер  был  тихим  и
безмятежным; тишину нарушало только сонное щебетание птиц,  шелест  волн  да
негромкое фырканье Искальды, щипавшей траву неподалеку.
   Язур не мог бы сказать, что заставило его именно в это  минуту  взглянуть
на небо. Возможно, инстинкты воина в нем еще не совсем погибли.
   - Великий Жнец! - Он уронил топор и, вскочив на Искальду, поскакал  через
мост, отчаянно выкликая Эйлин.  День,  которого  они  так  боялись,  все  же
настал. Фаэри возвращались в Долину.
   - Сюда, Искальда, в дом! Тут тебя никто не посмеет тронуть.
   Язур не церемонясь распахнул дверь в башню и втащил кобылу на кухню, едва
не сбив с ног Эйлин, которая спешила наружу. Волшебница несла его меч и свой
посох. Увидев Искальду, она улыбнулась.
   - Здесь вы все будете в безопасности, пока мы не отправим этого Хеллорина
туда, откуда он явился.
   Язур и Эйлин вышли к мосту. Фаэри были уже совсем близко.
   - Но их же всего двое, - растерянно проговорила Эйлин. -  Что-то  это  не
похоже на Хеллорина. Неужели у него развилось чувство юмора?
   Язуру стало немного стыдно за свою панику. Когда он увидел всадников, ему
было не до того, чтобы считать их по головам, - его  первая  мысль  была  об
атаке.
   - А может, это такой хитрый маневр? И тут они услышали  знакомые  голоса,
окликающие их по именам.

***

   Спешившись, Д'Арван  испытал  легкое  сожаление  -  так  поправилось  ему
путешествовать по небу. Теперь он понимал, почему Хеллорин не желает  терять
своих скакунов. Но тут же эти мысли вылетели у него из головы, потому что  к
нему подбежала Эйлин и обняла так крепко, что чуть не задушила.
   - Д'Арван! - кричала она. - Боги меня услышали!  А  Ориэлла  вернулась  с
тобой? Почему она не приехала? У нее все в порядке?
   - Да, насколько я знаю, - ответил Д'Арван.  -  Она  вернулась  вместе  со
мной, но в Нексисе мы.., расстались. - Плечи Эйлин печально  поникли,  и  он
торопливо прибавил:
   - Но с ней две пантеры. Шиа очень преданное существо и не допустит, чтобы
с Ориэллой что-то случилось.
   Язур в это время радостно  приветствовал  Паррика.  Внезапно  послышалось
громкое ржание, и дверь башни распахнулась. Искальда с  грохотом  пронеслась
по мосту и потерлась мордой о шею своего брата.
   - Вот это, я понимаю, встреча! - восхитился Паррик.
   - Я думаю, ее можно сделать еще лучше,  -  с  улыбкой  сказал  Д'Арван  и
дотронулся до талисмана, висевшего у него на  груди.  Под  теплыми  пальцами
гладкий блестящий камень вспыхнул дымчато-серым светом, словно солнечный луч
сквозь серебряные нити дождя. Отец дал его Д'Арвану перед отъездом, и в  нем
заключалась Древняя Магия, ядро и суть могущества Хеллорина. Сжимая камень в
руке, Д'Анвар почувствовал,  как  его  наполняет  эта  магия  -  странная  и
одновременно такая знакомая, словно она с рождения дремала у него  в  крови.
Он  сделал  глубокий  вдох  и  снял  заклятие  со  скакунов,  возвращая   им
человеческий облик.
   Никто этого не ожидал, и Чайм, внезапно обнаружив, что у него  стало  две
ноги вместо четырех, покачнулся и, не  удержавшись,  упал,  но  вставать  не
спешил. Он лежал, не открывая глаз, преисполненный невыразимой  радости.  Он
уже и не чаял вновь стать  человеком.  Эфировидец  провел  рукой  по  траве,
ощущая ставшими необыкновенно чуткими пальцами  каждую  травинку;  осторожно
открыв глаза, он увидел новый мир, полный красок и смысла.  Звуки  и  запахи
тоже стали иными.
   - Чайм, как ты себя чувствуешь? - Язур и Паррик  склонились  над  ним,  и
Эфировидец в первый момент не понял, кто из них  это  сказал.  У  обоих  был
одинаково озабоченный вид.
   - Лучше некуда, - отвечал он с улыбкой. Они помогли ему встать, и Паррик,
которому Чайм не раз спасал жизнь, с такой силой хлопнул его плечу,  что  он
снова чуть не упал.
   - Клянусь Чатаком, отлично, что ты опять с нами,  старина!  -  воскликнул
начальник кавалерии. - Без тебя было скучновато.
   - Ага, тебе просто  хотелось  еще  немного  побыть  Хозяином  Табунов,  -
поддразнил его Чайм.
   Рядом смеялись  и  плакали,  обнимая  друг  друга,  Шианнат  и  Искальда.
Эфировидец повернулся к Д'Арвану:
   - Я не встречал тебя, будучи человеком, и знаю о тебе  немного  -  только
что ты друг Ориэллы. Но я в долгу перед тобой за то, что ты сделал для  меня
и Шианната с сестрой...
   Его прервал топоток маленьких быстрых ног по мосту. Чайм обернулся  и,  к
своему изумлению, увидел темноволосого мальчугана, а рядом с ним -  большого
серого волка. Сына Ориэллы он узнал, хотя тот сильно изменился, - Да это  же
Вульф! - вскричал Эфировидец и озадаченно посмотрел на Язура.  -  А  чей  же
тогда мальчик? Мальчик подошел и подергал Язура за рукав.
   - Пап, а пап...
   - Что? - потрясение воскликнул Чайм. - Это твой? Язур покраснел как мак.
   - Я... - Он беспомощно оглянулся на Эйлин.
   - Чего ты на меня смотришь? - сказала Фея Озера. - Твой друг,  ты  ему  и
объясняй. А мне еще предстоит пережить немало приятных минут, когда  Ориэлла
узнает, что у нее есть брат.

Глава 20

ВСТРЕЧИ

   Утро было серого цвета, моросил дождь. Ветер  превратил  озеро  в  грубую
лепешку из олова. Стараясь не шуметь. Эйлин выскользнула из башни.  Впрочем,
вчера они засиделись за полночь, и теперь наверняка все спали как  убитые  -
из пушки не разбудишь. Только Эйлин так и не удалось заснуть,  и  сейчас  ей
казалось, что она одна на всем свете.
   На мосту ветер неожиданно усилился, и она набросила  на  голову  капюшон.
Неподходящее  утро  для  прогулок,  но  ей  надо  было  успокоиться,  и  она
надеялась, что Долина ей в этом поможет. И  кроме  того,  ей  требовалось  о
многом поразмыслить. Хотя что тут можно придумать? Язур уедет -  и  Вульф  с
Искальдой тоже. Он вернется на родину, и она никогда больше его  не  увидит.
Она снова останется одна, уже во второй раз. И опять ребенок будет расти без
отца, как было и с Ориэллой.
   "Почему? - горестно вопрошала волшебница. - Ну почему мне так не  везет?"
После гибели Джеранта она и думать не хотела о новом  муже,  боясь  пережить
еще одну утрату. И как оказалось, правильно. Язур понравился ей в первый  же
день - между  ними  тогда  словно  вспыхнула  какая-то  искра,  -  но  Эйлин
запретила себе поддаваться этому чувству. Юному воину понадобилось два года,
чтобы завоевать ее любовь, и, Ириана свидетельница, как же он был настойчив!
Временами он казался Эйлин старше  своих  лет  -  он  был  сильный,  умелый,
надежный и всегда оставался спокойным, даже когда она бушевала или терзалась
сомнениями... Он  вернул  ей  молодость,  он  вернул  ей  годы,  потраченные
впустую, и она пошла за ним без оглядки и даже решилась  родить  еще  одного
ребенка...
   Ох, Эйлин, какая же ты дура! Жалкая, старая, несчастная дура!
   Было слишком сыро и ветрено. Плащ Эйлин насквозь промок и уже  не  спасал
от холода. Волшебница укрылась под деревом и впервые  заметила,  что  листья
начинают желтеть. Да, кончилось лето.
   Ну что ж, ей достанет мужества пережить и эту утрату. У нее по этой части
богатая практика. Она не станет умолять Язура остаться -  пусть  идет  своей
дорогой. Она  видела,  какое  у  него  было  лицо  этой  ночью,  видела  его
внутреннюю борьбу, которую он пытался скрыть.  Но  желание  помочь  Ориэлле,
соблазн вновь оказаться в центре  событий,  вновь  пуститься  в  странствия,
такие манящие и увлекательные, оказался слишком велик.  И  разве  можно  его
осуждать за это? Хоть они были вместе целых десять лет, все же он еще  молод
и жаждет многое сделать.
   Зато у нее останется сын - и она  станет  воспитывать  его  не  так,  как
Ориэллу. Она не повторит прежних ошибок. Он не будет страдать от того, что у
него мрачная и нелюдимая мать. А она уговорит себя, что Язур, как и Джерант,
умер и не воротится никогда. Кто знает, может, он когда-нибудь  и  вернется.
Хотя с чего бы ему  возвращаться?  Он  и  так  будет  дома...  Эйлин  тяжело
вздохнула и пошла назад в башню, готовясь проститься с Язуром навсегда.

***

   Когда они уезжали, по-прежнему  моросил  дождь.  Язур,  разумеется,  ехал
последним. Он  хотел  сохранить  в  памяти  каждую  деталь  того,  что  было
построено им вместе с Эйлин, с помощью его мускулов и ее магии. "Это смешно,
- убеждал он себя. - Расстаемся-то ненадолго. Когда все закончится, я  снова
вернусь домой, к Эйлин и Куррайну, и все будет по-прежнему".
   Если тебя не убьют, - сказал ему внутренний голос. -  Если  после  долгой
разлуки ты не полюбишь юг с новой  силой,  устав  от  холодного  и  строгого
севера. Если тебе не помешает еще тысяча и одна ерунда!
   Хуже всего, что Эйлин не сделала ничего, чтобы его удержать. Если бы  она
плакала или умоляла остаться, у него хотя бы был повод вспылить,  и  уезжать
было бы легче. Если бы она просто дала понять, что ей не все равно... Прожив
с ней десять лет, он знал, что Эйлин страдает, но понимал, что она ни за что
в этом не признается. Язур восхищался ее мужеством -  неудивительно,  что  у
нее выросла такая дочь...
   - Язур, ты едешь? - нетерпеливо окликнул его  Паррик,  и  он  со  вздохом
пошел к остальным. Трое  ксандимцев  держались  вместе;  они  до  последнего
момента  хотели  остаться  людьми.  Эйлин  торопливо   передавала   Д'Арвану
последние приветы и наставления для Ориэллы. Она даже не взглянула на Язура,
зато Чайм неожиданно подошел к нему.
   - Напрасно ты это делаешь, - зашептал Эфировидец на ухо воину. -  Ориэлла
и без тебя управится - один человек погоды не делает. Твое место здесь. Твое
сердце здесь.
   Язур только молча пожал  плечами.  Пора  было  двигаться  в  путь.  Чайм,
Шианнат и Искальда отошли в сторонку и превратились в лошадей. Куррайн, сидя
на руках у матери, смотрел на них с открытым ртом.
   Язур в последний раз обнял свое семейство.
   - Я вернусь, - сказал он Эйлин. - Я вернусь как только смогу, даю клятву.
   - Ну конечно, - фальшивым  голосом  ответила  Эйлин.  -  Береги  себя.  И
передай Ориэлле, что я ее люблю. - Она скривила губы в вымученной улыбке.  -
И расскажи ей о брате - избавь меня от этой необходимости.
   - Непременно, - заверил ее Язур. - И ты береги себя  и  Куррайна.  -  Ему
казалось, что он разрывает свою душу надвое и одну половину оставляет здесь.
Куррайн, еще слишком маленький, чтобы понять, что происходит,  помахал  отцу
так же безмятежно, словно тот, как обычно, уходил на охоту.
   Остальные ждали только его. Д'Арван подхватил Вульфа и положил его  перед
собой поперек лошади. И Чайм, и Вульф были  одинаково  этим  недовольны,  но
другого способа не было. Эйлин потратила немало сил и слов,  внушая  Вульфу,
который не хотел расставаться с бабушкой, что с матерью ему будет  лучше  и,
кроме того, она, быть может,  снимет  заклятие.  При  этом  она  лишний  раз
убедилась, что он растет таким же несносным упрямцем, как его мать.
   Паррик взгромоздился на Шианната -  два  Хозяина  Табунов  снова  вместе.
Начальник кавалерии усадил перед собой  обмякшего  Ваннора:  Эйлин  тоже  не
смогла  помочь  бывшему  правителю  Нексиса,  и  теперь  оставалось   только
надеяться, что Ориэлла, более  искушенная  в  искусстве  врачевания,  сумеет
освободить его дух из добровольной тюрьмы.
   Язур пошел по мокрой траве туда, где  его  терпеливо  ждала  Искальда.  В
последний раз взглянув на Эйлин, он вскочил на спину белой кобылы, но  долго
там не просидел. Искальда  взвилась  на  дыбы,  принялась  вскидывать  круп,
отчаянно  прыгать  -  и  Язур,  хоть  и  был  наездником  опытным,  не  смог
удержаться. Меньше чем через  минуту  он  валялся  на  земле,  щедро  осыпая
Искальду отборнейшей бранью.
   - Я думаю, она кое-что хотела тебе сообщить, - сухо сказал Паррик.
   - И это "кое-что" ты без нее должен знать! - с улыбкой подхватил Д'Арван.
   Язур поднялся на ноги и повернулся к Искальде, но она только прижала  уши
и оскалила зубы в лошадиной ухмылке.
   - Если мне  хотя  бы  на  минуту  покажется,  что  Ориэлле  без  тебя  не
справиться, я дам тебе знать, - сказал Паррик.  -  Клянусь  штанами  Чатака!
Оставайся здесь, воин, и будь счастлив.
   Язур кивнул, улыбаясь.
   - Сердце подсказывало мне, что мне нужно остаться, но разум говорил,  что
мой долг - быть с вами. - На душе у него опять стало легко. - Я принимаю ваш
совет, чего уж там! Ступайте, друзья мои, удачи вам.  И  поцелуйте  за  меня
Ориэллу.
   Язур протянул руки к Эйлин, и она  бросилась  ему  в  объятия.  В  Долине
по-прежнему гулял холодный ветер и накрапывал дождь,  но  в  эту  минуту  им
обоим казалось, что выглянуло солнце. один человек погоды  не  делает.  Твое
место здесь. Твое сердце здесь.
   Язур только молча пожал плечами Пора было двигаться в путь. Чайм, Шианнат
и Искальда отошли в сторонку и превратились  в  лошадей.  Куррайн,  сидя  на
руках у матери, смотрел на них с открытым ртом.
   Язур в последний раз обнял свое семейство.
   - Я вернусь, - сказал он Эйлин. - Я вернусь как только смогу, даю клятву.
   - Ну конечно, - фальшивым  голосом  ответила  Эйлин.  -  Береги  себя.  И
передай Ориэлле, что я ее люблю. - Она скривила губы в вымученной улыбке.  -
И расскажи ей о брате - избавь меня от этой необходимости.
   - Непременно, - заверил ее Язур. - И ты береги себя  и  Куррайна.  -  Ему
казалось, что он разрывает свою душу надвое и одну половину оставляет здесь.
Куррайн, еще слишком маленький, чтобы понять, что происходит,  помахал  отцу
так же безмятежно, словно тот, как обычно, уходил на охоту.
   Остальные ждали только его. Д'Арван подхватил Вульфа и положил его  перед
собой поперек лошади. И Чайм, и Вульф были  одинаково  этим  недовольны,  но
другого способа не было. Эйлин потратила немало сил и слов,  внушая  Вульфу,
который не хотел расставаться с бабушкой, что с матерью ему будет  лучше  и,
кроме того, она, быть может,  снимет  заклятие.  При  этом  она  лишний  раз
убедилась, что он растет таким же несносным упрямцем, как его мать.
   Паррик взгромоздился на Шианната -  два  Хозяина  Табунов  снова  вместе.
Начальник кавалерии усадил перед собой  обмякшего  Ваннора:  Эйлин  тоже  не
смогла  помочь  бывшему  правителю  Нексиса,  и  теперь  оставалось   только
надеяться, что Ориэлла, более  искушенная  в  искусстве  врачевания,  сумеет
освободить его дух из добровольной тюрьмы.
   Язур пошел по мокрой траве туда, где  его  терпеливо  ждала  Искальда.  В
последний раз взглянув на Эйлин, он вскочил на спину белой кобылы, но  долго
там не просидел. Искальда  взвилась  на  дыбы,  принялась  вскидывать  круп,
отчаянно  прыгать  -  и  Язур,  хоть  и  был  наездником  опытным,  не  смог
удержаться. Меньше чем через  минуту  он  валялся  на  земле,  щедро  осыпая
Искальду отборнейшей бранью.
   - Я думаю, она кое-что хотела тебе сообщить, - сухо сказал Паррик.
   - И это "кое-что" ты без нее должен знать! - с улыбкой подхватил Д'Арван.
   Язур поднялся на ноги и повернулся к Искальде, но она только прижала  уши
и оскалила зубы в лошадиной ухмылке.
   - Если мне  хотя  бы  на  минуту  покажется,  что  Ориэлле  без  тебя  не
справиться, я дам тебе знать, - сказал Паррик.  -  Клянусь  штанами  Чатака!
Оставайся здесь, воин, и будь счастлив.
   Язур кивнул, улыбаясь.
   - Сердце подсказывало мне, что мне нужно остаться, но разум говорил,  что
мой долг - быть с вами. - На душе у пего опять стало легко. - Я принимаю ваш
совет, чего уж там! Ступайте, друзья мои, удачи вам.  И  поцелуйте  за  меня
Ориэллу.
   Язур протянул руки к Эйлин, и она  бросилась  ему  в  объятия.  В  Долине
по-прежнему гулял холодный ветер и накрапывал дождь,  но  в  эту  минуту  им
обоим казалось, что выглянуло солнце.

***

   Ориэлла открыла глаза. Еще мгновение назад она  была  Меж  Двух  Миров  и
сражалась с  Владыкой  Мертвых.  Потом  она  начала  узнавать  обстановку  и
сообразила, что вновь находится  у  контрабандистов  -  только  не  в  своей
комнате. Каждая клеточка тела,  исколотого  обломками  взорвавшегося  Камня,
невыносимо болела. В ногах у нее  лежало  что-то  теплое  и  тяжелое  -  это
оказалась Шиа. Хану тоже был рядом. Повернув голову,  она  увидела,  что  на
соседней кровати сидит Форрал, а с другой стороны - Гринц. "Почетный караул,
- подумала она. - Прекрасно!" Волшебница посмотрела вверх и  убедилась,  что
ястреб, ради которого она рисковала жизнью, тоже здесь, на спинке кровати. В
тот  же  миг  подспудное  напряжение  покинуло  ее,  и  она  снова  заснула,
успокоенная.
   Когда Ориэлла проснулась опять, рядом сидела Занна. -  Ну  наконец-то!  -
воскликнула она, улыбаясь. - Я уже думала, что ты будешь спать лет сто. Даже
твои верные кошки не выдержали и отправились на охоту. - Занна помолчала,  и
на лице ее появилось хорошо знакомое Ориэлле выражение "умру, но сделаю".  -
А теперь, - твердо сказала она, - я хочу услышать обо всем, начиная с твоего
возвращения и кончая тем, что произошло вчера у Камня. Я  поверила  тебе  на
слово, когда ты сказала мне, что тебе необходимо туда пойти,  но  сейчас  ты
вернулась и будь добра рассказать поподробнее. Мне нужно знать  все.  Почему
Финбарр такой молчаливый? Что случилось с Анваром, который сам  на  себя  не
похож? Почему у вас  такие  странные  отношения?  -  Она  наморщила  лоб.  -
Насколько мне известно, Камень  стоял  здесь  еще  до  катаклизма  -  и  вот
являешься ты и стираешь с лица земли не только его, но и весь холм. -  Занна
м молчала, ожидая ответа.
   Ориэлла вздохнула:
   - Ох, Занна, даже не знаю, с чего начать... Больше часа потребовалось ей,
чтобы рассказать обо  всех  событиях.  Занна  слушала  молча,  хотя  Ориэлла
видела, что иногда ей ужасно хочется ее  перебить.  Выслушав  волшебницу  до
конца, пиратка задумчиво присвистнула.
   - Невероятно! Ориэлла... - Она наклонилась ближе и, положив  руку  ей  на
плечо, тихо спросила:
   - Эта истор