ым давно вырезал
для него дед. Это был единственный инструмент, который ему удалось  пронести
в Академию и, боги, как он тосковал по остальным! По просьбе хозяйки, Элевин
освободил Анвара от обязанности прислуживать на сегодняшнем  празднестве,  и
хотя он ценил доброту Ориэллы, проку в этом неожиданном выходном  не  видел.
Все равно пойти ему некуда. Как обычно в это время года, мысли его  унеслись
к любимым людям, которых он потерял, - деду и матери - и Саре, которая  тоже
теперь потеряна навсегда.  Безуспешно  пытаясь  отвлечься,  Анвар  продолжал
играть, сплетая свое одиночество с печальными звуками дедушкиной флейты.
   Неожиданно дверь распахнулась. На пороге стоял командующий Форрал.
   - Вот ты где! - сказал он. - А я тебя искал. Хватит сидеть в одиночестве,
приятель! Ориэлла сегодня  должна  присутствовать  на  празднике,  вот  я  и
подумал, что, может, ты согласишься составить мне компанию? Пойдем, выпьем с
ребятами пива. - Он буквально вздернул на ноги изумленного Анвара, едва  дав
тому время стянуть с крюка  плащ.  Поношенные  лохмотья  привлекли  внимание
Форрала.
   - Что это? - нахмурившись, спросил он. - Ты не можешь выйти  на  улицу  в
эдакой половой тряпке, приятель. Снег идет! Держи... -  Он  расстегнул  свой
собственный, непромокаемый солдатский плащ и, набросив его на Анвара, пинком
зашвырнул старое одеяние под кровать.
   - Вот так-то лучше. Он тебе как раз, мы  ведь  с  тобой  одного  роста  и
прочее. Знаешь, оставь его себе. Пусть это будет подарок на  Солнцеворот,  в
благодарность за заботу об Ориэлле. У нее в комнате есть мой  запасной,  так
что пошли, заберем его, и в путь.
   Анвар смутился. Второй раз он встречал Солнцеворот в Академии, и  за  это
время никто не сделал ему ни одного подарка.  С  трудом  проглотив  комок  в
горле, он пробормотал слова благодарности. Форрал дружески  хлопнул  его  по
плечу.
   - Чепуха, приятель. А теперь идем в таверну. Там уйма желающих оценить по
достоинству хороший эль, и мы просто обязаны получить свою порцию!
   Такого Солнцеворота у Анвара еще никогда не было. Воины гарнизона, полные
праздничного подъема, поначалу даже испугали юношу, но щедрый Форрал заказал
всем выпивку, и вскоре разговоры, смех и, конечно же, эль рекой полились  за
столами. Потом кто-то узнал, что Анвар умеет петь,  и,  несмотря  на  слабые
протесты терпеливого хозяина, старую гитару сняли со стены, где она висела в
качестве  украшения.  От  радости  играть  на  настоящем  инструменте  Анвар
немедленно позабыл  свою  застенчивость,  и  воины  с  огромным  энтузиазмом
принялись подпевать. Стекла зазвенели от грубоватых казарменных баллад,  чья
откровенность и оглушительная громкость вскоре распугали всех более  трезвых
посетителей. (Хозяин, заметив, с  какой  быстротой  опустошаются  бочонки  с
элем, давным давно перестал  протестовать.)  Праздник  на  удивление  быстро
кончился, и новые друзья Анвара начали  прощаться.  Юноша  неохотно  повесил
гитару на стену - для чего, кстати, потребовалось несколько попыток, так как
он долго не мог решить, какой же из двух гвоздей настоящий, а  потом  они  с
Форралом с трудом побрели по свежему  скрипучему  снегу  назад  в  Академию,
обнимая друг друга за плечи. Оба несли в свободной руке  по  бутыли  вина  и
распевали во все горло грубые народные  баллады  и  непристойные  солдатские
песенки, грозя перебудить весь город своими оглушительными воплями.  Правда,
Анвара это не  беспокоило  -  сегодня,  впервые  за  долгое  время,  он  был
по-настоящему счастлив.

***

   Настроение у Мериэль было далеко не праздничное. Она не спеша  потягивала
вино и угрюмо поглядывала на веселую компанию за столом напротив.
   - Похоже, Финбарр сегодня счастлив, - Элизеф присела  на  свободный  стул
рядом с целительницей, и Мериэль нахмурилась: сегодня она  вполне  могла  бы
обойтись без  мага  Погоды  и  ее  скользких  намеков.  Целительница  пожала
плечами, изобразив на лице безразличие.
   - Редко удается вытащить Финбарра из его архивов и усадить за стол. Он не
привык к такому количеству вина, - несмотря  на  все  усилия,  гнев  Мериэль
вырвался на волю. -  А  вот  нашей  малышке  хоть  бы  что  -  она  привыкла
напиваться в компании этих подонков из гарнизона...
   - И не говори! - сочувственно отозвалась Элизеф. - Уж мы-то  понимаем,  к
чему все идет, поверь мне, Мериэль. Этот ее солдафон и так постоянно  торчит
здесь, оскверняя наши залы своим присутствием, а скоро она назовет сюда всех
остальных смертных друзей, и мы навсегда лишимся покоя и  уединения.  Почему
Миафан не положит этому конец?
   - А ты не знаешь почему? - едко сказала  Мериэль.  -  Верховный  Маг  под
каблуком у этой чертовки.
   - И, кажется, не только Верховный. - Элизеф указала на соседний стол, где
Финбарр и Д'Арван со смехом чокались с Ориэллой.
   Намек попал в цель. Лицо Мериэль, чьи чувства и так  уже  были  подогреты
вином, вспыхнуло от гнева.
   - Не суйся не в свое дело, мерзавка!
   Сочувственное выражение лица Элизеф не изменилось.
   - Я просто хотела предупредить тебя, - вкрадчиво сказала она, -  но  если
ты  уже  заметила...  -  Элизеф   намеренно   не   закончила   свою   мысль.
Невысказанная, она приобретала большую значимость. -  Тебе  не  приходило  в
голову, - продолжала она, - что если Ориэлла из честолюбия бросит  смертного
возлюбленного - ей ведь никогда не стать следующим Верховным Магом  с  таким
скандальным любовником - она поищет супруга среди нас?
   Мериэль непонимающе уставилась на нее.
   - И что же ты хочешь этим сказать? Элизеф пожала плечами.
   - Только то, что выбор ограничен. Деворшана  и  Брагтара  она  ненавидит,
Д'Арван практически бесполезен, и ходят слухи, что она уже - верх глупости -
отвергла Миафана!
   - Финбарр никогда не бросит меня! - Это прозвучало неубедительно даже для
нее самой. В последнее время Мериэль все чаще мучила  ревность,  особенно  с
тех пор, как в  позорной  истории  со  смертным  Финбарр  встал  на  сторону
Ориэллы.
   - Ну тогда все в порядке, и не о чем  беспокоиться,  -  сердечно  сказала
Элизеф. - Я, правда, как раз собиралась предложить  тебе  небольшой  проект,
но...
   - Что? - резче, чем хотела, выкрикнула Мериэль и  тут  же  прокляла  свой
порыв, увидев змеиную улыбку мага Погоды. Элизеф наклонилась ближе.
   - Ты же знаешь, как Миафан  относится  к  полукровкам.  Если  бы  Ориэлла
понесла от этого солдата. Верховный наверняка изгнал  бы  ее.  -  Волшебница
чуть отстранилась, пристально вглядываясь в лицо Мериэль.
   - Это невозможно - Ориэлла прекрасно управляется с такими делами. Я  сама
научила ее.
   - Но ты же - целительница, Мериэль, и наверняка знаешь средство устранить
то, чему научила - если, конечно, ты  согласна.  Только  подумай:  маленькое
противозаклинание - и мы надолго  избавлены  от  Ориэллы  и  ее  тлетворного
влияния! По сути дела, это пошло бы на  пользу  всем.  Она  совсем  потеряла
голову и становится все ближе и ближе к смертным, а с нами - на ножах. Пусть
она будет счастлива где-нибудь в другом месте, где  они  с  Форралом  смогут
жить в мире и покое. - Элизеф пожала плечами. - А разве представится  лучшая
возможность?  Ориэлла  уже  порядком  выпила   -   и   не   заметит   твоего
вмешательства. А когда все всплывет наружу, она  подумает,  что  сама  сняла
заклинание, и никогда не заподозрит тебя.
   Возвращаясь за свой стол, к Деворшану и Браггару, Элизеф улыбалась.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Браггар. - Как успехи? - Элизеф  поморщилась:
этот чурбан никогда не научится сдержанности.
   - Успешные. - Заботливо расправив юбки, волшебница уселась и налила  себе
вина. - Как я и думала, Мериэль ослеплена ревностью. Я немного подлила масла
в огонь, и конечно, она протестовала  и  заявила,  что  никогда  на  это  не
пойдет, но семя брошено. Она все сделает. Не беспокойтесь.
   С сияющей улыбкой Элизеф повернулась к Деворшану, успев  заметить  ярость
на лице Браггара. Пока эти дураки грызутся из-за нее, она без  труда  сможет
управлять обоими.
   - Ну, Деворшан, - промурлыкала Элизеф, - теперь, когда мы позаботились об
Ориэлле, можно заняться устранением и твоего несчастного  брата.  Почему  бы
тебе не принести еще вина? Мне вдруг захотелось отпраздновать нашу победу!

***

   Стража  у  ворот  Академии  строго  шикнула  на  них.  Анвар  и   Форрал,
пошатываясь, остановились перед дверью Ориэллы.
   - Заходи, приятель, - весело, но несколько неразборчиво произнес  Форрал.
- Заходи и выпей с Ориэллой. Ты еще не пил с Ориэллой,  и  она  рассердится,
если ты не выпьешь. А мы не хотим ее рассердить, - добавил  он  громогласным
шепотом и скорчил такую рожу, что  Анвару  пришлось  прислониться  к  стене,
чтобы не упасть от смеха. Форрал распахнул дверь, и они буквально рухнули  в
комнату.
   Судя по раскрасневшемуся  лицу  и  веселому  блеску  зеленых  глаз,  сама
Ориэлла тоже неплохо попраздновала. Она отказалась  от  торжественных  одежд
магов и  от  воинского  костюма,  которые  носила  обычно,  и  облачилась  в
праздничное одеяние - рыжевато-золотое бархатное платье с глубоким вырезом и
длинными разрезными рукавами. Ее роскошные золотые волосы ниспадали на плечи
легкой паутинкой. Девушка вся так и светилась, и у  Анвара  сладко  защемило
сердце: он никогда не отдавал себе отчета в  том,  насколько  прекрасна  его
госпожа.
   Форрал бросился к ней  и,  абсолютно  не  смущаясь  присутствием  Анвара,
покрыл ее лицо поцелуями. Она  рассмеялась,  закинула  руки  ему  на  шею  и
поцеловала в ответ.
   - Похоже, вы неплохо провели время, - с улыбкой сказала она.
   - Мы с Анваром были в "Единороге"  с  ребятами  и  девчатами,  -  сообщил
Форрал, - но мы скучали без тебя.
   - А я скучала без  вас  обоих,  -  рассмеялась  Ориэлла.  -  И  всю  ночь
тосковала о поцелуе, который хотела получить в Солнцеворот.  -  Она  сделала
скорбное лицо, и Форрал снова поцеловал ее. Тут она заметила бутылку  в  его
руке. - Ты прелесть! Это для меня?
   - Не могли же мы праздновать без тебя, - величественно заявил  Форрал.  -
Сейчас я открою. - Освободив Анвара от его бутыли и  плаща,  он  налил  вина
всем троим, и, стоя у камина, они подняли бокалы.
   - Веселого Солнцеворота, любимый, - сказала Ориэлла Форралу.  -  Веселого
Солнцеворота, Анвар.
   И для Анвара, впервые за два года. Солнцеворот действительно был веселым.
   Они уселись вокруг стола. Не обращая внимания на смущение Анвара,  Форрал
пустился восторженно рассказывать об импровизированном концерте.
   - Любовь моя, это было восхитительно! - сказал  он.  -  Анвар  играет  на
гитаре, как.., как ты орудуешь мечом - и ритм, и огонь,  и  стремительность.
Жаль, что ты не слышала.
   - Мне тоже, - отозвалась Ориэлла. - Наверное,  это  чудесно.  Где  же  ты
научился так играть, Анвар?
   Может, от счастья, а, может, потому, что вино развязало ему  язык,  Анвар
обнаружил, что взахлеб рассказывает о том, как Риа учила его  музыке  и  как
дед делал ему инструменты, которых он лишился, оказавшись в Академии.  Слезы
выступили у юноши на глазах, когда он говорил о своих любимых - ведь  теперь
оба были мертвы. Ориэлла осторожно протянула руку и  смахнула  слезу  с  его
лица.
   - - Не печалься, Анвар. Они по-прежнему с тобой, в той музыке, которую ты
так любишь. Они всегда будут с тобой - в твоих руках и в твоем сердце,  -  и
взгляд, которым она обменялась с Форралом, был полон такой глубокой любви  и
печали, что Анвар, неожиданно осознав их горе, уже не знал, плачет ли  он  о
себе или об этих двоих, что были так добры к нему и чьей любви суждено  было
неминуемо закончиться трагедией.
   Когда их бокалы опустели, Ориэлла несколько неуверенно  поднялась,  чтобы
принести вина, которое, по ее словам, было особенно превосходно  -  как  раз
для такого случая.
   - Миафан подарил мне его, - объяснила она, откупоривая пыльную бутылку. -
Это из его собственного виноградника. Он просто свихнется, если узнает,  кто
его выпил! - Мужчины рассмеялись, и благодаря  подарку  Верховного  компания
снова повеселела.
   Потом они пели втроем - тихо и без музыки, так как  час  был  поздний.  У
Анвара в голове мелькнула непрошеная мысль о том, что  завтра  ему  придется
подавать завтрак, но он тут же отогнал ее прочь. Какое  может  быть  завтра?
Эта ночь будет длиться вечно! Контральто Ориэллы  будило  в  нем  дрожь.  Он
никогда не слышал, как она поет. К тому времени, когда бутылка опустела, они
вновь вернулись к непристойным балладам и дурацким детским песенкам,  и  все
трое счастливо смеялись.
   - О боги, - утирая слезы, воскликнула  Ориэлла.  -  Давненько  я  так  не
веселилась! - Она схватила бутылку, но оттуда вылилось лишь несколько скупых
капель. - Проклятие! - пробормотала она, подражая  Форралу.  -  Неужели  это
все?
   - Все равно мне уже пора, - сказал Анвар, с трудом поднимаясь на ноги.  -
С утра придется вставать, чтобы подать вам, лентяям, завтрак!  -  Он  сказал
это без всякой задней мысли, уверенный, что его слова никого не  обидят,  но
лицо Ориэллы помрачнело.
   - О, Анвар, прости. Я не думала... Форрал нахмурился.
   - Послушай, приятель, - сказал  он.  -  Ты  же  знаешь,  что  Ориэлла  не
виновата. Она не может освободить тебя, да и мои руки связаны. Если б я мог,
я бы завтра же отменил кабалу, но в Совете я одинок.  Не  думай,  что  я  не
пытался. И не Ориэлла сделала тебя рабом - она только пыталась тебе  помочь.
Неужели она плохо обращается с тобой? Она как дура беспокоилась о  тебе  все
эти месяцы, разве ты не знаешь? Она всеми силами пыталась освободить тебя, и
не следует бросать ей это в лицо. Это было уже слишком.
   - Да знаю я! - сердито крикнул Анвар. - Но как бы ты себя  чувствовал  на
моем месте? Ты не знаешь, что значит  не  иметь  ничего  -  ни  свободы,  ни
будущего, ни надежды! Все время быть почтительным, следить за  каждым  своим
словом. Если ответишь что-нибудь не так - наказание. Едва только  позовут  -
беги! У вас с Ориэллой есть место в мире. У вас есть уважение,  у  вас  есть
ваша любовь. А я! Могу ли я когда-нибудь надеяться на это? Я лишен всего,  и
мне никогда не обрести ничего - никого и ничего, что было бы моим!
   - О Анвар! - Глаза Ориэллы лучились сочувствием.  Подойдя  к  юноше,  она
взяла его руки в свои. - Как жаль, что я ничего не могу  поделать,  -  мягко
сказала она, и Анвар, устыдясь своей вспышки, почувствовал себя виноватым.
   - Госпожа, прости меня, если это прозвучало  так,  словно  я  жалуюсь  на
тебя. Ты так добра ко мне... - Он не мог подобрать слова. - Я бы ни  за  что
на свете не согласился пропустить сегодняшний вечер.
   - И я тоже, - уверила его Ориэлла,  и  Анвар  понял,  что  его  извинения
приняты. Девушка полезла в ящик, извлекла оттуда маленький пакетик с травами
и сунула его юноше в карман. - Это одно из снадобий Мериэль, - сказала  она,
- прекрасно помогает от головной боли. Завари его с утра, ибо завтра я  буду
не в состоянии заниматься лечением. Спи, сколько захочется, Анвар,  а  когда
проснешься, принеси завтрак на троих.
   Анвар решил, что они будут завтракать  с  Миафаном,  и  вечер  напоследок
оказался испорченным. Он со вздохом направился к двери, но  Форрал  задержал
его, обняв за плечи.
   - Мы понимаем, приятель, - тихо сказал он. - Мы оба  понимаем.  Не  знаю,
удастся ли нам повлиять на Верховного, но, может быть, в следующем  году  мы
сможем  перевести  тебя  в  гарнизон.  Помнится,  ты  говорил,  что  Ориэлла
показывала тебе кое-какие приемы, и если ты решишь, что хочешь  как  следует
научиться этому, то, может, Миафан разрешит тебе вступить в отряд. Ты не тот
парень, чтобы провести всю жизнь на побегушках у  треклятых  магов  -  прошу
прощения, любовь моя, - быстро добавил он, бросив  взгляд  на  Ориэллу  и  в
смущении прикрою рот. - Конечно, я не имел в виду тебя.
   К удивлению Анвара, девушка вовсе не  рассердилась,  напротив,  она  была
обрадована.
   - Форрал, ты гений! - Она крепко обняла воина, и Анвар почувствовал,  что
у него как гора свалилась с плеч. От избытка  благодарности  он  тоже  обнял
Форрала, улыбаясь так  широко,  что  болели  губы.  Потом  Ориэлла,  в  свою
очередь, обняла его, а Форрал вдруг сказал:
   - Слушай, да ведь ты еще не подарила Анвару поцелуй Солнцеворота. Как  же
мы могли забыть!
   - О боги, - отозвалась Ориэлла. - Ты абсолютно прав! - Она положила  руки
Анвару на плечи, и он почувствовал, как ее губы легко, словно крыло бабочки,
коснулись его щеки.
   - Жалкая попытка, подружка!  -  взревел  Форрал.  -  Неужели  у  тебя  не
получится лучше? Давай, давай, это же Солнцеворот! Поцелуй его как  следует!
- И она поцеловала - конечно, не так пылко и страстно, как Форрала,  но  все
же это был настоящий нежный,  щедрый  поцелуй,  и  Анвару  он  показался  до
странности  дорогим.  Юноша  вздрогнул  от  прикосновения   мягких   губ   и
почувствовал, как вновь его сердце сбилось с ритма.
   - Ну вот, теперь то что надо! - захохотал Форрал, и Анвар вдруг  вспомнил
о его присутствии. - Взгляни, ты вернула ему улыбку, любовь моя, - сказал он
Ориэлле.
   - Будем надеяться! - отозвалась  волшебница,  и  на  мгновение  заглянула
глубоко в глаза Анвара. - У тебя замечательная улыбка. И,  если  все  пойдет
как надо, может, у тебя появится больше причин улыбаться.
   - Выпьем за это! - провозгласил Форрал. - О проклятие - ничего нет! -  Им
пришлось попрощаться, но этой ночью постель казалась Анвару не такой жесткой
и холодной, как обычно, и ему снились сладкие сны.

***

   Наутро юноше пришлось расплачиваться за  веселье  минувшей  ночи.  Голова
раскалывалась, и он готов был хоть  о  стенку  биться,  лишь  бы  избавиться
отболи. Но снадобье Ориэллы творило чудеса, и скоро Анвар почувствовал,  что
в состоянии приготовить завтрак, хотя запах пищи и  доставил  ему  несколько
неприятных минут. Поднимаясь по лестнице, Анвар услышал  у  себя  за  спиной
торопливые шаги, и, обернувшись, увидел волшебницу  собственной  персоной  в
уличной одежде. Она задыхалась и держала в руках  большую  плоскую  коробку.
Юноша начал гадать, с чего это она вскочила в такую рань  -  ведь  наверняка
чувствовала себя так же ужасно, как и он. Когда девушка подошла ближе, Анвар
заметил, что вид у нее усталый и невыспавшийся, но щеки румяные от мороза, а
глаза такие же веселые, как прошлой  ночью.  В  растрепанных  волосах  таяли
снежинки, превращаясь в алмазные капли, а ее любимые духи -  пряные,  словно
мускус, смешивались со свежим бодрящим запахом снежного морозного воздуха.
   Вспомнив о вчерашнем поцелуе,  Анвар  вспыхнул.  Спишет  ли  она  это  на
действие вина? Или в смущении отвернется и нахмурится? Но он ошибся: улыбка,
осветившая ее лицо, была дружеской, открытой - и сочувственной.
   - Ты тоже? - Ориэлла с насмешливой гримасой прижала руку  ко  лбу.  Анвар
кивнул. - Ерунда! Праздник того стоил. Я наслаждалась каждой минутой прошлой
ночи.
   Анвар был поражен. Неужели она догадалась, о  чем  он  подумал,  и  в  ее
словах есть какой-то скрытый смысл? Нахмурившись, он вошел в  комнату  вслед
за нею.
   - Боги, ну и разгром! - Ориэлла поморщилась при виде множества кувшинов и
бутылок и пошла открывать шторы. Анвар поставил поднос и  принялся  наводить
порядок. Волшебница тем временем разводила огонь -  эта  задача  никогда  не
отнимала у нее много времени.
   Должно быть, их суета разбудила Форрала, и из  соседней  комнаты  донесся
слабый стон. Ориэлла побежала к воину, и Анвар проклял собственную глупость.
Скрытый смысл, ну да! Какой же он дурак! Сгорая  от  стыда,  он  повернулся,
чтобы уйти. Из спальни выглянула Ориэлла:
   - Не уходи.
   Анвар неохотно ждал, пока она смешает какое-то лекарство Мериэль и напоит
им  Форрала.  Заботливость  волшебницы  лишь  подчеркивала  никчемность  его
собственного существования, он  чувствовал  себя  покинутым,  и,  по  правде
сказать, немного ревновал. Кроме того, ему очень не хотелось  встречаться  с
Миафаном.
   - Когда ты  ждешь  Верховного,  госпожа?  -  спроси