азала
подпереть большую дверцу ручкой метлы. Угольки  под  золой  еще  мерцали,  и
раздуть их было нетрудно. Когда Берн подбросил дров, Элизеф  услышала  вопли
Алисы. Проверяя свою власть над пекарем, она заставила его стоять и слушать,
как гибнет в огне его дочь. Крики прекратились нескоро.

***

   Дав телу Берна указание оставаться неподвижным, Элизеф прошлась по  дому,
собирая все, что могло бы ей пригодиться:  деньги,  одежду,  одеяла,  свечи,
съестные  припасы  и  прочие  вещи,  которые  обеспечили  бы  ей   хотя   бы
относительный комфорт в заброшенной Академии, Все находки Элизеф  свалила  в
кучу около двери, а сама, никем не замеченная, вернулась в Академию.  Только
оказавшись там, она вновь внедрилась в сознание Берна,  поскольку  управлять
одновременно своим и чужим телом не могла. Найти его оказалось  куда  проще,
чем она думала. Элизеф развела огонь в сырой  захламленной  кухне  и,  налив
воды в кубок, почти сразу  увидела  пекаря.  Едва  она  позволила  его  телу
двигаться, как Берн сразу же побежал в детскую  и,  склонившись  над  трупом
своего сынишки, горько разрыдался.
   - О боги, - отчаянно вопрошал он, -  как  это  могло  случиться?  Как  вы
допустили такое?!
   Элизеф пожала плечами и, вновь взяв контроль  над  его  телом,  отправила
Берна запрягать лошадь и грузить на телегу отобранные  ею  вещи.  Потом  она
опять послала его в дом за бутылкой  лампового  масла,  тряпками  и  палкой,
чтобы сделать факел. Элизеф хотела избавиться от улик.
   Направляемый железной волей волшебницы, Берн вел телегу по направлению  к
Академии, а позади него горящая пекарня выбрасывала в  ночное  небо  ревущие
языки пламени, и искры таяли в темноте, словно несчастные погубленные души.

***

   Элизеф поудобнее устроилась у камина в апартаментах  Верховного  Мага  и,
глядя в огонь,  погрузилась  в  размышления.  Она  подозревала,  что  Миафан
когда-то давно запечатал свои комнаты заклинаниями, потому что в отличие  от
остальных они сохранились  гораздо  лучше,  хотя  за  эти  годы  заклинания,
конечно же, рассеялись. Впрочем, она так сегодня умаялась, что ей  было  все
равно. Весь день она сосредоточенно управляла своей  марионеткой,  заставляя
Берна подметать, скрести, мыть, выбрасывать -  одним  словом,  приводить  ее
апартаменты в нормальный вид. Элизеф тяжело вздохнула.  Оказалось,  что  это
почти так же утомительно, как работать самой.
   Она налила себе еще  вина  и  отщипнула  кусочек  сыра.  Все-таки  стоило
потратить столько усилий, чтобы  создать  этот  рай.  Ни  один  смертный  не
осмелится приблизиться к Академии, в  этом  она  не  сомневалась:  память  о
Призраках Смерти отпугивала и впредь будет отпугивать любопытных. Здесь  она
была в безопасности и впервые после того, как  оказалась  в  будущем,  могла
позволить себе отдохнуть и разработать план насчет того, как взять власть  в
Нексисе в свои руки.
   А Берн в этом деле послужит ей превосходным помощником. Элизеф с радостью
обнаружила, что, хотя она может проникать в его  мозг  в  любое  время,  сам
пекарь потом об этом не помнит и даже не догадывается, что кто-то смотрит на
мир его глазами и отдает ему повеления. На губах ее появилась  торжествующая
улыбка. Как хорошо, что она  догадалась  взять  этот  кубок  -  он  оказался
мощнейшим оружием, а Миафан, дурак, так и не понял, какие  возможности  были
сокрыты в Чаше. Впрочем, оно и к лучшему, ехидно усмехнулась Элизеф.  Теперь
она не только отомстит Ваннору и его дочери - она станет владычицей Нексиса,
а эти недоумки смертные даже не будут об этом подозревать.
   Внезапно ей в голову пришла мысль, от которой по всему ее телу растеклась
волна сладостного возбуждения. А что, если таким же образом начать управлять
Анваром? Тогда от Ориэллы можно будет избавиться, не вступая с ней в  прямое
противоборство и не подвергая свою жизнь ни малейшей опасности. И  разве  не
чудесно, что Ориэлла умрет с  мыслью,  что  предана  своим  любовником?  Вот
подходящая расплата для этой любительницы смертных!
   Элизеф ликующе расхохоталась. "Это мне начинает  нравиться",  -  подумала
она, хотя и понимала, что с осуществлением этого плана придется повременить.
В конце концов, Ориэлла пока не объявлялась, зато Ваннор был здесь, и именно
через него Элизеф собиралась прибрать город к  рукам.  А  разве  сегодняшняя
ночь не самое подходящее для этого время?
   Элизеф поежилась. Несмотря ни на что, в комнатах  Миафана  она  почему-то
чувствовала себя неуютно.  Возможно,  это  было  вызвано  тяжелыми  мыслями,
которые до утра не давали ей покоя. Гримаса ненависти,  появившаяся  на  его
лице в тот момент, когда она сковала  Верховного  заклинанием  времени,  всю
ночь стояла у нее перед глазами.
   Может, это оттого, что она спала на его кровати? Внезапно в  душе  Элизеф
шевельнулась тревога. А вдруг в ее отсутствие заклинание ослабело?
   - Что за чушь! - воскликнула она вслух,  пытаясь  рассмеяться  над  столь
глупым предположением,  но  смех  вышел  натянутым.  От  этих  мыслей  легко
избавиться, твердо сказала она себе.  Нужно  только  спуститься  в  архив  и
собственными глазами убедиться, что он по-прежнему стоит там, куда  она  его
запихнула. Элизеф с неохотой поднялась  с  кресла,  желая  в  душе  оттянуть
момент, когда окажется в темном лабиринте заброшенных  переходов.  Там  были
вещи куда неприятнее, чем Миафан. Ей вспомнились Призраки Смерти - ох, лучше
бы она о них не вспоминала!
   "Да что это со мной?" - подумала  Элизеф  и,  рассердившись  на  себя  за
собственную робость, схватила со  стола  лампу  и  быстро  сбежала  вниз  по
винтовой лестнице. Громко хлопнув  дверью,  она  выскочила  во  двор  и,  не
останавливаясь, направилась в библиотеку.
   Едва переступив порог архива,  где  неизменно  царили  холод  и  сырость,
Элизеф вспомнила, как ненавидела это место, когда ей приходилось едва ли  не
сутками торчать здесь, учась черпать силу из Чаши. Ее шаги, звучавшие уже не
так уверенно, гулко отдавались в узком туннеле.  Под  ногами  у  нее  вилась
узкая ложбинка, протоптанная в камне бесчисленными поколениями архивариусов.
Влажные стены поблескивали в лучах  лампы.  Волшебница  быстро  продрогла  и
жалела, что не догадалась захватить с собой плащ. Впрочем, она не собиралась
здесь задерживаться - ей надо было всего лишь взглянуть на Миафапа,  и  все.
Если память ей не изменяет, она оставила его в этом коридоре...
   Элизеф остановилась, не веря своим глазам. Миафан  исчез.  Он  сбежал  от
нее! Сначала Элизеф подумала, что ошиблась комнатой, но нет. Никакой  ошибки
быть не могло: в свое время она пометила дверь и теперь в свете лампы быстро
нашла мерцающие руны. Она окинула взглядом пустое помещение, и ужас  пронзил
ее ледяной молнией. Где он? Внезапно волшебница вспомнила, как Берн упоминал
о том, что смертные боятся не только Нихилим, но и призрака Верховного Мага.
А вдруг он и сейчас где-то рядом? Прячется в темных туннелях, подкрадывается
исподтишка? С криком ужаса Элизеф бросилась назад.
   Вино, которое она прихватила в пекарне, было  на  редкость  скверным,  но
сейчас Элизеф это не волновало. Вбежав в апартаменты Миафана, она  торопливо
заперла  дверь  на  ключ  и  засов,  укрепила  замок  всеми  известными   ей
заклинаниями и одним махом опорожнила бокал, с трудом  поднеся  его  ко  рту
трясущимися руками. Это ее слегка успокоило, и она  попыталась  собраться  с
мыслями. С захватом Нексиса тоже  придется  подождать.  Пока  ей  неизвестно
местопребывание Миафана, опасно  даже  просто  оставаться  в  Нексисе.  Если
Верховный застигнет ее врасплох, жить ей останется считанные секунды - да  и
то если повезет, Но постепенно страх отпустил ее,  и  она  стала  рассуждать
спокойнее. Сомнительно, чтобы Миафан был где-то поблизости, иначе  он  давно
бы ее отыскал. Перемещение во времени неминуемо должно было  вызвать  мощный
всплеск магии, которого Миафан, если бы он оставался в Академии, не  мог  не
заметить. Вероятно, у нее все-таки  есть  время  разделаться  с  Ваннором  и
Анваром, а потом, когда пешки будут на своих местах, спокойно покинуть город
и где-нибудь спрятаться. Все зависит от Ваннора. Если  удастся  сделать  это
быстро...
   Но, к сожалению, немедленных действий она предпринять не могла. Последние
дни, которым Элизеф даже потеряла счет, измотали ее до предела.  Она  должна
прежде всего восстановить силы, а на это уйдет еще несколько дней...

***

   "Наконец-то! - с облегчением подумала волшебница. - Уже  завтра  я  смогу
удалиться в безопасное место!" Ночь была  уже  на  излете,  но  до  рассвета
оставалось  еще  около  часа  -  достаточно   времени,   чтобы   осуществить
задуманное. Элизеф прошла по замшелой тропке, ведущей  от  реки  к  особняку
Ваннора. Она приблизилась к часовым на расстояние шага, а они все еще ее  не
замечали. Жалкие создания! Элизеф подняла руку и коснулась  лица  ближайшего
стражника.
   - Кто здесь?! - воскликнул он, резко  повернувшись,  и  выхватил  меч  из
ножен. Но он никого не увидел. Волшебница уже проскользнула дальше.
   - Титьки Тары! - услышала она за спиной голос второго солдата.  -  Какого
рожна ты размахался тут своим железом?
   - Кто-то задел меня по лицу, - оправдывался первый.
   - Ночная бабочка пролетела, а он уже в панику! И  так  озвереешь  тут  от
сырости, да еще мечами всякие машут...
   Юркнув в густой кустарник, Элизеф перестала их  слышать;  из  кустов  она
выбралась уже у самого дома и произнесла заклинание, сгустившее  вокруг  нее
темноту.
   План ее был продуман тщательно. Застать Ваннора одного она не  надеялась:
у него было слишком много охраны. Кроме того, она  не  хотела,  чтобы  о  ее
возвращении стало известно смертным. Но чтобы убить человека, не обязательно
прибегать к магии или оружию. Покойная супруга Берна подала ей верную мысль,
и  сейчас  в  кармане  волшебницы  лежала  маленькая   скляночка   с   ядом,
приготовленным согласно рецепту  из  древнего  свитка.  В  комнатах  Мериэль
нашлись необходимые ингредиенты, и Элизеф, испытав яд  на  крысах,  осталась
вполне довольна. Если верить рукописи, противоядия от  него  не  существует.
Разумеется, для пущей уверенности, что яд попадет  по  назначению,  придется
отравить всех, кто есть в доме, но, в конце концов, это всего лишь смертные.
Убийственная жидкость не имела ни цвета, ни вкуса, а главное  -  действовала
не сразу. Ваннора ждала смерть долгая и мучительная, и на  сей  раз  никакая
Занна не сможет его спасти.
   Элизеф обогнула дом и, найдя черный  ход,  ведущий  на  кухню,  осторожно
потянула за ручку двери. Закрыто. Она направила  на  замок  свою  магическую
силу   и   через   непродолжительное   время   услышала    слабый    щелчок,
свидетельствующий о том, что  механизм  сработал  и  замок  открылся.  Через
кухонное окно проникал слабый свет. Прижавшись  к  стене,  Элизеф  заглянула
туда.  На  кухне  горел  очаг,  а  за  длинным  деревянным  столом  трудился
единственный человек: как и следовало ожидать, главный повар поднялся еще до
зари, чтобы угодить своему господину.
   Для своей должности повар выглядел на удивление молодо и вдобавок был худ
и долговяз, что уж  совсем  необычно  среди  представителей  его  профессии.
Впрочем, Элизеф не обратила на это внимания: для нее все  смертные  были  на
одно лицо. Ждать не имело смысла. Глубоко вздохнув,  сосредоточилась,  и  на
полу у ног ничего не подозревающего  повара  появилось  зеленоватое  облачко
тумана. Оно медленно вытягивалось и уплотнялось, пока  не  стало  похоже  на
маленькую зеленую змейку. Это была любимая иллюзия Элизеф, и  с  ее  помощью
она надеялась надолго отвлечь внимание повара. Элизеф  не  сомневалась,  что
он, как и другие  глупые  смертные,  панически  боится  змей.  Внезапно  она
подумала, что если  он  заорет,  то  перебудит  весь  дом,  и,  выругавшись,
рассеяла змейку. Что же делать? Создание более сложного  существа  потребует
немалого напряжения, но вообще-то можно попробовать. Ради мести  она  готова
пойти и не на такое.
   Волшебница прищурилась, на лбу у нее заблестели капельки  пота.  Туманное
пятнышко стало бледным и  матовым,  завертелось  на  месте  и  вскоре  стало
принимать определенные очертания. "Ну давай, давай же!" - шептала  про  себя
Элизеф. Повар опустил глаза и увидел  у  себя  под  ногами  маленькую  белую
кошечку.
   - Здрасьте пожалуйста! - воскликнул он и наклонился, чтобы ее  погладить.
- Откуда же ты взялась? - Элизеф напрягла последние силы, и иллюзорная кошка
шарахнулась от человека. - Ты что, боишься меня? С тобой, как  видно,  дурно
обращались.
   Элизеф закатила глаза. Она никогда не могла понять этой привычки смертных
разговаривать с животными так, словно они  понимают  человеческую  речь.  Но
сейчас это было ей на руку. Элизеф не могла  озвучить  иллюзию,  но  сделала
так, что кошка раскрыла рот, как бы мяукая.
   - Ах ты, бедная! Голодная, наверное? Ну ничего, подожди  минутку,  сейчас
посмотрим, чем можно тебя угостить...
   Он полез в чулан, а Элизеф стремительно проскочила на кухню и вылила свою
отраву в приготовленное для хлеба тесто. Прежде чем повар  успел  вернуться,
она была уже за дверью.  Беззвучно  миновав  стражников,  она  оглянулась  и
увидела его силуэт в дверном проеме.  Повар  держал  в  руке  миску  и  звал
кошечку, которой никогда не существовало.

***

   Меж Двух Миров есть одно уединенное место. Форрал не имел  представления,
сколько лет по меркам живых прошло с тех  пор,  как  он  здесь  очутился.  В
царстве смерти нет времени, и  серебристые  холмы  и  звездное  небо  всегда
оставались неизменными. После  того  как  Жнец  Душ  запретил  ему  покидать
священную рощу, лишь духи, проходящие мимо то поодиночке, то скопом на  пути
к  Водоему  Душ,  где  их  ждало  новое  рождение,  напоминали   Форралу   о
существовании мира, где он  любил  и  был  любимым.  Но  Владыка  Смерти  не
позволял Форралу приближаться к теням, и он ни  о  чем  не  мог  расспросить
умерших.
   Воину все сильнее начинало казаться, что  это  он  постепенно  становится
привидением; даже тени, идущие к новой жизни, теперь смотрели  сквозь  него,
словно его не существовало, и не слышали его отчаянных криков. А ведь раньше
серому конвоиру приходилось одергивать умерших, чтобы они не приближались  к
воину. Хуже всего было, когда появлялась знакомая тень, не важно, друга  или
врага. Видеть, как он проходит мимо, не узнавая тебя,  было  все  равно  что
умереть заново.
   Форрал страшно устал; он изнемогал  от  одиночества,  и  ему  нечем  было
скрасить свое бессрочное заточение. Он не нуждался ни в пище, ни в сне, ни в
питье, заняться ничем не мог - и  был  лишен  даже  созерцания  изменений  в
окружающем пейзаже. Временами он начинал бежать в тщетной надежде  вырваться
за пределы мертвого холма или хотя бы устать, но он никогда  не  уставал,  и
ноги неизменно приводили его на то же место, откуда он начинал свой бег.
   Путь к Водоему Душ был ему заказан, и сквозь Дверь Между Мирами  он  тоже
не мог пройти. Даже Владыка Мертвых перестал с ним  разговаривать  и  просто
растворялся в воздухе, когда  разъяренный  Форрал  набрасывался  на  него  с
кулаками. Воин знал, что Жнец Душ  ждет,  когда  ему  надоест  промежуточное
существование и он сам попросит о перерождении.  И  надо  сказать,  если  бы
Форрал не тревожился так о судьбе Ориэллы и ее ребенка - своего  ребенка!  -
он давно бы уже сдался. Но он не  имел  права  уйти,  пока  оставалась  хоть
малейшая, хоть исчезающая возможность помочь им. И все же  он  все  чаще  со
страхом ловил себя на том, что его  воспоминания  об  Ориэлле  тускнеют  под
воздействием бесконечного однообразия и одиночества. Его угнетала мысль, что
рано или поздно они окончательно исчезнут в тумане  забвения  и  он  утратит
представление даже о собственной личности. И все же он ждал - ждал,  сам  не
зная чего, - призывая на помощь все свое мужество воина, чтобы не  поддаться
отчаянию.
   Форрал сидел на серебристом склоне, предаваясь невеселым мыслям.  Недавно
сквозь Дверь прошла сразу целая толпа мертвецов -  человек  двенадцать.  Что
случилось? Война или какая-то катастрофа? Но больше всего  огорчало  Форрала
то, что многие тени он  должен  был  бы  узнать,  но  в  памяти  образовался
какой-то провал, и,  как  он  ни  силился,  преодолеть  его  не  получилось.
"Неужели я теряю разум? - удрученно подумал он.  -  Но  что  тогда  от  меня
останется?  Наверное,  я  просто  исчезну,   испарюсь,   словно   туман   на
рассвете..." Форрал покачал головой. Вероятно, Жнец Душ был  все-таки  прав.
Зря  он  его  не  послушался.  Может,  позвать  его  и  признать  поражение?
Согласиться на новое рождение, пока не поздно...
   Форрал почувствовал, как Дверь Между Мирами снова  открылась.  Он  всегда
это чувствовал: потоки энергии начинали течь сквозь него,  словно  дуновение
ветерка сквозь листву. Как всегда, он вскочил на ноги  и  бросился  вниз  по
склону, надеясь пробиться мимо Владыки Смерти  и  нырнуть  в  образовавшуюся
лазейку.
   И, как  всегда,  он  опоздал.  Уже  достигнув  узкого  горла  долины,  он
почувствовал, что Дверь закрылась опять.  И  все  же  он  продолжал  бежать,
невзирая на разочарование, чтобы успеть застать вновь прибывших. Может быть,
на этот раз удастся узнать хоть что-нибудь.
   Туман рассеялся, и Форрал увидел силуэт умершего и рядом знакомую  фигуру
отшельника, держащего в руке  фонарь.  Это  был  излюбленный  облик  Владыки
Мертвых.
   На  сей  раз  Форрал  узнал  человека,  который  умер,   и   воспоминание
подействовало на него словно удар.  Скорбь  и  ярость  захлестнули  его;  он
шагнул вперед и воскликнул:
   - Ваннор! Ваннор, старый лис, неужели пришла и твоя очередь?
   - Что? Кто это? - Купец всматривался в зыбкую фигуру, словно сотканную из
тумана,  и  не  узнавал.  Впервые  Форрал  видел  своего   друга   в   такой
растерянности. Впрочем, чему же тут удивляться?  Внезапно  он  осознал,  что
Ваннор не понимает, что с ним случилось. "Болван я, надо бы поосторожнее", -
спохватился воин, но было уже поздно.
   - Форрал?! - Голос Ваннора, обычно такой густой, сорвался на визг.  Глаза
его в ужасе расширились, и он попятился. - Не может быть... Не  может  быть,
что это ты... Форрал умер?
   Меченосец  вздохнул.  Да,  помягче  такое  не  сообщишь.  Он   пошел   за
отступающим от него купцом.
   - Ты тоже умер, дружище, - просто сказал Форрал. - Иначе как бы я мог тут
очутиться?
   - По собственной глупости.
   Форрал и Ваннор дружно повернулись к тому, кто произнес  эти  слова.  Они
уже успели забыть о Владыке Мертвых. Старик подошел к Ваннору.
   - Пойдем, смертный. Не обращай внимания  на  этого  отступника,  он  тебя
ничему хорошему не научит. Я провожу тебя к Водоему Душ, где ты возродишься.
   Ваннор нахмурился:
   - Одну минуту. Этот отступник, как вы  изволили  выразиться,  мой  старый
друг. И я никуда не пойду, пока не выясню, что все это означает. Так что  же
со мной случилось? От чего я умер?
   Призрак вздохнул:
   - Если для тебя это так важно - от яда. Вместе  с  тобой  была  отравлена
почти вся твоя прислуга.
   - Что?! - вскричал Ваннор. - Кто  это  сделал?!  Неужели  все  умерли?  А
Дульсина? А мой сын Антор?
   - Твой сын уже прошел этим путем, - ответствовал Владыка Мертвых.  -  Та,
кого ты называешь Дульсиной, - нет. Возможно, ее время еще не пришло. Что же
касается личности убийцы, то этот человек уже не раз выполнял мою работу,  и
я с нетерпением жду того дня,  когда  смогу  поприветствовать  его  в  своем
царстве.
   - Кто? - одновременно спросили Ваннор и Форрал.
   - Волшебница Элизеф, - был ответ.
   - Она вернулась? -  ахнул  Ваннор.  -  Но  ведь...  Форрала  удивил  этот
возглас, но тут Призрак взял  купца  за  руку,  давая  понять,  что  вопросы
окончены.
   - Все это не важно. Ты должен идти со мной - и я бы очень желал, чтобы  и
твой друг присоединился к нам. Довольно ему болтаться Меж Двух Миров.
   Ваннор смерил призра