ец. -  Тогда  объясню  тебе  я.  Случилось  вот
что...
   Рассказ  занял  довольно  много  времени.  У  Вульфа  накопилось   немало
вопросов, и Форралу пришлось далеко углубляться в прошлое. Он рассказал сыну
даже о детстве Ориэллы, и когда Вульф услышал, что Верховный Маг, наложивший
на него проклятие, и есть Миафан, который виновен в смерти Форрала, он  тихо
зарычал и сказал:
   - Когда-нибудь я его убью.
   "Тебе не придется этого делать, сын мой, - подумал Форрал, - потому что я
сам рассчитаюсь с этим подонком".

***

   Чайм разбудил волшебницу среди ночи.
   - Чего? - недовольно пробормотала она. - Что тебе нужно?
   Эфировидец прижал палец к губам.
   - Идем со мной, - прошептал он. Волшебница вздохнула, но оделась и  взяла
меч.
   - Не забудь Талисманы, - напомнил Чайм. Пожав плечами,  Ориэлла  заткнула
за пояс Жезл и закинула за спину Арфу Стараясь не шуметь,  она  выскользнула
из пещеры и спросила Эфировидца, что тот затеял.
   Подошла Шиа, охранявшая вход.
   - Куда это вы собрались? - подозрительно поинтересовалась она.
   - В Палату Ветров, - ответил Чайм.
   - Что? - прошипела Ориэлла. - Ну нет, я туда не полезу!
   Она повернулась, по Чайм удержал ее за руку.
   - Это действительно очень важно, - настойчиво проговорил  он.  -  Отойдем
куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.
   У водопада волшебница остановилась:
   - Так что же?
   - Послушай, - очень серьезно заговорил Чайм. - Я не знаком с  этим  вашим
Миафаном, но одно я знаю точно: без Жезла Земли тебе нечего и  пытаться  его
одолеть. Я  рассказал  Басилевсу,  что  случилось  с  твоим  талисманом,  и,
кажется, он знает, как восстановить его силу.
   Ориэлла подумала, что ослышалась. Потом ею  овладел  гнев,  но  голос  ее
остался спокойным и ровным:
   - Ты обсуждал мой позор с этим молданом?
   - Проклятие, а что мне еще оставалось? - возмутился Эфировидец.  -  Он  и
так уже обо всем знал, Ориэлла! Он сам меня начал расспрашивать. Ведь  он  -
дух стихии земли, он сразу почувствовал, что с Жезлом что-то случилось.
   - Ну хорошо, тогда почему он не расспросил обо всем меня?
   - Потому что сначала он хотел выяснить, можно ли тебе  помочь,  чтобы  не
вселять в тебя пустых надежд.
   - Пустых надежд? - взорвалась Ориэлла. - Я вам не ребенок!
   - Тогда и веди себя соответственно! - одернул  ее  Чайм.  -  Ты  что,  не
слышала, что я сказал? Басилевс может  тебе  помочь.  Или  ты  предпочитаешь
отказаться от возможности вернуть Жезл из пустого упрямства?
   Ориэлла тут же примолкла. Никогда еще она не видела  Чайма  рассерженным.
Ей стало стыдно.
   - Извини, Чайм, - сказала она. - Я вела себя глупо. Просто... - Ее  голос
сорвался. - Я все время виню себя за тот поступок.
   Эфировидец взял ее за руку.
   - Если сила Жезла вернется, ты наконец перестанешь себя упрекать?
   Ориэлла улыбнулась слабой улыбкой.
   - Ты знаешь, может быть!
   - Хорошо. В таком случае приступим. - Чайм показал на Пик. -  Для  начала
ты должна подняться в Палату Ветров.
   Волшебница сразу упала духом.
   - А может, не надо? Лететь гораздо безопаснее - давай мы полетим?
   - Нет, - твердо сказал  Эфировидец  -  Басилевс  ничего  не  говорил  про
полеты. Он сказал, что если ты хочешь искупить свою вину, то должна  принять
вызов и побороть страх. И, если ты обратила внимание,  я  не  говорил  "мы".
Извини, Ориэлла. Боюсь, что на этот раз тебе придется идти одной.

Глава 27

ПИК, ОБДУВАЕМЫЙ ВЕТРАМИ

   После того как ушла Ориэлла, Шиа почувствовала, что с ней творится что-то
непонятное, но сначала решила, что  просто  расстроена  исчезновением  своих
соплеменников и дурацкой  выдумкой  Чайма.  Зачем  ему  понадобилось  тащить
Ориэллу на вершину горы, да еще среди ночи"? Ведь знает же, что  она  боится
высоты!
   - Если с ней что-нибудь случится!.. - Шиа в ярости хлестнула себя хвостом
и зарычала. На месте ей не сиделось, и она принялась  расхаживать  туда-сюда
перед входом в пещеру. Что же с ней такое делается? Откуда  это  непривычное
напряжение в спине и хвосте? Почему все тело словно горит?
   Шиа опрокинулась на  спину  и  начала  кататься  по  земле,  вертеться  и
барахтаться в пыли. Неожиданно  она  почуяла  какой-то  интересный  запах  -
тяжелый запах мускуса, который  раньше  она  почему-то  не  замечала.  Хану,
напружинив лапы, подкрадывался к ней - шерсть на  нем  встала  дыбом,  а  из
горла рвался низкий рокочущий звук - то ли рык, то ли мурлыканье. "О нет!  -
подумала она. - Не могу поверить! Так вот на что он тогда намекал..."  Новая
волна мускуса коснулась ее ноздрей, и все чувства пантеры разом обострились.
   Дразня своего искусителя, она продолжала кататься по  земле,  делая  вид,
что не замечает его приближения. Но как только он  склонился  над  ней,  она
молниеносно шлепнула его лапой по носу  и  моментально  вскочила.  Глаза  ее
полыхали. Хану озадаченно попятился, облизнув нос.  Но  Шиа  знала,  что  ее
притягательность сильна, что запах ее страсти поведет его на край света...
   Шиа большими скачками понеслась прочь от пещеры,  где  спали  люди.  Хану
настиг ее в сосновой рощице у водопада. Хитрая пантера  повернулась  к  нему
спиной, прижав голову  и  передние  лапы  к  земле  и,  лукаво  оглянувшись,
увидела, как Хану медленно подходит, и зрачки  его  блестят  лунным  светом,
словно две маленькие луны, спустившиеся на землю. Но стоило ему приблизиться
к ней вплотную,  как  Шиа,  выгнувшись,  отскочила,  издала  боевой  клич  и
замахнулась на него лапой с выпущенными когтями.
   Она метнулась к Хану - он увернулся и прыгнул на  нее  так  стремительно,
что она не успела понять, как это произошло. Шиа вырвалась и вновь огромными
скачками помчалась по склону, а за ней на расстоянии вытянутого хвоста несся
легконогий Хану, едва касаясь земли.
   Словно вихрь они взлетели на гору, вертясь, подскакивая, кусаясь и теребя
друг дружку, и наконец Шиа стала  поддаваться,  а  может  быть,  она  просто
устала и не могла уже так быстро бежать. Она перепрыгнула с одной  скалы  на
другую и стала ждать его, задрав хвост и опустив голову. Когда он прыгнул за
ней, она попыталась увернуться, но не успела. Хану всей  тяжестью  навалился
на нее и нежно, но крепко схватил зубами за шкирку.
   Шиа взревела и выпустила когти, но Хану держал ее так, что она  не  могла
двинуться. Он издал торжествующий вопль, и тела их слились в одно, в  едином
ритме содрогаясь от сладких мук. Наконец все было кончено, и, когда тело Шиа
пронзила раскаленная  стрела  экстаза,  она  издала  душераздирающий  вой  и
цапнула своего любовника за ухо.
   На миг обе пантеры застыли в  неподвижности,  а  потом  опустили  головы,
дожидаясь, когда развеется  любовный  туман.  Хану,  с  окровавленным  ухом,
мурлыча, потерся о  Шиа,  но  она  не  ответила  на  ласку  и  внезапно  вся
напружинилась.
   - Хану! - В голосе ее прозвучал неподдельный испуг. -  Посмотри,  где  мы
очутились!
   Хану огляделся по сторонам, и его мурлыканье оборвалось.
   - Бежим отсюда - быстрее!
   Но было поздно. В пылу брачных игр они перемахнули через Хвост Дракона  и
оказались на гребне Стального Когтя. Более того, их там уже заметили.

***

   Ориэлла  замерла,  услышав  вдалеке  страшный  рев.  Шиа  в  беде!   Рука
волшебницы соскользнула с камня, и она с трудом удержала равновесие на узком
уступе. Ориэлла прижалась к скале; сердце ее  бешено  колотилось,  в  висках
стучало. Слегка успокоившись, она настроилась на мозг  пантеры,  но  там  ее
встретил такой шквал эмоций, что  Ориэлла  невольно  отпрянула  -  мысленно,
разумеется. Надо же так вопить от страсти! Волшебница  умиленно  улыбнулась,
представив себе черных пушистых котят, но тут же подумала о том,  какие  при
этом возникнут сложности. Ориэлла хорошо помнила  мрачную  пору  собственной
беременности и не хотела подвергать Шиа таким же опасностям  и  неудобствам,
какие испытала сама.
   При мысли об опасностях и неудобствах Ориэлла вспомнила, что ее  ждет  на
пути к вершине, и выкинула из головы все  посторонние  мысли.  "Может  быть,
осталось немного?" - с  надеждой  подумала  она,  но,  посмотрев  на  Палату
Ветров, поняла, что это не так. Волшебница со вздохом  вспомнила,  как  двое
крылатых носильщиков когда-то в мгновение ока вознесли ее и Анвара в  Палату
Ветров - и с какой легкостью гордый Чайм, отказавшись от их услуг, взбирался
по этим нитевидным тропкам.
   -  Как  это  ему  удавалось?  -  проворчала   она   себе   под   нос.   -
Несправедливость какая-то!
   Собравшись с духом, она  снова  двинулась  вверх.  Я  прошла  уже  больше
половины, а это уже огромное достижение. Ничего, залезу!
   На узкой осыпающейся тропке Ориэлле требовалось,  все  ее  мужество.  Она
боялась встать в полный рост и  ползла  на  четвереньках,  в  кровь  обдирая
колени и ладони. Ночь была прохладная, но от  страха  волшебница  обливалась
потом и не могла даже вытереть мокрый лоб. В довершение  ко  всему  Арфа  за
плечом угрожающе раскачивалась, а Жезл при каждом движении больно впивался в
ребра.
   По обе стороны от тропинки пролегала пропасть такая  темная  и  глубокая,
что даже волшебное зрение не помогало увидеть дна. С одной стороны, это и  к
лучшему - не будешь  думать  о  том,  как  далеко  падать,  но  с  другой  -
воображение имеет дурную привычку  включаться  там,  где  бесполезны  глаза.
Стиснув зубы, Ориэлла глядела прямо перед собой  и  дюйм  за  дюймом  ползла
вверх, стараясь не останавливаться: после каждой остановки  становилось  все
труднее и труднее снова двинуться в путь.
   - Давай, Ориэлла, осталось уже чуть-чуть, -  послышался  мысленный  голос
Эфировидца.
   Волшебница тряхнула головой, чтобы  отбросить  налипшие  на  лоб  волосы.
Прямо у  ее  правой  руки  начинались  две  тонкие  веревки,  натянутые  над
пропастью. Веревочный мостик был длиной ярдов  в  пять.  Ориэлла  давно  уже
ощущала некоторую сухость во рту, не при взгляде на него у нее  пересохло  в
горле. Разум ее отказывался признать возможность того, что по этим  веревкам
хоть кому-то удастся пройти.
   - На самом деле, - снова послышался голос Чайма, - это не так трудно, как
тебе кажется. Ставишь  ногу  на  нижнюю,  хватаешься  руками  за  верхнюю  и
потихоньку-полегоньку... Упасть практически невозможно.
   Ориэлле  в  тот  момент  было  не  до  разговоров,  но   образ   довольно
неприличного жеста мелькнул в ее мыслях.
   Чайм злорадно захихикал:
   - Для того чтобы это осуществить, дорогая моя, ты должна по крайней  мере
перейти пропасть.
   - И помни, чародейка. - это был Басилевс. - Если ты  сейчас  передумаешь,
тебе придется проделать такой же путь  вниз,  только  спускаться  ты  будешь
пятясь задом.
   Молча послав эту парочку  подальше,  Ориэлла  набрала  в  грудь  побольше
воздуха и, до боли в пальцах вцепившись в веревки, медленно встала. Инстинкт
самосохранения одержал верх над разумом и подсказал ей, что надо делать,  но
как именно это происходило,  Ориэлла  не  смогла  бы  вспомнить  потом.  Она
помнила лишь собственный вопль ужаса, когда веревки провисли под ее тяжестью
и ей показалось, что она уже падает вниз. Помнила, как желудок подпрыгнул  и
словно остановился где-то на уровне горла... Разум вернулся к ней  только  в
Палате Ветров, когда она, сделав последний шажок, соскользнула с веревки - и
внезапно оказалась в объятиях Чайма. Эфировидец подхватил ее на руки и отнес
подальше от края. По телу Ориэллы пробежала судорога - отголосок  пережитого
страха, - и наконец она поняла, что в безопасности.
   - Молодей, волшебница! - послышался у нее в голове голос  молдана.  -  Ты
победила страх и доказала, что достойна владеть Жезлом  Земли.  Теперь,  для
того чтобы восстановить его силу и веру в  себя,  тебе  предстоит  совершить
последнее путешествие.
   Ориэлла села  на  полу  и,  взяв  в  руки  безжизненный  Жезл,  погладила
отполированное ее пальцами дерево.
   - Что я должна делать? - тихо спросила она.
   - Покинь свою телесную оболочку. Оседлай вместе с Эфировидцем ветер  -  и
ты увидишь, что будет дальше.
   Ориэлла вопросительно посмотрела на Чайма, не понимая, зачем это нужно.
   - Я готов, - просто ответил Эфировидец. Ориэлла  пожала  плечами.  Ладно,
попытка не пытка.
   - Хорошо, Чайм. Я тебе верю. - Крепко зажав в кулаке Жезл, она  протянула
другую руку Эфировидцу.  Когда  глаза  его  засеребрились,  Ориэлла  глубоко
вдохнула и тоже начала погружаться в транс...
   И вдруг,  не  заметив,  в  какой  момент  это  произошло,  она  оказалась
свободной от плоти. Зависнув над своим неподвижным телом, Ориэлла оглянулась
и, увидев, как переливается теплым светом Палата Ветров, подумала, что  это,
должно быть, светится Басилевс. Он был подобен розовому  лепестку,  которого
коснулся луч солнца. Рядом,  словно  завиток  золотистого  смерча,  кружился
Чайм.
   - Вы оба такие красивые! - сказала волшебница. - Ты тоже, - ответил Чайм.
- Ты похожа на россыпь камней из Алмазной пустыни  -  или  на  пенные  струи
водопада, играющие на солнце...
   - Ну хватит друг друга нахваливать! - проворчал Басилевс. - Мне казалось,
вы собирались восстанавливать Жезл, или я ошибся?
   Ориэлла взглянула на Эфировидца, и тот сказал:
   - Да-да, Басилевс. - Он протянул волшебнице золотистую  руку.  -  Пойдем,
Ориэлла. - Когда их бесплотные пальцы соприкоснулись, Ориэлла испытала ни  с
чем не сравнимое удовольствие.  Чайм  поймал  протекающий  мимо  серебристый
поток ветра, и они, словно два сверкающих листика, полетели прочь.
   Волшебница и Эфировидец быстро неслись прямо к самому высокому пику  -  и
внезапно Ориэлла увидела, что они уже не одни. Впереди, словно  указывая  им
дорогу, плыли хорошо  ей  знакомые  змеи  с  Жезла:  Змея  Мудрости  и  Змея
Могущества. Только тут она спохватилась, что сам Жезл пропал, и она не видит
его ни в земном, ни в магическом воплощении. Ориэлла испуганно дернула Чайма
за руку. Он тут же замедлил полет:
   - Что-то не так?
   - Жезл! - крикнула Ориэлла. - Я  потеряла  Жезл!  Эфировидец  ответил  ей
золотистым смехом, сверкнувшим как золотистая дымка:
   - Не бойся! Никуда он не делся. Но  ты  летишь,  чтобы  восстановить  его
силу, а для этого тебе нужно воссоздать Жезл заново.
   Ориэлла посмотрела на Чайма с сомнением:
   - Но я же...
   - Никаких "но"! - перебил ее Чайм. - Ты справишься. Ты сумеешь.
   Ориэлла увидела, что они подлетают к темному отверстию на вершине горы, и
в то мгновение, когда черная пасть поглотила их, Эфировидец  исчез.  Ориэлла
осталась одна в абсолютной темноте.
   Она замерла на месте - во всяком случае, так  ей  показалось.  Определить
это было никак невозможно. Темнота окружала ее со всех сторон -  одинаковая,
непроницаемая,  гнетущая.  Ощущение,  что  тебя   похоронили   заживо.   Как
волшебница ни уговаривала себя не бояться, ужас  все  больше  охватывал  ее.
Может, быть, что-то случилось с моим телом? Может быть, это смерть?  Но  ей,
не раз побывавшей в Царстве Смерти, было отлично известно, как это бывает, -
и Ориэлла  так  на  себя  рассердилась  за  глупость,  что  страх  отступил.
"Вспомни, - строго сказала она себе, - ты должна пройти  испытание.  Поэтому
хватит валять дурака - ДУМАЙ!"
   Сначала ей показалось, что разогнать эту  тьму  невозможно,  но  тут  она
вспомнила Чайма. Ты похожа на россыпь камней из Алмазной пустыни  -  или  на
пенные струи водопада, играющие на солнце...А что, если попробовать осветить
эту пещеру собой? Ориэлла мысленно постаралась усилить свой  образ,  сделать
его еще ярче и ослепительнее.
   Постепенно гнетущая тяжесть начала исчезать - неужели  подействовало?  Но
тьма по-прежнему оставалась непроницаемой. Ориэлла сосредоточилась на  своей
внутренней  сути,  повторяя  про  себя  слова  Эфировидца.  Она  думала   об
ослепительном блеске Алмазной пустыни, о блеске пены, о солнечных бликах  на
поверхности океана, о блеске звезд в морозную ночь, о том, как блестит  снег
под полной луной...
   Да - подействовало! Тьма  съежилась  и  начала  отступать,  а  когда  она
исчезла совсем, Ориэлла вскрикнула от  боли,  пронзенная  изумрудно-зелеными
лучами. Закрыть глаза в бесплотном облике невозможно, и от жестокого  света,
ранящего подобно тысяче острейших клинков, не было  спасения.  Только  когда
она сообразила слегка пригасить собственное сияние, изумрудный свет сделался
мягче и закружился вокруг нее словно искрящийся зеленый снежок.
   Внезапно волшебница  увидела  себя  такой,  какой  ее  видел  Чайм,  -  в
бесчисленных  отражениях,  созданных  гранями  большого  кристалла.  Она   с
изумлением поняла, что находится внутри какого-то драгоценного камня... Того
изумруда, который хранил в себе сущность Жезла Земли.  А  может,  это  всего
лишь обман зрения, и на самом деле она где-то совсем в ином месте?
   В стороне  мелькнула  какая-то  алая  вспышка.  Рассыпая  искры,  Ориэлла
обернулась и увидела серебристо-багровую Змею Могущества. Змея плыла к  ней,
а с противоположной стороны к волшебнице приближалась золотисто-зеленая Змея
Мудрости. Сердце Ориэллы учащенно забилось.  Что  это  значит?  И  тут  змеи
вонзили зубы  в  ее  бесплотное  тело  и  принялись  рвать  мерцающий  образ
волшебницы. Ориэллу затопила волна жгучей боли, и она закричала...

***

   А глубоко в недрах другой горы в это время проснулся Верховный Маг.
   - Захватчики! Чужаки! На нас нападают!
   - - Чего ты орешь, Габал? Что стряслось? - недовольно спросил Миафан.
   - Проснись!  Проснись!  Нас  окружают!  Опять!  Верховный  Маг  витиевато
выругался.  В  последнее  время  сумасшествие  Габала  приняло  форму   ярко
выраженной мании преследования. Стоит  лишь  птичке  пролететь  или  ветерку
подуть, как ему уже мерещатся захватчики.
   - Успокойся! Кто там на тебя напал? Ксандимцы сюда не осмелятся сунуться.
После того как ушли пантеры, здесь не появляется ни одна живая душа.
   - Захватчики! Они на меня наступили! Они до меня дотронулись!
   Нет, это невыносимо! Миафан вздохнул:
   - Ну хорошо, я посмотрю. Доволен? Где они, твои захватчики?
   - На западном склоне! Они, должно быть, перешли через Хвост Дракона!
   - Ладно.
   Верховный Маг подошел к полочке у стены и  осторожно  снял  двумя  руками
большой серебряный ларец. Откинув крышку, он достал  оттуда  большой  черный
камень величиной с человеческую голову. Он был без граней, словно жемчужина,
только лишен" мягкого блеска, свойственного жемчугу. Он не излучал свет,  а,
наоборот, поглощал его - и в комнате сразу стало темнее.
   - Неужели обязательно доставать этот проклятый камень? - заныл молдан.  -
Это плохая вещь, в ней полно неспокойных духов!
   -  Не  будь  дураком!  -  оборвал  его  Миафан.  В  холодных  кристаллах,
заменяющих ему глаза, вспыхнула злобная радость, когда  он  коснулся  черной
поверхности. - Это мое сокровище, мое творение, - проговорил он с любовью. -
Это моя будущая месть!
   Оставшись без Талисманов Власти, Миафан понял,  что  надежды  вернуть  их
нет. Оставалось одно - сотворить Талисман самому, и вот уже  десять  лет  он
только этим и занимался.
   За эти годы поражение не стало казаться ему менее горьким. Хотя Элизеф не
удалось его выследить, он понимал, что, пока она жива, ему придется  жить  с
оглядкой, и не желал с этим мириться. Он решил создать  Талисман,  способный
одолеть Чашу Жизни.
   Когда Миафан поделился своими планами с Габалом, тот пришел в восторг.
   - Весь мир падет перед нами на колени! - завывал он.
   Миафан не стал его разочаровывать: ему нужна была помощь Габала,  который
умел накапливать энергию в камне.  А  еще  ему  требовалась  жизненная  сила
людей, но жертв ему в избытке поставляли  ксандимцы.  Правда,  пока  ему  не
удавалось наделить свое творение разумом и характером, которыми, как  считал
Миафан, обладают все Талисманы. Габал с  ним  не  соглашался.  Отчего-то  он
невзлюбил черный камень и при мысли о том, что этот  предмет  будет  наделен
еще и разумом, моментально впадал в  истерику.  Габал  твердил,  что  камень
несе