знатным ханам:  им  не
приличествует часто показываться перед простыми воинами и сидеть рядом с
ними у костра. Проворные слуги из пленных кандальников вели десятки  вы-
соких быстроногих верблюдов, навьюченных  разобранными  частями  шатров,
юрт, грудами расписных войлоков, медными котлами и съестными запасами  -
мешками муки, риса, сушеного винограда, копченой и вяленой конины и  со-
леного сала.
   Звенящие цепями слуги успевали на стоянках  поставить  несколько  юрт
для хана, его жен, военного советника, лекаря, звездочета, писаря, шама-
на, муллы и-главных ханских прихлебателей и приготовить для них обед.
   Простые воины сами заботились о еде и питались тем, что  сумели  дос-
тать в пути. Голод был главной силой, не позволявшей отрядам долго  сто-
ять на одном месте,- они должны были двигаться вперед и вперед,  пожирая
все запасы, встречаемые на пути.
   Хан Баяндер со своим пятитысячным отрядом кипчаков шел впереди монго-
ло-татарского войска. Ему поручено было следить за  степью,  производить
разведки, узнавая, где находятся передовые сторожевые посты  русских,  и
пытаться ловить их, чтобы спешно доставлять пойманного "языка"  в  шатер
Субудай-багатура.
   Баяндер выделил из отряда четыре сотни отчаянных нукеров; они  гарце-
вали далеко впереди, были глазами, щупальцами отряда и каждый день доно-
сили своему хану обо всем, что замечали в пустынной равнине между бывши-
ми половецкими владениями и русскими лесами.
   Эта пустынная полоса, "ничья", представляла собой  отлогие  холмы,  с
редкими дубовыми рощицами по течению реки, оврагами и  буераками.  Здесь
легко было укрыться и наблюдать за степью. В  оврагах  могли  скрываться
целые полки, поджидая противника. Поэтому отряд хана Баяндера продвигал-
ся в.перед осторожно, останавливаясь на ночь у обрывистых берегов речек,
опасаясь засад, и высылал вперед лазутчиков из наиболее ловких нукеров,
   Каждый день от Субудай-багатура скакали гонцы  с  приказом:  "Давайте
пленных! Шлите "языка"! Если не будет дленных, переведу хана Баяндера  в
тыл войска плестись в хвосте, питаться объедками будущих побед!"
   Хан Баяндер сердился, вызывал к себе и бранил тысяцких -  "бин-баши",
тысяцкие вызывали и бранили сотников - "юз-баши", а сотники  свирепство-
вали над десятскими - "онбаши".
   В одной из передовых сотен находились  четыре  сына  Назара-Кяризека.
Начальник сотни, Тюляб-Бирген, бывший раньше простым нукером-сокольничим
у Баяндера, призвал к себе однажды четырех братьев:
   - Вы лихие джигиты, степные волки! Вы, как ящерицы, спрячетесь в пес-
ке! Отправляйтесь сегодня ночью вперед, к той  далекой  дубовой  роще...
Сегодня там были замечены урусутские всадники. Надо их подстеречь.  Про-
беритесь незаметно логами до самой рощи. Там спрячьтесь  и  захватите  в
плен хотя бы одного урусута. Свяжите его и притащите в целости...
   Начальник сотни, поглаживая блестящую черную бороду, посматривал  ис-
подлобья на четырех братьев. Они стояли хмурые: полученный приказ их  не
радовал.
   - Что же не отвечаете?
   Старший, Демир, сказал:
   - Если мы приведем урусута, что нам дашь в награду?
   - Расскажу про вас хану Баяндеру. В его милости будет вас наградить,
   - Э-э, нет! Дай каждому по овчинному тулупу! Видишь, в  каких  рваных
чапанах приходится нам ночевать в открытом поле. А ты везешь с собой два
тюка шуб, отнятых в кипчакском кочевье. Мы мерзнем...
   - Приведите мне завтра урусута, будет вам по тулупу на каждого.
   - Верно должно быть твое слово!
   Второй брат, Бури-бай, сказал:
   - Ты нам приказываешь отправиться ползком до рощи,- ничего  из  этого
не выйдет! Мы не столько боимся урусутов, как  боимся  идти  пешком.  Мы
привыкли ездить на коне и отобьем себе подошвы раньше, чем доберемся  до
рощи. Туда надо ехать ночью, в темноте; коней запрягать в овраге. А  по-
том мы пошарим в роще,- может быть, засветится костер,  где  греются  их
дозорные. Тут мы на них навалимся... А если урусутов будет много? Как мы
унесем целыми наши головы? Только кони могут нас спасти!
   - Берите коней! За смелым тенью бежит удача. Но только с пустыми  ру-
ками не возвращайтесь и притащите пленного не полудохлым, а  невредимым,
чтобы его можно было показать хану Баяндеру! И поджечь ему пятки,  чтобы
он все нам выболтал. Аллах вам подмога!
 
   Глава десятая. В ТАТАРСКОЙ ПЕРЕДОВОЙ СОТНЕ
 
   Передовая сотня Тюляб-Биргена стояла в "Долине бродячих  покойников".
Здесь протекал ручей, заморозки покрыли его ледяной  корой.  Сохранились
землянки, окруженные валом и бревенчатым тыном. Раньше это была  стоянка
рязанского сторожевого поста. Узнав о наступлении татар, рязанцы  отошли
к северу. К этому же посту раньше приезжали русские купцы и торговали  с
кочевниками, пригонявшими гурты скота. Повсюду земля была засыпана конс-
ким навозом и бараньими катышками.
   Приехавшая в эту долину сотня Тюляб-Биргена застала в ней только одну
тощую старуху с черными горящими глазами и совиным носом. Она равнодушно
сидела па пороге полуразвалившейся землянки.  Обшарив  землянку,  татары
отобрали у старухи все, что нашли, так что у нее остались только широкие
шаровары, изодранный чапан и глиняный  треснувший  кувшин,  которым  она
черпала из ручья воду. Вечером, когда татары укладывались спать, старуха
подходила к костру, подбирала объедки и тихо возвращалась к своему поро-
гу.
   - Ты кто? - строго спросил се проводник из кипчаков Сентяк,  пристав-
ленный к сотне.
   - Ясырка... Родом я из Пятигорья. Пока я была сильна, меня держали на
цепи и заставляли работать. А стала я слаба и стара, мне  сказали:  "Иди
на все четыре стороны!". А куда я пойду? Да еще через степь?
   А степь расстилалась кругом пустынная, запорошенная снегом, на  кото-
ром скрещивались следы сайгаков, лисиц и волков.
   Всадники заглянули в землянки, сырые  и  развалившиеся,  где  ползали
мокрицы и сороконожки, плюнули и поставили себе близ костра косые навесы
из жердей и камыша. Они проводили время, лежа у  огня,  или  уходили  на
бугры и прятались там в зарослях бурьяна, следя за степью.
   Часть стреноженных коней паслась в лощине,  где  сохранились  камыши,
остальные кони, оседланные, были всегда наготове.
   В лучшей землянке с непроломанной крышей поместился сотник Тюляб-Бир-
ген. В этой землянке сохранилась в целости пузатая глиняная  печь,  сло-
женная урусутами, и около нее нары из жердей. Сотник  подолгу  сидел  на
нарах, подобрав ноги, накинув шубу на плечи, и молча смотрел  па  огонь,
пыливший в печи.
   Джигиты проклинали это место с мрачным названием "Долина бродячих по-
койников".
   - Куда нас загнал хан Баяндер? Разве в степи нет лучшего  места,  чем
эти землянки, похожие на разрытые могилы, с тощей старухой, которая сто-
рожит, пока мы все здесь подохнем? То мокрый снег, то мороз - нет време-
ни просушить одежду! Когда же мы пойдем вперед, обогреемся у горящих го-
родов, переоденемся в урусутские шубы из  куниц  и  соболей?!  Суеверные
джигиты всю ночь не тушили костров,  а  дозорные,  подымаясь  на  бугры,
тряслись от страха и осматривались, не бродят ли в степи души  непохоро-
ненных воинов, потерявших здесь свои головы. Тревогу усиливал и разжигал
мулла Абду-Расуллы, приставший к сотне еще в Сыгнаке.  Тощий,  с  густой
рыжей бородой мулла своими поучениями не  оставлял  всадников  в  покое,
требуя, чтобы они пять раз в сутки совершали моления. При каждом удобном
случае он распевал молитвы, а ночью пугал слушателей рассказами  о  про-
делках лукавого Эблиса, губителя правоверных, о бродящих по степи  мерт-
вецах и о летающих ночью джиннах, которые пьют кровь у спящих людей. Для
спасения от нечистой силы мулла писал узкие бумажки с  заговорами,  учил
заклинаниям, отгоняющим злых духов, и доказывал, что без его помощи вои-
ны давно бы погибли от болезней и дурного глаза.
   Мулла Абду-Расуллы много спал на нарах в землянке сотника, но обладал
особым чутьем: когда начинали что-либо варить или жарить съестное, мулла
немедленно просыпался н подсаживался к огню,  чтобы  принять  участие  в
еде. Еды оставалось мало - бараны, захваченные  в  половецких  кочевьях,
были давно съедены,- и воины не особенно радостно посматривали на муллу.
Они садились тесным кольцом вокруг котла с просяной кашей или с  "кавар-
даком" из обрезков вяленого мяса, но мулла настойчиво  читал  молитву  и
без стеснения протискивался в середину сидевших, поближе к котлу.
   Начальник сотни Тюляб-Бирген призвал двух десятских - Кадыра и Джаба-
ра:
   - Уже двое суток нет четырех братьев. Не бросил ли их аллах на солон-
чак бедствия? Они должны были пробраться к тому дубняку, что виден  вда-
ли. Надо пойти по их следам и узнать, что стало с ними. Ты, Кадыр,  пое-
дешь по следам четырех лошадей, пока не найдешь братьев. А  ты,  Джабар,
поедешь сторонкой, сделаешь круг и тоже направишься к дубняку. Если  там
укрылись урусуты, они выедут из дубняка и погонятся за одним из вас.  Вы
отходите назад и завлекайте урусутов сюда. А я  выеду  со  всей  сотней,
наброшусь на них, и тут уже мы наверное захватим  хоть  одного  "языка".
Это поручение важное, оно исходит из ставки Бату-хана; его  надо  выпол-
нить во что бы то ни стало! Отправляйтесь!
   Сотник Тюляб-Бирген стоял, прислонившись к столбу землянки, не  спус-
кая со степи нахмуренных глаз. Он был коренаст, угрюм и  молчалив.  Имел
крепкую руку, мог шутя сдержать пойманного арканом коня.  Черную  бороду
подстригал лопаткой, выбривая щеки. Один из  джигитов,  объявивший  себя
его нукером, следил за стрижкой бороды сотника и за блеском  шерсти  его
гнедого жеребца. Он сидел на корточках в двух шагах,  готовый  броситься
куда угодно по первому знаку сотника. А Тюляб-Бирген всматривался в срез
бугра и дальше в степь, все еще надеясь, что покажутся четыре брата и  с
ними пойманный пленный урусут.
   Невдалеке вокруг огня сидели джигиты и слушали, что им говорил  мулла
Абду-Расуллы:
   - Вся степь кругом - безмолвная могила. Здесь бились народы с народа-
ми, и павшие воины остались без погребения, Потому по ночам слышны здесь
стоны и бродят отряды покойников. На призрачных конях они выплывают лег-
ким туманом из оврагов, несутся бесшумной вереницей по полям,  сшибаются
с другими отрядами... Тогда  ясно  слышен  звон  мечей,  ударяющихся  по
кольчуге.
   Из степи донесся отдаленный отчаянный крик, оборвался и вскоре повто-
рился снова.
   - Засыпать костер! - приказал вполголоса сотник.
   Джигиты забросали костер землей. Вспышки  огня  замерли  в  трепетных
угасавших отблесках. Все погрузилось в темноту, Джигиты бесшумно пробра-
лись на бугры.
   Издалека слышался топот. Кони приближались в стремительной скачке.  В
мутном свете луны, пробившейся сквозь дымчатые тучи, были заметны  приб-
лижавшиеся тени.
   - Это они! Покойники! - прошептал в темноте чей-то голос.
   - Молчи и гляди в оба! - послышался ответ.
   Табун коней в несколько десятков голов примчался к обрыву оврага, за-
держался на мгновение и бешено скатился к ручью. Слышался  глухой  топот
ног, всплески воды и похрапывание коней, пивших воду.
   Что-то их встревожило. С испуганной стремительностью, толкая  и  давя
друг друга, они снова бросились вперед, в темноту,  поднялись  по  скату
оврага и умчались в степь... Невдалеке  слышалась  возня,  взвизгиванне,
глухие удары копыт.
   - Зажигайте костер! Сюда, ко мне! Тащите арканы! - кричал сотник.
   Джигиты засуетились. Костер снова разгорелся и осветил  пегого  коня.
Аркан захлестнул ему шею и натянулся, как струна. Сотник закручивал  ко-
нец-аркана за ствол рябины. Дерево вздрагивало от прыжков коня.
   - Кончайте коня!-кричал сотник, натягивая аркан.
   Джигиты подбежали к дрожавшему от ярости коню. Три длинных  краснопе-
рых стрелы пронзили ему бок. Конь упал на передние  колени,  хотел  под-
няться, но один из джигитов навалился и перерезал ему горло.
   - Праведный Хызр прислал нам ужин! - сказал мулла.- Не забывайте  мо-
литв, соблюдайте рузу, вспоминайте днем и ночью  имя  всевышнего,  и  он
вознаградит вас!
   Джигиты, засучив рукава, быстрыми привычными приемами  сдирали  пегую
шкуру с коня и рассекали его на части. Красная туша уже лежала  на  сод-
ранной шкуре, и джигиты, довольные, посмеивались:
   - Лихой джигит наш сотник Тюляб-Бирген! Когда все тряслись от страха,
думая, что видят скачущих покойников, наш начальник  набросил  аркан  на
коня и удержал его одной рукой. Если бы мы не были ротозеями,  мы  могли
бы захватить живьем еще нескольких диких коней...
   - Разве это были дикие кони? - сказал проводник Сентяк.-  С  приходом
татар много кипчакских табунов разбежалось по степи, и кони совсем  оди-
чали. Таков и этот пегий конь, двухлетка, с тавром хана Котяна... А  ди-
кие кони не такие - они песочной масти, с темным ремнем вдоль хребта. Но
мы съедим этого пегого коня так же дочиста, как если бы он был диким.
 
   Глава одиннадцатая. ПЕРВЫЙ РУССКИЙ ПЛЕННЫЙ
 
   Среди ночи проводник Сентяк рассказывал о набегах  кипчаков  на  уру-
сутское Залесье. Джигиты лежали вокруг костра и в  полусне  слушали  его
рассказ. Мороз усиливался. Легкая снежная пыль неслась низко над  землей
и засыпала лежавших. Сотник, накинув на плечи баранью шубу, сидел  среди
джигитов и молча, немигающнми глазами смотрел  на  прыгавшие  по  веткам
огоньки костра. Издалека донесся вой волка, опять на равнине  показались
тени! Зверь или человек? Враг или Друг?
   - Первый десяток! - сказал, не шевельнувшись, сотник. Десять джигитов
вскочили и направились к своим коням. Они поднялись по скату, и тени  их
скрылись во мраке. Сотник отошел к своей  землянке.  Остальные  джигиты,
оправляя оружие и настороженно прислушиваясь, продолжали сидеть у огня.
   - Наши,- сказал чей-то голос.
   На бугре показались четыре всадника. Возле переднего шел пленный  без
шапки, со связанными за спиной руками. Светлые. как кудель, волосы  сби-
лись. Лицо было измучено. Ноги с трудом  передвигались.  Второй  всадник
сидел, пригнувшись к гриве коня, и непрерывно повторял:
   - Вай-уляй! Жжет!.. Огонь во мне!.. Воды, дайте холодной  воды  зату-
шить огонь в моем животе!
   Медленно спустились всадники по косогору  и  остановились  у  костра.
Сотник, узнав вернувшихся четырех братьев, заложив руки за пояс, подошел
к пленному и внимательно его осмотрел. Высокий худой юноша, в холстинных
портках, в расстегнутой рубахе и босой, стоял равнодушный, окаменелый, с
посиневшим от холода лицом и только облизывал рассеченную верхнюю  губу,
из которой сочилась кровь. Метнув недоверчивый  взгляд  на  сотника,  он
опять уставился в одну точку.
   Три брата, соскочив с коней, осторожно сняли четвертого и положили на
войлок около костра... Раненый лежал на спине с  полузакрытыми  глазами,
лицо его обтянулось, нос заострился. Рот кривился, и губы что-то  шепта-
ли.
   Мулла Абду-Расуллы опустился на пятки возле раненого и, вглядываясь в
его лицо, строго говорил:
   - Повторяй за мной: "Бог, царь царей) Слава аллаху! Нет  бога,  кроме
аллаха, и бог велик!.."
   Сотник Тюляб-Бирген долго стоял возле раненого, подняв правую  бровь,
всматривался в его судорожно дергавшееся лицо, наконец безнадежно махнул
рукой и, сбросив с плеч баранью шубу, покрыл ею умирающего джигита.
   К сотнику подошли вернувшиеся братья. Бури-бай сказал:
   - Как ты приказал, мы пробрались оврагами до дубовой рощи. Мы остави-
ли коней внизу, а сами проползли на высокий бугор. Увидели лагерь урусу-
тов. Их было около тысячи. Они храпели на всю степь. Мы стали пробовать,
как бы скрасть одного из спящих, и продвигались к  ним.  Демир  двигался
первым и наткнулся в кустах вот на этого мальчишку. Мальчишка вскочил  и
перерезал Демиру кишки. Если бы не твой приказ, мы бы тут же  прикончили
сосунка,- так обидно было за Демира. Такого  смелого  брата,  укротителя
диких коней, потерять из-за такого сопляка! Мы связали  его  и  заткнули
ему рот. Если бы Демир закричал, нас бы схватили урусуты,- они были  ря-
дом. Но Демир молчал, точно откусил язык... Сутки мы просидели в  дубня-
ке, выжидали, И справа и слева проходили отряды урусутов. Теперь пленный
перед тобой. Мы свое дело сделали, а брата Демира зовет  к  себе  аллах.
Давай нам обещанные тулупы. Сотник сказал сухо:
   - Храбрый был джигит Демир! Аллах его успокоит в  своих  райских  ро-
щах... Моя шуба на нем. А почему вы ободрали  пленного  раньше  времени?
Зачем сняли с.него чапан? Почему он босой? Я должен  показать  его  хану
Баяндеру целым и необмороженным, а голый он подохнет этой же ночью.
   Ворча и ругаясь, три брата стали одевать пленного,  наворачивать  ему
на ноги онучи и подвязывать лапти.  Проводник  Сентяк,  знавший  немного
по-русски, расспрашивал пленного, сколько всех урусутских воинов,  хотят
ли урусуты драться?
   Пленный говорил мало и отрывисто. Глядел злобно и все облизывал  рас-
сеченную губу,
   - Зовут его Торопка, родом он из лесной деревни Перунов Бор.  Сколько
войска - он не знает. А драться с татарами хотят все урусуты, и все пош-
ли на войну...
   Сотник внимательно слушал, что переводил проводник Сентяк, и  застав-
лял муллу Абду-Расуллы записывать все сказанное на лоскутах с заклинани-
ями... Переводчик скоро использовал все русские  слова,  какие  знал,  и
больше ничего не мог выпытать от пленного. Несколько  ударов  по  голове
плетью не помогли делу! мальчишка упрямо молчал.
   Сотник сказал, что сам отвезет пленного к хану Баяндеру.  Его  гнедой
жеребец, давно оседланный, был привязан возле землянки. Десять  джигитов
должны были его сопровождать. Но выезжать в метель среди ночи было опас-
но. Тропы замело снегом, и вьюга усиливалась. Приходилось ожидать  расс-
вета, и сотник ушел в свою землянку.
   Торопка сидел на земле близ костра. Руки, закрученные за спиной,  за-
текли и мучительно ныли. Снег, летевший сбоку, засыпал голову и плечи, и
Торопка не мог стряхнуть его с лица. Петля аркана давила шею. Конец  ар-
кана держал в руке молодой джигит, сидевший рядом. С другой стороны  ле-
жало на конском потнике тело Демира, покрытое бараньей шубой. Демир  уже
перестал стонать и навсегда затих.
   Прошло много времени. Костер, в котором лежали с вечера большие  жер-
ди, почти совсем догорел. Последние огоньки перебегали по тлеющим в золе
красным углям. Лагерь заснул. Не спал лишь Торопка,  обдумывая,  как  бы
вырваться из плена, и не спала изможденная, тощая старая  "ясырка".  Она
сидела на пороге своей полуразвалившейся землянки и смотрела на  огоньки
костра злыми черными глазами... Она дожидалась, когда джигит,  сторожив-
ший мальчика, приляжет на бок. Тогда  она  поднялась  и  бесшумными  ко-
шачьими движениями приблизилась к костру. Она не  искала  остатков  еды.
Она склонилась к лицу похрапывавшего джигита, отшатнулась и сделала  шаг
к Торопке. Вытащив из широких складок своих синих шаровар обломок  отто-
ченного ножа, осторожно перерезала волосяные веревки и безмолвно указала
рукой в ту сторону, где стоял гнедой жеребец сотника. Затем бесшумно ис-
чезла.
   Торопка почувствовал, как ослабели веревки, но сразу не  мог  сделать
ни одного движения онемевшими руками. Медленно приливала  кровь,  посте-
пенно начали шевелиться пальцы. Торопка, выжидая, посматривал на спавше-
го джигита. Наконец поднялся и осторожными шагами направился по  мягкому
пушистому снегу к гнедому коню. Дрожащими руками он отвязал повод и ока-
зался в седле...
   Он был на бугре, когда услыхал позади себя крики. Но ветер уже  свис-
тел в ушах, снег бил в лицо, а сильный жеребец упругими прыжками  уносил
его вперед, в простор немой беспредельной равнины.
 
   * 4. ПЕРВЫЕ СХВАТКИ С МОНГОЛАМИ *
 
   Во всей нашей истории не было более
   страшного, рокового события, которое могло
   бы произвести более потрясающее впечатление
   на воображение наших предков, чем этот
   опустошительный ураган, пронесшийся почти
   над всеми землями Руси, поглотивший сотни
   тысяч человеческих жизней, покрывший наше
   отечество пожарищами, развалинами