ся с тех пор Ваула.
   Звяга подскочил:
   - Ваула! Сват!.. - и бросился обнимать приятеля.
   - Смекнул я, что вы здесь голодуете, мучки вам и притащил, - объяснил
Ваула.
   - Ай да молодец! Накормил нас до отвала, когда в брюхе пусто стало!..
- говорили мужики.
   - Садись, Ваула, к нашему костру!
   - Нет, к нашему!..
   - Да ты скажи, что с тобой сталось? - спрашивал Звяга. - Видел я, как
ты с рязанской стены в реку скатился. Я думал, ты утонул...
   - Знать, день мой смертный еще не пришел, выбрался! Двое суток по ле-
су скитался, пока не обсох.
   - Го-го-го! - засмеялись мужики, - Своим ли паром сушился?
   - А то чьим же? Бежал, как мог, искал сторонников, наткнулся на высе-
лок. Два старика меня обогрели, на лыжи поставили, каравай и  куль  муки
дали. Иди, говорят, на сиверко. Там встретишь удалых сторонников. Скажи:
земно им кланяемся, спасибо им, что родину берегут! И мы, старики, рога-
тины точим и скоро к ним прибежим.
   - А что слышно там, у нас?
   - Сами, что ли, не знаете? Время лихое, татары носятся то  здесь,  то
там, всех рубят, душат петлей, пощады никому не дают.
   Издалека послышался протяжный свист, потом оклик дозорного:
   - Эй, постой! Кто там едет на коне татарском?
   Молодой, звонкий голос отвечал задорно:
   - Конь из татары, да ездок такой же, как и вы!
   На поляну выехал всадник. Конь был горбоносый, с поджарым, как у бор-
зой, животом. На нем была татарская сбруя  в  сердоликах  с  серебряными
пряжками и пестрые переметные сумы. На коне сидел мальчик в большой шап-
ке и заплатанном зипунишке, обтянувшем узкую грудь. Тонкие ноги в  кожа-
ных лаптях были вдеты в короткие татарские стремена. Сзади, вцепившись в
хвост коня, плелся второй мальчуган.
   - Го-го-го! - грохотали сторонники. - Вот так вояка!
   - Да с ним попутчик идет, коня за хвост дерет!
   - Давно ли под лавкой медведкой ползал?
   - Вишь какого лихого воина нам бабушка прислала!
   Юный всадник подъехал к сторонникам:
   - Примите нас, люди добрые. Мы из татарского плена удрали!
   - Молодцы, ребята!
   - Иди, иди к нам, кирпатый! А это что за молодец за тобой плетется?
   - Да Поспелка! Он из сил выбился... Мы вдвоем на коне ускакали, а те-
перь по очереди пешком идем.
   - Садись к нам, ребята!
   Мальчик сошел с коня, привязал его к елке и  подошел  к  костру.  Его
темные глаза казались огромными  на  бледном,  исхудалом  лице.  Мальчик
взглянул на своего спутника и прыснул от смеха:
   - Брось, Поспелка, нюнить! Спаслись - и ладно!
   - А что они с Булаткой сделают?
   - А мы его выручим!
   - Да как же вы, ребята, из плена-то удрали?
   - Сейчас расскажу. Только нет ли у вас, люди добрые, сена  хоть  клок
коня подкормить? Без него бы мы пропали!
   - Чего захотел! Откуда мы тебе сена достанем? Да твои сумы за седлом,
поди, сухарями набиты?
   - А я и не знаю, что в сумах, они не мои!
   - Сейчас посмотрим, что тебе татары подарили!
   Сторонники подошли к коню, отвязали переметные сумы и распустили  ре-
мешки. Разостлав на снегу армяк,  вытряхнули  сумы.  Оттуда  посыпались:
бабья панева, вышитая  рубаха,  серебряный  кубок,  несколько  нательных
крестов и три цветных узелка. В одном оказались золотые и медные серьги,
в другом - горсть монет, черных и серебряных,  в  третьем,  побольше,  -
мелко накрошенные сухари.
   - Вот это тебе впрок! - воскликнули сторонники. - Хоть мало  сухарей,
все же коня спасешь!
   - Братцы, соколики! Да что ж это! Изверги вместе с серьгами  у  девок
уши отрезали!
   Мужики вскочили и стали передавать друг другу серьги;
   - Ну, мы им это припомним! Где они, воры, разбойники? Откуда вы  при-
бежали, ребята?
   Мальчики присели к костру и стали рассказывать быстро,  захлебываясь,
перебивая друг друга:
   - Мы из Владимира. Татары подожгли город. Мы втроем бежали в лес, хо-
тели к сторонникам пробраться... Нас поймали татары из отряда  Бай-Мура-
та, - злые, что звери! Они поволокли нас на арканах. У них  много  плен-
ных. Есть не дают, таскают за собой со связанными руками. В Ярустове та-
тары нашли бочонки вина и браги и все перепились. Они заснули,  а  мы  с
Поспелкой перегрызли ремни, подползли  к  коню  Бай-Мурата  и  ускакали.
Жаль, Булатку выручить не могли!..
   Поднялся Баула:
   - Братцы! Ярустово недалеко, я туда тропу знаю. Идем!
   Сторонники зашумели:
   - Верно! Может, разбойники еще опохмеляются...
   - Нам со Звягой там каждый пень знаком, добавил Ваула. - Мы вас  про-
ведем!
   - Идем, идем! - и сторонники стали быстро собираться,
   - Поспелка! Пошли Булатку выручать! - вскочил шустрый мальчуган.
   - Молодец, кирпатый! Да как звать-то тебя?
   - Меня-то? Прокудой зовут.
   - Что? Прокудой? Да ты девчонка, что ли?
   - А то кто же? - засмеялся курносый мальчуган, сдернул меховую  шапку
и лихо тряхнул русыми косами.
   Вскоре отряд сторонников потянулся гуськом в сторону Ярустова. Впере-
ди шел Ваула, за ним Прокуда и Поспелка. Муку и немногие пожитки сторон-
ники нагрузили на татарского коня, которого вел за собой Звяга,
 
   Глава третья. АМАН!..
 
   Полная яркая луна светила с беззвездного неба. Быстро набегали мелкие
облака. Словно зацепившись за луну, они закрывали ее на мгновение и  ле-
тели дальше. Ваула озабоченно покачал головой.
   - Скоро пурга будет! - сказал он шагавшему рядом бородатому сторонни-
ку.
   - Заметель подымается! - отозвался тот.
   - Пурга нам на руку, сказал Звяга. Татары, поди, в избы забились, нас
и не заприметят.
   Облака закрывали луну, и лес тогда сразу окутывался  густой  тенью  и
сумраком. Сторонники  медленно  продвигались  вперед,  гуськом,  держась
близко друг к другу. Передние шли на лыжах, пешие упорно шагали за ними,
проваливаясь по колено в глубокий снег.
   - Тесней, соколики! Шагай дружнее!..
   Пурга разыгралась внезапно. Лес вдали начал гудеть,  завыли  верхушки
вековых сосен и елей. Ветер проносился с пронзительным свистом,  подхва-
тывал вороха рыхлого снега и засыпал им сторонников.
   Вскоре отовсюду послышался непрерывный гул, треск ломавшихся сучьев и
грохот падающих деревьев.
   - Не отставай-ай! - кричал Звяга.
   Идти становилось все труднее. Колючий снег обжигал лицо. Ветер валило
ног, захватывал дыхание.
   - Эй, со-ко-лики!.. Не отставай-ай!.. - глухо доносились  перекликаю-
щиеся голоса.
   Сторонники шли долго, упорно пробиваясь сквозь бурю,  боясь  отстать.
Знали, что гибель ждет того, кто затеряется в  лесу.  Наконец  передовой
Ваула сказал:
   - Теперь пойдем тише. Ярустово близко...
   Сквозь свист ветра донеслись злобные голоса  собак.  Они  не  тявкали
привычным ночным лаем, а заливались яростно, не умолкая ни на мгновение,
хрипя и давясь, точно чуя врага. Сторонники остановились, прислушались и
решили:
   - Собаки нам весть подают, что татары на погосте!..
   - Подходи, сгрудись! - передавали они друг другу.
   Сторонники собрались на опушке леса. Они  настороженно  всматривались
сквозь порывы пролетавшего снега. В слабом свете луны, часто прятавшейся
за облака, виднелись черными пятнами избы. В некоторых  дымились  трубы.
Повеяло горелым салом и ржаным хлебом. Кое-где в узких окошках чуть све-
тились тусклые огоньки.
   Прокуда ухватила Звягу за рукав:
   - Вон в той крайней избе стоит ихний главный разбойник - Бай-Мурат.
   Звяга прислушался:
   - Да он и сейчас там шумит, еще не угомонился.
   Порывы ветра донесли всхлипывающий женский  плач,  жалобные  стоны  и
выкрики пьяных голосов.
   Звяга шепотом отдавал приказания. Сторонники внимательно слушали его.
Потом разделились и  стали  медленно  пробираться  огородами.  Небольшая
группа пошла за Звягой, от которого не отставала  Прокуда.  Баула  повел
остальных. Измученный Поспелка остался на опушке леса сторожить  татарс-
кого коня.
   Пурга стихла так же внезапно, как и началась. Сторонники подошли бес-
шумно к частоколу. Невдалеке прижался к столбу дремавший дозорный. Звяга
приблизился, и татарин упал, широко раскинув руки. К ограде были  привя-
заны татарские кони. Рядом лежали в снегу голые истерзанные людские  те-
ла.
   - Господи! Что же это? - зашептали сторонники.
   - Идем! торопил Звяга. Может, успеем еще кого спасти!
   Сторонники отвязали коней, взобрались на них и осторожно объехали по-
гост. По пути им встречались полудикие монгольские и уворованные русские
кони. Они перехватывали их и продвигались дальше, крепко сжимая в  руках
рогатины, топоры, заостренные колья и дубины.
   Дойдя до околицы, трое спешились, подползли к  темневшему  в  стороне
старому сараю и подожгли его. Весело вспыхнула солома. Красный язык лиз-
нул крышу сарая и потух. Потом загорелся снова  и  затрепетал  в  клубах
черного дыма, озаренного багровыми отблесками.
   - Вперед, рязанцы! - закричали мужики со всех сторон, врываясь в  из-
бы. Им отвечал яростный визг татар.
   Они выбегали из теплых изб на мороз,  очумелые  от  неожиданности,  с
трудом приходя в себя от недавнего хмеля. Они метались в разные стороны,
искали своих коней. Но коней не было, а из темноты на них  набрасывались
неведомые люди, сбивали с ног и рубили топорами. Татары убегали по  зад-
воркам, сторонники догоняли их и приканчивали.
   В сараях сторонники нашли связанных русских  пленных.  Освобожденные,
они вырывали из ограды колья и бросались преследовать своих мучителей.
   Ваула одним ударом уложил хмельного дозорного, сидевшего  на  крыльце
поповского дома, и осторожно вошел в горницу.
   На столе еще видны были остатки пира, обглоданные хости, корки, опро-
кинутые чашки. Несколько пьяных татар валялось на полу. Старый, полураз-
детый поп сидел в углу, обняв колени руками, и повторял: - Господи поми-
луй! Господи помилуй! Не ведают бо, что творят!,
   На горячей печке, прикрывшись поповской рясой, храпел Бай-Мурат.  Ря-
дом, вздрагивая обнаженным худеньким телом, всхлипывая,  стонала  внучка
старого попа.
   Связанного Бай-Мурата сторонники притащили к обледенелому  колодцу  с
высоким журавлем. Он стоял, покачиваясь, еще не понимая, что с ним  слу-
чилось. Исподлобья свирепо посматривал на толпившихся перед ним мужиков,
поводил хмельными, налитыми кровью глазами и твердил:
   - Аман, аман!..
   - Какой тебе аман? - сказал Ваула,  тыча  в  лицо  Бай-Мурата  медную
серьгу с отрезанным ухом. Откуда эта серьга? Из твоей котомки! Кто нашим
девкам уши резал? Кто насильничал? Кто пленных голыми па  мороз  бросал?
Ты, собачий сын! Кого казнить за это? Тебя, стервеца!
   Подбежала Прокуда, грозя кулаками:
   - Что они с Булаткой сделали? К журавлю на колодце привязали,  холод-
ной водой обливали... Вон он еле живой!
   - Привязать разбойника к журавлю! решил Баула. Да  прибить  к  столбу
гвоздем за ухо. Пусть знает, как сладко было нашим девкам, когда  он  им
уши отрезывал!..
   Подъехал Звяга на татарском коне:
   - Что вы с этим супостатом возитесь? Кончайте его да на коней!  Татар
на погосте уже не осталось...
   Спасенные из татарского плена окружили сторонников.  Женщины  и  дети
плакали от радости и просили хлеба. Сторонники  отдали  им  награбленную
татарами добычу, себе брали лишь коней,  татарские  кольчуги  и  оружие.
Мужчины присоединялись к сторонникам. Женщины решили пробраться с детьми
лесами и малоезжими дорогами к родным погостам.
   - Отдыха не будет! - крикнул Звяга. - Нас еще мало, надо замести сле-
ды, пока татары не хватились... Скорей вперед, рязанцы!
   - Я с бабами не пойду! - твердо заявила Прокуда. - Поеду с вами!..
   Она помогла посадить в седло Булатку. Сзади него сел Поспелка.
   - Держи Булатку крепко! - наказывала ему Прокуда.
   Она ловко взобралась на своего татарского коня и поехала рядом.
   Светало. Тучи унеслись. Буря стихла, точно  ее  никогда  и  не  было.
Ярустово опустело. Повсюду валялись трупы убитых татар. Ни  одной  живой
души не оставалось в погосте. Только собаки бродили  безмолвными  тенями
между покинутыми избами да, чуя новую  поживу,  слетелась  большая  стая
крикливых ворон.
   Полукругом перед журавлем у колодца сидело несколько собак. Они смот-
рели, облизываясь, на привязанного к  столбу  полураздетого  Бай-Мурата,
который еще ворочал злыми глазами и бормотал костенеющим языком:
   - Аман, аман!..
 
   Глава четвертая. СЛЫШЬ ТЫ!
 
   Субудай-багатур давал последние распоряжения сидевшим  перед  ним  на
корточках трем юртджи. Они внимательно смотрели в изборожденное морщина-
ми и шрамами лицо старого полководца, боясь упустить хотя  бы  одно  его
слово.
   - Важнее всего узнать... где собираются... новые отряды...  длиннобо-
родых..
   - Понимаем! - шептали юртджи.
   - Пленные знают... Заставьте их говорить...
   - Заставим!
   Субудай застучал кулаком по колену:
   - Зачем ждете? Чего надо?.. Уходите!..
   - Внимание и повиновение! - прошептали юртджи и попятились к выходу.
   Субудай остался один. Он сидел, поджав ноги, на старой потрескавшейся
скамье в углу, под образами.
   Скрипнула дверь. Вошла, топая чеботами, Опалениха, за  ней  Вешнянка.
После того как Опалениха спасла  замерзшего  сына  Субудай-багатура,  он
всюду возил их с собой.
   Сбросив на лавку заячью шубейку, Опалениха засучила выше локтей  рас-
шитые рукава холщевой паневы и сполоснула руки под  глиняным  рукомойни-
ком. Перекрестив квашню, стоявшую у жарко  натопленной  печи,  осторожно
сняла наквашонник и сказала Бешнянке:
   - Тесто поднялось! Месить пора...
   Субудай посматривал на Опалениху, на ее толстые белые руки, равномер-
но опускавшиеся в тесто, на ее пышную грудь, перехваченную  под  мышками
красным передником, и выпячивал сморщенные губы. Он достал из-за  пазухи
медную чашку и застучал по ней ножом. Вбежал старый безбородый  нукер  в
запорошенной снегом шубе.
   - Внимание и повиновение! - хрипло крикнул он.
   - Принеси походные сумы красно-пегого коня! - приказал Субудай.
   Нукер выбежал в сени.
   Опалениха приподняла тесто из квашни и со злобой бросила его обратно.
Она подошла к оставшейся полуоткрытой двери и прихлопнула ее локтем.
   - Дурень безбородый! - ворчала она. Тепла не бережет!
   Вешнянка шепнула Опаленихе:
   - Гляди, как косоглазый на тебя смотрит! Словно проглотить хочет...
   - Тошно мне от него! - сердито отвечала Опалениха.
   Нукер вернулся, неся на плече кожаные переметные сумы, и  опустил  их
на земляной пол.
   - Развяжи!
   Нукер распустил шнурки и сунул руки в баксоны.
   - Зачем? зашипел Субудай. Что ты там оставил? Уходи!
   Нукер отшатнулся и бросился из избы.
   Субудай строго крикнул:
   - Слышь ты! Слышь ты!
   - Это он тебя зовет, - сказала Вешнянка.
   Опалениха не торопясь вытерла руки о передник и подошла  перевалистой
походкой. Субудай повторил:
   - Слышь ты! Слышь ты! Вишнак!
   Вешнянка подошла, робея. Субудай-багатур показывал на раскрытые  сумы
и старался объяснить:
   - Давай! Мина! Давай...
   Женщины переглянулись. Бешнянка опустилась на колени и  стала  доста-
вать свертки. Опалениха развернула сарафан из  шелковой  парчи,  женские
узорчатые рубашки, красные туфли с острыми загнутыми кверху носками. Су-
будай показал рукой Опаленихе, чтобы она надела сарафан.
   - Слышь ты! Скоро! - повторял он нетерпеливо.
   Опалениха пожала плечами:
   - Да ты лучше, хан немилостивый, не меня, Вешнянку наряди!  Куда  мне
такое княжеское роскошество.
   - Угга! Маленьким не любим! - Субудай сердито затряс головой.
   - Ишь какой хитрый! сказала Опалениха. По-нашему заговорил...
   Она отошла к печке, ловко накинула просторный сарафан, оправила тяже-
лые складки, вдела ноги в диковинные красные туфли.
   - Сюда! Слышь ты, сюда! - шипел Субудай.
   Опалепиха подошла. На скамье, на куске зеленой замши, лежали  украше-
ния из сверкающих алмазов, из переливающихся желтых, зеленых и  красных,
как кровь, камней. Субудай перебрал их, взял ожерелье из больших золотых
монет, головную повязку из жемчужных нитей, несколько золотых  браслетов
и протянул их Опаленихе.
   - Скоро, скоро! - хрипло повторял он.
   Опалениха повела плечами, надела на шею тяжелое  ожерелье,  надвинула
низко на лоб жемчужную повязку с длинными подвесками. Ее блестящие глаза
лукаво посматривали изпод темных бровей на свирепого полководца,  Опале-
ниха отошла в угол, горделиво приосанилась, подбоченилась и  особой  за-
дорной походкой, как бывало в хороводе, проплыла  по  горнице.  Вешнянка
зажимала рот рукой и давилась от смеха.
   - Вот, корявый леший, что надумал!
   Субудай хлопал рукой по колену, впивался выпученным глазом в Опалени-
ху и нежно твердил:
   - Кюрюльтю! Кюрюльтю!...
   Опалениха остановилась посреди комнаты.
   - Хватит! Побаловались! Пора блины печь! - сказала она сурово и хоте-
ла скинуть сарафан.
   Субудай замахал рукой:
   - Угга! Нет! Тибе!.. Слышь ты! Тибе...
   Он вдруг отвернулся, наклонился к окну и прислушался. На улице разда-
лись крики: - Урусуты! Урусуты! и резкие удары в медные щиты.
   Лицо Субудая стало страшным. Он громко застучал ножом по медной  чаш-
ке, сгреб ожерелья, сунул их в баксоны и, не глядя на женщин, вышел, ко-
выляя, из избы.
   Обняв испуганную Вешнянку, Опалениха прислушалась. Топот коней и кри-
ки монголов на улице быстро удалялись и затихли. Опалениха выглянула  за
дверь:
   - Все куда-то ускакали... Скорей, Вешнянка, собирайся! Теперь или ни-
когда!
   Быстрыми уверенными движениями она сняла парчовую одежду, свернула ее
и бережно положила на скамейку рядом с дорогими украшениями  и  красными
туфлями.
   - Боязно! - шептала Вешнянка, торопливо одеваясь. - Беда, если  изло-
вят нас! Косоглазый нас не обижал...
   - Не надо нам его роскошества!
   Опалениха поправила свою посконную паневу, натянула  заячью  шубейку,
вдела ноги в чеботы, повязалась старым шерстяным платком. Вешнянка  была
уже готова,
   - Бежим!.. Даст бог, к своим доберемся!..
   Женщины осторожно вышли из избы и плотно  прикрыли  за  собою  дверь.
Около горячей печи громко вздыхала и пыхтела забытая квашня.
 
   Глава пятая. В ПОГОНЮ ЗА БАТЫЕМ
 
   Пронеслась по русской земле молва, будто на безлюдных развалинах сож-
женной Рязани упавшие колокола сгоревших церквей сами зазвонили... Пере-
давали, что вечевой колокол вдруг поднялся из пепелища, повис в  воздухе
и загудел, сзывая рязанский народ на борьбу с татарами...  Рассказывали,
что во многих местах всколыхнулась разгромленная Русь, что  укрывавшиеся
в лесах мужики собираются в отряды сторонников, что во  главе  их  встал
удалой витязь Евпатий Коловрат, лихой медвежатник, знающий лесные тропы,
ходы и выходы, что его отряд уже не раз нападал на мунгальские  разъезды
и уничтожал целые отряды сильных супостатов.
   Слыша такие разговоры, пахари и охотники, много  лет  промышлявшие  в
лесах, все, у кого рука не ослабла и глаза не померкли,  стали  поспешно
привязывать подтужинами к дреколью ножи и обломки кос, точить на  черном
камне копья и рогатины и, засунув топор за пояс, направлялись на  перек-
рестки дорог разыскивать боевые дружины Евпатия-медвежатника.
   Тем временем Евпатий Коловрат двинулся на север, по  следам  Батыевой
рати.
   Примкнувших охочих людей Евпатий разбивал на десятки и сотни,  назна-
чал им атаманов и всем давал наказы, как биться с хитрыми и  находчивыми
врагами, к каким прибегать уловкам, как не поддаваться на татарские  об-
маны. Едва ли треть ратников Евпатия была на конях. Но и пешцы не отста-
вали от конников и быстрым шагом или побежкой делали большие переходы.
   Евпатий торопился. Он расспрашивал встречных, куда пролегла  кровавая
Батыева тропа. Остановки в лесах делал он самые короткие. Нужно было все
идти вперед, добывая корм коням и хлеб ратникам, торопясь скорее догнать
главного врага - царя Батыгу.
   На одной из стоянок дозорные задержали двух монахов. Засунув за кожа-
ные пояса длинные полы черных подрясников, с лыковыми котомками за  пле-
чами, оба монаха брели по тропинке на юг, в сторону половецких степей.
   Один, высокий и тощий, как жердь, шагал впереди; другой, низкий и ши-
рокий, жмуря кра