Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Наука. Техника. Медицина
   История
      Ян Василий. Батый -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  -
лихой, и если ты к нам пристанешь, то нас будет уже девять человек, священное число. - И вы пойдете с войском джихангира? - Почему не пойти? Впереди к нам пристанет немало еще таких, как ты, шатунов, и мы скоро соберем целый тумен под зеленым знаменем Бай-Мурата. Сторожевой на холме крикнул: - Вдали показались люди! Видно, хозяин ведет сюда голодных гостей. Все засуетились, вытирая о песок окровавленные руки. Вскочив на лоша- дей, они бросились по тропинке в сторону от большой дороги. Косоглазый оказался рядом с Мусуком: - Спасайся вместе с нами! Хозяин найдет у тебя голову своего верблюда и сорвет твою. Я, батыр Бай-Мурат, начальник отряда, делаю тебя своим помощником. "Иди к тем, кто зовет тебя!" - вспомнил Мусук кипчакскую пословицу и направился за Бай-Муратом. Они долго кружили по степи, потом Бай-Мурат свистнул, и его спутники повернулись к Мусуку, разом набросились на него и сбили с коня. Он лежал, ошеломленный, на песке, двое приставили к его груди копья: - Лежи, шатун, попрошайка, и не двигайся! Молись аллаху! Бай-Мурат пересел на отобранного гнедого и, видимо, сперва колебался, не оставить ли взамен своего облезлого ябы, но потом решительно привязал его повод к луке седла. - Батыр Бай-Мурат! - крикнул Мусук. - Ты сказал, что берешь меня в свой отряд. Где же твои слова? - Я передумал. Кто тебя знает, что ты за человек? Может быть, ночью ты всех нас зарежешь? - Оставь мне коня! - простонал Мусук, чувствуя на груди острия копий. Что-то встревожило Бай-Мурата. Он крикнул: - Вперед! Скорее!.. Мусук услышал топот удалявшихся коней и остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в ладони. Гибель казалась ему теперь неминуемой: кругом голая, глухая степь, бродячие воровские шайки и голодные звери... Помощи ждать неоткуда. И он воскликнул: - Старый, праведный Хызр!. Приди ко мне на помощь. Выручи меня! Заре- жу для тебя жирного барана!.. Глава четвертая. ОДИН В ПУСТЫНЕ Настала темная ночь. На небе мерцали редкие мелкие звезды. Вдали за- выл голодный волк. Другой ему ответил. В нескольких местах подхватили пронзительным визгом дикие голоса шакалов. Мусук сидел неподвижно, настороженно прислушиваясь. Но усталость бра- ла верх. Глаза слипались. Постепенно он погрузился в глубокий сон. Мусуку снилось, что он сидит на высоком холме. Перед ним широко рас- кинулась цветущая степная равнина. Всюду паслись пегие кони и рыжие же- ребята. Из земли стал быстро расти пышный куст ежевики. Ветки его спле- тались, изгибались, поднимались к небу, как столб, и перекинулись дугою через всю равнину. По этой дуге, как по мосту, медленно карабкалась зна- комая рыжая корова его матери, качая головой и позванивая привязанным колокольчиком. А за коровой по дуге пробиралась девушка в красном платье, развевающемся от ветра. Он сразу узнал ее. Это шла Юлдуз с кожа- ным подойником в руке. Она шла, покачиваясь, и боялась сорваться с узко- го моста. На синем небе быстро проносились мелкие белые тучки. Корова дошла до середины гнущегося под ней моста и остановилась с жалобным мы- чанием. А Юлдуз знакомым звонким голосом закричала: "Мусук!.." Мусук с трудом раскрыл усталые глаза. Жгучее солнце ослепило его. Большие зеленые мухи кружились над головой. Вдруг он снова ясно услышал: "Мусук!". Зажмурясь, прикрывая рукой глаза, он разглядел перед собой несколько желтых высоких верблюдов, украшенных нарядной сбруей с красны- ми кистями и бахромой. Маленькие двухместные паланкины с цветными зана- весками были укреплены между горбами верблюдов. Там сидели одетые в яр- кие шелковые платья женщины. Их лица были так густо набелены и подрисо- ваны, что все казались похожими друг на друга, женщины смеялись, прята- лись за занавесками, одна из них бросила в Мусука горсть фиников и оре- хов. Тонкая рука с золотыми браслетами кинула ему шелковый мешочек. В это время с дикими криками прискакали монгольские всадники, и верблюды с хриплым ревом зашагали вперед, мерно позвякивая бубенцами и колокольчи- ками. Теряясь между холмами, караван удалился, как сон... Но это не было сном! Мусук подобрал на глинистой почве много фиников, орехов, несколько лепешек, посыпанных анисом, и шелковый полосатый мешочек, перевязанный шнурком. Внутри его оказались желтые кусочки льдистого сахару, фисташки, миндаль и девять золотых монет. Этот странный подарок Мусук засунул за пазуху. "Старый добрый Хызр услышал мой призыв и помог мне!" Мусук поднялся на ближайший холм, поросший редкой седой жесткой травой. Перед ним про- тянулась длинная узкая торговая дорога, ведущая из Кипчакских и Киргизс- ких степей на запад, к великой реке Итиль. Это была вдавленная в глинис- тую землю колея, шириною в след верблюда, протоптанная в течение столе- тий проходившими караванами. Кое-где белели кости, валялись бараньи ка- тышки и выцветшие лоскутки. "Надо оставаться здесь! Может быть, старый Хызр опять принесет уда- чу...". Степь долго казалась безмолвной и пустынной. Солнце уже спускалось с пылающего неба, когда вдали, между холмами, показались всадники. Десять отлично вооруженных джигитов в больших черных овчинных шапках скакали с пиками наперевес на темно-гнедых отборных конях. Впереди ехал молодой воин в белом арабском тюрбане. Что-то знакомое почудилось Мусуку в его посадке, и в строгом, мрачном лице, и особенно - в стройном гнедом коне. Подъехав к Мусуку, всадник задержал коня: - Как звать тебя? Где твой отряд? Почему ты валяешься здесь? Мусук встал и, торопясь, полный отчаяния, рассказал о своих бедстви- ях, о желании участвовать в походе и об ограблении его шайкой Бай-Мура- та. С неподвижным каменным лицом выслушал всадник речь Мусука. Он сказал: - Меня зовут сотник Арапша. Тебя я узнаю: ты раньше был конюхом у ха- на Баяндера. Я верю тебе и беру с собой. Пока ты будешь на испытании, конюхом, а потом получишь коня, копье и меч. Садись на крайнего коня. Мусук взобрался на круп коня одного из всадников и ухватился за его пояс. Всадники помчались, У Мусука затеплилась надежда, что началась но- вая, более счастливая полоса его жизни. Глава пятая. "ВОРОТА НАРОДОВ" Хаджи Рахим, сжавшись, как только мог, не замечая покачиваний скрипу- чей корзины и густой пыли, садившейся на листы его книги, усердно писал строку за строкой: "...Войско ослепительного Бату-хана непрерывно движется на запад пу- тем, который искони называется "Воротами народов". Он тянется по равни- нам к югу от Каменного пояса и к северу от Абескунского моря. По этому пути некогда прошли из восточных степей воинственные хун-ну, почтенные предки монголов, и потрясли ужасом западные народы. Впереди войска скачут разведчики, но и без них путник нашел бы в степных просторах тропу, протянувшуюся через великие "Ворота народов". Всюду можно заметить брошенные в давние времена стоянки по валяющимся осколкам побитой разрисованной посуды. Далеко на краю небосклона, точно сигнальные вехи, видны синие курганы, где похоронены неведомые багатуры неизвестных племен... Мир их праху!" Пока стояла весна, пока всюду еще блестели лужи и перепадали дожди, шествие войска было торжественным и величественным и не столь мучи- тельным, каким оно стало теперь. Когда же настали знойные дни, когда под лучами палящего солнца земля стала высыхать и трескаться, тысячи двигаю- щихся вперед коней и людей начали взбивать облака пыли, закрывшей все небо. Эта тонкая густая пыль совершенно застилает солнце, так что стано- вится темно, как ночью. В нескольких шагах уже нельзя узнать человечес- кое лицо. Все всадники должны твердо сохранять свое место и в десятке и в сотне, потому что, если немного отойти в сторону, можно потеряться в толпе, как в камышах, и придется несколько дней искать свой отряд. Есть что-то страшное в этом безмолвном движении четырехсоттысячного войска в полумгле, в клубах взвивающейся пыли, когда кругом видны только тени коней и людей... Никто не промолвит ни слова. "О чем говорить, все уже сказано и все известно!" Да и говорить трудно: пыль проникает и в горло, и и нос, и в грудь. Люди стали плохо видеть, оглохли и думают только об остановке, чтобы выпить чашу холодной воды, чтобы стряхнуть одежды, чтобы прохладный ночной ветер унес пыль, чтобы снова показалось синее, безмятежное небо... К вечеру - остановка у речки с немногими кустами и старыми кривыми ветлами. Длинный лагерь растягивается по обоим берегам. Пылают тысячи костров, кажется - вся степь загорелась. Люди кричат, кашляют, поют, уводят коней и верблюдов в степь, чтобы пустить их пастись на свободе. Слабый ветерок уносит облака пыли от лагеря, и, наконец, поздней ночью, доносится легкий аромат степной полыни... На стоянке с яростным ревом опускается на колени тангутский серый верблюд. Из люльки с трудом вылезают факих Хаджи Рахим и старик На- зар-Кяризек, разминая затекшие, одеревеневшие члены. Они долго выбивают из плащей густо насевшую пыль. Напрасное старание! Они бросают плащи на землю и рады, что вблизи горит костер, что на огонь уже поставлен закоп- телый котел, что можно растянуться на земле, что над головой уже темнеет беспредельное небо. Назар-Кяризек, сметливый в житейских делах, уходит к повару Субу- дай-багатура, говорит ему длинные почтительные приветствия и возвращает- ся от него с горшком рисовой или мясной похлебки; иногда он сам печет в золе лепешки или жарит над угольями узкие ломтики мяса, добытого неведо- мыми путями. При этом он без конца рассказывает сказки или поет разби- тым, дребезжащим голосом старинные кипчакские былины. Хаджи Рахим не может отойти от каравана: верблюд-его жилище. Факих старается записать все, что видит или слышит, беседуя с кем-нибудь из начальников или простых воинов. Он заметил, что великий советник Субу- дай-багатур не всегда едет вместе со своим туменом, не всегда прячется в своей железной колеснице. Часто он уезжает в сопровождении охранной сот- ни в сторону от главного пути. Иногда по нескольку дней не видно вовсе монгольского полководца, который исчезает вместе с молодым джихангиром. Вечером они внезапно появляются около назначенного заранее места оста- новки. Хаджи.Рахим тогда идет к ним и записывает их замечания. К закату солнца караван ускоряет ход. Все, даже животные, знают, что скоро будет вода и отдых, и движутся веселее. Караван-баши посылает раз- ведчиков, которые исчезают с утpa, унесясь на легких конях. Они находят ровную площадку н подают знаки издали, поднявшись на холм, поворачивая коня то вправо, то влево, то кружась по два-три раза; все это имеет осо- бое, понятное воинам значение. На выбранном месте верблюдов опускают на колени, развязывают тяжелые вьюки. Уводят в степь освобожденных от поклажи животных. Здесь они всю ночь медленно бродят, останавливаются около кустов "колючки", хватая ее своими жесткими губами. Особые, обозные верблюды подвозят заготовленный заранее в пути хворост. Рабы разводят костры, ставят на них большие ки- тайские бронзовые котлы на трех ножках. Из кожаных бурдюков в котлы на- ливают воду, туда же крошат мясо, насыпают рис. Дозорные не подпускают никого из других отрядов к месту стоянки Субу- дай-багатура. Каждый отряд должен идти своим путем, не смешиваясь с дру- гими, иметь свой лагерь. Вокруг стоянки Субудай-багатура располагаются только его личная тысяча "бешеных" и далее, по степи, воины его тумена. Воины из охраны разводят свои отдельные костры, варят себе в котлах похлебку и кто что сумел достать. Они располагаются вокруг костров, рас- тянувшись на войлочных попонах. Их стреноженные кони пасутся невдалеке в степи. Кони сами себе находят корм, объедая неприглядные растения и вы- бивая копытами корни. Они так неприхотливы в еде, что на них можно прое- хать, не боясь, через вселенную. В темноте слышится перекличка дозорных на холмах и тягучий повторяю- щий возглас: - Внимание и повиновение! Иногда на месте стоянки ставятся шатры. Все понимают и радуются: два-три дня будет остановка и отдых. В шатрах разостланы войлоки и ков- ры, брошены шелковые подушки. Быть может, предстоит совещание ханов или готовится праздничная облавная охота. В полной тишине доносится топот множества копыт - это подъезжает ос- лепительный Бату-хан, с ним Субудай-багатур и их отборные нукеры. Перед одноглазым, угрюмым Субудай-багатуром все трепещут больше, чем перед Бату-ханом. Субудай всегда заметит непорядки, скажет тихо нес- колько слов, после чего куда-то скачут сломя голову всадники, кого-то тащат, где-то слышны отчаянные крики... Бату-хан не замечает мелких непорядков. Его взор блуждает поверх лю- дей, его мысли заняты великими планами, он любит говорить только о буду- щем. Когда оба полководца, молодой и старый, входят в желтый шелковый шатер, там уже должен быть готов обед. "Расстилатель скатерти" и "пода- ватель" стоят почтительно, сложив руки на животе, ожидая приказаний. Обед проходит торжественно. Три главных шамана сидят тут же, бормоча вполголоса благоприятные заклинания... Глава шестая. СЕМЬ ЗВЕЗД БАТУ-ХАНА Вместе с передовой отборной тысячей "непобедимых" ослепительного Ба- ту-хана идет особый караван в пятнадцать рослых тангутских верблюдов. Они желто-серые, с сединой, полудикие и свирепые, но очень сильные и скороходные, и во время стремительных переходов Субудай-багатура почти никогда не отстают. На этих верблюдах едут "семь звезд" Бату-хана. Так их называют в от- ряде. Это его семь прекрасных жен. Они были отобраны перед походом еще в Сыгнаке из сорока жен Бату-хана его мудрой матерью Ори-Фуджинь, которая сказала сыну: - Ты будешь, завоевывать новые страны. В каждой стране покоренный на- род пришлет тебе в дар свою самую блистательную и в то же время самую коварную женщину, чтобы погубить тебя. Вспомни судьбу твоего деда. Свя- щенного Правителя, Ему в шатер привели тангутскую царевну, и она его из- ранила, ускорив смерть Величайшего. Не доверяй чужим уговорам, остере- гайся вражеских даров! Как на небе ночью на Повозке вечности светится семь звезд, так и тебе в пути будут верно и преданно светить, принося счастье и радость, семь лучших красавиц, которых я сама выбирала. Бату-хан, всегда почтительный к матери, ответил: - Я должен сперва поговорить с моим верным советником Субудай-багату- ром. На другой день Бату-хан явился к матери вдвоем с великим престарелым полководцем и сказал: - Мой походный летописец и учитель Хаджи Рахим проверил по книгам и мне объяснил, что Искендер Двурогий во время походов никаких жен с собой не возил, а все его заботы были только о разгроме встречных народов... Ори-Фуджинь, не задумываясь, сказала: - А я и без книг знаю, что, завоевав Персию и женившись на дочери по- коренного персидского царя Дария, Искендер заболел от отравы и умер мо- лодым... Да сохранят тебя от этого небожители! Старый Субудай-багатур, упав ничком перед ханшей, сказал: - Твои слова сверкают мудростью, как драгоценные алмазы! И если ты, полная забот о твоем ослепительном сыне, пожелаешь, чтобы вместе с ним ехали хотя бы все сорок жен его прекрасного питомника радости, то в моем отряде они будут так же неприкосновенны, как в твоем улусе, никогда не отстанут и ни одна не потеряется. Твое приказание - кремень, я только искра, которую ты выбиваешь. Если джихангир, занятый военными заботами, не хочет сейчас видеть свое блистательное созвездие, может быть, он по- желает увидеть его в пути. Но тогда звезды будут далеко. Предусмотри- тельнее взять их с собой! Ори-Фуджинь склонилась так, что перья ее расшитой жемчугами шапки коснулись покрытых пылью замшевых сапог сына: - Ты - повелитель, ты - джихангир, ты и приказывай! Бату-хан нехотя проговорил: - Пусть будет так! Но одну из семи я выберу сам. Это должна быть де- вушка, которую зовут "Утренняя звезда", Юлдуз... Субудай-багатур, ты мне ее разыщешь! Через день нукеры Субудай-багатура разыскали в Сыгнаке несколько де- вушек по имени Юлдуз. Всех их, трепещущих от страха, привели к Бату-ха- ну. Он обвел приведенных скучающим взглядом и указал на худенькую девуш- ку, почти девочку, со слезами на ресницах. Ее закутали в шелковое покры- вало и отвели к старой ханше Ори-Фуджинь. Ханша приказала ее раздеть, сама осмотрела, потрогала худые плечи и ребра и нашла, что девочка Юлдуз не имеет внешних пороков, скромна, красива, глаза ее проницательны, на щеках у нее ямочки, но худа и пуглива она, как дикий гусенок. - Что ты умеешь делать? - спросила ханша. - Я умею... доить злую корову,- скромно пролепетала Юлдуз. - Это не легкое дело! - заметила Ори-Фуджинь и засмеялась низким мужским голосом.- Для этого нужно терпение. Еще что ты умеешь? - Я умею... пасти ягнят, вязать пестрые узорчатые носки, печь в золе лепешки с изюмом... - В дороге все это полезно,- сказала старуха, опять засмеялась и бо- лее ласково посмотрела на девочку.- Еще что ты знаешь? Бесшумно подошел Бату-хан и слушал ответы Юлдуз. - Говори, что ты еще знаешь? - Я могу петь наши кипчакские песни и рассказывать сказки про старого Хызра, про свистящих джинов и про смелых джигитов... В глазах Бату-хана сверкнули веселые искры, и он переглянулся с ма- терью. Ори-Фуджинь милостиво кивнула головой: - Она может ехать!.. Глава седьмая. СЕДЬМАЯ ЗВЕЗДА Когда татарско-монгольское войско двинулось в поход, Юлдуз посадили на седьмого верблюда вместе рабыней-китаянкой, приставленной к ней по приказу ханши Ори-Фуджинь. Юлдуз сидела в кеджавэ под балдахином, прик- рытая шелковой занавеской. На второй день пути она вдруг забеспокоилась, целый день прятала свое лицо под покрывалом и вечером сказала своей ра- быне: - Я вижу, невдалеке от нас на верблюде едут двое: старик и дервиш - факих. Если бы они стали спрашивать про меня, не смей им отвечать, Я бо- юсь этого старика, он мне уже принес несчастье... Сделай так, чтобы меня никто не узнал... Опытная в женских хитростях китаянка на остановке старательно растер- ла белила, навела румянец, удлинила до висков брови и так разукрасила Юлдуз, что она сама себя не узнала, посмотрев в серебряное полированное зеркальце. В пути "семь звезд" держались отдельным караваном, имея особую охра- ну. На передних четырех верблюдах ехали четыре монгольские княжны. Они были из самых знатных кочевых родов, отличались полнотой и длинными ко- сами до земли. За ними ехали две кипчакские княжны. Одна из них была до- черью хана Баяндера. Обе кипчакские княжны обыкновенно усаживались вдво- ем на одном верблюде, без конца болтали и смеялись, а на другом верблюде помещались их служанки. Как-то на стоянке они подошли к Юлдуз, заговори- ли с ней и рассказали, что каждая из них имеет своего собственного ска- кового коня, что они будут участвовать в праздничной облавной охоте и на скачках. - Ты, конечно, рабочая, черная жена! Коней у тебя нет, приданое-твои одежды и украшения-тебе дала ханша Ори-Фуджинь. Бату-хан на тебя и смот- реть не станет. Ты будешь облизывать чашки, из которых мы пьем. Юлдуз съежилась, попятилась и прижалась к рабыне-китаянке. С непод- вижным, окаменелым лицом разглядывала она кипчакских княжон. - Что же ты не отвечаешь? Ты, коровница, разве не умеешь говорить? Тогда мычи! Юлдуз опустила глаза и хотела что-то ответить, но не смогла... Она схватила шелковый платок, привычным жестом стала его сворачивать и свер- нула в куклу, как обычно делают девочки в кочевьях. Наконец она выгово- рила: - Уходите отсюда, если я коровница. Если мой хозяин прикажет, я буду мыть чашки, прикажет - я погоню вас в поле хв

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору