дорфу: "Он ^Кюстин)
прибыл в Россию с тем, чтобы выпросить прощение для г-на Гуровского, того самого,
который похитил испанскую принцессу ^...) Этот г-н Гуровский внушил г-ну де Кюстину
гнусную страсть; он жил в его доме, распоряжался всем, как хозяин, и всецело подчинил
покровителя своему влиянию: здесь его прозвали маркизой де Кюстин"-- ГАРФ. Ф. 109. CA.
Оп. 4. No 192. Л. 64; подл. по-фр.). Добавим, что за Гуровского просил не один Кюстин, но и
П. Б. Козловский; в сохранившемся письме к нему от ю/22 июля 1839 г. чиновник Коллегии
иностранных дел Григорий Петрович Волконский (сын министра двора П. М. Волконского)
обсуждает способы добиться удовлетворения прошений трех поляков, о которых хода-
тайствует Козловский, причем имя одного из них -- граф Гуровский (см.:
BN. JVAF. No 16607. Fol. 333)- Козловский по праву пользовался репутацией заступника
гонимых поляков, однако совпадение дат позволяет предположить, что в данном случае он
действовал не по собственной инициативе, а по просьбе Кюстина.          I
С. 271- Слушала она меня с большим вниманием.-- Некоторые читатели и критики
Кюстина считали сцену в коттедже вымышленной или ненатуральной. Так, Сен-Марк
Жирарден в первой части своей рецензии (Journal des Debats, 4 января 1844 г.) называет
любезное обращение императрицы и цесаревича с Кюстином комедией, какую, по словам
самого Кюстина, всегда разыгрывают перед иностранцами русские, причем комедией "стол"
ловкой, что она ввела в заблуждение и Кюстина" (утверждение это было оспорено Я. Н.
Толстым в брошюре "Письмо русского к французскому журналисту о диатрибах антирусской
прессы"-- Tolstoy. Lettre. P. ia--13)-Тем не менее известно, что Кюстин в самом деле
обсуждал с императрицей судьбу братьев Гуровских, в частности Адама. В письме к Адаму
от З1 августа/12 сентября 1839 г- он пересказывает слова императрицы: "Мы многого ждем от
графа Адама Гуровского теперь, после того как он
502


     Комментарии
образумился и обратился на путь истинный" (Forycki R. Miedzy apostazja a palinodia
polityczna; hrabia Adam Gurowski i markiz de Custine//Blok-Notes Muzeum Literatury im. A.
Mickiewicza. Warszawa. 1991. No ю. S. 320).
     Я встречал его недавно в Эмсе...-- Из письма Кюстина к Софи Гэ от 12 июня 1839 г. из
Эмса известно, что И. Гуровский, приехавший в Эмс с английским паспортом, боялся
столкнуться с кем-то из русских и потому сразу по приезде русского цесаревича со свитой
почел за лучшее уехать в Бельгию; поэтому Ж.-Ф. Тарн называет упоминание о встрече
великого князя с Гуровским неточностью (см.: Tarn. P. 5'3)> однако не исключено, что
краткая встреча все-таки состоялась. Летом следующего, 1840 года в Эмсе, когда Кюстин еще
раз увиделся с российской императрицей (см. примеч. к наст. тому, с. 263), Гуровский снова
находился при нем и "порхал подле русских красавиц, которые, впрочем, весьма некрасивы"
(Revue de France. 1934- Aout. P. 740).
     Кому нужен нынче в России поляк...?-- Император не доверял полякам, даже когда они
изъявляли ему свою покорность, и на вопрос Баранта, не пытаются ли польские изгнанники
вымолить у него прощение и вернуться на родину, отвечал: "Нет, благодарение Богу; это
была бы покорность неискренняя; от них ничего хорошего ждать не приходится",-- хотя,
впрочем, тут же припомнил нескольких поляков, которые, "добившись права возвратиться,
вели себя отменно и служили с усердием" [Souvenirs. Т. 5. Р. 49њ; донесение от 6 ноября 1836
г.). Такое отношение Николая I к полякам находило отражение во французской прессе: газета
"Commerce" 8 февраля 1838 г. пересказывала, якобы со слов Баранта, реплику императора в
ответ на ходатайство за какого-то поляка-эмигранта:
"У меня и так слишком много поляков; их у меня полно в армии, среди чиновников, а между
тем ни один не внушает мне доверия.-- Возьмите, например, моего обер-егермейстера графа
Браницкого; его мать -- племянница Потемкина, его отец был повешен поляками; он владеет
в России миллионным состоянием, и несмотря на все это, он отдал бы половину своего
состояния за то, чтобы послать меня ко всем чертям". Подозрения императора были далеко не
всегда неосновательны; они оправдались, например, в случае с братом Игнация Гуровского,
Адамом. "Характер поляков,-- утверждал Отчет Третьего Отделения за 1844 год,-- ясно
выразился в графе Адаме Гуровском, который вместе с другими участвовавшими в польском
мятеже удалялся за границу и в 1835 г. получил всемилостивейшее дозволение возвратиться в
Россию; здесь он удостоен был многих монарших милостей, но, невзирая на это, в апреле
1844 г. скрылся за границу! Таковы почти все поляки: сколько ни изливают на них милостей,
они все смотрят врагами России!" (ГАРФ. Ф. 109. On. 223. No 9- -^- l3^ њ^-)-
С. 275. Ораниенбаум-- местность, где в конце XVII века находилась мыза Теирис,
подаренная в начале XVIII века Петром I Александру Даниловичу Меншикову (1673--1729)1
который в 1710 г. начал строить здесь Большой дворец, в 1727 г., после ареста и ссылки
владельца отошедший вместе с территорией в казну. В 1743--'P^i гг. Ораниенбаумский
дворец был резиденцией великого князя Петра Федоровича (будущего
503


     Комментарии
императора Петра III); с 1831 г. стал летней резиденцией великого князя Михаила Павловича
и его жены.
     ...развалины маленькой крепости, из которой Петра III вывезли в Ропщу...-- Во второй
половине 11У>-^- гг. в Ораниенбауме возник небольшой военный городок-- Петерштадт. В
центре его была выстроена земляная крепость с пятью бастионами, а внутри нее -- каменный
двухэтажный дворец и несколько служебных построек. Если эти последние были разобраны в
конце XVIII в., а земляные укрепления снесены в начале XIX в., то дворец Петра III
сохранился до наших дней. Во дворце в Ропше император Петр III, низложенный Екатериной
II 28 июня 1762 г., был 6 июля 1762 г. убит Алексеем Орловым.
С. 276. Рюльер Клод Карломан де (17 35--'79')-- французский поет и историк, в 1760 г.
прибывший в Петербург в качестве секретаря французского посольства при после бароне де
Бретее и ставший свидетелем переворота 1762 г., приведшего Екатерину к власти. По
возвращении во Францию, в 1768 г., Рюльер получил заказ написать в наставление дофину,
будущему королю Людовику XVI, историю смут в Польше; русский двор предлагал ему
большие деньги за то, чтобы он отказался от этой работы, но Рюльер отверг посулы, обещав
лишь ничего не публиковать до смерти Екатерины II, и в самом деле полностью "История
анархии в Польше и раздробления этой республики" была издана лишь в 1807 г.; тем не
менее фрагменты из нее были читаны в парижских салонах и даже открыли их автору путь во
Французскую академию (1787); к книге о Польше примыкает сочинение, которое цитирует
Кюстин: "Анекдоты о перевороте в России" (изд. 1797;
рус. пер. см. в кн.: "Россия XVIII глазами иностранцев. Л., 1989)" которое цитирует Кюстин и
которое рисует перед читателем картину государства, где всеми владеет страх и где
деспотическая власть беспощадно угнетает всех подданных. В цитируемом Кюстином
отрывке из Рюльера упомянуты:
     княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744--i8io), сподвижница Екатерины П во время
переворота; Григорий Николаевич Теплов (1717-- 1779)-- секретарь Екатерины II; князь
Федор Сергеевич Барятинский (i742--1814) -- поручик лейб-гвардейского Преображенского
полка, впоследствии обер-гофмаршал Екатерины; граф Никита Иванович Панин (1718--
1783)-- дипломат, воспитатель великого князя Павла Петровича;
Григорий Александрович Потемкин (i739--'791)" впоследствии светлейший князь
Таврический и фаворит императрицы.
     С. 277- •••тот... что утаил записку княгини Дашковой...-- Намек на эпизод,
рассказанный Рюльером ранее: накануне переворота 1762 г. княгиня Дашкова написала
Екатерине записку: "Приезжай, государыня, время дорого" и послала ее с Орловым, а тот,
"думая присвоить в пользу своей фамилии честь революции (•••') имел дерзкую хитрость
утаить записку княгини Дашковой и объявил императрице: "Государыня, не теряйте ни
минуты, спешите!" (Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989. С. 289).
...некто Потемкин, семнадцати лет от роду.-- Формулировка, дословно повторяющая
фразу из письма Екатерины II к Понятовскому от а августа 1762 г., посвященного событиям 6
июля. Потемкин (которому было в то
     504


     Комментарии
     время 23 года) конвоировал карету Петра III из Ораниенбаума в Петергоф и был в Ропше в
день гибели "бывшего императора", однако при кончине его, по-видимому, не присутствовал
(см.: Русский биографический словарь. СПб., 1905. Т. 14. С. 650).
С. 277--278. ...беседок, в которых императрица Екатерина назначала любовные
свидания...-- Интенсивное строительство в Ораниенбауме шло в первые годы царствования
Екатерины II: в 1762 г. к юго-западу от Большого (Меншиковского) дворца началось
строительство "Собственной дачи" императрицы, в состав которой входили Китайский
дворец и обширный парк;
     строительство велось десять лет, а затем интерес императрицы к этим местам несколько
охладел.
     Письмо семнадцатое
С. 279- Петербург, sg июля...-- По старому стилю 17 июля.
С. 28о. ...о каких не имеют представления ни в одной другой стране.-- Примечание
Кюстина к третьему изданию 1846 г.: "См. брошюру г-на Греча".
С. 282. "Преследования и муки католической церкви в России" (1842) -- книга графа
М.-Ж. д'0ррера (см. о нем примеч. к наст. тому, с. 6).
"В октябре 1840 года... поезда столкнулись".-- Греч. (Gretch. P. 6о) и Толстой (Tolstoy.
P. 2i) указали Кюстину на ошибку, допущенную газетой "Journal des Debats", на которую он
ссылается: катастрофа произошла не в октябре, а 11/23 августа 1840 г. "Я был в ту пору
одним из директоров железной дороги,-- пишет Греч,-- и могу уверить маркиза, что этот
несчастный случай лишил жизни в общей сложности пять человек: каретника Даэна,
купеческого сына Зверкова, жену красильщика Мозебаха, юношу, чье имя я забыл, и
мальчишку -- помощника кочегара. Два человека получили ранения-- серьезные, но не
смертельные. Около десятка отделались легкими травмами или просто ушибами. Если
маркиз может назвать мне шестого погибшего, я готов заплатить ему из своего кармана
десять тысяч франков. Роковое столкновение произошло в двух с половиной лье от заставы,
так что ни одного полицейского поблизости не было. Все меры принимались по приказанию
дирекции железной дороги, состоявшей из частных лиц" (Gretch. Р. 6о--6i).
С. 283--284. ...какая здесь в чести,-- это тахт.-- Примечание Кюстина к третьему
изданию 1846 г.: "См. господина Греча".
     С. 285. Нам его тайно продала полиция...-- Комментарий Греча: "Трупы, подобранные
на улице и в других местах, предоставляются полицией Медицинской Академии бесплатно;
население Петербурга так велико, что трупов здесь предостаточно, и никто не дал бы за
мертвое тело и сантима" (Crotch. P. 6з).
     Берк Уильям (i792--1829)-- англичанин, который в конце i820-x гг. убивал людей,
чтобы поставлять трупы в анатомические театры, и сеял страх по всей Англии: люди боялись
быть "беркированными".
     505


     Комментарии





     ч
     .
S
     ...напоминает свод законов Ивана Грозного.-- Имеется в виду судебник Ивана IV
(155њ)' утвержденный первым на Руси Земским собором и сулящий смертную казнь
"тем, кто поднимет руку на государя, бунтовщикам, предателям, поджигателям,
богохульникам, убийцам, разбойникам, фальшивомонетчикам и главарям банд", а
наказание кнутом -- "обыкновенным ворам" (SchnitzlerJ.-H. Essai d'une statistique
generale de 1'Empire de Russie. P, 1829. P. 274).
С. 289. Сбиры -- судебные и полицейские стражники в Италии и других странах;
здесь -- полицейские.
     Император Николай создал свод законов! -- Первый полный свод законов в 15
томах был издан в 1832 г. и вступил в силу i января 1835 г.; в рецензиях на брошюру Я.
Н. Толстого "Взгляд на российское законодательство" (см. примеч. к т. 2, с. 22) этот
свод законов преподносился как шедевр законотворческой мысли, не уступающий
кодексу Наполеона (см.: La France. 22--23 января 1840 г.).
С. 290. Это слова архиепископа Торонтского... г-н Валери...-- В книге Валери
(наст. имя и фам. Антуан Клод Паскен; 1789--1847) "Итальянские
достопримечательности и анекдоты" (1842) глава 36 посвящена тарантско-му
архиепископу Джузеппе Капеце-Латро (1744--'836); глава эта не могла не обратить на
себя внимание Кюстина, так как в ней нарисован чрезвычайно сочувственный и лестный
портрет Дельфины де Кюстин, входившей в число близких людей и корреспонденток
архиепископа, образованного, светски гостеприимного и космополитически открытого
разнонациональ-ным контактам. В книге Валери приведенной Кюстином фразы о
русских нет (возможно, что писатель сам слышал ее от Капеце-Латро), однако вообще
суждение это пользовалось большой популярностью и неоднократно встречается в
литературе. Ср., например, у Ансело: "Русские подобны выстроенным их руками
кирпичным зданиям, которые первый же несчастный случай лишает покрывающего их
ровного слоя белой краски: под блестящей оболочкой цивилизации, так
преждевременно их укрывшей, нетрудно обнаружить татар" (Ancelot. P. 308) или у
полковника Гагерна со ссылкой на Наполеона: "Приподнимите кожу -- и вы
обнаружите татарина" (Россия. С. 671). Сходную мысль о несовпадении внешнего
покрова и внутренней сути выражали и другие иностранцы -- но не прибегая к
эффектному сравнению с татарами: ср., например, у секретаря, а затем поверенного в
делах французского посольства в 1775--'78о гг. шевалье де Корберона: "Поначалу вы
видите с одной стороны варварский народ, а с другой -- просвещенное, образованное
дворянство с манерами любезными и учтивыми, но, присмотревшись, замечаете, что
дворяне в сущности -- те же варвары, хотя одетые и разукрашенные; от черни они
отличаются лишь с виду" (Voyage. P. 8о8).
     ...русские гораздо более озабочены тем, чтобы заставить нас поверить... тще-
славная приверженность ко всему показному...-- Диагноз, который ставили и другие
путешественники; ср. у Ансело: "из всех человеческих слабостей русским наиболее
свойственно тщеславие; оно у них в крови. Говоря с иностранцем о памятниках своей
страны, русский никогда не скажет:
     506


     Комментарии
     "Какая прекрасная вещь!"; он скажет: "Это лучшая вещь в мире!"" (Ancelot. P. 226) или у
Гагерна: "Размеры его ^московского Большого театра) таковы, что ничего не услышишь и не
увидишь хорошенько, но русские все-таки очень довольны; лишь бы можно было сказать:
наш театр самый большой" (PC. 1891. No i. С. 14). Можно предположить, что о русской
цивилизации как цивилизации показной, вводимой лишь из тщеславия, Кюстин беседовал и с
Барантом, в чьих "Заметках" запечатлен характерный эпизод: Николай I издал манифест, в
котором благодарил поляков   дворян Киевской губернии -- за верность России во время
польского восстания 1830--1831 гг., но сразу после этого начались гонения на тех же дворян,
которым генерал-губернатор Левашов объяснил такую "непоследовательность" афоризмом:
"Манифест-- для Европы, а для вас -- кнут" (J^fotes. P. 364).
С. 291. ...чудесное воздвижение сего памятника...-- Кюстин, по-видимому,
контаминирует два события -- установление монолита Александровской колонны на
постамент (30 августа 1832 г.) и открытие колонны, отпразднованное ровно через два года с
куда большей помпезностью (см. примеч. к наст. тому, с. 174)- Поднимали колонну с
помощью 6о кабестанов и системы блоков.
     С. 292. ...собор Святого Исаака... гранит, бронза и железо: ничего больше. --
Комментарий Греча: "А самый главный материал, мрамор, он даже не
заметил" (Gretch. P. 49)-
     ...церковного культа, изуродованного политикой! -- Негативное восприятие Кюстином
православной церкви было обострено свершившимся почти непосредственно перед его
приездом в Россию, в марте 1839 г., присоединением к православной церкви двух миллионов
верующих из Белоруссии и Литвы, которые прежде принадлежали к Унии, то есть при
сохранении православных обрядов исповедовали католическое учение об исхождении Святого
духа и признавали папское первенство над церковью. После присоединения бывшие униаты
"стали подчиняться Синоду и столько же заботиться о папе, сколько о Далай-ламе" (А. И.
Тургенев -- Н. И. Тургеневу, 26 августа 1839 г.; РО ИРЛИ. Ф. 309. No 7о6. Л. 28 об.). Русская
пропаганда изображала присоединение как совершенно добровольное, но в появившейся в
1842 г. книге д'0ррера и пространных рецензиях на нее в "Journal des Debate" в октябре 1842 г.
(см. примеч. к т. 2, с. 3^) приводились многочисленные случаи преследования католиков и
униатов, не желавших менять веру (преследования эти, комментировал Барант, зачастую
"объясняются причинами отнюдь не религиозными, ибо император и те из министров, кто
подталкивает его к этим мерам, отнюдь не принадлежат к числу истово верующих и не
находятся под влиянием духовенства; тут все дело в видах политических" -- то есть в
русификаторской политике царского правительства, которое преследовало католиков, потому
что отождествляло их с революционерами и прочими врагами порядка. Ср. сходную трактовку
насаждения православия в Польше в газете "Siecle" (21 ноября I837)1 "Будь в основе всех этих
деспотических расчетов религиозное убеждение, их, пожалуй, можно было бы извинить. Но
прозелитизм императора Николая
     5"7


     Комментарии
     лишь в последнюю очередь заслуживает названия прозелитизма религиозного. Греческая
религия, постепенно проникающая в Польшу, есть орудие политическое, призванное отнять у
народа самые живые черты его древнего патриотизма". Вообще положение католической
церкви в России смущало даже самых ревностных поклонников царской империи из числа
французских легитимистов. Они скрепя сердце признавали, что, говоря о преследованиях
католиков в России, Кюстин не погрешает против истины, и подчеркивали, насколько
подобная политика компрометирует царское правительство. "Г-н де Кюстин оставит в умах
глубокий след, -- писал 11 августа 1843 г. редактор легитимистской газеты "Quotidienne" П.-
С. Лоранти русскому министру народного просвещения С. С. Уварову.-- Конечно, русская
нация выше клеветы, но человеческие суждения не свободны от впитываемых людьми
впечатлений. Что до меня, г-н граф, я очень мало расположен слушать клевету, будь она даже
весьма остроумна. Есть вещи, которые гораздо лучше остроумия; это чувство
справедливости, а за отсутствием такового -- хороший вкус. Это, однако ж, не помешает мне
выразить пожелание, чтобы предвзятость, клевета и оскорбления не имели ни малейшего
отношения к действительности, особенно если речь идет о вопросе, столь важном в
отношении философическом, вопросе, от которого зависит само величие русской монархии.
История учит нас, что если усиление Церкви в ущерб могуществу королевских династий
всегда оказывалась гибельным, то еще более гибельным-- причем не только для Церкви, но и
для монархии -- оказывалось усиление королевской власти в ущерб Церкви. Вот почему мне
больно было читать все, что в последние два года писали в Париже о России. Я мог
предположить, что жалобы католиков преувеличены, но я мог допустить также, что
естественным стремлением такого правительства, как ваше, является стремление подчинить
своему влиянию все, что имеет влияние на человечество. И допущение мое, г-н граф, не
имело в себе ничего оскорбительного, но, тем не менее, заставляло опасаться, как бы
подобное воздействие на умы не вылилось поначалу в принуждения, а самый успех
предприятия не породил бы однажды реакцию тем более сильную, чем более могущественна
будет победившая монархия. Вот мой взгляд на вопросы, дававшие другим авторам поводы
для сочинения книг против России и ее государя" {BN. NAF. No 16604. Fol. 170). Такого же
мнения был и А. И. Тургенев: "Отвечайте на статью в "Дебатах" 11 октября (третьего дня) о
попе Домбровском, высеченном кнутом 150 ударами! и на I47"*1 умершем! -- требовал он 25
октября 1844 г. от своего корреспондента, редактора "Журнала министерства народного
просвещен