нас по дороге, усыпанной серебром, я  готов  идти  за
ним хоть всю жизнь.
   - И я тоже, - подтвердил Рафаэль. - А если эти, - и он мотнул головой
в сторону Торреса и начальника полиции, - не дадут нам собрать  то,  что
боги нам послали, то пусть отправляются в преисподнюю, ко  всем  чертям.
Мы люди, а не рабы. Мир велик. Кордильеры перед  нами.  Мы  поселимся  в
Кордильерах, и все будем богаты и свободны. А какие там красивые и аппе-
титные индианки!..
   - И кстати избавимся от своих ясен, пусть остаются в  Сан-Антонио!  -
сказал Висенте. - Давайте рубить драгоценное дерево.
   Под тяжелыми, ухающими ударами мачете дерево - гнилое  и  пористое  -
так и крошилось. Когда оно упало, жандармы сосчитали и разделили поровну
не сто, а сто сорок семь серебряных долларов.
   - Щедрый парень этот гринго, - прокудахтал Висенте. - Оставляет  даже
больше, чем обещал. Может, там и еще есть?
   Из-под груды щепок и древесной трухи они извлекли еще пять монет, по-
теряв на этом ровно десять минут, так что  Торрес  и  начальник  полиции
дошли уже до полного исступления.
   - Ишь какой богач, даже сосчитать не потрудился, - сказал Рафаэль.  -
Должно быть, просто развязывает мешок и высыпает оттуда деньги. Это, на-
верно, тот самый мешок, с которым он удирал из Сан-Антонио,  после  того
как взорвал стену в нашей тюрьме.
   Погоня возобновилась, и с полчаса они шагали, не  задерживаясь,  пока
не подошли к заброшенной плантации, на поля которой уже наступали джунг-
ли. Полуразрушенный, крытый соломой домишко, обвалившиеся бараки для ра-
бочих, рассыпавшийся хлев,  самые  столбы  которого,  казалось,  пустили
ростки и теперь превратились в настоящие деревья, и,  наконец,  колодец,
из которого, по-видимому, еще недавно брали воду,  так  как  бадья  была
привязана к валу совсем новым куском риаты [13], - все говорило  о  том,
что здесь человек отступил, так и не сумев покорить дикую природу.  А  к
валу колодца на самом видном месте был прикреплен уже знакомый  по  виду
листок бумаги, на котором было написано "300".
   - Пресвятая матерь божья! Ведь это же целое состояние!  -  воскликнул
Рафаэль.
   - А, чтоб ему веки вечные жариться в аду на медленном огне! - добавил
Торрес.
   - Он получше платит, чем ваш сеньор Риган, - ехидно заметил начальник
полиции, доведенный уже до полного отчаяния.
   - Его мешок с серебром не такой и большой, - заметил  Торрес.  -  Как
видно, мы должны подобрать все содержимое этой сокровищницы, прежде  чем
поймаем ее владельца. Вот когда мы все подберем и мешок опустеет, тут мы
его и накроем.
   - Пойдемте-ка дальше, друзья, - вкрадчивым тоном обратился  к  своему
отряду начальник полиции. - Потом мы сюда вернемся и на  досуге  соберем
все серебро.
   Тут Аугустино снова сорвал со своих уст печать молчания.
   - Никто не знает, каким путем будет возвращаться и вернется ли  вооб-
ще, - пессимистически провозгласил он; и, вдохновленный перлом мудрости,
который он из себя выдавил, решил одарить мир еще  одним  изречением:  -
Три сотни в руке лучше, чем три миллиона на дне колодца, который мы, мо-
жет, никогда больше и не увидим.
   - Кто-то должен спуститься в колодец, - сказал Рафаэль, ухватился  за
плетеную веревку и повис на ней. - Видите, риата крепкая. Мы спустим  на
ней кого-нибудь. Так кто же тот храбрец, который полезет вниз?
   - Я, - вызвался Висенте. - Я этот храбрец, я полезу.
   - Да, и украдешь половину того, что там лежит, - высказал вслух Рафа-
эль мгновенно возникшее у него подозрение. - Если ты полезешь  вниз,  то
сначала сдай-ка нам все свои деньги. А когда ты вылезешь, мы обыщем тебя
и тогда узнаем, сколько ты нашел. Потом мы все поделим поровну и  вернем
тебе то, что у тебя раньше было.
   - В таком случае я не полезу вниз ради людей, которые мне не  доверя-
ют, - упрямо заявил Висенте. - Здесь, у колодца, я такой же богатый, как
любой из вас. Тогда почему же именно я должен лезть вниз? Я не раз  слы-
шал, что люди погибали на дне колодцев.
   - Да лезь ты, ради бога! - рявкнул начальник полиции. - Живей! Живей!
   - Я слишком толстый, эта веревка меня не выдержит, я не полезу в  ко-
лодец! - заявил Висенте.
   Все взгляды обратились к Аугустино, молчаливому жандарму, который  за
один этот день наговорил больше, чем за целую неделю.
   - Гиллермо - самый худой и самый тонкий, - сказал Аугустино.
   - Вот Гиллермо туда и полезет! - хором заявили остальные.
   Но Гиллермо боязливо заглянул в глубь колодца и попятился, мотая  го-
ловой и крестясь.
   - Не полезу я туда, даже если бы там  было  священное  сокровище  та-
инственного города племени майя, - пробормотал он.
   Начальник полиции выхватил револьвер  и  вопросительно  посмотрел  на
своих жандармов, как бы испрашивая у них  одобрения.  Они  ответили  ему
взглядами и кивками головы.
   - Во имя всего святого, лезь в колодец! -  угрожающе  сказал  он  ма-
ленькому жандарму. - И поторапливайся, не то я тебя так награжу, что  ты
у меня больше никогда уже не спустишься и не поднимешься, а на веки веч-
ные останешься здесь и сгниешь возле этого  проклятого  колодца...  Пра-
вильно я поступлю, ребята, если убью его, раз он отказывается лезть?
   - Правильно! - поддержали жандармы.
   Итак, Гиллермо дрожащими пальцами пересчитал найденные раньше монеты,
потом с перекошенным от страха лицом, не переставая креститься, подошел,
подталкиваемый товарищами, к бадье, сел на нее, обхватил ногами, и  жан-
дармы начали поспешно спускать его вниз, в кромешную тьму колодца.
   - Стойте - раздался из глубины колодца его крик.  -  Стойте!  Стойте!
Вода! Я уже в воде!
   Жандармы навалились на вал и придержали его.
   - Я требую десять песо сверх того, что мне причитается, -  снова  до-
несся голос Гиллермо.
   - Обожди, мы тебе устроим крещение! - крикнул ему кто-то.
   И все загалдели:
   - Уж ты у нас сегодня вдосталь водички нахлебаешься!
   - Мы вот сейчас отпустим веревку!
   - Перережем ее - и все тут!
   - Одним будет меньше при дележе!
   - Вода уж больно противная, - снова донесся из темной глубины колодца
голос Гиллермо, точно голос призрака. - Тут какие-то  сонные  ящерицы  и
дохлая птица, от которой здорово воняет. Может, здесь даже и змеи  есть.
Право же, десять лишних песо не слишком большая цена за такую работу.
   - Вот мы утопим тебя сейчас! - крикнул Рафаэль.
   - Я пристрелю тебя! - рявкнул начальник полиции.
   - Пристрелите или утопите, - долетел до них голос Гиллермо,  -  толку
вам от этого никакого не будет: деньги-то все равно останутся в колодце!
   Наступило молчание: те, кто находился наверху,  взглядами  спрашивали
друг друга, что же теперь делать.
   - А гринго скачут все дальше и дальше, - взорвался  Торрес.  -  Хоро-
шенькая дисциплина у вас, сеньор Мариано Веркара-и-Ихос! Нечего сказать,
умеете держать в руках своих жандармов!
   - Это вам не Сан-Антонио, - огрызнулся  начальник  полиции.  -  Здесь
дебри Хучитана. Мои псы верно служат мне, пока они в  Сан-Антонио,  а  в
этих дебрях с ними надо быть поосторожнее, не то взбесятся - и тогда что
будет с нами?
   - А все это проклятое золото, - сдаваясь, грустно произнес Торрес.  -
Тут, право, можно стать социалистом: подумать  только,  какой-то  гринго
связывает руки правосудия золотыми путами.
   - Серебряными, - поправил его начальник полиции.
   - Пошли вы к черту! - сказал Торрес. - Вы совершенно правильно  изво-
лили заметить, что это не Сан-Антонио, а дебри Хучитана, и здесь я смело
могу послать вас к черту. Ну кто виноват, что у вас  вспыльчивый  харак-
тер? Зачем нам из-за этого ссориться, когда все наше благополучие  зави-
сит от того, чтобы держаться вместе?
   - Эй вы, слышите? - долетел до них голос Гиллермо.  -  Вода-то  здесь
всего два фута глубиной. Так что вам не удастся утопить меня.  Я  только
что добрался до дна и уже держу в руке четыре кругленьких серебряных пе-
со. Они покрывают все дно, точно ковер. Так как же,  отпустите  веревку?
Или я получу десять лишних песо за эту грязную работу? Вода здесь  смер-
дит, как разрытая могила.
   - Да! Да! - закричали жандармы, перегибаясь через край колодца.
   - Что да? Отпустите веревку? Или дадите еще десять монет?
   - Дадим! - хором ответили ему.
   - Ох, ради всего святого, да поторапливайся ты! Поторапливайся! - за-
вопил начальник полиции.
   Из глубины колодца послышались всплеск и проклятья, и  по  тому,  как
ослабла риата, жандармы поняли, что Гиллермо вылез из бадьи  и  собирает
монеты.
   - Клади их в бадью, милый Гиллермо, - крикнул ему Рафаэль.
   - Я кладу их к себе в карманы, - был ответ. -  Если  я  положу  их  в
бадью, вы еще вытянете ее, а про меня и забудете.
   - Но риата может лопнуть от такой тяжести, - предупредил его Рафаэль.
   - Риата-то, может, и не выдержит, зато воля моя выдержит, потому  что
тут уж я не сдамся, - заявил Гиллермо.
   - А если риата лопнет?.. - снова начал было Рафаэль.
   - Ну что же, есть выход, - сказал Гиллермо. - Спускайся ты вниз. Тог-
да первым поднимут меня. Потом в бадье поднимут деньги, а уж: в третью и
последнюю очередь - тебя. Вот это будет справедливо!
   Рафаэль оторопел, у него даже челюсть отвисла, и он не мог произнести
ни звука.
   - Ну, так как же, Рафаэль, ты спустишься?
   - Нет, - ответил он. - Клади все серебро в карманы и вылезай вместе с
ним.
   - А, чтоб черт побрал это отродье и меня заодно!  -  теряя  терпение,
воскликнул начальник полиции.
   - Я уже давно это говорю, - сказал Торрес.
   - Эй, подымайте! - закричал Гиллермо. - Я забрал все, что  тут  было,
кроме вони. И я задыхаюсь. Поднимайте, и побыстрее, не то я тут пропаду,
а вместе со мной и все триста песо. Да что я: тут гораздо  больше  трех-
сот. Должно быть, этот гринго вывалил весь свой мешок сюда.
   А в это время беглецы - они ушли уже довольно далеко вперед, -  чтобы
дать роздых некормленым, тяжело дышавшим лошадям, остановились там,  где
тропинка начинала подниматься в гору; тут-то их и нагнал Френсис.
   - Теперь уж никогда не стану путешествовать без звонкой монеты, - за-
явил он и принялся описывать, что он видел, спрятавшись  на  заброшенной
плантации. - Знаешь, Генри, когда я умру и отправлюсь на небо, я и  туда
прихвачу с собой мешок монет, да поувесистей. Даже и там он  пригодится:
ведь одному богу известно, какие могут ждать там неприятности. Слушайте!
Жандармы устроили такую драку у колодца, точно кошки  с  собаками.  Друг
другу не доверяли, своего же парня не пускали в колодец, пока он не  ос-
тавил им все, что подобрал раньше. Жандармы совсем вышли из повиновения.
Шефу пришлось пригрозить пистолетом, чтобы заставить самого маленького и
щуплого спуститься в колодец. А тот, как только добрался до  дна,  начал
их шантажировать. Все, конечно, надавали ему обещаний, но когда он вылез
из колодца, стали его бить. Они все еще лупили его, когда я уходил.
   - Но теперь мешок твой пуст, - заметил Генри.
   - Да, и это сейчас самая большая для нас беда, - согласился  Френсис.
- Будь у меня достаточно денег, они бы никогда не добрались до нас.  Ка-
жется, я чересчур расщедрился. Я не знал, что этот сброд можно так деше-
во купить. Но сейчас я сообщу вам такое, что вы ахнете:  Торрес,  сеньор
Торрес, сеньор Альварес Торрес, элегантный джентльмен и  старинный  друг
семейства Солано, возглавляет погоню вместе с шефом! Он вне себя, потому
что они задерживаются. Он чуть всерьез не поссорился с шефом из-за того,
что тот не может сладить со своими жандармами. Да, милые мои, он  послал
шефа ко всем чертям. Я отчетливо слышал, как он послал его ко всем  чер-
тям!
   Проскакав еще миль пять, утомленные лошади пали. Тропинка в этом мес-
те спускалась в глубокое, мрачное ущелье и снова вилась вверх по  проти-
воположному склону; Френсис настоял на том, чтобы все продолжали путь, а
сам остался. Он выждал несколько минут и, дав своим спутникам уйти  впе-
ред, последовал за ними, так сказать, в арьергарде.  Немного  спустя  он
вышел на открытое место, где землю покрывала лишь густая  поросль  травы
и, к своему ужасу, увидел следы лошадиных копыт - они точно глубокие та-
релки лежали перед ним на дерне. В образовавшихся углублениях  скопилась
темная маслянистая жидкость, в которой  Френсис  сразу  распознал  сырую
нефть. Это были только первые следы нефти - она  просачивалась  сюда  из
ручейка, который протекал чуть выше и, видно, был ответвлением  главного
потока. А шагов через сто Френсис наткнулся и на самый поток - целую ре-
ку нефти, стекавшую с такого крутого склона, что, будь это вода, она об-
разовала бы здесь водопад. Но поскольку это была  сырая  нефть,  густая,
как патока, она и текла с горы медленно - как  текла  бы  патока.  Здесь
Френсис решил устроить засаду, чтобы не перебираться через нефтяную  ре-
ку; он присел на камень, положил подле себя с одной стороны ружье,  а  с
другой пистолет-автомат, скрутил цыгарку, закурил и стал прислушиваться,
с минуты на минуту ожидая услышать звук приближающейся погони.
   В это время избитый до полусмерти пеон, которому угрожало  еще  более
жестокое избиение, нахлестывая свою и без того уже загнанную клячу, про-
езжал по верху ущелья, как раз над Френсисом. У самой нефтескважины  из-
мученное животное упало; пинками он заставил кобылу подняться на ноги  и
стал так лупить палкой, что она, прихрамывая, бросилась прочь от него  в
джунгли. Однако первый день его приключений еще не кончился, хоть  он  и
не знал этого. Он тоже присел на камень, поджав под себя ноги, чтобы  не
касаться нефти, скрутил цыгарку, закурил и принялся смотреть на вытекав-
шую из скважины нефть. Вдруг он услышал чьи-то голоса и  стремглав  бро-
сился в заросли, подступавшие к самому этому месту; выглянув оттуда  ук-
радкой, он увидел двух незнакомых мужчин. Они подошли прямо  к  скважине
и,  повернув  при  помощи  железного  колеса  распределительный  клапан,
уменьшили ток нефти.
   - Хватит! - скомандовал тот, кто, по-видимому, был  старшим.  -  Если
туже завернуть, трубы могут лопнуть от напора - об этом меня особо  пре-
дупреждал этот инженер-гринго.
   Теперь только маленький ручеек нефти, представлявший, однако, извест-
ную опасность, стекал вниз по склону горы. Не успели эти двое  закончить
работу, как из лесу выехал отряд всадников, в которых притаившийся  пеон
узнал своего хозяина и его соседей-плантаторов, а также  их  надсмотрщи-
ков. Для этой компании охота на беглого  рабочего  была  таким  же  удо-
вольствием, как для англичан - охота на лисиц.
   Нет, нефтяники никого не видели. Но плантатор, ехавший во главе отря-
да, заметил отпечатки копыт и, пришпорив коня, помчался по следу, -  ос-
тальные за ним.
   Пеон выжидал, пока они уедут, курил цыгарку и  размышлял.  Когда  все
скрылись из виду, он осторожно вышел из своего укрытия  и  раскрутил  до
отказа колесо, регулирующее подачу нефти. Под  напором  подземных  газов
нефть забила фонтаном и потекла вниз по горе уже настоящей  рекой.  Пеон
прислушался: до него доносилось шипение, клокотание, бурление вырывавше-
гося из скважины газа. Что тут происходит, он не понимал и сохранил свою
жизнь для дальнейших приключений  только  потому,  что  извел  последнюю
спичку, когда закуривал цыгарку, - это и спасло его. Тщетно  обыскал  он
свои лохмотья, уши, за ушами и волосы - спичек не было.
   Тогда он  посмотрел  на  нефтяную  реку,  торжествуя,  что  пропадает
столько добра, и, вспомнив про тропу на дне каньона, ринулся  вниз,  где
его и встретил Френсис с пистолетом-автоматом в руке. Пеон в ужасе  рух-
нул на свои израненные, ободранные колени и стал молить о пощаде челове-
ка, которого он дважды предал в этот день. Френсис смотрел на него и  не
узнавал: лицо пеона было все исцарапано, кровь  от  ссадин  запеклась  и
превратила его в подобие маски.
   - Amigo, amigo [14], - лепетал он.
   Внизу, где пролегала тропа, послышался грохот камня, по-видимому пот-
ревоженного чьей-то ногой. И в ту же минуту Френсис узнал в этом  жалком
человеке пеона, которому он отдал добрую половину виски из своей фляги.
   - Ну, amigo, - сказал ему Френсис на местном наречии, -  похоже,  что
они гонятся за тобой?
   - Они убьют меня, они засекут меня до смерти, они очень разгневаны, -
лепетал несчастный. - Вы мой единственный друг, мой  отец  и  моя  мать!
Спасите меня!
   - Ты умеешь стрелять? - спросил его Френсис.
   - Я был охотником в Кордильерах, сеньор, пока не продался в рабство.
   Френсис дал ему пистолет-автомат, жестом показал, где укрыться, и ве-
лел стрелять, только когда он будет уверен, что не  промахнется.  А  про
себя Френсис подумал: "В Территауне сейчас на кортах уже играют в гольф.
А миссис Беллингхем сидит, наверно, на веранде клуба и ломает голову над
тем, чем расплачиваться за три тысячи фишек, которые  она  проиграла,  и
молит бога, чтобы счастье улыбнулось ей. А я - я стою вот тут -  господи
боже мой! - и путь мне преграждает нефть..."
   Размышления его были внезапно прерваны появлением начальника полиции,
Торреса и жандармов. Френсис мгновенно выстрелил, и столь  же  мгновенно
они исчезли из виду. Он даже не мог сказать, задела ли  кого-нибудь  его
пуля, или преследователи просто отступили. Они, как видно, не собирались
атаковать в лоб, а решили продвигаться  вперед,  прячась  за  деревьями.
Френсис и пеон последовали их примеру и спрятались за скалами в  кустар-
нике, часто перебегая с места на место.
   По истечении часа в ружье у Френсиса остался  всего  один  патрон.  В
пистолете у пеона благодаря наставлениям и угрозам Френсиса было еще два
патрона. Но час они все-таки выиграли для Леонсии и для тех, кто  был  с
ней; к тому же Френсиса поддерживало сознание, что он в любую минуту мо-
жет перейти вброд через нефтяную реку и скрыться. Дело обстояло  не  так
уж скверно, и все бы обошлось благополучно, если бы наверху не показался
еще один отряд всадников, которые немедля стали  спускаться  по  склону,
стреляя на ходу из-за деревьев. Это были плантатор и его друзья,  искав-
шие беглого пеона, но Френсис подумал, что еще какой-то полицейский  от-
ряд послан в погоню за ним; к тому же огонь, который  открыли  всадники,
казалось, подтверждал его предположение.
   Пеон подполз к Френсису и отдал ему пистолет, показав, что в нем  ос-
талось всего два патрона, а взамен попросил  коробку  спичек.  Затем  он
жестом велел Френсису перейти через ущелье и взобраться на противополож-
ный склон. Смутно догадываясь о намерении пеона, Френсис  повиновался  и
со своей новой, более выгодной позиции выпустил последнюю пулю из  ружья
в приближавшийся отряд и заставил его отступить назад в ущелье.
   В следующую минуту нефтяная река, в которую  пеон  бросил  заложенную
спичку, превратилась в огненную реку. Еще через минуту из нефтяной сква-
жины на горе в воздух взвился столб вспыхнувшего газа высотою в сто  фу-
тов. А еще через минуту огненный поток понесся вниз по ущелью, прямо  на
Торреса и жандармов.
   Изнемогая от жара пылающей нефти, Френсис и пеон взобрались на  самый
верх склона, сделали круг, обошли горящую нефть и, снова выйдя на тропу,
побежали вперед.
 
 
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
 
   Пока Френсис и пеон благополучно бежали дальше, ущелье, по дну  кото-
рого текла нефть, уже превратилось в ложе огненной  реки,  так  что  на-
чальнику полиции, Торресу и жандармам не оставалось ничего другого,  как
карабкаться вверх по отвесному склону. Плантатор и его друзья  тоже  вы-
нуждены были повернуть назад и подняться вверх, чтобы избежать  бушевав-
шего в ущелье пламени.
   Пеон то и дело оглядывался через плечо и, наконец, с радостным криком
указал на второй столб черного дыма, взвившийся  в  воздух  позади  того
места, где горела первая скважина.
   - Еще! - радовался он. - Там есть еще скважины! И все они  будут  го-
реть. Так и надо всей их породе! Они у меня заплатят за побои, которые я
от них терпел. Знаете, там подальше есть целое озеро нефти,  даже  море,
величиной с Хучитан.
   Френсис вспомнил, что плантатор говорил ему