ять-таки из области  динамического  прог-
раммирования, причем всего на месяц - но в конце пять  тысяч  баксов  на
бочку. Пожить можно было у Асии Раисовны,  так  что  никаких  квартирных
расходов. Муж ее давно погиб в какой-то горячей точке, сражаясь то ли за
правое, то ли за неправое дело, а дети лет пять как осели в Турции.
   Василий подумал и согласился, хотя точно не знал, кем приходится  ему
Асия Раисовна - двоюродной тетей или троюродной сестрой, а спросить было
неудобно.
   С понедельника, как и принято, он вышел на  работу.  Директор  фирмы,
прозываемый Виталий Мухамедович, поставил задачу. А был  это  представи-
тельный мужчина в бороде, в каждом жесте  которого  сквозила  нешуточная
значительность. Казалось, он должен потратить на тебя, максимум,  движе-
ние левой брови или правого мизинца.
   Помощник директора сбросил готовые программные модули  и  объекты  на
предоставленный "транспьютиум", мощный компьютер с параллельными процес-
сорами и фотомолекулярной памятью, конечно же  первосортного  китайского
производства. *На китайских предприятиях вся крутая техника изготавлива-
лась работницами, чья воля была подчинена  психомотивационной  программе
"муравейник", а центры ощущений подвергались каждые двадцать четыре часа
искусственному мультиоргазму за счет нейропептидных инъекций. Аппаратура
изготовлялась сплошь по американским лицензиям, так что  прибыли  делили
промеж собой пекинские красные правители и  калифорнийские  кибербароны,
тоже, кстати, китайцы.*
   Поставленная задача решалась лишь методами  оптимизационного  динами-
ческого моделирования. Однако Василий владел этим оружием, выкованным  в
подвалах "Майкрософта", так что из столкновений со всякими головоломками
нередко выходил победителем. Поэтому он и сейчас смело кинулся на амбра-
зуру, хотя далеко не расчухал, с чем, собственно, воюет. Как ему  вскоре
показалось, фирма балуется с не слишком  легальными  биотехнологическими
делами. Ну, а ему, собственно, какое что.
   Когда Василий начал заниматься моделью, "силы ислама в Европе"  вовсю
развернули операции во Франкфурте. Полиция не выдержала мощной и быстрой
атаки боевиков-моджахедов, так что, потеряв несколько бронемашин,  поки-
нула центральные районы города к западу от  Ратхауса  и  Паульскирхе.  В
итоге немалое число банков вместе с толпой банкиров оказалось под  исла-
мистами и финансовая безопасность всего цивилизованного мира вновь стала
стремительно таять. Но программист Рютин почти не  смотрел  телек  и  не
въезжал в суть сообщений по радио.
   Единственное, что его заинтересовало в СМИ, так это сообщения о  мас-
совой операции по перемене пола в Индии  и  об  искусственном  ускорении
умственного развития одного барана.
   К тому же, три дня спустя Василий осчастливился первой  тысячей  бак-
сов, потратил значительную их  часть  на  увеселения,  именуемые  сомни-
тельными, поэтому страдал от амфетаминового будуна и его  моральных  сил
хватало только на строчки программы.
   Задача, поставленная Виталием Мухамедовичем,  была  весьма  странной.
Некий объект, состоящий из неизвестных элементов,  приходил  в  активное
состояние, после чего начинал вести себя как тридцать тысяч  независимых
объектов. Однако все их параметры  составляли,  понимаешь,  динамическое
единство, да еще изменялись по совместным, то бишь интегральным  функци-
ям. А аргументами этих заковыристых функций  выступали  почти  случайные
воздействия, приходящие из хаотически бурной "внешней среды".
   В любом случае модель получалась громоздкой и  сложной.  Кроме  того,
начальство то и дело вносило дополнительные  переменные  в  динамические
функции и от этого становилось еще кислее.
   Почему-то к описываемому объекту приклеилось у Василия прозвище - ЯЙ-
ЦО. Уж больно он напоминал яйцо какого-то монстра, из которого проклевы-
вается тьма мелких пронырливых гадов.
   Каждый день вел программист Рютин незримый другим людям бой, а  помо-
гала ему в этом Асия Раисовна.
   Тетя Ася проживала в небольшой квартирке на Университетском  проспек-
те. Там Василий занимал каморку, где  раньше,  до  своей  кончины,  жила
большая сивая собака, оставившая свою шерсть на коврах и  диване.  (Пса,
между прочим, расстреляли за удушение и  пожирание  пенсионера,  который
был занудой и соседом Асии Раисовны по лестничной площадке. Кстати,  Ва-
силий однажды обнаружил за батареей разбитую ампулу от психопрограммиру-
ющего средства для зверей.) На работу приходилось ездить в  метрошке  до
станции "Рижская". Московская подземка  каждое  утро  встречала  Василия
омоновцами, которые выглядывали из-за бетонных глыб блок-поста и высовы-
вали оттуда дульные части своего оружия. А  в  вестибюле  стояли  цепями
транспортные милиционеры. Они были закованы в шлемы-горшки и  бронежиле-
ты-макси, а в руках сжимали детекторы ВВ и ОВ*, похожие на палицы. В об-
щем и целом силы правопорядка смахивали на пеших  кнехтов,  пришедших  с
утра пораньше на Чудское побоище. Милиционеры и омоновцы поводили  ство-
лами, детекторы искали металл и вынюхивали ароматы пластиковой взрывчат-
ки. Иногда людям помогали здоровенные  ротвейлеры,  также  облаченные  в
доспехи.
   [* взрывчатые и отравляющие вещества]
   Тем не менее взрывчатка рвалась, а яд травил, когда хотели. Когда то-
го хотели неизвестные ангелы смерти.
   *Смертникам закачивали  жидкие  взрывчатые  вещества  в  закупоренные
участки кровеносных сосудов или толстого кишечника, а  кремнийорганичес-
кие детонаторы вшивали под кожу. Случалось, что адская  машинка  помеща-
лась на месте удаленного левого полушария мозга. Подрывники с  такой,  с
позволения сказать, головой, не были ни фанатиками,  ни  боевиками.  Они
относились, как правило, к обычным жертвам: их умыкали, им проводили ре-
зекцию, имплантацию, затем психокодирование мотивационной памяти.  После
уничтожения центров аналитического мышления хватало обычного внушения  с
фармакологическим закреплением. И вперед, на смерть, с улыбкой  во  весь
рот.
   Именно так взорвал вагон метро один из  похищенных  начальников  мос-
ковской милиции.
   Взрывные устройства могли быть боеголовками  небольших  киберов,  так
называемых "тараканов", которые проникали в подземные тоннели через шах-
ты лифтов, вентиляционные колодцы, трассы водоводов и канализации.
   По всей Москве, по всей России было много патрулей,  проверок,  арес-
тов, задержаний, "жучков" и "глазков", а вот толку от этого не было вид-
но. То же творилось и в Европе, и в Америке.
   Демократические и авторитарные режимы  напрягали  все  свои  стальные
мышцы, высасывали прорву денег из налогоплательщиков на полицейские нуж-
ды, но так и не могли управиться с  криминально-террористическим  джиха-
дом, с мировой исламской революцией, которая была сильна своим  фанатиз-
мом и своими финансами тоже.
   В европейской части России диверсионные операции проводила в основном
шахидская группировка, именуемая "Дети Шамиля" и подчиняющаяся неизвест-
ному лидеру, в Германии - разноплеменная моджахедская организация,  про-
зываемая "Волки Пророка", во главе с Мехметом Айдином, в Америке - "Чер-
ные львы" Джафара Акбара по кличке доктор Джеб.
   Зональные командования сил Ислама как правило открещивались от акций,
которые приводили к большим жертвам среди гражданских лиц, но если унич-
тожался военный объект, то торжественно объявляли о  своем  руководстве.
Впрочем, в докладах российской и американской спецслужб отмечалось,  что
руководители диверсионно-террористических подразделений имеют те же ран-
ги, что и зональные командующие, и на равных подчиняются главному  штабу
Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР), расположенному в Тегеране.
   Командующий сил Ислама в Центральной  Европе,  генерал  Азиз  Коктюрк
(немец, принявший мусульманство и турецкое имя), внушал  и  уверял,  что
борьба ведется только с мировым гнетом американских и  израильских  сио-
нистов, а все европейцы должны радоваться грядущей победе исламского ре-
волюционного джихада. Левые и правые группировки в России и Германии ра-
достно внимали ему, строились "свиньей" и тоже шли на приступ Сиона.
   Однако графики террактов и диверсий ползли вверх. В России и Германии
народная масса сплошь желала свирепства. Или власть надевает ежовые  ру-
кавицы или народ достает топоры. И паскудам по шее.
   Но этому мешали разные умники, которые считали, что  лекарство  может
быть страшнее болезни. Противники сильных лекарств нередко носили  длин-
ные носы и хилые подбородки и потому гуща народная все  более  злобилась
на Сион. Заборные газетки и ньюс-серверы, часто существующие  на  деньги
исламистов, внушали простые мысли: немцы и русские страдают от революци-
онного джихада лишь потому,  что  прикрывают  своими  грудями  плутокра-
тов-сионистов. Те же самые плутократы вредят  госбезопасности  и  слабят
Отчизну, чтобы сподручнее было из нее выкачивать кровь и другие полезные
вещества.*
   Василий проходил сквозь арки и кольца детекторов на "Рижской" и через
минуту оказывался на трамвайной остановке. Там опять-таки стоял  спокой-
ный милиционер с нервным доберманом и проводил по садящимся в вагон сер-
повидным сканером. Граждане, приехавшие на метро  и  имевшие  отмеченный
жетон, подвергались менее жесткой проверке. Их просто  обнюхивал  пес  -
кое-кому он почему-то грыз ботинки. У некоторых бородатых личностей  ми-
лиционер требовал паспорт,  который  совал  в  свой  сканирующий  микро-
компьютер для сличения с базами криминальных данных.  Попавшие  в  салон
пассажиры обреченно ждали, когда закончится досмотр. Водитель же оттяги-
вался на какой-то компьютерной игре. Наконец старый вагон с  доваренными
бронещитами тяжело двигался в путь - если произойдет взрыв, то  дополни-
тельная защита не позволит трамваю разлететься по всей улице, хотя,  ко-
нечно, при таком раскладе пассажиры внутри него превратятся в корочку на
металле. Но Василий больше думал о том, почему кассовый аппарат, скромно
мигнув красным глазком, не выдал ему положенную сдачу. Или о том,  какие
окажутся размеры у той потаскухи, с которой он  отправится  на  Майорку,
когда с работой будет покончено.
   После всех этих дорожных мероприятий тот досмотр, который учиняли ему
в фирме, не казался столь уж настырным. Те же детекторы, шарящие по  те-
лу, плюс прочитывались диски, которые он иногда притаскивал  с  собой  -
обратной дороги им уже не будет.
   Василий быстро смирился с тем, что фирма занимается какими-то  левыми
делами. Моральный ущерб будет компенсирован материальным наваром, запрет
работать на дому спасет от обвинений в воровстве фирменных софтов, а ми-
лиции на гражданина Рютина наезжать бесполезно. Он хоть и умный, но  са-
мый простой исполнитель, что-то вроде робота.
   Поэтому по двенадцать часов в день Василий безропотно торчал у  пано-
рамного многооконного экрана как птица на жердочке. (Некоторые "зеленые"
программеры работают в бимонах, в виртуальном  режиме,  но  это  не  для
серьезного дела.) Бимошки с сенсорными перчатками он одевал минут не бо-
лее чем на пятнадцать, чтобы помахать мечом на Куликовском поле. Но  это
лишь разок в день во время обеденного перерыва после употребления всяких
кебабов, бишбармаков и прочих восточных харчей, от которых потом страдал
живот. Впрочем, если запить пивом, то ничего. Но и пиво затем было выве-
дено из меню.
   Так называемое "Яйцо" состояло из трех подсистем, сильно отличающихся
по своим задачам. Василий прозвал  эту  тройку  -  "желток",  "белок"  и
"скорлупка". И в каждом из тридцати тысяч конечных объектов, на  которые
делилось большое "Яйцо", присутствовали все три подсистемы.
   Объектики прыгали из "окна" в "окно", дробились, стирали друг друга и
изничтожались "белым шумом"*, кроме того никак не желали составлять гар-
моническое единство.
   [* так обозначается в кибернетике область случайных воздействий]
   Каждое утро Василий бодро хватался за дело, будучи уверенным в  близ-
кой победе, но уже после обеда сникал.
   В прежние времена он, если у него что-то не получалось, бросал черто-
ву работу и отправлялся прошвырнуться, мог часа три проторчать у  видика
со стаканом джина, или провертеться в глюколовке , отражая нашествие ка-
кихнибудь юпитериан. А там, глядишь, решение бы созрело само по  себе  и
программист Рютин победно бы ударил по клавишам. Но сейчас он был прико-
ван к этой гнусной комнате с портретом какого-то Джинна Хотабыча на сте-
не, к этому мягкому стулу, принимающему форму тела,  к  этому  огромному
экрану.
   После пяти вечера произошел бы, конечно, разогрев,  однако  именно  в
это время работа в фирме железно прекращалась. И ни дисков, ни даже  за-
писей на бумаге вынести с собой нельзя. На выходе помимо мощных детекто-
ров еще и ражий охранник буравит глазками и шарит  по  карманам.  Та  же
процедура, кстати, проводилась и если Василий куда-то выбегал в  течение
рабочего дня. Впрочем, все эти хождения начальство ему вскоре  прикрыло,
ссылаясь на пункт контракта о трудовой дисциплине.
   Кстати, по выходе из здания Василий почти всегда начинал мучиться го-
ловной болью и ему затем редко хотелось раскидывать болящими мозгами  по
поводу программистских трудностей. Он предпочитал  если  уж  не  повесе-
литься, так хотя бы повалять дурака.
   С весельем и забавами тоже ведь обстояло не блестяще, потому что  са-
мочувствие неумолимо шло под гору, и психика катилась вниз  еще  быстрее
чем соматика. Завязал Василий вскоре с пьянками-гулянками и  посещениями
глюколовок. А о том, чтобы на бабу вскарабкаться, гражданин Рютин и  ду-
мать прекратил. Тому, кто семь раз имел трипак, понятна  такая  осторож-
ность. Уже год как в Москве свирепствовала новая форма СПИДА, самая ско-
ростная. От прежних форм, медленных и худо-бедно излечимых, она  отлича-
лась тем, что моментально уничтожала  иммунитет,  отчего  инфицированный
заболевал всеми болезнями сразу - смерть обычно наступала  в  результате
сильного чиха, вызывающего инсульт и дефекацию.
   Не торопясь, растирая ладонями болящие виски, Василий возвращался до-
мой. Лучше это было сделать до одиннадцати часов. По  улицам  уже  густо
разъезжали бэтээры, через каждые два  метра  чернели  патрули,  мелькали
светлячки зажженных сигарет, над городом барражировали  вертолеты,  шаря
прожекторами по крышам домов и можно было лишь догадываться, у  кого  из
бойцов не выдержат нервы. В самом деле, после двенадцати Василий не  раз
слышал выстрелы. То ли действительно у кого-то шалили  нервишки,  то  ли
выходили на ночную работу вражеские снайперы. Но к тому времени он всег-
да уже был на квартире у Асии Раисовны.
   Сперва он отказывался от ее харчей, обходясь сосисками и  пиццей,  но
гастрит не дремал, угрожая смертью, поэтому пришлось перейти на домашние
супчики Асии Раисовны. После ужина добрая тетушка, пораспрашивав Василия
о том, о сем, уходила в свою светелку, а он отправлялся дымить табаком в
свою комнату. Поначалу пиво, курево и сутранквил давали ему  возможность
заснуть мертвецким сном, но потом сон становился  все  менее  доступным.
Накачавшись и накурившись, обалдев от сутранквила, он смотрел на  вихля-
ния армированных гелепластиком певичек по телеку. Он  пытался  думать  о
своей задаче, но ничего путного в одурманенной голове не связывалось,  а
разрабатываемые программы лежали под строгой охраной на Рижской.  Где-то
к трем утра он доходил до ручки и просто  созерцал  обстановку  комнаты:
ковры с причудливыми арабесками, медные кувшины,  кальяны,  вазы,  чаши,
кубки и даже масляные лампы. Здесь было много всяких  восточных  сосудов
старинной работы, и они сильно притягивали внимание. Стояла и  клетка  с
птичками-корольками, сильно осоловевшими и забуревшими от табачного  ды-
ма.
   Может, поэтому сновидения у Василия были малоприятные. Когда он нако-
нец засыпал или, вернее, проваливался в полное бездумье  и  бесчувствие,
ему снилось, что он летает бесплотной тенью среди таких вот сосудов. А в
каждом из них - сгущенная тьма, в которой все останавливается  навсегда,
и едва окажешься поблизости, она захапает тебя. Это во-первых.
   А во-вторых, особенно после пива, снилось, что он заточен в  каком-то
из этих сосудов уже добрую тысячу лет и не  может  шевельнуть  ни  одним
своим членом, хотя по страшному хочет попИсать. Вначале он еще  пытается
выкарабкаться, но затем... струя, пущенная им самим, заливает его с  го-
ловой, и он просыпается на мокрой простыне. Позорище такое.
   И в третьих, иногда он оказывался в клетке для корольков, причем раз-
бухшим, отечным, рыхлым, прижатым к  ее  прутьям.  К  нему  приближалось
что-то похожее на тучу, а потом это оказывалось лицом Асии Раисовны. Ва-
силий-из-сна просил его выпустить, жаловался, что все члены его отекли и
болят, но голос просящего напоминал хлюпанье спелой груши  на  зубах,  а
ласковое воркованье тетушки Асии - грохот танка "Климент Ворошилов".
   В девять звонил будильник. Василий долго ворочался в кровати, пытаясь
выжать из жил тягучие, словно клейкие остатки сна,  слушал,  не  вникая,
бубнеж радио про бои во Франкфурте в районе Платц дер Републик и  прочие
гадости по всему миру. Асии Раисовны уже не было дома, поэтому он загла-
тывал порцию сосисок и поллитра кофе с таблетками витатона. Благодаря им
проплывал по нервам сератонин, появлялось фальшивое воодушевление, и Ва-
силий поспешно бросался в пассажиропоток, промывающий Москву.
   В какую-то из таких утренних поездок,  когда  он  разминал  пальцы  и
настраивал себя на борьбу с долбаным Яйцом, в глаза вдруг бросилась одна
фигурка...
   Поезд как раз остановился на станции "Национальная библиотека" и  по-
чему-то застрял. Или впереди что-то взорвалось, или  откуда-то  выбежали
самонаводящиеся киберскорпионы, или кто-то опорожнил свой баллон с ОВ. В
общем остановка затянулась минут на десять.
   Двери были уже закрыты, вдоль  вагонов  прохаживались  милиционеры  в
своих шлемах-горшках, помахивая электродубинками-угомонизаторами.  А  на
платформе накапливался народ. И вдруг среди малоразличимого люда Василий
приметил женщину - хотя и не девицу, но довольно  свежую.  Никакой  тебе
радужной или зеркальной волосни, ни стереоскопического маникюра, ни кол-
готок типа "море волнуется". Обычная такая одежонка,  джинсики,  курточ-
ка... Но она смотрела на него. Впервые за последние десять  лет  девушка
(не имеющая материального интереса) обратила на него внушительную  часть
своего внимания. Василий мучительно подумал, то ли ему уставится на спи-
ну соседа по вагону, то ли... Короче, он отозвался взглядом. А потом за-
улыбался, ну и молодайка тоже. В конце концов он так разошелся, что стал
изображать мента, вышагивающего в своем горшке мимо вялого,  как  белье,
народа (мент, конечно же, этого не заметил). Девушка откровенно  смехот-
нула. Василий еще больше расшалился.
   Стал корчить рожи, показывая какое личико у  омоновца  под  забралом.
Молодка до того развеселилась, что даже приставила кулачок к своему сме-
ющемуся рту.
   Василию страшно захотелось, чтобы  в  тоннеле  метро  еще  что-нибудь
взорвалось или пустило ядовитую вонь, а тогда двери вагона открылись бы,
ну и... О нарушении заповеди "не прелюбодействуй, а то  козлом  станешь"
он даже не думал, а вернее не мечтал. Просто хотелось постоять  рядом  с
теплым существом противоположного пола. Но, увы, ничто больше не взорва-
лось и поезд двинулся по монорельсу, напрягая электрические свои силы. А
девушка хоть и не провожала его неотрывным клейким взглядом, однако пос-
мотрела напоследок как будто даже с сожалением.
   И все утро на работе Василий вспоминал этот взгляд, отчего динамичес-
кое моделирование ладилось еще меньше, чем  обычно.  Особенно  раздражал
"Джинн Хоттабыч" на стене, который как  будто  сверлил  его  буравчатыми
глазками профессионального подрывника. Василий даже  повесил  настырного
старца лицом к стене (портрет на следующий день вообще исчез  со  своего
поста.)
   Однако в этот день случались моменты, когд