вверх и вверх сквозь многоцветные тоннели. Они пре-
одолевали не то атмосферу Земли, не то экраны и завесы,  отделяющие  наш
мир от других. А впереди летел маленьким поводырем Акай.
   В итоге они увидели скопление Пузырей. Те слипались, включали и  пог-
лощали друг друга, образовывая вместе прекрасные соцветия, а гармоничные
букеты сообща творили сияющие города-сады.
   - О да, да! Мне это нравится,- шепнула очарованная фанатичка.
   - Я так и думал,- сказал себе Василий,- разве ее чем-нибудь проймешь.
   И тут обзор переменился - Пузыри предстали словно на предметном стек-
лышке микроскопа. И стали совсем как копошащиеся инфузории, которые сли-
ваются, делятся и ищут питательные вещества,  частички  всякого  дерьма,
чтобы сытно покушать.
   Микроскоп словно дал большее увеличение и были воочию показаны  "час-
тички дерьма", питательные вещества. Это были медленно  кружащие  вихри,
состоящие из... Там угадывались люди, сгустки человекоподобных структур,
какой-то человеческий планктон.
   А потом чудо-растения, вознесшие Зину и Василия, резко осели и  снова
стали точками, затерявшимися в сибирской тайге. Минуту  она  молчала,  в
потом оторвала свои руки от его и сказала:
   - Я ничему этому не верю, это - наведенная галлюцинация, ты - опытный
враг, психотерапевт долбанный.
   - Конечно же, Зина, я не сомневался, что ты не поверишь. Разве комму-
няка или фашик откажутся от своих привлекательных идей из-за  разговоров
о ГУЛАГе или Освенциме. Коммунист скажет: " Сажали только врагов народа,
которые плевались ядом в колодцы и мочились на колхозное сено". А нацист
добавит: "KZ - Lugen. Kein Gas fur Juden."
   - Проваливай.- сказала она.- Пока та куча, которую ты устроил в лесу,
притянет моих товарищей, ты будешь уже далеко.
   - Ну, конечно же, теперь я становлюсь лишним на празднике жизни.  Она
у тебя вне всякой опасности, и ты можешь прожить ее так,  чтобы  Пузырям
понравилось.
   Василий уже повернулся, чтобы отправится восвояси, но тут  Зина  при-
тормозила его:
   - Дай-ка я тебя напоследок чмокну. В благодарность за штаны.
   - Ну, черт с тобой. Целуй, что уж с тебя еще возьмешь.
   После довольно дежурного, хотя и плотного поцелуя, Василий почувство-
вал какую-то крупинку во рту. Да и проглотил, потому как рядом  с  дамой
плеваться неудобно. Впрочем, уже секунду спустя дорога захватила все его
мысли.

Зарубка 13. (там же) "По грибы, по ягоды"
   Он слышал и даже видел спасательно-карательный вертолет. Зину тот на-
верняка спас, а вот покарать уж никого не смог - кишка  тонка.  Вертушка
пронеслась над Василием, шаря всеми детекторами, но он закопался в  ело-
вые лапы, и та улетел ни с чем. А как же иначе? Лишившись маяка, он стал
для бывших "друзей" как бородавка на заднице у  слона.  Кстати,  Василий
Самуилович величал их теперь не друзьями, а "интернационалистами".
   А потом продолжился путь, напоминающий об отступлении немцев от Моск-
вы и наступлении татар на Владимирско-Суздальскую Русь.
   К счастью, это не завершилось полным поражением какой-либо из сторон.
   По дороге, вернее на привалах, Василий несколько раз рассматривал ан-
тикварную тарелку, размышляя о том, не выбросить ли. Ценность-то ее сом-
нительна, а вот на полкило тянет.
   Сантиметров двадцать в диаметре, выполнена  из  некоего  серебристого
сплава, похоже, что серебро с чем-то. Но вся испачкана  каким-то  окаме-
невшим бурым дерьмом. При том у Василия даже никакого ножика, чтобы  по-
чистить-поскоблить ее. Но однажды потянулся  он  к  "историческому"  ме-
дальону, подарчику Назыра, думал, им поскрести. Результат превзошел  все
ожидания. Лишь слегка нажал на крохотную коробочку с двух сторон, и  бац
- из нее вылезло небольшое, но твердое лезвие. Покрутил талисман еще ма-
ленько и понял, что это настоящий комбайн. Тут и отвертка, и  пинцет,  и
пилка, и даже стамеска. Вот тебе и наследие Ибн-Зайдуна.
   Пообрабатывал Василий со скуки свою тарелку, и открылся  на  ней  ка-
кой-то рельеф. И уже не тарелка это, а некий ребус. Блямбы  неправильной
формы, как от расплывшегося металла, между ними процарапаны линии и  ие-
роглифы, а вкруг диска - подвижный обод.
   - Эй, нательный ум, китайский знаешь?- обратился Василий к бодику.
   - С устным китайским у меня сейчас не очень, потеряна часть  фонопро-
тотипов и треть семантических ассоциаторов.- грустно произнес  электрон-
ный напарник.
   - Ну, если сейчас тут не высадится китайский десант, то без  фонетики
мы проживем. Посканируй-ка иероглифы, сейчас я твой глаз прилажу.
   Легкий лазерный лучик обежал тарелку и после минутной  заминки  боди-
комп произнес:
   - Это иероглифы эпохи Мин.
   - И без тебя знаю, что Мин, а не гуталин. Ну как, у тебя и с письмен-
ным не очень?
   - Это карта.- важно ответствовал бодик.- По которой можно  определить
положение некого объекта.
   - И без тебя вижу, что карта.- соврал Василий. А потом вдруг подумал,
не имеет ли видЕние, посетившее его на дне озера, какой-то смысл. Там, в
глюке, был китаец, путешественник, которого китайский царь  отправил  по
"скорлупу" драконьего Яйца. А если и в самом деле Ходящий-Мимо знал  до-
рогу и имел карту, которая в итоге упокоилась рядом с его косточками?  В
конце концов, в императорском дворце должны же были его снабдить маршру-
том до "страны динлиней".- Ну,  товарищ  компьютер,  и  где  этот  некий
объект, а если точнее скорлупа драконьего Яйца?
   - Установите риску обода в том направлении, где сегодня взошло  солн-
це, а саму тарелку сориентируйте по сторонам света, согласно  нанесенным
на нее символам.- предложил бодик.- Я буду помогать подсветкой.
   - Ну,- Василий с трудом повернул обод.- Дальше блистать будешь?
   - Если бы я еще мог определить  координаты  по  спутнику,-  уклончиво
молвил бодик,- то... стало бы ясно, где находимся мы, а где лежит,  судя
по карте, эта так называемая "скорлупа". Но, если бы я  даже  сумел  это
сделать, нас бы сразу засекли.
   - Что-то ты темнишь. А еще блеял: "Искусственный разум за вас,  Васи-
лий Самуилович."
   Бодик ответил молчанием, однако на  следующем  привале  вдруг  сделал
признание:
   - Честно говоря, после падения блок связи у меня еще работал. Он  ра-
ботал вплоть до того момента, как вы избавились от своего  маяка,  нало-
жив, пардон, два кило жидких экскрементов в лесу. Так что я исправно оп-
ределял наше местоположение.
   - А потом?- спросил Василий, морально готовясь к очередному  неприят-
ному сюрпризу.
   - А потом я сам пережег собственный блок связи. И как результат - лю-
ди с базы окончательно потеряли нас из виду.
   - Ах, какой заботливый... Может, иной раз стоило бы и рискнуть, опре-
деляючи координаты. Эй, жестяной ум, зачем ты все-таки пережег блок свя-
зи, если, как говоришь, перешел на мою сторону?- вцепился  Василий,  ха-
рактерным инквизиторским образом приподнимая одну бровь.
   - Ну, есть еще одно обстоятельство.- раскололся бодик.- Я перешел  на
вашу сторону, основываясь на том объеме  мотивационной  памяти,  которую
имею сейчас. Однако неизвестно, какие еще данные  я  могу  восстановить.
Да, на данный момент во мне победили здравый смысл и мораль  библейского
толка, но не исключено, что я впоследствии паду в  объятия  какой-нибудь
экстремистской концепции.
   - Как же так? Ты, искусственный интеллект, мечешься, словно  какойни-
будь пэтэушник с поллитровкой в кармане... Но, если ты до недавнего вре-
мени аккуратно определял координаты и счислял курс, то, наверное,  дога-
дываешься, где мы, где твоя база и где "скорлупа"?
   - В мою память никогда не вносились координаты базы  и,  кроме  того,
изначально была установлена заглушка на спутниковое  ориентирование  при
расстоянии менее пятьсот километров до нее. Только я попробуй - и  мигом
сгорит "мама" [* основной компьютерный чип]. Но что касается "скорлупы",
то можно попытаться... она находится где-то на Кетско-Тымской равнине, в
квадрате тридцать на тридцать кэмэ.
   - А поточнее нельзя? Названия каких-нибудь населенных пунктов,  озер,
рек, лежащих в этом самом квадратике.
   - Пожалуйста, Василий Самуилович. Лосиная протока, озеро Някса, озеро
Горькое.
   Озеро Горькое. Знакомое, вроде, место. Ну да, на полпути между  Верх-
некамышинским и Камышинским. Кажется, именно там он подхватил  эту  дра-
конью заразу, ставшую затем дружественным симбиотом.
   - Сдается мне, друг железный, что я там был и  штаны  обмочил.  Но  в
прошлый раз я в тех местах оказался совсем случайно, а нынче ты мне  уже
выдаешь приглашение с виньеточкой.- поразмыслил Василий вслух, с  тоской
понимая, что опять встает проблема выбора: геройствовать или жить по-че-
ловечески.- Небось, скажешь, что можешь меня туда довести.
   - Пожалуй, могу.- не стал отпираться бодик.- Маршрут  мне  в  общемто
ясен.
   - Спасибо. Это всего пятьсот километров?
   - Четыреста семьдесят шесть.
   - Ну что там четыреста семьдесят шесть для пешего человека  без  шта-
нов.- Василию вдруг стало ясно, что он уже выбрал.  Он  выбрал  хотя  бы
несколько дней пут„вой жизни без всяких борений за  будущее  человечест-
ва.Давай все-таки отправимся в ближайшее селение, где есть  промтоварный
магазин, теплый сортир и столовка с горячим супом из ведра.
   Беседа, которая велась на лесной пролысине, уже стихала, когда  Васи-
лий увидел, что на него во весь опор несутся два снегохода.  Снега  было
мало, и они страшно дребезжали на камешках, но все равно скорость  каза-
лась приличной.
   Василий думал открыть огонь, но потом раздумал -  ведь  у  водителей,
может, тоже имеется оружие. И здесь, на открытом пространстве, он -  хо-
рошая мишень. Рвануть же в лес как будто поздно.
   Тогда Василий решил остаться на месте и стоически ждать своего  часа.
Может, дело ограничиться извечным российским вопросом: "Папаша, закурить
не найдется?".
   Снегоходы донеслись до него секунд через двадцать и,  заложив  крутые
виражи, остановились. У одного из них имелись на буксире закрытые  сани,
которые, как и водится, перевернулись. Со снегоходов спрыгнули мужики  в
одинаковых куртках, они, невзирая на наведенный ствол Василия, пару  ми-
нут ругались между собой, видно из-за перекантованного имущества.  Нако-
нец один из них спросил полуголого пешехода:
   - Эй, чувак, не знаешь ли, как добраться до Кетского?
   Василий вспомнил, что это недалеко от Верхнекамышинского, большой та-
кой поселок охотников, рыбаков и тех, кто ширяется модельными наркотика-
ми - туда милиция старается носа не показывать. В  принципе,  с  бодиком
можно туда дорогу найти - если  снегоход  является  по  совместительству
вездеходом и катером.
   - Буду знать, если возьмете на борт.
   - Куда же мы тебя возьмем? Ты какой-то не  такой.  Похоже,  что  тебя
медведь поимел. Где штаны-то?- поинтересовался один из мужиков.
   - Штаны девушке отдал,- сказал правду Василий.
   - А пушка тебе зачем?- спросил другой мужик.
   - В едУ стрелять. Тут же нет ресторанов и магазинов.
   Еще минуты три мужики между собой совещались непонятно о чем  -  воз-
можно, они думали, как прикончить Василия и присвоить его штурмгевер. Но
в конце обсуждения все-таки представились: "Сева и Сеня."
   Сева молвил, указывая длинным грязным пальцем на винтовку.
   - Продашь по нормальной цене, тогда возьмем.
   - Я продам, а вы мне тут же продуплите башку и  заберете  назад  свою
нормальную цену. Давайте лучше в конце маршрута торговать, аукцион  уст-
роим.
   - А где гарантия, что в конце ты нас не пристрелишь?- спросил Сева.
   - Вопрос отчасти справедливый. Ладно, отдам вам все боезаряды, но  не
пробуйте свистнуть у меня оружие, когда я закемарю - казенник будет  за-
кодирован.
   Сеня сказал тогда, что они согласны и возьмут его  на  тот  снегоход,
где нет буксира - там можно устроиться на облучке. А Сева кинул  Василию
какието штаны, упомянув при этом, что пару раз протирал ими двигатель.
   После этого Василий швырнул мужикам обойму от штурмгевера, ну и заод-
но разрядил его. Упавший боезаряд Сева поднял и сунул в карман,  за  что
подарил новому попутчику драный свитер. После этого кавалькада двинулась
в путь.
   Часа три ехали легко и весело, разве что трясло немилосердно, да  еще
на водных переправах было неуютно. Василий наводил попутчиков  на  курс,
время от времени советуясь с бодиком. Заодно удалось выведать, что  Севе
семнадцать лет, а Сене пятьдесят семь, оба они неработающие  граждане  и
отправились в тайгу подкормиться. На вопрос, откуда у неработающих граж-
дан первоклассные снегоходы, Сеня подмигнул, и Василий уловил,  что  па-
рочка друзей просто угнала эти замечательные транспортные средства.
   Потом он еще догадался, что Сеня - алкаш, судя по тому, как тот  дер-
ганно вел машину, и по причине давешнего спора: бутылкам, разбитым в пе-
ревернувшихся санях. А Сева явно бегает от участкового милиционера - су-
дя по ссадинам на костяшках, фингалами под правым и левым глазом, татуи-
ровке молодежной группировки в виде радужного стереоскопического ежика.
   Итак, нарисовалась обычная картина - пара бичей, летающих от  дела  и
пытающихся скрыться в таежной "черной дыре".
   Спустя три часа кореша устроили перерыв и проспали  богатырским  сном
следующие три часа, но Василий и не думал предаться  этому  благородному
занятию из-за опасения, что его застанут врасплох.
   Но спустя восемь часов, в пути, началась отчаянная  борьба  со  сном.
Василий, хоть и закодировал казенник штурмгевера, все  ожидал  какого-то
идиотского выпада. Вдруг бичи захотят присвоить его жилет или, чего доб-
рого, решат, что смогут раскодировать оружие? А кроме того, спать на хо-
ду было делом опасным. От сотрясения могли повредиться шейные  позвонки,
да и вообще немудрено вывалиться и свернуть шею. Или же  утопнуть,  если
придется крепкий сон на водную переправу.
   Спустя двенадцать часов упорная борьба с Морфеем закончилась  пораже-
нием, Василий спал сидя, то и дело слегка пробуждаясь во  имя  удержания
своего тела или, чтобы пропустить мимо ушей невнятное бормотание бодика.
   Кончилось это тем, что он все-таки выпал. Произошло это спустя  часов
пятнадцать в местности, которая была уже плоской и болотистой,  типичной
для Кетско-Тымской равнины.
   Василий вывалился и продолжал дрыхнуть. В свою очередь  попутчики  не
стали его будить. Полагая, что спящий проводник им уже больше не  нужен,
они забрали его штурмгевер, антикварную тарелку и умчались прочь. Вдоба-
вок при падении вырубился речевой блок у бодика, с помощью которого мог-
ла быть произнесена парочка веских фраз.
   Спустя семнадцать часов Василий проснулся от дикого  холода.  Один  в
темном лесу, без оружия, без нормальной одежды,  без  бимонов,  с  одним
только поглупевшим полуслепым боди-компом.
   - Я же вам давал установку "не спать".- оправдывался тот,  когда  ему
снова включили речь.
   - Я же не кибер, в отличие от тебя,- в свою очередь оправдывался  Ва-
силий.- Вот в следующей жизни станешь мужиком или бабой, тогда все  пой-
мешь.
   Сам же Василий впервые загоревал, что драконья структура ушла из  его
тела. Уж она не дала бы ему пропасть.
   Единственное, что ему сейчас оставалось - это встать и идти. Он встал
и пошел, как Роберт Скотт в последний период  своей  героической  жизни,
как товарищ Сусанин, который вдруг понял, что отстал от отряда  польских
оккупантов. Спотыкаясь и натыкаясь на ветки, выражаясь по матери и кляня
судьбу, ожидая в любой момент попасть в трясину. Акая тоже не было видно
- похоже, он желал помогать лишь мощному укротителю дракона, а не хилому
облажавшемуся человечку.
   Василий, конечно же, знал, какой нужен курс, но не представлял,  коим
образом придерживаться его в густом темном лесу.
   Однако в некий отчаянный момент ночной странник заприметил как  будто
световую дорожку, проходящую между деревьев.  Что-то  призрачное,  несу-
щественное. Однако он решил следовать вдоль этой нити,  посчитав  ее  за
ариаднину. И он держался ее, пока не стало светать. А когда это произош-
ло, то узрел воочию фантастический пейзаж. Обычный  лес  превратился  во
что-то кошмарное, инопланетное.
   Деревья как будто реализовали свое право на более подвижную  и  безо-
пасную жизнь.
   На стволах и ветвях распускались необычайно крупные белесые почки.  А
потом они раскрывались и роняли на землю полупрозрачных личинок. Ну при-
мерно так же неподвижные полипы отпочковывают движущихся туда-сюда меду-
зок.
   Ошарашенный Рютин вспомнил, что на той фене, которой ботают  биологи,
это называется "метагенезом".
   Личинки деревьев катились по земле и даже подпрыгивали: используя для
этого какие-то внутренние колебания и сокращения. Этакие живые мячики.
   Самые свежие из них были водянистые, слизистые и брызгались  ядовитой
дрянью, от которой околевали жуки и появлялись зудящие красные пятна  на
коже Василия.
   Да уж, личинки с малолетства не давали никому спуска.
   Те, что постарше, обзавелись длинным метамерным телом, покрытым кути-
кулой и щетинкой. На глазах у Василия такая тварь царапнула своей  щети-
ной белку и та незамедлительно скончалась -  не  будет  теперь  воровать
орешки.
   А самые старые личинки внедрялись в почву и застывали как саженцы, не
забывая однако угрожать ядовитой жесткой волосней.
   Да, уже не побродишь с томиком Пушкина по этакому лесу.
   Деревья стали нетерпимыми, настоящими шовинистами.
   Деревья сделались такими, какими ХОТЕЛИ БЫТЬ. И кто им в  этом  удру-
жил? Кто у нас такой отзывчивый?
   Василий не сомневался, что лярводраконы проникли в  доселе  апатичные
елочки и сосенки и заставили их жить по новому. Хлынула буйная  драконья
силушка через жизненные нити и по законам всесильного холизма перестрои-
ла зеленых братьев на агрессивно-скандальный лад.
   А что? Попользовались их незлобивостью и хватит.
   А потом Василий наткнулся на какое-то отвратительное животное. Только
по обрывкам одежды он понял, что это вороватый старикан Сеня.
   Животное все было какое-то влажное,  по  бороздкам  морщинистой  кожи
стекали капли, и от них явно несло алкоголем. Впрочем, казалось оно  до-
вольно смирным - налипло на какое-то дерево в виде паразита и сосало  из
него соки, превращая их в спирт за счет своего метаболизма. Почему дере-
во не возражало, догадаться было нетрудно - морщинистый паразит  возвра-
щал должок готовым товаром.
   Василий замер, обливаясь от волнения потом, невзирая на морозец.  Лес
не просто так одраконился. Увиденное давало знать и  понимать,  что  Яй-
цо-то полностью реинтегрировалось и выпускает в свет полноценных лярв.
   Преданный товарищ Ким довез пробирку с клетками дракона  до  какой-то
очень сильной хорошо оборудованной лаборатории.
   Вот драконья структура одарила и Сеню именно тем, что он больше всего
жаждал. А жаждал он не просыхать никогда. Раньше что-то  похожее  случи-
лось с бичом Антоном - растворился весь сердечный,  слился  с  природой.
Так было и с самим Василием, когда он из худосочного мужчины превратился
в могучего монстра. Сейчас Василий Самуилович  не  сомневался,  что  все
одарения и осчастливливания происходили и происходят примерно в одном  и
том же месте - поблизости от озера Горькое. Должно  быть,  и  сама  база
"интернационалистов" располагается неподалеку.
   Но прежде "интернационалистов" встретился Сева.  В  виде  длиннорукой
полуобезьяны-йети он пронесся по деревьям. А потом замер на какой-то ели
и стал совершенно незаметен, просто засохшая ветка.  Никакой  участковый
его теперь не достанет. Лярва через свои каналы перепрограммировала сим-
патичного юнца в монстра с клочковатым бурым мехом, с руками  непомерной
длины, с короткими вечно согнутыми задними конечностями, что были  осна-
щены длинными цепкими пальцами.
   Севу удалось различить по штурмгеверу, который играл в мохнатых руках
роль дубинки. Василий осторожно подкрался к ели, обезьяночеловек тут  же
попробовал врезать ему своей дубиной и смыться. Однако зацепился винтов-
кой за сук и выронил ее. Последовала драка за оружие. Йети-Сева пару