Александр Тюрин

   Яйцо Чингисхана
   или
   Вася-василиск

   история болезни в двух частях

   В этой книге не сказано ни слова против Ислама. Речь  идет  только  о
том, что некоторые люди дерзновенно возлагают на себя право выступать от
имени Всевышнего, не имея ни глубокой Веры, ни страха перед Ним. То, что
они усердно произносят молитвенные формулы и славословия, лишь показыва-
ет степень их расчетливости и коварства.

   Возможность победы заключена в противнике.
   Сунь Цзы

   Идеалист хуже дерьма.
   неизвестный китайский мыслитель

   Нынче, когда стал я совершенно не такой КАК ВСЕ вы, мне приятно вспо-
минать себя человеком. Иной раз настолько убаюкаюсь на волнах воспомина-
ний, что даже не тревожит уже вопрос: "А действительно ли он - это я?"
   Я, Каллисто, 1 мая 2002 г.

Часть I. "От нашей цивилизации вашей цивилизации"

   Зарубка 0. (в детстве) "Сновизор"
   В детстве ему не нравилось спать и он всячески отлынивал от этого за-
нятия, хотя, в конце концов, подчинялся требованиям  начальства  в  лице
мамы. Засыпая, сильно потел, как будто яму копал, а потом видел  что-ни-
будь страшненькое.
   В списке малоприятных снов был и такой.
   Родная коммуналка с длинным три раза загибающимся коридором и  десят-
ком дверей по обе его стороны. Только никаких людей,  ни  родителей,  ни
соседей. Он выскакивает из своей комнаты, потому что та вдруг  навалива-
ется тяжелой тьмой, семенит по коридору, боясь  оглядываться.  Стучит  в
двери - одни заперты, другие открыты, но из соседских каморок  лишь  тя-
нется густая тоска. Ванная и двухочковый сортир торжественно безжизненны
как склепы. Он выходит на пустую кухню, и ему кажется, что  подползающая
сзади тьма вот-вот прилипнет к нему и начнет переваривать. Он бы  уже  и
рад обернуться, но окостеневшая шея - агент приближающегося врага.
   Он не чувствует ног, его как будто сносит ветром  в  самое  последнее
помещение во всей квартире - чуланчик-подсобку, глухую  камеру  с  одним
только входом. И когда ползущая сзади тьма придавливает его, и костенеют
не только шея, но и спина, руки, он видит, что шкафчик перед ними -  это
на самом деле дверь. Открывает ее сохранившими еще подвижность кончиками
пальцев - и его словно втягивает в какую-то трубу, похожую на  саксофон.
Черная пасть квартиры остается позади, и то ли звук, то ли ветер выдува-
ет его наружу...
   Что там дальше, он так не разу и ни увидел,  потому  что  кошмар  как
будто выталкивал его, оберегая свои "секретные объекты".

Зарубка 1. (июнь 2001 г., Западная Сибирь) "Земную жизнь пройдя до
половины, он очутился в сумрачном лесу..." (цитата)
   На грязную тощую руку уселся комар с дородным чистым  телом,  могучим
хоботом и большим аппетитом. Но сердиться и даже сгонять хищное создание
уже не хотелось. В частностях жизнь была проиграна, оставалось надеяться
лишь на выигрыш в целом.
   Таежный граф Дракула расставил пошире ножки, поднатужился  и  глубоко
вонзил свой хобот. Первая капелька чужой теплой крови ушла в его брюшко,
потом вторая, третья.
   Потом он улетел, не сказав даже "спасибо". Из дырки, смазанной  анти-
коагулянтной слюной, продолжала сочиться кровь. Комары-мутанты последне-
го поколения добились уже двухчасовой несвертываемости. Прилетят еще ве-
селой толпой мухи и устроят маленькую пирушку. У комаров с ними  симбиоз
и взаимовыручка. Почему такого нет у людей?...
   Как будто для того, чтобы питать комаров и мух, Василий отправился из
села Верхнекамышинского в деревню Камышинское тяжелой лесной  дорогой  -
вместо того, чтобы вернуться обратно в Томск и вылететь по месту  назна-
чения на попутном вертолете.
   Случилась ошибка. Кому забавная, а кому и досадная. Петербуржец Васи-
лий Рютин завязал переписку со своим двоюродным дядей Егором,  исполняю-
щим роли охотника и рыболова в сибирской  деревне  Камышинское.  Хорошие
задушевные получались письма: в основном о многочисленных прелестях  та-
ежной жизни и гадостях жизни городской, которым также несть числа. Зазы-
вал дядька к себе, обещая полное исцеление от всех забот в дебрях  Кетс-
ко-Тымского урмана [* сиб.: лес, тайга].
   Василий, который почти уж костьми полег под тяжестью забот, клюнул на
эту приманку. Он разорвал договор с ассенизационной фирмой, для  которой
клепал задачу из области динамического программирования - что-то про ди-
аметр канализационных труб в зависимости от количества и  качества  хар-
чей, потребляемых народом. Делал ее долго или уже делал вид, что делает,
а говночисты в свою очередь делали вид, что платят ему.
   "Все, хватит, тварь я дрожащая или недрожащая? Если  даже  получаю  я
все время по шее своей, если даже карма у меня второсортная и уцененная,
если даже дао мое кривое, как волос у негра, могу я двинуть туда, где от
меня ничего не зависит и от меня ничего не надо?"
   Василий покидал в вещмешок манатки типа  электрической  мочалки-само-
ходки, автоматической зубной щетки, которой можно было чистить и  башма-
ки, а также дешевого боди-компьютера "Вятка-Паккард", вынул из-под шкафа
заначенные дорожные чеки "Сайбириан Экспресс" и юркнул  за  дверь.  Жена
промолчала. Кажется, она была не против, по крайней мере  не  отвлеклась
от одновременного просмотра четырех  сериалов:  "Кислая  Дыня",  "Орехо-
во-Зуево, "Мутантка" и "Жизнь Мафусаила". Мафусаил  как  раз  праздновал
свой пятисотый год рождения в окружении  далеких  потомков,  которые  со
скучными лицами все еще боролись за его наследство.
   Сашка правда оторвался от своей любимой компьютерной игры в  трехмер-
ного "Индиану Джонса" и сказал: "Па, а ты кнут возьмешь?" Папа  взял  не
кнут, но пакетик, в котором было сорок миллиграмм чистого экстраморфина,
то есть искусственного эндорфина. Эта гадость здорово выручала последнее
время. А начал он принимать ее (верней, аналог ее примитивный), еще ког-
да тянул армейскую лямку. Был там один доктор Айболит, который в  табле-
точках не отказывал, и даже дурное настроение лечил. А потом выяснилось,
что и сам майор медслужбы - наркоман со стажем, и снадобья его - "нарко-
мовские". Но что делать, Василию Самуиловичу нравился легкий  и  светлый
экстраморфиновый туман, который немного приподнимал  его  над  грубой  и
гнусной правдой-реальностью. Правда,  после  этого  становилось  немного
кисло, но тут уж можно было элементарно поддать.
   Общий вагон завез Василия в город Томск,  радиоуправляемая  баржа  по
Оби и Чулыму доставила в Батурино, автобус, снабженный  неисправным  аэ-
роклозетом, забросил в Камышинское. Тут-то и оказалось, что  это  совсем
другое Камышинское, и дядька вовсе не тот, который родной  по  крови,  а
самый настоящий самозванец. Притом именно с самозванцем и шла оживленная
переписка последние полгода. Просто в своих трагических посланиях  Васи-
лий не указывал индекса, а почтовая служба держала в уме Верхнекамышинс-
кое - большой поселок полугородского типа с баней, бюстом Ильича в  кус-
тах малины и мясистыми девушками, пристально следящими  за  переменчивой
токийской модой. А вот занюханную деревню Камышинское, куда лишь  раз  в
год пробивался вездеход-дерьмоход, она полностью  игнорировала.  Роковую
роль сыграло и то, что самозванец имел название "товарищ Еродин",  кото-
рое не слишком отличалось от имени любимого дяди - Е. Рютина.
   Наверное, разница между настоящим дядькой и самозванцем была не слиш-
ком велика, поскольку Еродин ни в письменной, ни в устной речи ничем  не
отличался от Е.Рютина. К тому же, самозванец,  накормив-напоив  Василия,
еще и предложил погостить. Но племянник все-таки  верил,  что  его  дядя
совсем другой. Настоящий-то Егор Рютин слыл почти что шаманом,  знатоком
лесных прибамбасов. А верхнекамышинский мужик был только алкаш  и  бала-
гур.
   Василий избрал путь наибольшего сопротивления,  хотя  и  рассчитывал,
что по общей сумме баллов не проиграет. Он решил двинуться в нужную сто-
рону по лесной тропе.
   Что, может быть, жизнь надоела? Вообще нет, но именно такая - эт-точ-
но. Потеряем разве что ее, поганую, а приобрести можем весь мир.
   Решение подкрепилось тем, что автобус, доставивший его в  Верхнекамы-
шинское, то ли по случаю поломки, то  ли  благодаря  диверсионному  акту
должен был поехать назад, в Батурино, минимум через три дня.
   Василий выведал дорогу у бывалых таежников. Итак, вначале  вдоль  ре-
чушки Синеводки, а когда впадет она в болотистое озеро Горькое,  преодо-
леть его на плоту; затем дунуть через лес по несколько заросшей дорожке.
К концу второго дня будет тебе Камышинское. Пятьдесят километров по пря-
мой, вдвое больше по кривой.
   Нашелся и напарник, которому, как видно, было все равно куда  брести.
В отличие  от  Василия,  что  по  жизни  своей  являлся  добропорядочным
семьянином, Антон числился вечным странником, бичом-интеллектуаломом. Он
вечно чего-то искал и взыскал: при коммунистах - свободы, при капиталис-
тах - равенства, при мусульманах - христиан, при роботах  -  людей,  при
людях - инопланетян. И так далее. Упорные занятия эскапизмом привели Ан-
тона в Верхнекамышинское, где он искал Шамбалу, или, по-нашенски,  Бело-
водье. Искатель познакомился с Рютиным, проговорив: "Вы не считаете, что
у животных до появления человека был гораздо более высокий уровень  жиз-
ни?"
   Поскольку Антону было без особой разницы, где пробиваться в  Шамбалу,
то Василий запросто сгоношил его на переход в Камышинское. Как в лесу-то
без напарника? Ведь когда спишь, надо чтобы кто-то сидел на стреме. А то
ненароком подвалит мишка и откусит "шишку".
   Несмотря на приличный рост и ширину плеч Антон показался  безобидным,
да собственно таким он и был, несмотря на то, что имелся в его биографии
годичный срок отсидки. За то, что ударил своего  дедушку  поленом.  "Это
как нахлынуло,- объяснял Антон,- дедушка стоял и ругал природу... а при-
рода, то есть пракрити, как говорят индусы,  защитилась  моими  руками."
Следствие так и не смогло доказать, что дедушка помер  вследствие  удара
поленом со стороны "природы", так что внучкУ дали лишь статью за  мелкое
хулиганство.
   Сейчас путники пытались поджарить на костерке какую-то рыбешку, добы-
тую с боями в болотистом водоеме, а попутно Василий пытался выяснить  на
какие собственно шиши живет Антон.
   Ведь в самом деле не похож он  на  охотника-злодея,  который  убивает
вкусных зверей в темных углах дремучего леса. А на получение  заработной
платы такому вечному страннику и при самой хорошей погоде не стоит расс-
читывать.
   И выяснилось, что живет Антон при всей  своей  незлобивости  за  счет
женщин. Василий, который одно лихо имел от бабьего пола, страшно ему по-
завидовал.
   Во-первых, богомольные старушки носки вяжут  Антону  за  христолюбие;
во-вторых, одинокие женщины бальзаковского возраста, подпевая "Аум", ва-
рят ему варенье из розовых  лепестков;  в-третьих,  некрасивые  девушки,
притаптывая "Харе Кришна", собирают ему зернышки в дорогу.  Всем  им  он
заменяет сыночка, что, конечно, не исключает  взаимодействия  в  половой
сфере по картинкам из даосской книжки. Однако Василий  понял,  что  и  в
этом случае Антон входит в лоно и выходит оттуда почти как новорожденный
- по части развития чувств он был на уровне семимесячного эмбриона.  Ин-
фантильный бомж хотел все время в чем-нибудь раствориться: в свободе,  в
равенстве, в сознании Кришны, в природе.
   В общем, женщины Антона любили, а он относился к  ним  по-разному.  У
последней своей сожительницы он перед уходом расписал все обои  каким-то
дерьмом и поссал на мультимедийный компьютер - за то, что она  цивилиза-
цию противопоставляла природе и неустанно пылесосила да драила свое уют-
ное гнездышко.
   Закусив рыбкой, Антон перетянул тряпицей  сальные  монашьи  волосы  с
пробором посреди и сказал:
   - Люблю я природу, и она мне отзывается. Не причинит мне вреда ни ко-
марик, ни гад...
   - Гадушка,- поправил его Василий.
   - Ни гадушка, ни волчок, ни мишка, ни клещик энцефалитный. Потому что
я источаю одне лишь вибрации любви. Я перенастраиваю даже самых зубастых
зверьков на волну мира и благорасположения.
   - Да уж твоей деревянной головушке энцефалит не  помеха.-  согласился
Василий.
   Общая дискуссия вдруг прекратилось, а лицо Антона слегка исказилось.
   - Живот болит.
   - Брат микробушка пошаливает,-  смиренно  отозвался  Василий,-  мало,
значит, ты его любишь. Вот он и обижается.
   Однако Антон быстро юркнул в ближайшие кусты и после недолгого  крях-
тения затих.
   - Хорошо-то как,- спустя минуту послышался его голос.- Стоило постра-
дать маленько, зато сейчас словно воспарил. Еще  Лао  Цзы  говорил,  что
сильный понос - это уже не понос.
   Василий на секунду задумался о том, как с утра придется  деревья  ва-
лить хиленьким топорком, чтобы через болотистое  озерцо  перебраться,  а
напарник по-преимуществу будет парить, вместо того, чтобы мучить  берез-
ки. Эта мысль крепко огорчила его, и Василий принял щепоть  экстраморфи-
на.
   Но вдруг Антон вылетел из кустов как перепел, лихорадочно  застегивая
штаны и не имея на лице и следа благости.
   - Юноша, почему вы не спустили после себя воду?- вежливо,  но  строго
спросил Василий.
   - Там чудище прется сквозь чащу! Я видел его тень - в два  раза  выше
человеческого роста. Это не зверь, он не  откликается  на  мои  вибрации
любви, а на морде у него написано "люблю человечье мясо".
   Василий хотел было обсмеять напарника, позабывшего о гармонии с  при-
родой, как и в самом деле что-то стало ломиться сквозь ветки, сопя мощно
и яростно.
   Тут оба странника мигом подхватили свои мешки и котомки и давай  уди-
рать во все лопатки, надеясь к тому же не слишком оторваться  от  берега
озера.
   И было полчаса страшного ночного кросса, когда все  сучья  направляли
свои острия именно в глаза. По дороге Василий влетел  в  столь  огромную
кучу кала, что сразу похолодел при мысли о том чудовище, которое  сумело
ТАКОЕ навалить. Если бы не экстраморфин, то вообще наверное  инфаркт  бы
случился.
   Впрочем, и того быстрого бега было достаточно, чтобы сама  тайга  ра-
зодрала беглецов, разнесла кишки по сучьям и мозги по кочкам. Но биноку-
ляры-мониторы Василия выдавали на  свои  контактные  экранчики  тепловую
картинку местности, а боди-комп там же проставлял азимуты  и  расстояния
до колющих-режущих предметов.
   Когда бег более-менее перешел  в  легкую  трусцу,  Василий  прокричал
сквозь порывистое дыхание своему напарнику:
   - Да ничего особенного, не расстраивайся. Ну,  медведь,  ну,  больших
габаритов, ну развели костер возле его квартиры. Или дачи.
   - Не медведь, а хозяин леса.- возразил Антон.- Мишка - добродушный, а
этот строгий. И если там топтыгин ошивался, почему ж ты не  заметил  его
своими бимонами?*  [сокр.:  бинокулярные  мониторы,  соединенные  с  бо-
ди-компьютером и контактно прилегающие к лицу]
   - Потому что я их снимаю время от времени, а то глаза чешутся.-  ска-
зал Василий и подумал, что вообще-то Антона к трусоватым не отнесешь. Во
время боев в Алмазовке, когда федеральные ракеты разносили в клочья все,
что мало-мальски напоминало кровожадного моджахеда, он с  группой  таких
же просветленных товарищей кормил прасадом  и  добрым  словом  мятущееся
мирное население...
   Вася и Антон наконец остановились, один стал восстанавливать дыхание,
другой решил попИсать и попал себе на ботинки. В ночном лесу было  тихо,
если не считать воплей какой-то насилуемой птички и звона комариных  эс-
кадрилий.
   Напарники решили переждать ночь до конца у подножия разлапистого  та-
ежного великана, обходясь лишь самым хиленьким костерком. Никто  из  них
уже не спал, а лишь напрягал мускулы, чтобы при первом же грозном намеке
запрыгнуть на ближайшую ветку. Антон даже присмотрел себе какое-то дупло
со всеми удобствами, собираясь выдворить оттуда  белочку.  При  этом  он
уверял, что дупло у дерева является эквивалентом человеческой задницы.
   Когда наступил рассвет, стало ясно, что странники  сильно  заплутали.
Никакого тебе берега озера Горького, лишь темная гуща ельника.
   - Ну, давай, связывайся со своим окаянным спутником,- шутейно  произ-
нес Антон,- если вместо него не летает уже какой-нибудь демон-асур.
   Да, пора было определять координаты и свое местоположение  на  элект-
ронной карте, которую Василий худо-бедно набросал  перед  тем  как  тро-
нуться из Верхнекамышинского.
   Он встал на какой-то поваленный ствол и стал наводить  искательантен-
ну, наблюдая за уровнем сигнала, который выдавал боди-комп.
   - Все, наводка точная, канал пробит. Посылаю привет. Ау, орбита...
   Но тут Василий сбросил с лица бимоны и грустно выругался. Антон же не
преминул заметить с легкой укоризной:
   - Зачем ты так, брат? Я же предупреждал, что спутник  на  космической
орбите легко может стать добычей демона.
   - Он стал добычей банкира. Код доступа не прошел, потому что...  зна-
чит жена сняла все деньги с моего счета. Мы оказались не только в инфор-
мационном вакууме, но и в полной заднице.
   - Любовь приведет нас к себе.- заметил Антон.
   - Ты это брось. Любовь меж бабой и мужиком приводит их в КВД,  а  лю-
бовь меж мужиками заканчивается в СПИД-лечебнице. Так что, подбирай  вы-
ражения.
   Василий был раздражен и поэтому неправ. Уж что-то,  а  половая  жизнь
Антона была вне подозрений.
   Однако имелся в его биографии один эпизод,  из-за  которого  странный
товарищ собственно и начал бродяжничать. Несмотря на три  своих  неокон-
ченных высших образования Антон не любил труд, но однажды маманя загнала
его работать вахтером в один академический институт. А  там,  на  других
дверях, стоял еще один вахтер, семидесятилетний старичок. Однажды  ночью
два вахтера распили бутылочку портвейна, после  чего  младший  попытался
полюбить старшего через задницу. А сыном старшего вахтера  был  как  раз
директором этого института... После оправдывался Антон с улыбкой  недоу-
мения на полудетском лице - нахлынуло на него что-то вдруг, ведь  стари-
чок был "добрый и мудрый, как сама природа"...
   Товарищи по постыдному бегству подобрали оставшиеся вещи и стали ори-
ентироваться по солнцу и прочим сомнительным приметам. Полдня было  пот-
рачено на усиленное ориентирование, но берег озера так и не обнаружился.
   Василий, в отличие от Антона, заметно приуныл, легкий отходняк  после
экстраморфина тоже усугублял картину. Бич-интеллектуал  половину  дороги
цитировал "Бхагавадгиту" и сказания племени  догонов,  а  еще  полдороги
"Даодэдзин", добавляя из кое-каких сутр. Казалось,  что  ему  совершенно
все равно, куда идти. Повсюду была природапракрити,  повсюду  был  абсо-
лют-брахман. Какая разница, где растворяться.
   А Василий чувствовал, что его опять надувают. Он  всегда  двигался  к
четко поставленной цели и всегда попадал не туда. В молодости  он  искал
себе красавицу неописуемую, но вместо этого заработал  болячку  в  одном
популярном месте. Потом он хотел снискать литературные лавры.  Но  лавры
обернулись березовым веником. И вот коварный военкомат призывает его  на
офицерскую службу. Человек же, вместо того, чтобы упорхнуть  от  силков,
начинает корчить из себя советского Рембо.
   И мозолил малахольный Рембо свою  тощую  задницу  на  жестком  стуле,
страдая от скуки и дубовых указаний начальства.
   Итак, не исполнялись помыслы, неустанно страдала жена, дети,  родите-
ли, бабушки-дедушки, роптали даже собаки и кошки. К середине жизни, если
точнее к тридцати восьми годам Василий ощущал себя  полным  неудачником.
Он добился только того, чего не хотел, а чего хотел, того добились  дру-
гие. А ведь когда-то такие возможности представлялись! Как и всякий нор-
мальный невротик он считал, что жизнь представляет сплошной заговор про-
тив него. От чувства огорчения заныло под ложечкой. "Гастрит, -  подумал
Василий,- организм сам себя съедает. Таков он, кризис тридцативосьмилет-
них. Однако как не пожрать перченого и не  попить  горячительного.  Всем
хорошим в себе я обязан съеденному и выпитому."