а
которое я не давал согласия. Глаза мои выпучились от удивления.
     - Эсси! Что происходит? Кто сказал...
     - Сказала, дорогой Робин, я. Это очевидно. Невозможно  иметь  дело  с
Кларой как с призраком в подсознании. Но вот с реальной  Кларой,  лицом  к
лицу, можно иметь дело. У нас только один путь, верно?
     - Эсси! - Я был глубоко шокирован. - Ты послала все эти сообщения? Ты
подделала мою подпись?
     - Подожди, дорогой Робин, - сказала она, тоже глубоко шокированная. -
Какая подделка? Я подписывала  сообщения  "Броадхед".  По-моему,  это  моя
фамилия. Мне кажется, я имею право подписываться своей фамилией. Я права?
     Я раздраженно смотрел на нее. Доброжелательно раздраженно.
     - Женщина, - сказал я, - ты для меня слишком умна. Мне  кажется,  что
ты заранее знала каждое слово в этом разговоре.
     Она самоуверенно пожала плечами.
     - Я тебе много раз говорила,  дорогой  Робин,  что  я  специалист  по
обработке информации. Знаю, как обращаться с информацией,  особенно  когда
субъектом ее является человек, которого я знаю двадцать пять  лет,  горячо
люблю и хочу, чтобы он был счастлив. Да, я подумала о том, что ты смог  бы
разрешить, и пришла к неизбежному заключению. Я бы этого не сделала,  если
бы не необходимость, Робин, - закончила она, вставая и  потягиваясь.  -  И
сделаю все, что смогу, включая и такой вариант:  я  удаляюсь,  скажем,  на
шесть месяцев, чтобы вы с Кларой смогли найти решение.


     И вот десять минут спустя, пока мы с Эсси мылись и одевались, Альберт
получил разрешение на старт, вывел "Истинную любовь" из дока, и мы были на
пути к Высокому Пентагону.
     У моей дорогой жены Эсси есть множество добродетелей. Одна из  них  -
альтруизм, от которого у  меня  иногда  перехватывает  дыхание.  Другая  -
чувство юмора, и иногда она наделяет им свои программы. Для полета Альберт
оделся как лихой пилот  -  кожаный  шлем  с  разлетающимися  ушами,  белый
шелковый шарф обмотан вокруг шеи, он сидел, вжавшись в пилотское кресло, и
свирепо смотрел на приборы.
     - Оставь эти глупости, Альберт, - сказал я, он повернулся  ко  мне  и
застенчиво улыбнулся.
     - Я только пытался развлечь вас, - сказал он, снимая шлем.
     - Ты и развлек. - И действительно, мне стало смешно. И в целом я себя
чувствовал хорошо. Единственный способ подавить  депрессию  от  нерешенных
проблем - это идти им навстречу. И мы так и  поступали.  Я  ценил  любящую
заботу жены. Мне нравился полет  в  прекрасном  новом  корабле.  Мне  даже
понравилось, как аккуратно голографический Альберт избавился  от  шлема  и
шарфа. Они не исчезли вульгарно. Он просто скомкал их и засунул себе между
ногами. Вероятно, они исчезли, когда никто этого не видел.
     - Управление кораблем занимает все твое внимание, Альберт? -  спросил
я.
     -  Нет,  Робин.  Но  у  меня,  конечно,  есть  полная   навигационная
программа.
     - Итак, твое появление здесь - просто еще один способ нас позабавить.
Тогда забавляй меня по-другому. Поговори со мной. Расскажи о том, что тебя
всегда интересует. Ты знаешь. О космологии, и о хичи, и о Значении  Всего,
и о Боге.
     - Если хотите, Робин, - охотно  согласился  он,  -  но  прежде  всего
взгляните на поступившее сообщение.
     Эсси подняла голову от резюме о настроениях клиентов, а Альберт  стер
с большого экрана изображение звезд, и на нем появился текст:
     Робинетт,  мальчик  мой,  для  парня,  который  заставил   бразильцев
согласиться, ничего  не  жалко.  Высокий  Пентагон  предупрежден  о  твоем
посещении; передана просьба принять тебя вежливо. Можешь появляться там  в
любое время.
     Манзберген
     -  Клянусь  Богом,  -  удивленно  и  обрадованно  сказал  я,  -   они
согласились! Передали все данные!
     Альберт кивнул.
     - Похоже, что так, Робин. Я думаю, вы  имеете  право  быть  довольным
своими усилиями.
     Эсси подошла и поцеловала меня в шею.
     -  Подписываюсь  под  этим  утверждением,  -  промурлыкала   она.   -
Превосходный Робин! Человек с огромным влиянием.
     - Вздор, - сказал я, улыбаясь. Не мог сдержать улыбку. Если бразильцы
передали  свои  разведывательные  данные  американцам,  американцы  смогут
сопоставить  их  со  своими  и   покончить   с   проклятыми   космическими
террористами и их  проклятым,  сводящим  с  ума  ТПП.  Неудивительно,  что
генерал Манзберген доволен мной! Я сам был собой доволен. Это  показывает,
что когда проблемы кажутся совершенно неразрешимыми, стоит решить одну,  и
остальные уже не так страшны. - Что?
     - Я спросил, заинтересованы ли вы в продолжении разговора, - печально
сказал Альберт.
     - Конечно. Я думаю, да. - Эсси вернулась в свой угол,  но  продолжала
смотреть на Альберта, а не занялась своими отчетами.
     - Тогда, если вы не возражаете, - застенчиво сказал Альберт, -  я  бы
хотел  поговорить  не  о  космологии  и  недостающей  массе,  а  о   своей
предшествующей жизни.
     Эсси, нахмурясь, открыла рот, собираясь заговорить, но я поднял руку.
     - Пусть говорит, любимая. Мне кажется, что я тоже не  очень  настроен
сейчас на недостающую массу.
     И вот продолжался недолгий счастливый перелет к Высокому Пентагону, а
Альберт, откинувшись в пилотском кресле и сложив руки на круглом животике,
вспоминал прежние времена в патентной  конторе  в  Швейцарии,  и  то,  как
бельгийская королева аккомпанировала его скрипке игрой на пианино;  а  тем
временем  моя  третьей  степени  подруга  Долли  Уолтерс  с   пристрастием
допрашивалась офицерами Высокого Пентагона; а тем временем мой еще-не-друг
Капитан скрывал следы своего посещения и горевал из-за утраченной любви; а
тем временем моя когда-то-более-чем-подруга Клара Мойнлин была... была...
     Не знаю, что делала Клара тем временем. Да и не хотел  знать  никаких
подробностей.


     Один   из   самых   небольших   артефактов,   оставленных   хичи,   -
анизокинетическая  сумка.  Это  простой   инструмент,   который   способен
преобразовывать давление, распределяя его в разные стороны.  Теория  этого
процесса оказалась одновременно  сложной  и  элегантной.  А  использование
людьми  -  гораздо  менее   элегантным.   Наиболее   популярный   продукт,
использующий анизокинетическую  технику,  -  это  постельный  матрац,  чьи
"пружины", как утверждалось, повышают сексуальную активность.  Сексуальную
активность! Сколько времени и ума было затрачено на это!


     Видеть себя глазами Робина интересно, но не очень приятно.  Программа
миссис Броадхед  давала  мне  возможность  говорить,  действовать  и  даже
мыслить, как подлинный Альберт Эйнштейн, если бы он дожил до  того,  чтобы
выступать  в  моей  роли.  Робин,  кажется,  считает  это   гротеском.   В
определенном смысле он прав. Люди - гротескные существа!


     Робин не вполне понимает парадокс Дэвиса, но он ведь  не  понимает  и
гораздо  более  известный  парадокс  Ольберса,  который  мучил  астрономов
девятнадцатого столетия. Ольберс  утверждал:  если  вселенная  бесконечна,
должно существовать бесконечное  количество  звезд.  Это  значит,  что  мы
должны видеть не индивидуальные звезды на черном небе,  а  сплошной  купол
ослепительно белого звездного света. И он доказал это  математически.  (Он
не  знал,  что  звезды  сгруппированы  в  галактики,  а  это  меняет   всю
математику). И вот  столетие  спустя  Пол  Дэвис  заявил:  если  вселенная
действительно циклична, если она все время  расширяется  и  сжимается,  то
возможно существование части материи, которая не участвует в этом сжатии и
таким образом переходит  в  следующую  вселенную;  но  в  таком  случае  в
бесконечное время количество такой  материи  бесконечно  возрастет,  и  мы
снова увидим небо Ольберса. Но он  не  знал,  что  количество  сокращений,
оставляющих часть материи, не бесконечно. У нас как раз  происходит  самое
первое из них.



                             17. СОБИРАЯ КУСОЧКИ

     Труднее всего в новой жизни Кларе было не раскрывать рот. Она  всегда
отличалась вспыльчивым характером, а с Вэном легко  было  поругаться.  Ему
нужны были только  еда,  секс,  общество  и  иногда  помощь  в  управлении
кораблем - когда он этого хотел, а не в другое время. А Кларе  нужно  было
время подумать. Подумать о поразительном крушении своей жизни. Она  всегда
смотрела в лицо возможности погибнуть - если не храбро, то по крайней мере
стойко. Но ей никогда не приходила в голову возможность застрять в  черной
дыре на целое поколение, а мир будет продолжать  двигаться  без  нее.  Это
нужно было обдумать.
     Вэна потребности Клары не интересовали. Когда она ему для чего-нибудь
была нужна, он ее использовал. Когда она не была ему нужна, он  давал  это
понять очень ясно. Не его сексуальные требования беспокоили Клару. В целом
это не более неприятно и так же безлично, как посещение туалета.  Любовная
игра для Вэна заключалась в том, что он снимал штаны. Действие происходило
в  его  темпе,  и  происходило  очень  быстро.  И  использование  ее  тела
беспокоило Клару меньше, чем отвлечение внимания.
     Лучшее время для Клары наступало, когда Вэн спал. Но это продолжалось
недолго. Вэн спал мало. В это время  Клара  беседовала  с  Мертвецами  или
готовила себе что-нибудь, что особенно не любил Вэн, или просто  сидела  и
смотрела в пространство - и это действие приобретает особый  смысл,  когда
это пространство от тебя на расстоянии  вытянутой  руки  и  тебя  от  него
отделяет только  экран.  И  обычно,  стоило  ей  расслабиться,  раздавался
пронзительный насмешливый голос:
     - Опять бездельничаешь, Клара? Какая ты лентяйка! Долли  уже  напекла
бы мне целую миску печенья!
     Или  еще  хуже,  если  он  просыпался  в  игривом  настроении.  Тогда
достаются  маленькие  бумажные  свертки,  и  флакончики,   и   серебристые
бутылочки с розовыми и пурпурными таблетками. Вэн только  что  открыл  для
себя наркотики. И хотел разделить это открытие  с  Кларой.  И  иногда,  от
скуки и раздражения, она позволяла уговорить себя. Она не станет вводить в
кровь, нюхать или глотать то, что не может определить, и большую часть  из
того, что определяет, тоже не станет. Но кое-что  она  принимала.  Эйфория
продолжалась недолго, но она была благословенным  отвлечением  от  пустоты
жизни, которая икала, умирала и пыталась возродиться снова. Слушать ругань
Вэна, даже заниматься любовью с  Вэном  -  все  это  лучше,  чем  пытаться
избежать его вопросов, на которые она не хотела отвечать честно...
     - Клара, как ты думаешь, я найду своего отца?
     - Никакой надежды, Вэн, старик давно мертв.
     ...потому что, конечно,  он  старик.  Человек,  ставший  отцом  Вэна,
вылетел с Врат в одноместном корабле как раз тогда, когда мать Вэна начала
беспокоиться  из-за  пропущенной  менструации.  В  записях   он   значился
пропавшим. Конечно, он мог оказаться  в  черной  дыре.  И  все  еще  может
находиться там, застывший во времени, как недавно Клара.
     Но шансы на это невелики.
     Самое поразительное для Клары - среди многих  поразительных  явлений,
возникших за  эти  тридцать  лет,  -  легкость,  с  какой  Вэн  находил  и
интерпретировал старые карты хичи. В хорошем настроении - это  был  своего
рода рекорд: хорошее настроение продержалось четверть часа - он показал ей
карты и те объекты на них, где он уже побывал, включая и ее  черную  дыру.
Когда хорошее настроение испарилось и Вэн сердито отправился спать,  Клара
осторожно расспросила Мертвецов об этом. Нельзя  сказать,  чтобы  Мертвецы
вполне понимали карты, но их отрывочные знания намного превосходили знания
современников Клары.
     Некоторые знаки на картах оказались очень простыми, даже  очевидными,
например, Колумбово яйцо, - когда вам объяснят  их  значение.  Мертвецы  с
удовольствием сообщали это Кларе.  Но  только  нужно  было  не  давать  им
отвлекаться. Цвета изображенных объектов? Очень просто, говорили Мертвецы:
чем синее, тем дальше, чем краснее, тем ближе.
     - Это показывает, - шептал самый педантичный  из  Мертвецов;  кстати,
это  была  женщина,  -  это  показывает,   что   хичи   знали   о   законе
Хаббла-Хьюмасона.
     -   Пожалуйста,   не   рассказывайте   мне,   что   это   за    закон
Хаббла-Хьюмасона, -  сказала  Клара.  -  А  остальные  знаки?  Похожие  на
крестики, с маленькими лишними черточками?
     - Это большие установки, - вздыхал Мертвец. - Как Врата. И Врата-2. И
Пищевая фабрика. И...
     - А вот эти галочки?
     - Вэн называет их вопросительными знаками,  -  шептал  слабый  голос.
Действительно, похоже, если перевернуть сверху вниз и поставить точку.
     - Большинство из них черные дыры. Если взять координаты 23, 84...
     - Тише! - закричал Вэн, вскакивая с койки. - Я не могу спать под этот
глупый крик!
     - Мы не кричим, Вэн, - миролюбиво сказала Клара.
     - Не кричите! - закричал он. - Ха! - Пошел к пилотскому креслу и сел,
сжав кулаки, согнувшись. - А что, если я хочу есть?
     - Правда, хочешь?
     Он покачал головой.
     - Или хочу заняться любовью?
     - Хочешь?
     - Хочу, хочу? С тобой всегда приходится спорить! И ты плохая повариха
и в постели не так хороша, как говорила. Долли была лучше.
     Клара обнаружила, что задержала дыхание, и заставила  себя  выпустить
воздух медленно и молча. Она не могла заставить себя улыбнуться.
     Вэн улыбался, довольный, что взял верх.
     - Помнишь Долли? -  жизнерадостно  спросил  он.  -  Ты  убедила  меня
оставить ее на Вратах. Там правило: "Кто не платит, тот не дышит", а у нее
нет денег. Интересно, жива ли она еще?
     - Жива, - проворчала Клара, надеясь, что  это  правда.  Долли  всегда
найдет кого-нибудь, кто оплатит ее счет. - Вэн?  -  начала  она,  отчаянно
пытаясь сменить тему, пока не стало еще хуже. - Что  означают  эти  желтые
вспышки на экране? Кажется, Мертвецы этого не знают.
     - Никто не знает. Если не знают Мертвецы, глупо думать, что  я  знаю.
Ты иногда такая глупая, - пожаловался он. И как раз в этот  момент,  когда
Клара достигла  точки  кипения,  снова  послышался  тонкий  голос  Мертвой
женщины:
     - Координаты 23, 84, 97, 8, 14...
     - Что? - удивленно спросила Клара.
     - Координаты 23... - Голос повторил числа.
     - Что это? - спросила Клара,  и  Вэн  решил  ответить.  Поза  его  не
изменилась, но  выражение  лица  стало  иным  -  менее  враждебным.  Более
напряженным. Испуганным.
     - Это координаты на карте, конечно.
     - А что они показывают?
     Он отвернулся.
     - Установи их и посмотри.
     Кларе было трудно оперировать узловатыми колесами: весь ее предыдущий
опыт учил, что это равносильно самоубийству; тогда еще не была известна их
функция   по   установке   координат,   и   перемена   курса   оказывалась
непредсказуемой и обычно смертельно опасной.  Но  на  этот  раз  произошло
только следующее: изображение на экране  замерцало,  изменилось,  застыло,
показывая... что?  Звезду?  Черную  дыру?  На  экране  видно  было  что-то
кадмиево-желтое,  а  вокруг  не  менее  пяти  перевернутых  вопросительных
знаков.
     - Что это? - спросила Клара.
     Вэн медленно повернулся и посмотрел.
     - Очень большая, - сказал он, - и очень далеко. Мы летим туда. -  Вся
воинственность с его лица исчезла. Клара почти пожалела  об  этом,  потому
что теперь на лице было выражение неприкрытого ужаса.
     А тем временем...


     Тем временем Капитан и его экипаж приближались  к  завершению  первой
фазы, хотя это не принесло им радости. Капитан все еще  оплакивал  Дважды.
Ее стройное блестящее тело, лишенное личности,  убрали.  Дома  его  просто
пометили бы в конвертер: хичи не сентиментальны по отношению к трупам.  На
корабле  конвертеров  нет,  поэтому  тело  просто  выбросили   в   космос.
Оставшаяся  часть  Дважды  теперь  присоединилась  к  умам   предков,   и,
осматривая свой новый просторный корабль, Капитан  бессознательно  касался
время от времени сумки на животе, где сейчас находится Дважды.
     Это  не  просто  личная  потеря.  Дважды  управляла   автоматическими
аппаратами, и без нее трудно будет завершить работу.  Дворняжка  старается
изо всех сил, но у нее нет опыта в такой работе. Капитан нервничал рядом с
ней, но ничем не мог помочь.
     - Не уменьшай скорость, стабильной орбиты еще нет, -  просвистел  он,
потом добавил: - Надеюсь, они выдержат твои толчки.
     Дворняжка напрягла мышцы челюсти, но ничего не ответила.  Она  знала,
почему Капитан так нервничает.
     Но наконец  он  был  удовлетворен  и  похлопал  Дворняжку  по  плечу,
показывая, что она может выпустить  груз.  Огромный  пузырь  наклонился  и
повернулся. На нем от полюса  до  полюса  появилась  темная  линия,  и  он
раскрылся,  как  цветок.  Дворняжка,  удовлетворенно   свистя,   выпустила
свернутый парусник и позволила ему отплыть.
     - Им нелегко пришлось, - заметил  связист,  подойдя  и  остановившись
рядом с Капитаном.
     Капитан дернул животом -  у  хичи  это  эквивалент  пожатия  плечами.
Парусник уже  далеко  отошел  от  пузыря,  и  Дворняжка  начала  закрывать
грузовой корабль.
     - А как твое задание, Башмак? Люди по-прежнему болтают?
     - Боюсь, что больше, чем раньше.
     - Соединенные умы! Какие успехи в переводе их орания?
     -  Умы  работают.  -  Капитан   мрачно   кивнул   и   прикоснулся   к
восьмиугольному медальону, прикрепленному к сумке между ног. И едва  успел
остановиться. Конечно, он получит удовлетворение, узнав у соединенных умов
о результатах их работы, но это не смягчит боль: ведь среди них и  Дважды.
Конечно, рано или поздно он ее все равно услышит. Но еще не сейчас.
     Он выдохнул через ноздри и обратился к Дворняжке:
     - Закрой его, отключи энергию, и пусть плавает. Пока мы больше ничего
не можем сделать. Башмак. Передай им. Скажи, что нам жаль, что мы не можем
сейчас сделать для них еще что-нибудь, но мы вернемся.  Белый-Шум,  покажи
мне расположение всех кораблей в пространстве!
     Навигатор кивнул, обратился к своим инструментам, и  через  мгновение
экран заполнился множеством мерцающих комет с желтыми хвостами. Цвет  ядра
означал расстояние, длина хвоста - скорость.
     - Который из них делает глупости с  нарушителем  порядка?  -  спросил
Капитан, и поле на экране сократилось, на нем осталась только одна комета.
Капитан удивленно зашипел. Этот корабль, когда он смотрел в последний раз,
спокойно стоял в доке в своей системе. Теперь он движется с очень  большой
скоростью и далеко ушел от своей системы.
     - Куда он направляется?
     Белый-Шум дернул мышцами-веревками.
     - Нужно время, Капитан.
     - Делай!
     При других обстоятельствах Белый-Шум обиделся бы на такой  тон.  Хичи
не разговаривают друг с другом невежливо. Но нельзя не  обратить  внимания
на обстоятельства. Сам по себе факт, что люди обладают  аппаратом,  дающим
доступ в черные дыры, ужасен. Еще хуже,  что  они  заполняют  пространство
своей громкой бессмысленной болтовней. Кто знает, что еще они  сделают?  А
смерть товарища по  экипажу  -  последняя  соломинка;  таких  несчастливых
рейсов не было с тех далеких дней, когда Белый-Шум еще не родился -  тогда
они узнали о существовании других...
     - Не понимаю, - сказал Белый-Шум. - Ни вижу ничего по их курсу.
     Капитан хмуро смотрел на загадочную картину на экране.  Чтобы  читать
ее, нужно обладать специальными знаниями, но  Капитан  знал  достаточно  и
видел: вдоль геодезической линии ничего достойного внимания.
     - А вот это шаровое скопление? - спросил он.
     - Не думаю, Капитан. Оно не прямо на линии полета,  а  больше  ничего
нет. Ничего вдоль линии до самого края Галактики.
     - Умы! - послышался голос сзади.  Капитан  обернулся.  За  ним  стоял
Взрыв, специалист по проникновению в черные дыры, его лицевые мышцы бешено
извивались. Его страх передался  Капитану,  прежде  чем  Взрыв  напряженно
сказал:
     - Продли геодезическую линию. - Белый-Шум, не  понимая,  взглянул  на
него. - Продли за пределы Галактики!
     На