я радовала. На небе не было ни облачка, предстоял хороший солнечный день. Как всегда, приход антициклона предвещал похолодание, а значит, на дорогах будет гололед - вчерашний мокрый снег еще аукнется, да разве это столь уж важно? Трошин задумчиво глянул на вывеску крохотного магазинчика, поселившегося в переделанной квартире первого этажа. В стене дома прорубили дверь и приделали снаружи лестницу. Магазин уверял, что работает двадцать четыре часа в сутки, однако, судя по ассортименту, мог бы не работать вообще. К Мишке стоило ехать с кофе: у него всегда такая бурда на столе, что просто диву даешься - как он сам ее пьет, страдалец? Да и к кофе следовало бы чего-нибудь прихватить.
     Несмотря на солидный запас времени, он чуть не опоздал. Пару раз попал в пробку, а в Елисеевском, куда он сунулся за кофе, оказалось, несмотря на раннее время, удивительно много народу. Зато теперь он был полностью экипирован - увесистый пакет грозил лопнуть в любой момент.
     Хрипло тренькнул дверной звонок.
     - Открыто! - послышался из-за двери голос.
     Александр аккуратно поставил пакет на пол, отметив про себя, что ковровая дорожка за последние шесть лет у Михаила не сменилась. Следовательно, за прошедшие годы спутница жизни, хотя бы и временная, здесь не появлялась-никакая уважающая себя женщина: терпеть этот "половичок" не стала бы.
     - Куртку на вешалку, а сам сюда, - послышалось из-за двери.
     - Холмс, а как вы догадались, что на мне куртка? - поинтересовался Саша, раздеваясь.
     - Элементарно, Ватсон. Входя, вы слегка зацепили локтем дверной косяк, а характерный звук трущейся о дерево кожи трудно с чем-то спутать.
     - Серьезно, что ли? - несколько озадаченно спросил Александр, протискиваясь в единственную комнату Мишкиной холостяцкой квартиры. Старый приятель, тщательно упакованный в вылинявший, вытянувшийся на коленках спортивный костюм, сидел у окна, улыбаясь до ушей.
     - А если серьезно, я тебя в окно видел.
     - Чем болеешь? - Саша принялся разгружать принесенные деликатесы. Кофе и печенье Мишка воспринял нормально, но, когда на стол бухнулась бутылка коньяка, фыркнул:
     - Пить в такую рань такую...
     - По крайней мере, это не дрянь, - в тон ему ответил Трошин. - И потом, не пить, а спрыснуть встречу. Так что с тобой стряслось?
     - Ерунда, ногу растянул. - Мишка кивнул на вздувшееся левое колено - видать, его перемотали эластичным бинтом. - С работы шел, темно, вот и... Ладно, фигня - заживет. Слушай, у меня к тебе серьезный разговор, так что давай коньяк пока отложим, лады? Там, на кухне, чайник только что закипел, волоки его сюда.
     Мишка, во всяком случае тогда, когда они еще активно общались, болел крайне редко, умудряясь даже сезонный грипп не цеплять. Может, именно поэтому каждую из редких своих болячек он воспринимал как нечто почти наверняка ведущее к летальному исходу, отдаваясь процессу болезни целиком и полностью. Ощутив какое-нибудь недомогание - как максимум раз в год, - он сразу же обкладывался таблетками, микстурами... И даже умудрялся сам себе ставить горчичники. Вот и сейчас, несмотря на легкое растяжение, он явно не собирался передвигаться без острой необходимости, тем более что сейчас было кому за ним поухаживать. Александр лишь улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям - да уж, хорошо, черт подери, что есть в этой жизни нечто со временем почти не меняющееся.
     Переместив из кухни в комнату чашки, щербатую сахарницу и на удивление приличный чайник, Саша разлил кофе и опустился на жалобно скрипнувший, но все же выдержавший его вес стул.
     - Ну так что, может, все-таки по пять капель? Михаил задумчиво посмотрел на бутылку, затем вздохнул:
     - Ладно, давай. В конце концов, на работу мне сегодня не идти.
     Ароматная жидкость потекла в крошечные хрустальные стопки - помнится, эти емкости были подарены Михаилу давным-давно. Теперь от первоначально шестиперсонного набора осталась лишь половина, зато уцелевшие стакашки сияли чистотой и были в любой момент готовы к работе. Столкнувшись, стаканчики приятно дзинькнули.
     - Ну, за встречу.
     - За нее.
     Выпили, несколько мгновений помолчали.
     - Еще?
     - Позже. Как у тебя дела, Санек? Чем занимаешься?
     По интонации, с которой был произнесен вопрос, Саша понял, что ответ Михаилу в определенной мере известен и ему хочется послушать Сашину версию. Что интересовало друга, Трошин пока не знал и раздумывать над этим не собирался. Раз уж он согласился на встречу, то будет справедливо, если право устанавливать правила он уступит приятелю.
     - Да так, от охранников я ушел, сейчас в фирме одной тружусь, по компьютерам.
     - Платят хорошо?
     - Терпимо, - пожал плечами Саша. - Нам с Ленкой хватает.
     - Ага...
     Мишка замолчал, прихлебывая кофе. Александр его не торопил, понимая, что если приятель темнит, следовательно, к тому есть причины. Раз уж позвал, значит, сам все и скажет, когда созреет.
     - Ладно, - наконец собрался с силами Михаил. - Есть у меня к тебе пара вопросов, Сашка. Только ты не обижайся, ладно?
     - На что?
     - Ну... вопросы такие. Ментовская моя сущность прет наружу, и ничего с этим не сделаешь. Фирма эта твоя - "Арена"?
     - Раз знаешь, чего спрашиваешь?
     - И директором у вас...?
     - Мишка, перестань ходить вокруг да около. Что я, тебя не знаю? Или ты к разговору подготовился, или какой ты на хрен опер?
     - Сашка, ты мне можешь сказать по-честному, без протокола, чем ваша "Арена" на самом деле занимается? Только не надо лепить горбатого про торговлю компьютерами. Я проверил: поставки более или менее крупные в ваш адрес не поступали, причем не только из Германии... Вообще ниоткуда.
     - Откуда такие сведения?
     - Из компетентных источников. Саш, я не буду врать - за вами ничего нет, это факт. И все же есть пара моментов... Намедни к вам приходили два гражданина - Геннадий Зайкин и Сергей Носов. Личности, в определенных кругах достаточно известные. Ты об этом визите знаешь?
     - У нас бывает много клиентов...
     - Саша, у вас не бывает клиентов. По крайней мере, в последние дни.
     - Ты что, Мишка, слежку за мой пустил? - В голосе Александра послышались недобрые нотки.
     Наверное, проходи эта беседа не на квартире Угрюмова, а в кабинете райотдела, да еще окажись на месте следователя кто-нибудь другой, незнакомый, - Саша уже взорвался бы. И наговорил бы следователю много такого, о чем впоследствии, возможно, сожалел бы. Но злиться на Мишку как-то не получалось. Поэтому Трошин быстро взял себя в руки и постарался успокоиться.
     - Во-первых, не слежку, а наружное наблюдение, - мрачно поправил Михаил. - А во-вторых, никто вас не пасет. Сейчас, по крайней мере. По моей просьбе одно наше частное детективное агентство пару дней посмотрело за этой вашей "Ареной". Без санкции и без документов. Просто так, на личных контактах.
     - Ну ладно, - поморщился Трошин. - Приходили двое каких-то хмырей явно криминальной наружности. Фамилий не называли. Один Сергей Петрович, второй вообще не представился.
     - О чем шла речь?
     - Миша, имей совесть. Это коммерческая тайна.
     - Тогда я тебе скажу о чем. Эта парочка к вам обратилась не за компьютером. Они пришли стричь бабки, типа - за "крышу". Оба - люди Генки Чурикова, в народе более известного как "Кривой-". Ваш район он держит, может, и не плотно - на это ему силенок не хватает, - но часть территории, безусловно, контролирует. Основное направление деятельности - рэкет. С несговорчивыми его бойцы разбираются разнообразно. Это раз. Второе. Недавно четверо чуриковских бойцов ехали на стрелку. Базар предстоял серьезный, их там ждали собровцы из РУБОПа. Но на стрелку бойцы не прибыли, а вернулись к своему пахану и заявили, что им-де набили морды. Ты об этом... инциденте не слышал?
     - Помилуй, откуда? Я вообще понятия не имел, что эти двое...
     - Саша, не валяй дурака.
     - Ну хорошо, они действительно пришли к нам стричь бабки. И Штерн заплатил. Ты пойми правильно: я в нашей фирме погоды не делаю. Всем заправляет шеф, а у него свои взгляды на бизнес. Он счел нужным платить - в конце концов, его дело.
     - А по второму факту?
     - А что я могу сказать?
     Михаил отвернулся и посмотрел в окно:
     - Интересное описание дали эти битые козлы. Мордовал их какой-то мужик метра под два ростом, в короткой черной кожаной кутке. Мордовал в одиночку и с удовольствием. Тебе это описание никого не напоминает?
     - Мишка, в Москве тысячи высоких мужиков, из них четверть в черных кожаных куртках.
     Михаил снова перенес взгляд на Александра, и от этого пристального рассматривания по спине Трошина почему-то поползли мурашки.
     - Ты детективы по телику часто смотришь?
     - Вообще не смотрю, а что?
     - Зря. Если бы смотрел, знал бы, что твоя последняя фраза - типичный ответ главного преступника на вопрос следователя. Обычно после такого ответа на стол выкладываются веские доказательства, но их всегда почему-то не хватает. Потом преступника отпускают под подписку о невыезде, он совершает еще одно преступление, где его и берут с поличным. Что поделаешь - закон жанра. Если бы бандит кололся на первом же допросе, все детективы получались бы короткометражными.
     - Ты мне дело шьешь, начальник? - улыбнулся Александр, однако улыбка вышла натянутой, и Угрюмов это, безусловно, заметил.
     - Давай еще вмажем, - вместо ответа предложил Михаил, разливая коньяк по стопарям. - Ну, будь.
     - Будь.
     Михаил опрокинул стопку, кинул в рот дольку лимона и благодушно улыбнулся:
     - Я тебя ни в чем не подозреваю, Сашка. Давай я просто порассуждаю вслух, а выводы ты будешь делать сам. Итак, имеется фирма. Маленькая такая фирмочка в непрестижном районе Москвы, в непрестижном здании. Хозяин же у фирмы самый что ни на есть престижный - гражданин Германии, что у нас, в России, всегда имело вес. Однако этот гражданин Германии поразительно халатно относится к бизнесу. Фирма не проводит презентаций, не размещает рекламу в газетах и журналах, не обклеивает ею вагоны метро и даже не марает заборы и столбы. Далее... Фирма действительно имеет ряд товаров, предлагаемых покупателям, однако ценовая политика...
     - Ну, ты умных слов набрался.
     - А то - двадцать первый век на дворе! Значит так, ценовая политика фирмы такова, что ни один здравомыслящий человек, да, впрочем, и ни один хоть сколько-нибудь соображающий лох, на такие цены не клюнет. Высокие, прямо скажем, цены и за дерьмовое, признаться, железо. Более того, материалы, как я уже говорил, вполне компетентных органов свидетельствуют, что крупных партий товара в указанную фирму через границу не поступало. Под крупными понимаются партии размером более пары чемоданов. Отсюда можно сделать вывод очевидный и однозначный - доходов у фирмы нет. По крайней мере, от компьютерного барахла. Идем дальше. Фирма позволяет себе содержать штат из одиннадцати сотрудников, окромя, собственно, шефа. Причем большая часть из этих одиннадцати - люди весьма и весьма примечательные и, что характерно, все "бывшие". Бывший физик-ядерщик. Бывший инструктор по рукопашному бою. Бывший мастер спорта международного класса по дзюдо. Бывшая профессиональная переводчица, семь языков. Бывший мастер спорта по биатлону. Ладно, продолжать не стану. Из всей этой когорты явно выделяется лишь одна девушка, у которой нет ничего в прошлом... А в настоящем - лишь отменная длина ног, что сейчас весьма популярно. В общем, коллектив подобрался сильный, ничего не скажешь. На людей такого уровня в Москве всегда есть спрос, и платят им немало - следовательно, возможны два варианта. Либо им и в рассматриваемой нами фирме платят немало, либо платят мало, но работают они, так сказать, "за идею".
     - За идею сейчас только такие, как ты, работают, - несколько грубовато буркнул Александр, с опозданием понимая, что эта фраза и его самого характеризует не лучшим образом, и Михаила может обидеть. Тот, впрочем, лишь согласно кивнул.
     - Именно. Поэтому второй вариант мы отметаем как не правдоподобный. Что у нас остается? Остается фирма, которая, не имея доходов, а то и неся убытки по основной деятельности, весьма хорошо платит своим сотрудникам - очень длинноногим, очень умным и очень мускулистым. При этом также платит за "крышу" местному авторитету. Возникает вопрос - откуда бабки?
     Вопрос повис в воздухе. Александр пожал плечами, не зная, что ответить. Вообще, этот разговор все же следует передать Штерну. Мишка, безусловно, прав. Если рассматривать деятельность "Арены" именно под таким углом, то подозрения она вызывает немалые. Следует принять какие-то меры, может быть, действительно набрать еще пяток людей и изобразить кипучую деятельность на ниве компьютеризации страны. Пусть эти мальчики-девочки пошумят - пара рекламных кампаний, десяток-другой компьютеров, проданных по бросовым ценам школам, в общем, пусть лучше об "Арене" думают, что там утаивается часть доходов - а где они не утаиваются? - но это, по крайней мере, будет всем понятно и не вызовет особых подозрений.
     - Михаил, ты же меня знаешь. Я против закона не ездун.
     - Саня, я тебя хорошо знал. - Мишка сделал ударение на последнем слове, и в его голосе Александр все же уловил обиду за разрыв их приятельских отношений. - Знал таким, каким ты был шесть лет назад. Тот Трошин действительно не пошел бы ни на какое темное дело. Но время прошло. Сейчас уже другой век, другая страна, другие ценности. Все изменилось. Хочешь сказать, что ты остался прежним?
     - Не знаю, - серьезно ответил Саша. - Не знаю. Наверное, все же изменился, только не в том, о чем ты говоришь.
     Он сделал паузу, понимая, что сказать другу правду все равно не может. Конечно, было бы здорово пригласить Михаила к ним в "Арену", сделать его постоянным сотрудником... Но такие вещи, во-первых, решает все-таки Штерн, и, во-вторых, сейчас штат полностью укомплектован. Если, конечно, шеф не примет его точку зрения и не согласится на некоторую легализацию положения фирмы в обществе ей подобных.
     - Я еще не знаю, чем на самом деле занимается ваша фирма, - продолжал тем временем Михаил, стараясь смотреть прямо в глаза Трошину и пытаясь, видимо, углядеть в выражении его лица ответы на свои вопросы. - Но я выясню, рано или поздно. Поверь, Сашка, я очень не хотел бы узнать, что ты влез в какое-то дерьмо. А пока все говорит именно об этом.
     - Мишка, я... Я не могу сказать тебе, чем занимается фирма помимо компьютеров. - Саша говорил осторожно, понимая, что эта осторожность и аккуратность не укроются от внимания опера, однако другого выхода не было. - Не имею права. Ты можешь думать, что хочешь, но... Лучше просто прими на веру - в нашей работе нет ничего, подчеркиваю, ничего незаконного. Знаешь поговорку - трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет. Мишка, в этой комнате нет кошки. Никогда не было и не будет.
     - Ну и славно, - внезапно осклабился Мишка и потянулся к бутылке. - Классный у тебя коньячок, Санька, давай еще по маленькой. И прости, что я тебя с утра нагружаю-служба... А, плевать на нее. В конце концов, могу я поболеть? Твое здоровье.
     - Аналогично...
     Они сидели еще часа два. Александр так и не смог понять, оказала ли на приятеля его тирада хоть какое-нибудь воздействие или Мишка все же решил прекратить допрос, уразумев, что толком ничего не добьется, и теперь будет принимать иные меры - как это у них называется? - оперативного характера. Помешать ему Александр не мог - разве что переговорить со Штерном и переманить Михаила в "Арену". С другой стороны, если не уделять больше внимания внешней стороне деятельности фирмы, то скоро в ее штат надо будет таким же образом переманивать следующего мента, а за ним третьего, четвертого и т.п. Это тоже никуда не годилось.
     Бутылку коньяка они незаметно прикончили - под воспоминания о давно ушедших днях янтарная жидкость шла очень хорошо. И расстались вновь друзьями, с крепкими - не как дань обычаю, а по-настоящему крепкими - рукопожатиями, просьбами забегать и планами летом махнуть куда-нибудь на рыбалку деньков на пять, если, конечно, Мишке дадут отпуск, о чем тот втайне мечтал.
     И уже спускаясь по лестнице, Александр вдруг понял, что спокойной жизни пришел конец. Вряд ли Мишка оставит это дело, но, даже если и забудет разговор, все равно наступил какой-то переломный момент, пройден какой-то очень важный этап, горка, и теперь все покатится вниз, под откос. Сначала медленно, почти незаметно, а потом все больше и больше набирая скорость, пока спуск не сделается опасным, пока каждое неверное действие не станет грозить серьезными последствиями. И он был почему-то совершенно уверен, что спуск этот начался именно сегодня, именно сейчас.
     А Михаил все так же сидел на шатком стуле у окна, перед ним лежала свежая газета, так и оставшаяся нераскрытой.
     - Черная кошка в темной комнате... особенно когда ее там нет, - тихо сказал он вслух, обращаясь к крошечной фигурке, что внизу садилась в машину. - Проблема в том, друг мой Санька, что ты и сам не знаешь, есть ли в вашей темной комнате эта кошка. А она вполне может там быть... Тебе просто очень трудно ее найти.

***

     Уже в который раз Александра посетила мысль, что Штерн говорит ему далеко не все. Он копался в компьютере, пытаясь разыскать среди файлов пресловутый Кодекс Арены, цитатами из которого его время от времени потчевал начальник, Но полного текста в руки никогда не давал. Если, конечно, этот текст существовал - на русском, понятно, языке. Основные положения Кодекса - те, что имеют непосредственное отношение к проведению Споров, - Саша знал. Но он подозревал, что его знание - лишь верхушка айсберга. Кто его знает, что скрывается в недрах документа, о котором Штерн всегда говорил с таким уважением?
     Наконец, утратив последние надежды, он оттолкнул клавиатуру. Безнадежно. Нужной информации не было - довольно странное обстоятельство, компьютеры "Арены" содержали огромное количество файлов, за которые примерно половина ученых Земли продали бы душу дьяволу. А Кодекса не было... Или его никто не счел нужным перевести, или Штерн считает, что его Команде знать документ не следует.
     Отпуск, который капитан планировал, пришлось отодвинуть. Леночка будет недовольна, хотя Саша ей ничего конкретного и не обещал. Просто это воздушное создание, несмотря на вполне зрелые годы, понятие "скоро" обычно понимала как "завтра". И уже вовсю приступила к комплектованию чемодана - по крайней мере, вернувшись со встречи с Михаилом, дома он ее не застал. Ленка умчалась в поход по магазинам в поисках какого-то совершенно уникального купальника, который должен был в перспективе свести с ума всех немцев, шведов, итальянцев и прочих лиц мужского пола, коих предполагалось встретить на заграничном пляже. Собственно, можно в качестве средства успокоения сказать Ленке, что она имеет лишнюю неделю-другую на подготовку.
     Вопреки обыкновению, в ближайшее время ожидалась еще одна Арена - куда более серьезная, многоэтапная. В этот раз предметом Спора стал пояс астероидов одной из малоизученных систем - точнее, эксклюзивные права на его разработку. Неожиданно оказалось много претендентов - причину Штерн объяснил достаточно невнятно, явно не желая вдаваться в подробности. Александр только понял, что дело тут отнюдь не в добыче ресурсов: пояс содержал - или мог содержать - что-то очень ценное для многих рас. Хотя, в общем-то, Саше это было интересно не более чем в познавательном плане.
     В данный момент его более волновало другое. Мишка ведь не успокоится - если уж железный опер во что-то вгрызся, то, как бульдог, не отпустит. В то же время Штерн в последнее время вел себя как-то странно. Был рассеян, говорил иногда невпопад, да и вообще, казалось, избегал контактов с подчиненными и предпочитал уединяться у себя в кабинете с очередной кружкой коньяка. Если бы речь шла о нормальном человеке, Саша решил бы, что шеф ушел в запой. Когда он попытался обрисовать Штерну проблему с конспирацией, тот лишь махнул рукой, сохраняя на лице выражение полного безразличия.