онимаю, известно, где сейчас Нина?
     - Известно, - кивнул тот. - Вернее, было известно пару-тройку дней назад. Думаю, она в безопасности, хотя утверждать наверняка не могу. Мой парень прикрывает ее, насколько это возможно, но он... простите, до вашего уровня недотягивает. Не расцените как комплимент.
     - Почему же? Именно так и расценим, - усмехнулся Женька. - Спасибо, дядя.
     - Я к тому, что отстреливаться в случае чего парень не будет. Во-первых, не из чего - у него только шокер и газовик, во-вторых... Он по натуре топтун, а не боец. Хотя... Втрескался в вашу длинноногую секретаршу он по самую маковку, - тут Петр бросил взгляд в сторону Михаила и многозначительно хмыкнул, - так что теперь я даже и не знаю, на что он способен пойти.
     - У них надежная крыша? - поинтересовался Саша.
     - Что сейчас можно считать надежным? - вопросом на вопрос ответил Петр. - Эти вот наши хоромы вычислят не позднее чем к завтрашнему вечеру. Я к тому, что отсюда надо линять, и побыстрее. А они... Ну, хату вряд ли легко проследить, но есть же еще и добрые люди.
     Последние слова он произнес с плохо скрытой издевкой. О да, по закону подлости всегда получается так, что именно тогда, когда жизненно необходима массовая глухота и слепота, обязательно найдется какая-нибудь зараза, желающая исполнить свой гражданский долг. Да и, по большому счету, сейчас каждый обыватель рад помочь милиции - после всего услышанного с голубого экрана.
     - Хорошо. - Трошин был и оставался капитаном Команды, хотя теперь и довольно разношерстной. Решения принимать ему - с этим никто не спорил. - Тогда делаем так. Петро, ты занимаешься Ниночкой и этим твоим парнем. Парень не в розыске, поэтому неплохо, если он окажется среди нас: человек, способный к свободному перемещению по городу, нам будет очень полезен. Но выбор за ним. Объясни ему все детально - пусть сам решит, стоит ли ему лезть в это дерьмо. И я тебя умоляю - не старайся представить все это как приключение. Михаил, Гена и Лика, ваша задача - найти Игоря Вечанова. Время - до завтрашнего вечера. Если не найдете - придется уходить без него. Долго мы уворачиваться от преследователей не сможем. Есть пяток адресов, где он может быть, еще доберитесь до Интернета - может быть, он вышел на связь. Если хоть раз включал телевизор - все поймет и затаится, но наводку оставит. Мы берем на себя базу СПБ.
     - Вот новость! - возмутилась Лика. - А почему это вы? Самые крутые?
     Михаил только скривился. Вообще говоря, эту фразу собирался сказать он, девушка опередила его буквально на пару мгновений. И теперь получалось, что он, крутой опер, безропотно принял предложение остаться в арьергарде, а она - нежное создание - захотела в самое пекло.
     С тем, что на базе СПБ действительно ждет засада, Михаил был согласен. Слишком уж очевидный ход - если, конечно, метаморфам известно, что сотрудник СПБ находится в контакте с мятежниками. Скорее всего, известно - значит, надо предполагать худшее. Вообще говоря, он свои возможности оценивал трезво. Если бы речь шла об уличной шпане, он, Михаил Угрюмов, себя бы показал, но когда на сцену выходят пришельцы... Даже Женька, мелкий и на вид тощий, даст ему сто очков форы. Да что там Женька - даже Лика...
     - Во-первых, именно что крутые, - совершенно серьезно ответил Трошин. - Но не это главное. Если бы ты внимательно смотрела передачу, то увидела бы, что основной упор делался на меня, Бориса и Женьку. Портреты Михаила,. Петра, Гены и твой дали фоном - с незначительными приметами. Тебе вообще просто: смени прическу, макияж и надень очки - фиг тебя кто узнает. Парик, к примеру, нацепи... А вот нас с Женькой показали по полной программе, и люди это запомнили. Я о том, что в поисках Игоря придется довольно много передвигаться по городу, от адреса к адресу, и именно вам сделать это будет легче. И потом, должен же кто-то знать Игоря в лицо? Да и он тебя узнает, думаю, в любом прикиде.
     - Ладно, молчу... - вздохнула девушка. - Ты прав, капитан. Не спорю. А вы втроем-то справитесь?
     - Вчетвером, - жестко заявил Лигов.
     Саша почувствовал, как на душе, несмотря на сложность их положения, становится легко. Дан сделал свой выбор и теперь пойдет с ними до конца. Может быть, он не такой уж хороший боец, но без его знаний задуманный план обречен на провал.
     - Спасибо, Дан, но все-таки втроем. - Неизвестно, умел ли Лигов читать эмоции по глазам, но если умел, то понял всю степень признательности и дружеских чувств, которые оставались невысказанными. - Ты сейчас наш стратегический резерв. Ты пока не в розыске, тебя никто... ну, кроме далатиан, не ищет. Поэтому соваться под пули тебе не стоит. Нужно находиться рядом - я просто уверен, что, если мы проникнем на вашу базу, в запасе у нас будут считанные минуты.
     Лигов склонил голову в знак согласия.
     - Теперь следующее. Забудьте о машинах, в том числе и о такси. На дорогах сейчас повальные проверки, рисковать не стоит. Забудьте об автобусах: пассажирам скучно, они разглядывают соседей и могут вас узнать. Лучше пользуйтесь метро, там редко люди глядят по сторонам - в переходах бегут, а в вагонах читают или дремлют...
     - Прописные истины, - фыркнул Петр.
     - Не спорю - считай, что просто напоминаю. Старайтесь не держаться в кучке.
     Фраза получилась мрачной, но смысл все поняли правильно. Если задержат кого-то одного, это будет очень и очень плохо, но двое других смогут, возможно, помочь. А вот если возьмут всю троицу - никто не успеет прийти на помощь.
     - Хорошо, принимается, - кивнул Петр, и Саша понял, что в тройке поисковиков лидер именно детектив, который и продолжил деловито:
     - Тогда следующий вопрос. Маскировка. С Ликой все понятно - женщинам не привыкать менять внешность. Миша, тебе бы голову обрить...
     - Не надо, - сказала вдруг Анжелика.
     - Почему? - недоуменно уставился на нее Петр.
     - Жалко, - она беспомощно улыбнулась, - такие волосы... Когда еще отрастут.
     Сердце Михаила застучало вдруг с такой силой, словно решило выпрыгнуть из груди и устроить прямо на столе бешеный танец. От счастья. Лицо запылало, он чувствовал, как стремительно краснеет.
     - А я с удовольствием "облысею", - сгладил неловкость Геннадий. - Откровенно признаться, давно собирался, да все духа не хватало.
     - Дан, когда мы сюда добирались, я тут круглосуточный магазинчик видела, в нем всякую всячину продают, - затараторила Лика, стараясь не замечать красного, как после бани, лица Михаила. - Я тут тебе списочек накидаю, надо будет кое-что купить. Клянусь, никто нас не узнает.

***

     Приготовления заняли не один час, и никому нормально поспать не удалось. Может быть, перед началом активных действий это было и не слишком правильно, но выбор отсутствовал. Зато результат того стоил.
     Вполне вероятно, что Лика была отличной переводчицей. Очень может быть, что она по праву занимала место в Команде. Но после того, что она сотворила с мужчинами, все поняли - в ней умер поистине великий гример. Даже близкие родственники, наверное, не узнали бы членов собственной семьи.
     Бритый наголо Геннадий не просто не походил сам на себя, а олицетворял полную противоположность сотрудника милиции. Добавить еще цепь в палец толщиной - получится эдакий бычок, не настолько накачанный, как вошедшие в многочисленные анекдоты "шкафы", но что-то довольно близкое.
     Михаил вроде бы изменился мало, но мастерские штрихи, нанесенные рукой Лики, сделали парня почти неузнаваемым. Под глазом - небольшой синяк, вроде бы не очень свежий, на щеке - длинная царапина, неряшливо замазанная йодом. Создавалось ощущение, что царапина воспалена - блестящее применение черного и красного карандашей. Еще одна ссадина - в уголке рта. Посторонний человек запомнит чуть, скособоченный, чтобы не будоражить ранку, рот и шрам.
     Саша сменил масть - теперь он был мелированным, как зебра.
     Больше всего досталось Женьке. Малой отчаянно, до крика, возражал против предложенного Ликой варианта, но в конце концов ему пришлось скрепя сердце признать, что идея прекрасная, хотя чувствовал он себя отвратительно. Он, как и Саша, сменил окраску, только несколько в ином смысле. В смысле - поголубел. Косметика на глазах была видимой - то есть не бросалась в глаза, но любому становилось ясно, что она присутствует. Правда, над манерами ему еще предстояло поработать. Женька должен был дополнять маскировку Трошина, изображая его "пару". Сейчас, когда геев в Москве немерено, появлением на улице в таком виде сложно кого-нибудь удивить. Даже если отдельные невоспитанные граждане и пялятся на "сладкую парочку", то видят перед собой лишь объект для осуждения (восхищения, презрения - дополнить по вкусу), не замечая лиц.
     Борис стал лысым. Не бритым - а именно лысым, со здоровенной плешью, явно чем-то смазанной для получения характерного блеска, с остатками волос, неожиданно поседевших. Несколько волосинок старательно укрыли лысину, как будто стыдливо ее маскируя. Пара чуть заметных штрихов карандаша вкупе с сединой прибавили ему чуть ли не двадцать лет сразу, а найденная в прихожей палочка с резным набалдашником вполне довершила образ. Ни у кого не повернулся бы язык сказать, что этому старому, простите, пердуну всего лишь тридцать семь.
     Петр вполне смог сам справиться с изменением собственной внешности. И для этого ему не понадобились ни краска, ни косметика: чуть прищурил глаза, чуть оттопырил губу, что-то (вату, наверное) засунул за щеки, небольшой сверток на живот - и получился одутловатый, не в меру упитанный евин, изнемогающий от презрения ко всему миру.
     Когда Михаил увидел, что Лика сотворила с собой, он сначала чуть не прыснул со смеху, а потом просто расстроился. Изящная, подтянутая девушка превратилась в дешевую шлюху - вульгарно накрашенную, немолодую, с давно немытыми волосами. Цветом волос пришлось пожертвовать - отчаянно ярко-рыжая грива Анжелики могла привлечь лишнее внимание.
     - Твои волосы! Эта краска... Она смоется? - жалобно выдохнул он.
     Лика подошла к нему, привстала на цыпочки, очень нежно, самыми кончиками кричаще-ярких губ чмокнула его в кончик носа, стерла ладонью помаду и шепнула:
     - В любой момент! Не волнуйся.
     Но поволноваться Мише пришлось. Новый имидж Лики никак не предусматривал наличие обтягивающего броне-комбинезона. Если мужчинам было не слишком сложно натянуть поверх брони нормальную одежду, то девушке такой вариант не подходил. Миша утешил себя мыслью, что все время будет рядом и, если что, сможет защитить ее.
     Только Лигов остался сам собой. Его лицо не мелькало на голубом экране, он мог не опасаться случайного узнавания.
     Тьма за окнами вскоре обещала превратиться в утренний сумрак. Все было сказано, все спланировано - из того, по крайней мере, что они могли учесть и предусмотреть. Назначены время и место встречи - дом напротив "Арены". Прибывшие первыми ищут подходящую квартиру, желательно без хозяев. Если все хозяева будут в наличии... в общем, решать проблему по обстоятельствам. Оружие уложили в сумки - его оказалось маловато, да и боеприпасов тоже. Автомат и две снайперские винтовки Трошин забрал с собой; еще две, подобранные в лесу, решили оставить - толку от них немного. Если удастся получить в свое распоряжение хотя бы на десять минут закрома СПБ, там можно будет разжиться чем-нибудь помощнее. Еще удалось, взломав замок железного ящика, укрытого в подвале дачи, разжиться неплохой двустволкой и двумя дюжинами патронов с картечью - Дан уверял, что против далатиан такое оружие куда эффективней снайперской винтовки.

***

     Первым дом покинул Петр, имея задачу убедиться, что они пока не под колпаком, - в таких вопросах он был дока. Вокруг стояла тишина - не скучали у заборов люди, изображая из себя бомжей, не застыли в непосредственной близости от дачи легковушки с тонированными стеклами и фургоны с невинными (и довольно неуместными в пригороде в шесть утра) надписями - разновидности транспорта, с удовольствием используемые разного рода спецслужбами. Видимо, этот адрес оперативники еще не успели вычислить, но Петр был абсолютно уверен, что это лишь вопрос времени. В любом случае, возвращаться сюда не планировалось. Вот оставшемуся неизвестным приятелю Борьки стоило посочувствовать - когда он снова объявится в городе, его наверняка ждут долгие и вряд ли дружеские расспросы представителей компетентных органов.
     Можно было без опаски выступать. Во всех чувствовалось напряжение того уровня, когда начинаешь шарахаться от каждой тени, а протянутую для рукопожатия руку реф-лекторно пытаешься встретить блоком и ответной атакой. Такое состояние опасно само по себе, поскольку переводит тренированные тела в полуавтоматическое состояние, в котором реакция определялась не трезвым расчетом, а одними рефлексами. Еще немного - и нервы могут не выдержать. Это профессиональные разведчики годами ходят по лезвию ножа, а у простого смертного в такие моменты частота пульса подскакивает вдвое, появляется труднопреодолимое желание втянуть голову в плечи и лихорадочно оглядываться по сторонам каждые пять секунд.
     Транспорт бросили на даче - еще один "кирпич" на шею ее владельца. Но отгонять куда-то машины не было времени, да и, по большому счету, желания.
     Утренняя электричка - грязная, забитая толпой толком не проснувшихся пассажиров, в эти часы ненавидящих весь свет, и прежде всего друг друга, но слишком сонных, чтобы ненависть свою проявлять... Кто-то клевал носом, добирая минуты сна и, заодно, избавляя себя от необходимости уступать место старушкам, кто-то с отрешенным выражением лица дожевывал завтрак, а кто-то просто стоял, злясь, что ему не досталось сидячего места... За мутными, давно не мытыми окнами проносились знакомые пейзажи - какие-то недостроенные здания, увенчанные ржавеющими под снегом металлоконструкциями, сменялись довольно опрятными домиками, станциями, на которых электричка не изволила останавливаться, и станциями, где это все же происходило. И тогда в вагон, без того забитый донельзя, лезла очередная толпа хмурых людей...
     Как ни странно, эта обстановка полностью успокоила Сашу. Да, где-то по Москве носились машины с омоновцами, над компьютерами корпели аналитики, выуживая из огромных банков данных те крохи информации, которые позволили бы локализовать и задержать банду опасных преступников с ним, Александром Трошиным, во главе. Мерзли на перекрестках гаишники... Те, кто посмелее и попорядочнее, вглядывались в проезжающие мимо машины в поисках лиц из ориентировок; другие же, привыкшие к вседозволенности и регулярному необременительному получению мзды, отчаянно желали, чтобы разыскиваемые бандиты сегодня не появились на их участке, поскольку по собственной неосторожности можно нарваться и на пулю. В десятках мест, в коих могли объявиться он и его товарищи, теперь паслись неприметные люди в неприметной одежде, а усиленные патрули прочесывали город, мечтая о медали за поимку особо опасных извергов - желательно, чтобы не посмертно. Огромный, обманчиво кажущийся неповоротливым аппарат сил охраны правопорядка пришел в движение, постепенно формируя мелкоячеистую сеть, просочиться сквозь которую будет нелегко.
     Но это там... А здесь, где мерно стучали колеса, лениво переругивались толкающие друг друга пассажиры, было все по-прежнему спокойно... тихо...
     И Саша наслаждался этими минутами, зная, что они скоро закончатся. Возможно - навсегда. Возможно, он последний раз едет в заплеванном вагоне - холодном, несмотря на толпу народа, неуклонно приближающем его к раскинутым силкам охотников.
     Ему вдруг подумалось, что если им удастся осуществить задуманное и унести ноги не просто из Москвы или России - с Земли... ему будет очень всего этого не хватать.

***

     - Эй, ты... - Грубый окрик заставил Лику вздрогнуть. Она оглянулась - на нее в упор смотрело лицо, увенчанное серой фуражкой. - Сюда иди.
     Она подошла. Ментов было трое. Один - с небрежно висящим на груди автоматом - был придан явно на усиление. Ему было скучно, он что-то лениво жевал и, иногда вспоминая о бдительности, время от времени оглядывал проносящуюся мимо толпу пассажиров. Парню все было глубоко по барабану, и особой опасности он не представлял. Чего не скажешь о двоих других. Они выглядели гораздо отвратительнее. В глазах, в выражении лиц, даже в манере стоять и говорить отчетливо проскальзывало презрение к окружающим и... какая-то подлость. "Сыгранная парочка", - подумала Лика.
     - Чего надо, командир? - Она смачно втянула в рот чупа-чупс, покрутила его там некоторое время, вынула и сладко лизнула. Потом провела языком по верхней губе... Менты задышали чаще.
     - Старший лейтенант Чугин. Документы. Разумеется, он не счел нужным сказать "пожалуйста". Да и то, что было произнесено, говорилось сквозь зубы, нехотя, с явной демонстрацией собственного превосходства и ее, женщины, ничтожества.
     - Слышь, начальник, я что, обязана паспорт с собой таскать?
     Паспорт у нее, конечно, был, но предъявить его было бы верхом глупости. Имена, фамилии - все это сейчас на слуху не только у милиции, но и, пожалуй, у всего города. А заодно и у половины страны. Она вдруг пожалела, что не оставила паспорт на даче или не отдала его Михаилу - сейчас эта книжечка была единственной уликой против нее. Оружия в сумочке нет, только Мишкин шокер - их, слава богу, еще не запретили.
     - Может, пройдем в отделение? До выяснения, - лениво процедил старший лейтенант. - Посидишь в обезьяннике часок-другой, в следующий раз будешь паспорт с собой таскать, шалава.
     - Слышь, начальник... я..... этта... спешу, типа. Может, уладим вопрос?
     Денег в сумочке было достаточно, она с радостью сунула бы этому уроду все, но мент, видимо, рассчитывал совсем на другое решение проблемы.
     - Ну... - протянул он, плотоядно ощупывая ее взглядом. - Может, и решим. Пойдем в комнату, там и поговорим.
     Судя по тому, как вдруг встопорщились давно не стиранные серые брюки, содержание предстоящего разговора не вызывало сомнения. Лика мгновенно оценила обстановку: кондейка, куда ее вел этот похотливый козел, находилась недалеко и была на виду. Если она вырубит его сейчас или даже там, внутри - двое остальных слишком близко. Ей не улыбалось поднимать шум, но, похоже, избежать этого не удастся. Вдруг Лике очень захотелось не просто вырубить эту свинью в мышиной форме, а... сделать из его яиц омлет, к примеру. Чтобы до гробовой доски его интересовали только нарисованные женщины. Это крамольное желание она в себе подавила, хотя и с явным трудом - очень уж напрашивался, гад.
     - Слышь, ка-амандир... чо на девку наезжаешь?
     Хриплый, пропитой голос заставил старлея обернуться. Прямо перед ним, чуть пошатываясь, стоял, засунув руки в карманы, мрачного вида парень, явно долго и тщательно битый.
     - Че думаешь, в мышку покрасился, так все бабы твои?
     - Слышь, парень, тебя кто трогает? - огрызнулась Лика. - Шел бы ты... лесом.
     Но было поздно. Сказанное в его адрес старлей счел оскорблением, мгновенно окрысился, перехватил поудобнее демократизатор и требовательно протянул руку:
     - А ну - документы!
     Что произошло дальше, он толком объяснить не мог. Вроде бы подпитой мужик что-то сделал, но в следующее мгновение Чугин уже летел, кувыркаясь по полированному мрамору, сбивая на своем пути зазевавшихся пассажиров. Чувствуя, как острая боль пронзает руку, он заверещал неожиданно тонким голосом еще на лету, а потом впечатался в стенку, и этот удар вышиб из его легких остатки воздуха - вместе со способностью издавать какие-либо звуки.
     Михаил тем временем уже бежал вперед - туда, где грохотал прибывающий на станцию поезд. Мало кто из пассажиров остановился, чтобы посмотреть на потасовку, - все куда-то торопились, втискиваясь в переполненные вагоны и стараясь не остаться, случаем, на платформе. Впрочем, поезд подошел забитый под завязку, и было совершенно очевидно, что всем желающим в него не влезть.
     Двое напарников вырубленного старлея пришли в движение. Михаил на бегу погрузил кулак в солнечное сплетение одного мили