рывала  на стол. Она улыбнулась мне. Я, сонный еще,
встал с дивана, подошел к ней и как-то неуклюже коснулся ладонью ее щеки. Мы
скромно пообедали, оказалось, что Оли  приготовила относительно большой обед
в расчете на  Ир-фа, Орика  и Пилли, но,  когда  они  явились снова вместе с
а,Тулом, а,Шартом,  Фи-лолом,  Рольтом,  Ки-олом  и еще  каким-то  огромным,
крупнее Рольта, очень загорелым политором, Оли растерялась.
 -- И я так и  не понимаю,  уль Ир-фа, как это могло произойти?!  Это же
глупость, близкая  к  самоубийству. --  Он  заговорил почти грубо. Ну,  этот
огромный незнакомый политор.
 Совершенно спокойно, даже несколько тихо Ир-фа сказал:
 --  Я бы посоветовал вам,  уль  Сатиф, познакомиться  сначала  с нашими
гостями с Земли.
 Наверное, потому,  что  этот  уль  Сатиф  ощущался мною важной персоной
среди повстанцев  и при этом был огромен и грубоват, я увидел  вдруг на  его
лице  такое смущение, какого, пожалуй, и в жизни-то не видел. Его загорелое,
с краснотой лицо, казалось, стало еще более красным, и тут Оли поддала жару:
 --  Такой огромный  и такой  грубый! -- сказала она. --  И  со мной  ни
слова, будто мы и не знакомы.
 Он,  этот  уль  Сатиф,  умоляюще  сложил ладони,  прижал их к  груди  и
смотрел,  даже  как-то  съежившись,  на нее  так, будто  еще  секунда, и  он
уменьшится в размерах вдвое.
 Мы с папой встали, и уль Сатиф почти нежным голосом сказал:
 -- Я очень-очень-очень  прошу  меня  извинить... уль Владимир  и... уль
Митя. Меня зовут Сатиф, я, я... видел вас по стереовидению,  много  слышал о
вас, но... когда вы прибыли на нашу несчастную Политорию, я уже был в лесах,
готовился к боям.
 Он положил нам с  папой поочередно  на плечи свою огромную лапищу, и мы
сделали то же самое, мне, правда, больше, чем папе, пришлось при этом встать
на цыпочки.
 -- Уль Сатиф, -- сказал Орик, как бы представляя нам  нового  политора,
-- как и я  -- член оппозиции, то  есть -- член правительства, но куда более
энергичный, чем я. Это,  так сказать, наш огонь,  --  добавил он  с оттенком
иронии.
 Знакомство  состоялось,   и   с  той   же  невероятной  скоростью  этот
застенчивый гигант превратился в прежнего резкого политора.
 -- Так в чем же дело,  уль  Ир-фа?! -- вновь сказал он. -- Мы стараемся
изо всех  сил, проливаем кровь, вы  сами, думая о будущем  Политории и боясь
бегства этой  дряни  -- квистора  в  космос, разработали сложнейшую  систему
консервации  "гнезда",  и вы не смогли  уследить за идиотской телепередачей,
телесообщением,  которое, конечно же,  слышал и  квистор, способный  тут  же
удрать  от  нас,  потому  что  телесообщение  -- это  крик радости от  почти
завоеванной победы. А вашей операции еще не было.
 Казалось  уль Сатиф,  хоть  на секунду, но  выдохся, и тогда  я услышал
вновь спокойный и тихий голос Ир-фа:
 -- Уль Сатиф. Я понимаю ваше негодование,  более того, я  разделяю его,
но  я вынужден  напомнить  вам два  обстоятельства.  Первое: в повстанческом
движении  никто  не  делил  посты,   они  возникли  стихийно  и,   вероятно,
справедливо. Не знаю,  верно ли я определяю свое место в общем деле, но ваше
значительней. Однако это не дает вам права говорить со мной в таком тоне.
 -- Но...
 -- Второе. Я  буду крайне удивлен, если узнаю от вас, что вы не в курсе
дела, кто именно отвечает  за телепередачи  с того  момента,  как телестудия
удерживается  нашими войсками. По крайней мере, вы  знаете,  что  это не я и
никто из присутствующих.
 -- Но, уль Ир-фа.
 -- Прошу не перебивать меня. Два уточнения. Сразу же после передачи уль
Орик побывал  на студии,  навел  там порядок, и уже было передано сообщение,
что информация была не очень точной, и в некоторых районах -- они названы --
бои идут с прежним напряжением.
 -- Хвала небу! -- сказал уль Сатиф.
 -- Во-вторых, -- продолжал Ир-фа, -- по моему распоряжению уже не менее
недели десять суперзвездолетов на охраняемом космодроме  постоянно находятся
в  боевой  готовности,  чтобы  в  любую  секунду  взлететь  и  навязать  бой
Горгонерру, если он вдруг опередит нас. Это все.
 Уль  Сатиф был  явно смущен. Скорее  всего это  был политор  не столько
грубый, сколько "взрывной", впечатлительный и переменчивый.
 --  Я прошу извинить меня, уль  Ир-фа,  -- сказал  он  тихо. --  Я  был
неправ. Вероятно, в лесах я несколько поодичал. Простите. Как я  понимаю, --
добавил  он  уже  другим,  деловым  и твердым  голосом,  -- вот-вот появится
капитан Карпий? Может быть, если с ним беседовали уль Ки-ол,  вы, уль Ир-фа,
и уль Орик, передать сейчас эту функцию улю Рольту?
 --  Не имею  ничего против, -- сказал  Ир-фа. Ки-ол и  Орик кивнули,  и
почти сразу  же Ир-фа открыл дверь четырем  повстанцам,  приведшим Карпия. В
квартире  стало  тесно,  пришлось  распахнуть  дверь  в  смежную  комнату  и
некоторым перебраться туда.
 -- Готовы ли вы, уль Карпий, продолжить беседу? -- спросил Рольт.
 -- Да, готов, -- сказал Карпий глухо.
 --  Вопрос первый:  ваша цель -- убедить  нас, что  вы  не шпион. Каким
образом получилось так, что вы появились столь  поздно, столь близко к концу
войны?
 --  Уля Горгонерра, --  сказал  Карпий, --  чрезвычайно удивило  бы мое
рвение.  Я  готовил его  согласие  на  мой  выход  к  вам  осторожно,  и  он
согласился, когда посчитал это нужным.
 -- Вас  не  смущает, что вы сказали, что а,Урк у квистора в "гнезде", а
он был в Тарнфиле?
 -- Нет. Он вполне мог добраться  сюда, уйдя оттуда позже меня. Об  этом
уже говорилось.
 -- И так точно "попасть" на мальчика?
 --  Все  вы разумны.  Я  не  могу  доказать, что их встреча  --  чистое
совпадение, как  и  вы, что встреча была подготовлена и  высчитана  а,Урком.
Мальчик  мог  уйти от Ки-лана любым  другим путем, не говорить с  отцом и не
обозначать  свой маршрут.  Это к  вопросу  о  том, что  а,Урк  подслушал  их
разговор.
 -- Это верно. Но вид а,Урка -- женское платье, шляпка -- говорит скорее
всего  о том, что, обладая такими атрибутами, он  готовился и, скорее всего,
был в Тарнфиле.
 --  Разумно. Но трудно доказать, что его  не было  в "гнезде" и  что он
готовился не там, а здесь.
 --  Скажите, уль Карпий, а почему, собственно, вы, желая убедить нас  в
том,  что вы  больше  на  нашей  стороне,  чем  на  стороне  Горгонерра,  не
подготовили для нас какой-либо сюрприз некое сообщение,  которое помогло бы
нам в нашей войне: например, выиграть ее быстрее?
 -- Не знаю, как быть, -- вяло пожевав губами,  сказал Карпий. -- Это не
было моим расчетом,  я  просто хотел покинуть Горгонерра и сделал это, -- но
моя неподготовленность к тому, чтобы вы мне доверяли, даже, пожалуй, говорит
в мою пользу.
 -- Поясните.
 -- Приди я к вам  с достойным материалом,  я бы не  только вызвал  ваше
расположение,  но  кое-что  узнал бы и о ваших планах, а потом... сбежал  бы
обратно к квистору. Стань я источником ценной информации для вас, вряд ли бы
вы меня держали взаперти.
 -- Можете быть уверены, что держали бы.
 -- То есть?
 -- Мы не имеем права на такую роскошь: полностью доверять кому бы то ни
было стой стороны. И вам -- тоже.
 --  Как ни погляди -- много я вам сказал, мало --  все едино, меня ждет
заключение, пусть и роскошное. -- Он усмехнулся.
 -- Вы правы, -- сказал Рольт.
 -- Но вроде бы и уничтожать меня не за что. Или я ошибаюсь?
 --   Не  ошибаетесь.   Не  за  что.   До   войны   вы  были   капитаном
суперзвеэдолета. Во время войны -- не воевали против нас.
 Не скажу, что Рольт (или Ир-фа и Орик)  хитрил с Карпием,  но  в логике
рассуждений он все время оказывался на высоте.
 -- Видите ли, уль  Карпий,  --  сказал  Рольт, --  не забывайте,  какое
сомнение вызывает в нас ваша информация об а,Урке...
 -- Ну, уж с этим ни вы, ни я ничего поделать не сможем.
 -- А  главное -- и это  действительно важно, -- продолжал Рольт, -- то,
что когда земляне были в космосе, а вы рядом, и на вашем корабле, -- как  вы
сказали, -- был большой экипаж, и кто-нибудь мог доложить Горгонерру о вашем
выборе  -- не захватывать землян в плен, и вы бы лишились места...  Нет, для
нас  такое  объяснение  не  является  оправдывающим. Если  бы  Горгонерр  не
позволил  вам  впредь  водить  звездолеты за то,  что вы  не  взяли  в  плен
космоплан "Птиль",  то  мы  -- за то,  что  вы  взяли их в плен,  то есть за
обратное ваше  действие, -- лишим вас звания капитана после окончания войны.
Летать в космосе вы не будете.
 Все увидели, как низко, на грудь, опустилась голова Карпия.
 -- А если бы я раскрыл вам важную тайну Горгонерра, вы бы оставили меня
капитаном? -- почти прошептал Карпий.
 -- Допустимо.
 -- Увы, я не  знаю никаких тайн, -- сказал Карпий. -- Но  если бы вдруг
выложил  ее сейчас, это было  бы доказательством того, что ранее  я хотел ее
скрыть.
 -- Вы логичны, уль Карпий, -- сухо сказал Рольт.
 А  дальше  произошло  нечто  такое,  что, конечно  же,  имело  какую-то
последовательность, длимость,  секунды, может быть даже -- десять секунд, но
мне  показалось, что  все это заняло лишь  мгновение, короткий  миг: цельное
одно-стекольное   окно  Ир-фа  разлетелось  на   куски,   что-то  маленькое,
шарообразное, разрушив  стекло  и задев  плечо а,Тула, упало на  пол, слегка
дымя,  и  каким-то непостижимым  образом  Рольт,  сумев  крикнуть:  "Держите
Карпия!" и  "Охранники, вниз!", успел, схватив эту штуку, рвануться с  ней к
окну,  каким-то  чудом  мигом  оглядеть  улицу,  выкрикнуть: "Ложись!" --  и
метнуть ее из окна. Раздался взрыв, задребезжали стекла, и казалось, что уже
в  момент  взрыва  Рольт  сиганул  из  окна  вниз.  Все  это он  проделал  с
невероятной быстротой.
 А, Тул и  а,Шарт  крепко держали Карпия, ничего не  понимая, да и никто
ничего не понимал, все молчали, и только уль Сатиф через полминуты, я думаю,
громко расхохотался и сказал:
 -- А весело у вас тут, ничего не скажешь!
 Не успело  наше потрясение пройти, как Рольт уже появился,  а с ним еще
пятеро:  четверо  охранников  Карпия  и  пятый  -- незнакомый  окровавленный
политор. Его крепко держали Карпиевы  охранники, он вырывался, орал, и его с
трудом  удалось утихомирить. Рольт сказал, что  этот бешеный  тип настолько,
видно, обалдел, что  граната  в комнате  не взорвалась, что бросился  бежать
так, будто она взорвалась, чем себя и выдал.
 -- Нервы не выдержали, -- спокойно сказал Рольт. -- Работа нелегкая. --
Эти слова,  кажется, доконали лазутчика, он снова стал вырываться и  орать в
лицо бледного Карпия:
 -- Это он!  Все  он! Это все они! Обыщите его!  Обыщите его! Не я один!
Думаете, я один?!
 Карпий был  тщательно  обыскан, но ничего обнаружить  не  удалось, да и
этот лазутчик орал, как зарезанный:
 -- Не там ищите!
 И пришлось, сдерживая его, спросить:
 -- А где "там"?! И он провопил:
 -- Каблуки, туфли, каблуки. Все в его каблуках.
 Карпий не сопротивлялся. Разбитый  и униженный, он стоял на полу босой,
его  туфли,  изящные сандалии, были с него сняты, и  не успел уль  Сатиф как
следует разглядеть их, как лазутчик опять заорал:
 -- Отвинчивайте, отвинчивайте каблуки!
 Каблуки действительно оказались на широких полых  винтах, по виду винты
не  напоминающих. В одном была бумажка  с шифром  связи,  во втором -- нечто
вроде маленькой зажигалки, но с группой кнопок.
 -- Это! -- сказал лазутчик. -- Это и есть! Эта штучка!
 -- Что-то новенькое, -- сказал уль Сатиф, разглядывая "штучку".
 --  Передатчик,  --  сказал Орик. -- Может, вещь и не новенькая, но для
нас -- полное откровение. Это передатчик, Карпий? Карпий молчал.
 -- Передатчик абсолютно новой модели, -- сказал шпион квистора.
 -- Вопрос к вам, Карпий,  --  сказал  Рольт.  --  Задание,  которое  вы
получили от Горгонерра. Карпий молчал.
 -- Говорите,  Карпий,  -- сказал  Рольт. Карпий молчал, он был бледен и
сломлен.
 -- Говори, -- сказал Рольт шпику.
 -- А что я?! -- заверещал шпик. -- Я только исполнитель.
 -- Вот об этом и говори, -- сказал Рольт.
 -- Не знаю я  подробностей, -- сказал шпик. -- Видно, Карпий был послан
не  для  того, чтобы  выведать какую-то тайну.  Короче, и квистор,  и Карпий
знали, что Карпию сразу не поверят и будут  допрашивать ваши главные. Именно
что  главные,  а  не  один  какой-нибудь. Карпий  был  обязан,  если  так  и
получится, сообщить, где  это происходит,  -- эти  допросы,  --  кто  на них
присутствует, и всегда ли  в одном и том  же месте. Видимо, все совпало, как
надо, и Карпий сообщил все квистору, тот -- нашей разведывательной службе, а
уж мне было  поручено швырнуть взрывалку в окно этой квартиры в определенное
время.
 -- В какое определенное время? -- спросил сухо у шпика Карпий.
 -- В  какое время? -- сказал  тот. -- А  в  такое время, когда я это  и
сделал! Вот так вот!
 -- Ты хочешь сказать, что во время допроса?!  -- как-то вдруг  надрывно
спросил Карпий.
 -- А вы... а ты думал в какое  еще?!-- чуть ли не брызжа слюной, заорал
шпик. -- Ты думал -- в другое, да?! Я, значит, стою под окнами, идет допрос,
потом тебя выводят, а я бросаю в окно свою игрушку, так, что ли, да?! А если
вместе с тобой выходят и остальные, а? Да еще все сразу.
 -- Ты хочешь сказать...
 -- Да,  да, да, то именно я и хочу сказать,  то именно, то самое, такой
вот  приказ: швырнуть игрушку во  время допроса.  А что ж ты  думал,  тонкая
операция, да?! Всех нужных кокнуть, а тебя ухитриться спасти, да?! Да плевал
на тебя Горгонерр!
 -- Ты лжешь, -- почти шепотом сказал Карпий.
 --  Чего  это ради, сейчас-то?  -- сказал шпик. -- Да, такое задание. Я
спросил у своего наставника:  "А как же уль  Карпий? Или,  уль наставник,  я
плохо понял?" -- "Ты хорошо понял, -- сказал он мне, -- уль квистор объяснил
мне, что задача столь важна, что улем Карпием придется пожертвовать".
 Мне трудно передать это словами, но  если до этого Карпий  был сломлен,
то непостижимым образом я увидел, что он сломался еще раз,  сломлен страшно,
как будто умер.
 -- Увести  Карпия!  -- приказал Рольт. -- Будьте предельно внимательны.
Наденьте туфли, Карпий, -- добавил Рольт.
 И  пожалуй,  ничего  более жуткого,  чем то,  как надевал  свои изящные
сандалии Карпий, я не видел. Карпия увели.
 -- Ты умеешь пользоваться этим типом  передатчика?  --  спросил Рольт у
шпика.
 -- Да нет, -- сказал тот.
 -- Подумай, тюрьма лучше расстрела.
 -- Умею, -- сказал шпик. -- Вроде бы показывали.
 -- Шифр своего наставника ты, конечно, помнишь?
 -- Помню.
 --  Передай  ему: задание  выполнено.  Взрыв состоялся. Ты вынужден был
скрыться и не знаешь,  кто  погиб, а кто  нет, скорее всего -- все  погибли.
Одно неточное слово -- и тебя нет. Скажи, передатчик взял у погибших.
 Шпик наладил связь и слово в слово повторил то, что велел ему Рольт. А,
Тул  вызвал  машину, чтобы увезти шпика.  Наверное,  наставник шпика все  же
интересовался  деталями, так как шпик  ответил  на  несколько его вопросов и
сказал, что точно не знает, но ведь Карпий докладывал, что на первом допросе
были и мальчик, и его отец, и сообщил еще, что его предупредили заранее, что
второй допрос будет  там же,  так что  надо надеяться, что и  мальчик, и его
отец...
 Впервые с момента, когда рухнуло стекло окна Ир-фа, я почувствовал, как
по мне пробежала мерзкая дрожь страха.
 Прилетела машина, а,Тул и а,Шарт увели шпика.
 --  Рекомендую,  --  сказал Рольт, -- сегодня  же передать сообщение по
стереовидению  о  взрыве.  Сказать,  что  есть  убитые и  раненые.  Имен  не
называть. Диверсия в одной из квартир.
 И как некая команда,  которую не обсуждают, прозвучал тихий и уверенный
голос Ир-фа:
 --  Я   предлагаю  начать  нашу  операцию  завтра  очень   рано  утром.
Соответственно, стягивание  необходимых сил  начнется еще  раньше.  Операция
разработана  до  конца.  Все  причастные  --  в  курсе  дела.  У  кого  есть
возражения? Есть ли у вас возражения, уль Сатиф?
 --  Возражений нет,  -- сказал Сатиф. -- Пора.  Пора  с  ними  кончать.
Страна измотана и жизнью, и этой войной. Пора.
 -- Я полагаю, -- вдруг ласковым голосом сказала Оли, -- что машину, где
будут сидеть уль Владимир, Митя и  я с подзорными трубами, следует загрузить
в космолет с  бетоном, и он отвезет нас ночью на точку, с которой мы отлетим
еще чуть  дальше  от "гнезда" для наблюдений за операцией. Если  мы  полетим
ночью сами, то есть без приборов и с прожектором, -- это опасно.
 Ир-фа покачал головой,  а уль Сатиф  сделал  огромные  глаза  и  как-то
восхищенно крякнул.

9
 Почему-то предстоящая ночь  пугала  и напрягала  меня куда  больше той,
которую я провел один, в джунглях. Да и все, по-моему, были напряжены (кроме
Ир-фа, как я заметил).
 -- Уль Ир-фа, -- сказал Орик. -- Наша готовность, я полагаю, полная, но
в беготне я отклонился от некоторых дел и не все понимаю или не все знаю.
 -- Слушаю вас, уль Орик, -- сказал мягко Ир-фа.
 --  Не исключено, -- продолжал Орик, --  что кое-кто из  "гнезда" после
операции  (или   безотносительно  к  ней)  захочет  вырваться  наружу  через
квисторию. Если перед дверью  уже возле  лифтов,  внизу,  будет стоять  наша
охрана...
 -- Я  все понял, уль  Орик, -- сказал Ир-фа. -- Да, там внизу  тесно, и
если там будет у  двери стоять  наша охрана, а дверь  откроется внезапно, да
еще с  какой-нибудь  огнедышащей  пушечкой...  Охраны  вообще  не будет. Уже
поставлен микропередатчик, он сообщит нам наверх, сколько политоров вышли из
двери внизу. Наша охрана будет снаружи и вовсе не рядом с выходом из здания.
Как вы знаете, в связи с боями ни решетки вокруг квистории, ни кустов нет --
выход  на виду. Уже смонтирована новая тяжелая падающая дверь, работающая на
чуткой электронике. Пока эта дверь зафиксирована, она понадобится нам позже.
Что мы будем делать с нашими малышами,  которые  твердо  намерены следить за
операцией в подзорные трубы?
 -- Не знаю, -- сказал Орик. -- Честно говоря, права у них есть...
 Пилли молчала. Похоже, она  была  за нас, но  у нее был, как иногда это
случалось, замкнутый и загадочный вид, и трудно было сказать, что именно она
думает по этому поводу и думает ли вообще на эту тему в данный момент.
 -- Я же все точно объяснила, -- спокойно сказала Оли.
 -- Ладно, --  как бы сдаваясь, сказал Орик,  -- вас следует  закинуть в
сторону, противоположную лесу, где будет идти бой. Вы наденете маскировочные
костюмы.
 -- Я согласен! -- бодро сказал папа.
 Ир-фа вызвал отряд а,Тула и  узнал от  его заместителя, что уже удалось
"согнать в кучу" значительный отряд квистора в ту часть леса, которая  ближе
к "гнезду" Горгонерра. Тут же Ир-фа был вызван улем Сатифом, тот сказал, что
взял вторую половину политоров с подлодок и уже находится в лесу.
 -- Что это за кольво ходил по квартире? -- спросил он.
 -- Кольво -- как кольво, -- сказал Ир-фа.
 --  Мне  было  неудобно, --  сказал  уль  Сатиф,  -- я  все  время  его
побаивался. Даже эти штучки с бомбочкой не перешибли моего страха.
 Ир-фа отыскал в эфире Фи-лола и сказал ему, пусть  он ждет троих гостей
и приготовит три защитных костюма.
 -- Уль Ир-фа, -- сказал я. -- Я  предполагаю, где ночью будете вы и уль
Орик, а вот где будет Пилли? А, Пилли?
 -- Нигде не буду, -- сказала Пилли. -- Дома буду. Лягу спать.
 Ир-фа  достал и вручил нам  подзорные  трубы.  Время,  казалось,  текло
медленно, но это ощущение  было  обманчивым, пора было двигаться, нам-то уж,
по  крайней  мере,  скоро. Затем Ир-фа связался с космодромом и  предупредил
охрану, что две  легкие машины пролетят над ними на взлетное  поле, пролетят
без  огней.  Потом наступила короткая пауза, все молчали, чувствовалось, что
даже наш уход, уход заранее, часа, может, за два до  начала операции, -- это
уже уход на операцию, потому что  Орик  и  Ир-фа, проводив нас, возвращаться
обратно  не  собирались. Мы вышли  на  улицу,  уселись в  две машины,  Ир-фа
коротко сказал: "Пора".  Мы  переглянулись  (вроде  бы обнялись), и Ир-фа, а
затем и мы трое взлетели.
 ... Когда Ши-лол, летя очень низко,  высадил нас в километре от рощи на
нужную точку в поле и улетел, мы  надели  защитные костюмы, закрыли  большой
тряпкой такого же цвета, что и костюмы, машину, зафикс