инут трое геллов "выпорхнули"
из ямы, держа в руках нечто тяжелое и  напоминающее  снаряд.  Папа, пожалуй,
оказался  прав относительно того, как  передатчик  попадал в  землю. Один из
геллов взобрался  на вал земли вокруг  ямы и  высоко,  так,  чтобы  "снаряд"
видели все, поднял его над головой.
 Ни возгласов, ни криков -- стояла мертвая тишина.
 И в этот момент  меня буквально пробуравила острая такая мысль: неужели
геллы  не чувствуют,  не переживают  того,  что должно  сейчас произойти? Не
напряжены, не волнуются. Вероятно,  нет, раз  "снаряд" пока цел и "работает"
против  геллов его  "поле". И все-таки если геллы  сейчас были спокойны, мне
это казалось невероятным.
 -- Геллы, -- сказал Алург. -- Заровняем яму.
 Буквально  за несколько минут  его приказание было исполнено.  "Снаряд"
положили в круг обнаженной земли, а мы и геллы окружили его плотной толпой.
 Алург сказал, показав рукой на меня и папу:
 --  У  наших  друзей  есть   два  лазера  --  лучший  способ  разрушить
передатчик. Я считаю, что полное право на это имеет наш друг  уль Владимир и
любой из геллов.
 -- Пусть этим геллом будешь ты, Алург! -- сказал один гелл.
 -- Нет, -- сказал  Алург. -- Я свободен от этого мерзкого  поля.  Пусть
кто-то один из вас. Так будет справедливо.
 Волна голосов пробежала  по  кругу,  и  руки  геллов вытолкнули  вперед
молодого, совсем белокурого гелла.
 -- Меня зовут Латиф, -- смущенно сказал он.
 -- Иди ты, ладно? -- шепнул мне папа.
 -- Ни за что! -- твердо сказал я. -- Только ты!
 Я передал ему мой лазер, и папа присоединился к Латифу.
 -- Геллы, -- сказал Алург, -- не забывайте, что вы окажетесь свободными
только в пределах бездействия этого устройства и цепи,  в которую он входит.
Расположение  ее и ширина  точно  нам неизвестны,  но  есть  надежда, что мы
обезвредим  весь канал надолго. А другие лучи действуют, учтите это.  Готовы
ли вы?
 Ему никто не ответил -- геллы были готовы.
 -- Уль Владимир и Латиф, -- сказал Алург. -- Пора! Я  услышал, как папа
спросил у Латифа:
 -- Умеешь ли ты пользоваться  этой штукой? -- и показал на лазер. Латиф
отрицательно покачал головой. Папа объяснил ему особость лазера.
 Латиф кивнул, взяв его у папы.
 Потом  они встали в метре  от  "снаряда", каждый со своего  конца, папа
поднял руку, опустил ее и сказал Латифу:
 -- Начали.
 Два  луча медленно  пересекли тело снаряда и,  постояв  секунду, папа и
Латиф вернулись к остальным.
 -- Распался на три части, как миленький, -- прошептал папа.
 Мне  показалось, что дальнейшая  тишина  была  еще тише,  чем  до этого
момента. Какая-то сверхтишина, и я не знаю, сколько она длилась.
 Потом  вдруг  раздались   короткие  вскрики,  несколько  геллов  громко
рассмеялись, другие -- более  сдержанно,  двое из них  возле меня (я видел),
склонив головы, заплакали, потом разрыдались,  но,  вцепившись друг в друга,
затихли. Послышались  разговоры, один гелл запел, потом еще несколько, к  их
голосам вдруг снова присоединились приглушенные рыдания. Двое молодых геллов
вскочили  и стали бороться, потом продолжали это  делать,  взлетев в воздух,
хохоча  и  что-то  нервно  выкрикивая.  Кольцо  геллов  начало  распадаться,
некоторые медленно побрели по поляне, шатаясь, некоторые взлетели и, смеясь,
носились кругами по-прежнему звучала  песня,  раздались какие-то  выкрики и
стихли (я уловил  имя  Горгонерра).  Один гелл плакал лежа, он  плакал тихо,
вцепившись зубами в траву, и так же тихо колотил по траве сжатыми кулаками.
 Алург  ни  во что не вмешивался. Через несколько минут вся эта мешанина
звуков кончилась, сменившись ровным гулом голосов. А потом... один из геллов
поднял папу и меня с травы и,  обняв каждого из нас  и прижав лицо к моей  и
его  груди,  отошел. И то  же самое начали  делать все  остальные  геллы, не
торопясь и молча. Это  продолжалось минут десять, и  все эти  десять  минут,
чувствуя на  себе мощные  руки геллов,  их лица  на  моей  груди, касаясь их
крыльев,  я  готов  был  разреветься,  как   маленький,  но  каким-то  чудом
сдержался.
 -- Летим в  отряд! -- крикнул Алург. Геллы что-то закричали и взмыли  в
воздух.
 -- Вечером я у вас! -- крикнул нам Алург, снижаясь.
 -- Обязательно! -- крикнул Орик, и мы стали махать геллам руками, а они
-- нам, оборачиваясь  и улетая.  Вскоре  шум  их  крыльев  затих, а сами они
скрылись за вершинами деревьев.
 -- Вот и все, -- помолчав, сказал Орик.
 Не  знаю уж  для чего, но папа ногой забросал пучками травы поверхность
ямы, а подошедшие Оли и Пилли помогли ему.
 ...  Обратно  мы  полетели,  сразу  взяв курс к  морю,  и,  долетев  до
побережья,  свернули  налево,  к  нашей  речке.  Только Орик и  Пилли, резко
увеличив скорость, "уплыли" далеко в море, а  потом догнали нас, почти уже у
лагеря, сказав,  что все три куска передатчика -- хвала небу! -- ушли на дно
морское.
 В  лагере мы некоторое  время бродили  как неприкаянные, было  ощущение
какой-то общей тихой радости и подавленности одновременно. Мне казалось, вот
я  на Земле, Новый год,  елка,  елка кончилась, а  гости разошлись -- что-то
похожее.
 Потом Орик плотно "приклеился" к большому коммуникатору.
 Он  связался  с а,Тулом  на южном берегу и  попросил у него  разрешения
задержать  Алурга  на пару дней. После коротко  и спокойно  сообщил а,Тулу о
только  что  произошедшем.  Потом  добавил,  что  если  у а,Тула  есть такая
возможность, следует, отклоняясь от линии Селим -- Кру -- Тарнфил, смещаться
все же в сторону Тарнфила и сообщить об этом Орику, для Алурга.
 -- Поговори с  соседями  о читателях газет и видеозрителях,  -- добавил
он, они попрощались, и Орик сказал, что все будет много хуже,  если в нужный
момент не взять в свои руки редакции газет и видеоцентры. Тут же он связался
с Рольтом. Тот спросил Орика, куда он делся, а Орик ответил, что был кое-чем
занят.
 -- А как у тебя дела? -- спросил он у Рольта.
 -- Нормально, с  теми я встретился. Все хорошо.  Более того, была и еще
одна  такая встреча. Теперь дружим втроем  -- прямо любовь, да и  только, --
сказал Рольт. -- А у тебя как?
 -- Ты можешь навестить нас вечерком?
 -- К концу ужина. Оставьте нам жареной рыбки, ладно?
 -- Ладно.  И птички, --  сказал Орик, и они распрощались. Сразу же Орик
связался и с отрядом, куда улетели геллы.
 -- Слушай, -- сказал он. -- Твой главный летун далеко? Как вообще дела?
 -- Обнимаю тебя! Это уже другие политоры, такие, как надо!
 -- Да, -- сказал Алург.
 -- Как там ваши? Вы узнали меня?
 --  Конечно,  -- сказал Алург. -- Был  по дороге какой-то невообразимый
взрыв... всякого, многое ведь накопилось.
 --  Скажите  мне,  -- продолжил Орик.  --  Вы  лично  умеете  управлять
винтокрылом или любым некосмическим аппаратом?
 -- Да, приходилось, -- сказал Алург.
 --  Вот  и  отлично.  А то  бы  пришлось  искать  кого-то  среди  ваших
товарищей. Ждем вас к ужину. Если будете запаздывать, я зажгу фары машины  и
направлю в небо.
 -- Спасибо, я надеюсь успеть до конца ужина.
 -- Ждем, -- сказал Орик, прощаясь.
 --  А я-то вам чем не нравлюсь? --  улыбаясь, спросил  Ир-фа. -- Я умею
водить даже космические корабли. Честное слово!
 --  Милый Ир-фа,  --  сказал,  рассмеявшись,  Орик.  --  Если  бы  этот
винтокрыл  сел у леса, а не на поляне в центре, я  бы с радостью доверил его
вам. По ситуации, предполагаемой мною, мне понадобится именно гелл.
 Он снова набрал какой-то номер на большом коммуникаторе и, как я понял,
заговорил с главным в отряде, где был Алург.
 -- Совсем забыл, -- сказал Орик. -- Мне нужно, чтобы за час до рассвета
ты и еще с десяток твоих молодцов оказались возле того места, где я  сегодня
собирал  целебные  травки. Кто-нибудь  из недавно прилетевших пусть  покажет
дорогу. Ты можешь? Все.
 Тут же Орик снова соединился с Рольтом.
 -- Слушай, в вашей семье есть фотолюбители? А?.. Так я и думал. Я нашел
тут крупную  витую  раковину. Я же архитектор, ну и хотел  бы разглядеть  ее
внутренние перекрытия. У вас есть пара специальных пленок. Ждем.
 Оли шепнула мне, вставая:
 -- Пойдем к морю,  а? Начинает  темнеть, вдруг  оно засветится, это  не
каждый день бывает.
 Мы тихо побрели к морю. Проходя мимо нашей с папой палатки, Оли юркнула
туда,  и  дальше мы уже шли втроем, с Сириусом.  Возле самой воды лагуны  мы
присели и молчали какое-то время. Потом Оли сказала,  опершись  своим плечом
на мое:
 -- Глупо звучит: "Я  надеюсь, что вы улетите". Я  не думаю, что вам это
удастся без опасных помех. Но ведь улетите же? Я молчал.
 -- Как тебе  кажется, -- спросила Оли. -- Это не очень большая жертва с
твоей стороны -- подарить мне, улетая, Сириуса?
 Какая-то ноющая волна пробежала по  мне, прокатилась, тройная какая-то:
я вдруг  ощутил, что никогда  не увижу Политорию, снова почувствовал, что ни
разу  больше не буду  вот  так вот запросто сидеть  на берегу моря  с  Оли и
никогда...
 -- Конечно, -- сказал я, помолчав. -- Обязательно.
 Она обняла меня рукой за шею, совершенно не думая о том, что, возможно,
со стороны лагеря мы  хорошо видны. Начало темнеть, и, действительно, вода в
лагуне стала  слабо  светиться  Оли "брызнула" полной ладошкой воды прямо в
небо: взлетели и  рассыпались в темнеющем воздухе маленькие фосфоресцирующие
сине-зеленые  искорки.  Я  сделал  то же  самое. А  потом и  Сириус, на свой
кошачий манер, конечно.
 Внезапно с моря из-за рифа нас ослепил луч прожектора. Это был Рольт со
своей подлодкой. Вскоре  катер на воздушной подушке причалил чуть левее нас,
"залез"  на  берег, и из него  выскочили Рольт и  Ки-лан. Пожелав  нам с Оли
чего-то  очень доброго, они тут же  направились к  палаткам,  и одновременно
раздался голос Пилли:
 -- У-у-жи-нать!
 Я встал с песка и протянул руку Оли.
 -- Нет, --  сказала она.  --  Подними меня  двумя  руками.  Я  протянул
вторую.
 -- Нет, не так, -- сказала она. -- Не за руки.
 Я склонился к  ней,  неловко  обнял ее,  поднял  на ноги,  и внезапно и
коротко мы поцеловались.  Когда мы медленно подошли к  костру,  с  неба  уже
спускался Алург. Его познакомили с Рольтом и Ки-ланом, и все  сели  ужинать.
Ужинали, не говоря о делах -- запрет Пилли, но когда был подан чай,  Пилли и
сама сняла его. Алург "вырвался" вперед  сразу  же. Отмена запрета показала,
как он взволнован.
 -- За минуту до моего вылета главный соседнего отряда связался с нашим.
Некоторые геллы  после взрыва  на шахте  улетели к нему. Так  вот, эти геллы
тоже  испытали  то,  что  пережили наши. Их главный  долго не понимал, в чем
дело, и сами геллы тоже. Я плохо сделал, что не предупредил их. Ясно теперь,
как широка полоса свободного поля!
 -- Да. Отлично! -- сказал Орик. -- Алург, капитан Рольт не знает, о чем
мы говорим.
 И  Алург  рассказал  Рольту  все, что касалось частичного  освобождения
геллов. Рольт и Ки-лан встали и долго трясли руки Орика, папы и Алурга.
 -- Алург, -- сказал Орик. --  Я говорил с а,Тулом,  он уступает мне вас
на пару дней. Вы не против?
 -- Что  вы, уль Орик. Уверен,  я нужен  вам не для пустяков.  После чая
Орик устроился возле большого передатчика.
 -- Да, Рольт, -- сказал он. --  Удалось ли вам выполнить мою просьбу? С
пленками?
 --  Удалось,  Орик.  Держите  две.  Специальные.  Если,  скажем,  снять
фотоаппарат, будут видны все его кишочки.
 -- Спасибо, огромное спасибо! -- сказал Орик и  стал налаживать связь с
квистором.  Квистория  не  ответила, но  к  домашнему аппарату  подошел  сам
Горгонерр. Они обменялись традиционными приветствиями, и Орик сказал:
 -- Дорогой квистор! Простите, что я беспокою вас дома...
 -- О, ерунда, уль Орик! Что-нибудь случилось?!
 --  Да, -- сказал Орик. -- Да.  Отложим  в  сторону разговоры об отдыхе
гостей, с этим все  в порядке, мы на северном берегу. Дела у меня к вам два.
Сначала  --  главное.  Никто  из  промышленных  кругов  не  побеспокоил  вас
разговором о руднике Корин? Судя по карте -- это именно он.
 -- Нет, уль Орик, нет. Что же случилось?!
 -- Словом, вам не сообщали, что он молчит, если, конечно, туда звонили?
 -- Я абсолютно не в курсе дела!
 -- Рудник  Корин и должен,  увы, молчать, --  сказал Орик. -- Мы встали
лагерем  далеко от него,  километрах в тридцати. Я обследовал окрестности --
места  дикие.  Я  пролетал  над  рудником,   и  он  меня  насторожил  полным
отсутствием жизни. Я спустился в поселок. Никого. Пусто. Потом мне  попалось
несколько убитых политоров, по виду  -- из управляющего состава. Один из них
был  жив,   но  умирал.  Он  успел  сообщить   мне,  что  геллы  взбесились.
Представляете?! Перебили всех надзирателей и вместе с остальными  политорами
ушли  в леса. Уходя, они взорвали шахту. Все.  Вы понимаете,  уль Горгонерр,
что это значит?
 -- Догадываюсь, -- мрачно сказал Горгонерр.
 --  Передатчик машины в  этом  районе разладился,  и геллы  ушли из-под
контроля.
 -- Это  плохо.  Это  очень  плохо,  уль  Орик, --  подавленным  голосом
произнес Горгонерр. -- Сразу же после разговора с вами я свяжусь с кем надо.
А вы меня несколько удивили и, пожалуй, обрадовали, уль Орик.
 -- Не понимаю, -- сказал Орик.
 --  Видите ли,  -- сказал  Горгонерр,  -- если я верно помню, вы вообще
выступали против воздействия на геллов биополем.
 -- Да, вы правы, дорогой квистор. Но я не вижу здесь связи.
 -- Теперь я не понимаю вас. Объяснитесь, пожалуйста.
 -- Да, я против машины. Я доказал это на дебатах. Но это не значит, что
я призывал к  разрушению ее, я  призывал  к  отказу  от нее. Такого  решения
принято не  было. Если бы  я  скрыл  от вас то, что  узнал, я бы в известном
смысле уже совершил определенное действие, а не дебатировал.
 --  Я рад,  -- сказал квистор, -- что  услышал  от вас  это. Передатчик
следует заменить. Я займусь этим немедленно. Срочно!
 -- После  столь неприятной вам новости, -- сказал Орик, -- не  очень-то
ловко говорить о другом, но я...
 -- Я слушаю вас, -- сказал квистор.
 -- Видите ли, то, что я скажу, -- это результат разговора со мной наших
гостей, землян.  Подходит к концу оговоренный ими и  вами срок их пребывания
на  Политории,  и уль  Владимир  просит через  меня свидания с вами по этому
поводу. В ближайшие же дни.
 -- Как это неудачно, -- с  некоторой наигранной горечью сказал квистор.
-- У меня достаточно заполненные дни.
 --  Я  понимаю,  --  сказал Орик, --  но все  же у  вас  нет  оснований
отказываться от своего обещания.
 -- Конечно, конечно, -- сказал квистор быстро.
 --  К тому же,  -- продолжал Орик, -- уль Владимир просил передать, что
просит вас о короткой беседе.
 -- Хорошо. Я приму их,  -- сказал квистор. -- Благодарю вас за ценную и
своевременную  информацию.  Долгой жизни. На  этом разговор закончился. Орик
сказал:
 -- Сегодняшней же  ночью,  за час  до рассвета, люди из ближнего отряда
придут к поляне, туда, где мы были, и мы -- тоже придем. Я почти уверен, что
уже ночью из Тарнфила  вылетят ученые, чтобы заменить передатчик. Если этого
не случится, надо  будет оставить  наблюдателя. Они вряд  ли  будут  швырять
передатчик сверху, им же важно знать, что произошло.
 -- Какую роль вы отводите мне, уль Орик? -- спросил Алург.
 --  Вопрос  в  том,  где они оставят  винтокрыл...  или на  чем там они
прилетят. Если  на  краю  поляны, у  леса,  тогда, дорогой  Ир-фа,  сесть  в
винтокрыл и улететь могли бы и вы.  Если же они  сядут близко к середине, от
леса следует  не идти к винтокрылу --  это рискованно, -- а тихо лететь, как
Алург. Вот и  все.  Мне  придется  остаться  в лесу:  если  это даже ученые,
которых  не знаю  я,  но знающие меня  -- мне раскрываться  не  стоит, рано.
Конечно, если они вообще улетят обратно. А я в этом не уверен.
 --  Орик, --  сказал папа. -- Вы попросили а,Тула о задержке Алурга. Не
связываете ли вы Алурга и наш визит с Митей к квистору в Тарнфиле?
 --  Абсолютно точно, --  сказал твердо  Орик. -- Если,  конечно,  Алург
согласится...
 -- Я соглашусь, -- сказал Алург.  -- Вряд ли вы, уль Орик, поручите мне
что-либо не стоящее.
 -- Кстати, мы с Ки-ланом готовы вместе с вами ночью побывать на поляне,
--  сказал Рольт.  -- Ночевать вернемся на  подлодку, а  за час до  рассвета
будем в вашем лагере. Идет?

9
 Мы вылетели ночью полным составом, Оли была сонная -- дальше некуда, но
оставлять ее одну мы просто не могли:  у Пилли было твердое намерение лететь
с нами,  так как, сказала она, она вполне  может знать  этих  ученых, и  это
может  пригодиться. Мы летели  медленно, не зажигая на всякий  случай огней,
ориентируясь только по  чуть более светлому, чем  кроны  деревьев, звездному
небу. Орик объяснил, кто из нас вообще не выйдет  из  лесу в момент  встречи
"гостей": Пилли и  он, чтобы не быть узнанными, папа и я, возможно, Ир-фа, а
Рольт и Ки-лан -- по ситуации.
 Кричала в темноте какая-то странная птица, хрюкала. Ир-фа объяснил мне,
что  это все же  птица, а не кабан, тем более звук шел не  с земли, а кабаны
очень редко лазают по высоким  деревьям и практически почти не летают. Ир-фа
еще  раз доказал, что если шутит, то  никак не обозначает это интонациями: в
"плеере" все голоса были равны, но интонации он все же передавал.
 Боюсь сказать, был  ли в этом риск, но мы сели на поляну, не видя, есть
ли  там еще  кто-нибудь  сесть  где-либо  рядом было невозможно: был  очень
густым лес (позже, когда чуть рассвело, мы спрятали машины в лесу). Мы долго
прислушивались к тишине леса, но все было глухо.  Тогда Орик  свистнул, и мы
услышали  ответный свист  из  леса  напротив.  Гуськом  по  краю  поляны  мы
направились в ту сторону. Вскоре мы уловили  встречные шаги -- это был лидер
отряда а,Шарт. Он повел нас туда, откуда пришел сам, и вскоре познакомил еще
с  десятью политорами  его  отряда. Было решено,  что все  из нашего лагеря,
включая Рольта и Ки-лана, залягут в лесу. У Алурга была своя задача, а Пилли
поначалу  будет  ближе  к  краю леса,  чтобы  в подзорную трубу  рассмотреть
"гостей"  а,Шарт взял  с  собой устройство, которое, будучи  наведенным  на
дальнюю группу говорящих, усиливало их голоса.
 План был ясен: замены передатчика произойти не должно, ученые останутся
живы, но не вернутся в Тарнфил. Только вот -- прилетят ли они и когда?
 --  Когда  мы услышим звук винтокрыла,  -- сказал Алург, -- я, пожалуй,
усядусь где-нибудь  на верхушке дерева: планировать  к  машине --  это самый
бесшумный способ.
 -- Странно будет столкнуться с учеными,  которых ты хорошо  знаешь,  --
сказала Пилли.
 -- А вдруг их будет больше, чем двое? -- спросил а,Шарт.
 -- Мы  думали об этом, -- сказал Орик,  глядя на  постепенно светлеющее
небо. -- Конечно, это странно --  поручать такую работу ученым,  но я  почти
уверен,  что  круг  политоров, причастных  к  машине  впрямую,  обязан  быть
чрезвычайно узким.
 -- Верно,  -- сказал  а,Шарт,  -- но,  скажем, пилот  и  еще  несколько
человек охраны могут и не знать цели задания. Более того, им может быть  дан
приказ, высадив ученых, отлететь на пристойное расстояние и ждать вызова  по
коммуникатору.
 -- Да-а,  это  резонно,  --  Орик  вздохнул. Постепенно  начало  слегка
светать. И вдруг Алург воскликнул:
 -- Хвала небу! Кажется, это они -- я слышу звук винтокрыла. Слышите?
 Он  взлетел на  дерево,  а все  заняли  свои позиции:  а,Шарт с бойцами
встали  за деревья на самом краю поляны (Рольт и Ки-лан легли рядом), тут же
-- Пилли с подзорной трубой, глубже -- остальные.
 Винтокрыл появился  в небе справа от нас. Сел он почти  против нас,  на
дальней стороне поляны, возле леса, и Ир-фа прошептал, что он-то, Ир-фа, был
бы как  раз кстати,  а  Алургу надо будет  пересекать открытое пространство,
планируя в дверце винтокрыла, и его могут увидеть.
 -- Он спустится и обойдет лесом, -- шепнул я.
 --  Ну  да,  как  мог бы  сделать  это и  я,  --  сказал  Ир-фа. Дверца
винтокрыла  распахнулась,  и на  землю спрыгнули,  не закрывая  дверцы,  два
политора. Медленно они двинулись в сторону бывшей ямы.
 -- Орик,  -- прошептала  Пилли. -- Я их  знаю.  Это точно ученые. И они
меня знают. Орик, миленький, -- зашептала она тревожно  и  как-то громко. --
Там, в кабине вин