тветил, что да, не пассажирский, хотя, конечно же, может быть и
таким, а их полет  был чисто деловым, чисто деловым, залетели на пару пустых
планет.   Потом   совершенно   неожиданно  появились   двое  политоров,  оба
золотокожие, с горбинкой на носу, высокие и красивые, в голубых, а не синих,
как у Карпия и Ол-ку, костюмах в руках обоих были подносы с едой, --  стало
быть,  официанты. Чего-то  я плохо  помню  этот  ужин: какие-то вроде травки
салатики, кубики, почти безвкусные, которые быстро таяли во рту, густые, как
томатный сок, напитки, что-то еще -- все чужое, вкуса то неопределенного, то
совершенно незнакомого, но, в общем, терпимого. Сириус -- то ли  был сыт, то
ли еще чего -- есть не стал.
 --  Среди  политоров есть еще так называемые геллы, а также -- моро, --
сказал Карпий.
 -- Это разные народы вашей планеты?
 -- А что значит "народы"?
 Папа пояснил, что на нашей планете очень разные народы и многие говорят
на разных языках.
 -- О, у нас не так, не совсем так,  -- сказал Карпий. -- У  нас планета
относительно невелика,  ее занимают  только политоры, и язык  у  всех общий.
Исключение составляют  моро -- это  древнее, дикое племя, несколько  племен,
они упорно живут вне  всякой цивилизации, в основном  --  охотой, прячутся в
далеких скалах и лесах, их не очень много и у них свой язык.
 -- А геллы? -- спросил папа.
 -- Геллы -- это политоры и говорят с нами на одном языке...
 -- Но их вы почему-то отделяете от себя?
 -- Да, они особые. Но лучше о них не говорить, лучше их увидеть!
 -- Но они тоже могут  относиться к древнему или очень древнейшему роду?
-- спросил папа.
 -- О нет. Их это совершенно не интересует. Вполне вежливо папа снял эту
тему.
 --  А  эти аппараты,  ну, с  помощью  которых говорим мы с вами сейчас,
созданы для разговоров с моро?
 -- Частично. Мы почти не сталкиваемся.
 -- Но не для нас же вы их изготовили? -- сказал папа.
 -- Как вам сказать, если вы не знаете других цивилизаций, то мы немного
знаем.
 -- Немного?!! Ничего себе! -- Я опешил.
 -- Да, пару ближних планет. Аппараты созданы для общения с их жителями.
Цивилизованными их не назовешь. Они выполняют для нас там, у  себя,  разного
рода работы. Впрочем...
 -- Когда мы прилетаем? -- спросил папа.
 -- После этой ночи.
 -- Тогда, -- папа  встал. Я  -- тоже. -- Благодарим за ужин. Тотчас  же
появился еще один политор.
 --  А, Рук  покажет вам вашу комнату.  Желаю вам всех  удобств и долгой
жизни.
 Мы поклонились и пошли за а, Руком.
 Каюта оказалась  почему-то круглой, но уютной. Несмотря на все события,
я чувствовал, что клюю носом.
 -- Что-то странное у них происходит, -- сказал папа.
 -- "Странное" на чей взгляд?
 -- На наш.  А на их -- что-то обычное, но они, кажется,  понимают, что,
возможно, не совсем обычное вообще. Спи.
 -- Ага, -- сказал я, снимая с Сириуса  все причиндалы и засовывая его к
себе под одеяло. -- Спокойной ночи.
 -- Все, -- прошептал папа.
 -- У тебя блочок для сигнализации с "Птиля" с собой? Вдруг...
 -- Да, -- шепнул он. -- Спи.

8
 Мы  проснулись,  когда было уже  светло какая-то  быстрая улыбка,  еще
сонная,  что  ли,  пробежала  между нами и испарилась: лицо папы стало снова
жестким, суровым. Все случившееся разом навалилось на нас.
 Я потыкал кнопки, подергал ручки телека --  он засветился, и мы увидели
лицо улыбающегося Карпия.  Изображение было  -- стерео, надо же! Но  это был
коммуникатор, а не телек.
 -- ...  Надеюсь, спалось хорошо, сейчас принесут завтрак. Тихо вошел а,
Рук  с завтраком  на  подносе,  едва  заметно приветливо кивнул  и  поставил
завтрак на стол.
 -- Долгой жизни, -- сказал он.
 -- Спасибо, -- сказал папа. -- Кто у вас, кроме вас, есть на Политории?
Мать, отец?
 -- Я, жена, сын, -- а, Рук улыбнулся.
 -- А что они делают?
 -- Я -- тут, жена учит детей искусству  планирования, сын... маленький,
еще не планирует. Живем в столице, в Тарнфиле.
 --  А  что, собственно, ваши  дети  планируют?  -- В голосе  папы  было
удивление.
 -- О! Вы сами увидите! -- И он быстро удалился.
 Опять мы  поели какой-то  красненькой травки  с соусом,  кубиков  вроде
вчерашних, но другого вкуса, куриного, что  ли,  попили густого  сока. Морса
этого.
 С низким поклоном и традиционным -- "долгой жизни" появился  Карпий, но
один, без Ол-ку, и сказав: "Почти прилетели", жестом предложил нам следовать
за собой, покосившись на Сириуса, но тот уже был в наморднике и на поводке.
 В коридоре мы  бодро тронулись за  Карпием, полкоридора скоро перешел в
движущуюся  панель, мы ехали не только прямо, но и  делали повороты,  кругом
сновали политоры, мчались быстро в  обе  стороны, почти  бежали, несмотря на
движущиеся  панели, все  они были в синих формах  экипажа корабля,  и каждый
делал нам короткий поклон головой, причем было ощущение, что один их глаз по
долгу службы  глядел  на Карпия,  а  второй -- на  нас,  более любопытный я
обернулся --  те, которые проскочили  нас, не оборачивались, им  это было не
нужно  --  третий глаз на затылке прекрасно нас видел. Представляю, что было
бы с  нами в школе, если бы  наши педагоги, что-то чертя или пиша на  доске,
могли при этом смотреть на нас, не оборачиваясь. Бр-р!
 В очередной  раз наша панель повернула и у стены ушла в пол мы сделали
несколько шагов вправо  к  огромному  иллюминатору и замерли:  шла медленная
посадка, и вся  их столица Тарнфил и природа вокруг города были сносно видны
под лучами  солнца. По границам космодрома  и редким  строениям я понял, что
мы,  конечно  же,  на  окраинах Тарнфила. Сам  город  был виден чуть хуже  в
утренней  дымке, но и так было ясно, что строения вблизи космодрома были  не
специальными сооружениями, а  просто домами: такие  же точно были и вдали, в
самом городе. Разобраться  толком  в этих  домах я сейчас не мог, одно  лишь
было ясно (оказалось потом, что я не ошибся): дом -- это большей или меньшей
длины относительно тонкая, сужающаяся кверху башня, и на башню, как на пику,
были "нанизаны" большие шары, два,  три, восемь шаров, каждый, казалось, чем
выше, был меньше в диаметре предыдущего.
 -- Дома? -- спросил папа у Карпия.
 -- Да, -- сказал он. -- Так просторнее в городе, не правда ли? Внизу...
как... парк. Так мы строим уже лет триста. Мы любим простор, аккуратность...
 -- А дома  с одним шаром? -- спросил  папа.  --  Я  вижу их  тоже много
вдали.
 -- Это личные дома. Или солидные конторы, фирмы.
 -- А политоры не очень древних родов имеют личные дома?
 --  О, почти нет,  редко, --  сказал, улыбаясь, Карпий. -- Они  живут в
домах, где несколько шаров.
 -- А политоры без рода, где они?
 -- Под землей. У нас под землей превосходные дома,  кондиционеры, улицы
-- вообще прекрасные города под землей. О!  Я вижу политоров, которые пришли
встречать вас. Толпы!!!
 -- Я думаю, вас бы у нас встречали тоже с большим волнением, если бы мы
захватили ваш корабль, --  вежливо сказал папа. Карпий рассмеялся. Непростая
штучка был этот Карпий, я думаю.
 -- Помашите политорам, -- сказал он и сам поднял руку.
 -- Еще далеко.
 --  Нас уже давно  снимают и передают в эфир камеры корабля.  Вы сейчас
прекрасно видны на большом наземном стереоэкране.
 Папа  поднял  руку  и помахал ею,  я тоже  стал махать,  а потом поднял
вверх, на уровень своего лица, Сириуса -- пусть видят. Карпий нажал какую-то
кнопку,  и  сразу же коридор  наполнился  ужасающим  "чириканьем",  голосами
огромной толпы.
 --  Что,  вы полагаете, будет первым делом, когда  мы сядем? -- спросил
папа.
 -- Ну, короткая встреча... в правительственном дворце.
 -- Серьезный диалог?
 -- Ну нет. Неофициальная встреча. Конференция -- позже.
 -- Два слова о вашем правительстве. Оно у вас одно?
 -- Да. Я понял, что на вашей планете их много, -- сказал Карпий, и папа
кивнул. -- Наше состоит из десяти человек. Во главе его... царь.
 -- Ца-арь?! -- сказал пана. -- Поищите еще какое-нибудь слово...
 -- Тогда -- Великий Премьер. Или...  я пытаюсь, чтобы  аппарат произнес
синхронный перевод звуков...  или  квистор. Господин Горгонерр. Или уль, уль
Горгонерр.
 Внезапно я почувствовал  малюсенький, очень мягкий  толчок -- мы  сели,
это было неожиданно, корабль был огромным.
 -- Прибыли! -- улыбаясь, сказал  Карпий и, обняв нас за  плечи, пока мы
были еще видны операторам с  космоплана,  развернул нас,  и  мы покатили  на
бегущей панели,  как  оказалось, уже  к  выходу.  По  дороге нам  встретился
улыбающийся Ол-ку.
 --  Это  вы   сажали  корабль?  --   спросил  папа.  Ол-ку  кивнул.  --
Превосходно!  --  сказал папа  и  пожал  Ол-ку руку.  (Позже оказалось,  что
политоры, здороваясь, кладут свою правую руку на левое плечо другого.)
 Двое  красавцев-политоров,  стоя  по  обеим  сторонам  выходного  люка,
распахнули его, и  Карпий, так  и обнимая  нас с папой  за плечи (Сириуса  я
держал на руках), вывел  нас  на просторную  площадку  высокой лестницы. Под
ногами у нас был ковер, который, струясь по лестнице, уходил по земле далеко
вперед,  где у  высокой решетки стояло  несколько  политоров,  которые,  как
только мы  начали спускаться  вниз (Карпий перестал нас обнимать), тронулись
нам навстречу, причем один из них шел явно впереди остальных уль Горгонерр,
подумал я, ихний царь...
 Медленно мы сближались, а  толпа прямо ревела  Сириус пару раз вякнул,
чуть задрожал, но вырываться не стал, успокоился.
 Наконец мы встретились, остановились. Горгонерр, седоватый, с  короткой
стрижкой,  в  белом  костюме,  очень  красивый,  сделал нам с папой глубокий
поклон (мы  -- чуть  менее глубокий), Карпий поднял высоко над головой руки,
сжатые вместе, уль Горгонерр сделал то же самое.
 --  Великий  Премьер!  -- сказал  Карпий. -- Позвольте доложить.  Полет
прошел  нормально.  Перед вами -- два инопланетянина,  они оказались рядом с
нами в космосе, наши языки чрезвычайно не схожи, контакты сигнализацией тоже
были  невозможны, и  мы  удачным  маневром приняли их,  как  гостей,  на наш
лайнер. Предоставляю  наших  гостей  в ваше распоряжение (снова  сжатые руки
вверх). Доложил капитан корабля Карпий.
 -- Благодарю вас, уль Карпий, -- быстро сказал "царь" Горгонерр, сделал
шаг нам навстречу, быстро, продолжая мягко  улыбаться, положил руку на плечо
папе, а потом и мне, вовсе не боясь Сириуса в  наморднике. -- Уль Горгонерр,
-- сказал он.
 -- Владимир, -- сказал папа. Я сказал:
 -- Дмитрий.
 Горгонерр  познакомил нас  с людьми  из своего окружения, и каждый клал
нам  руку  на  наше  левое  плечо  как   отвечать,  мы  еще  не  знали,  но
догадывались, что руку протягивать не следует.
 Приглашающий  жест Горгонерра,  и  все  тронулись  к  выходу,  загремел
оркестр (музыку мне просто не передать! о-со-ба-я), откуда-то выскочили люди
с аппаратурой  --  нечто  похожее на  фотоаппараты, на  кино- и  телекамеры,
распахнулись  двери  первой  и  второй  решеток,  встречающие  нас  политоры
закричали на  нашем  языке не  поймешь что -- гром  голосов! -- и образовали
проход  для  нас. Мы шли  с  папой, кивая налево и направо,  Сириус вел себя
спокойно,  за  проемом второй  решетки  мы  увидели  множество  красно-белых
машинок на  воздушной подушке  (по ярко-желтым шлемам я предположил, что это
их  полиция,  что ли), тут же стояла большая на воздушной же подушке машина,
куда мы залезли  с  папой и Сириусом, следом Горгонерр и его шатия-братия, и
мы  тронулись  в  сопровождении окруживших  нас  полицейских,  и я  еще  раз
почувствовал себя очень как-то  странно, видя впереди себя разрезы на задней
стенке шлемов  полицейских, откуда сверкали их глаза, точнее глаз.  Не знаю,
как папу,  меня все  это ошеломило, и я только  потом, когда  мы  уже  мягко
"подплывали", вероятно, к дому правительства, увидел, что Карпия с нами нет,
в  машину  он и не садился, наверное,  мы  уже были в  совсем  иных, высших,
сферах, куда  он был, как  бы это  сказать, не  вхож, разве что  еще с борта
корабля, в полете, сообщил своему Горгонерру все, что можно было сообщить  о
нас и о Сириусе.

9
 Квистория  была одним всего большим  шаром на огромной игле, окруженной
очень высокой  ажурной металлической стеной, "проходная",  охрана и  прочее.
Главный  зал,  тоже  круглый,  был  без  окон,  с искусственным  освещением.
Огромный стол,  стаканы, какая-то  голубая  вода  в высоких  бутылках... Нас
усадили. Стоя, уль Горгонерр сказал:
 --  Я,  квистор  Политории,  и  в   моем  лице  вся  планета  Политория
приветствует  наших  гостей из космоса, представителей неизвестной нам, иной
цивилизации!  Полагаю,  что  я  потрясен  не  менее  других  политоров.  Мне
известно, что капитан Карпий сообщил вам о двух ближних планетах, с которыми
мы  поддерживаем  деловые  отношения, но эти  планеты,  в  отличие,  как мне
представляется, от вашей, очень далеки от понятия "цивилизация". Планеты эти
лишь много-много сотен лет своим  существованием дразнили  наше воображение.
Мы  всегда надеялись,  что  где-то  в  просторах  Галактики  есть  разумные,
высокоорганизованные существа. Несколько сотен  лет наши сигналы не получали
ответа, но вот -- вы здесь. И ваш облик, и ваш интерес к нам (сами вы о себе
рассказывали улю  Карпию  очень мало)  говорят  о  том,  как  мы  близки  и,
возможно, равны по уровню развития. Еще раз приветствую вас -- наших гостей!
Великие предположения материализовались, чудо свершилось. Вы -- тут!
 Мы не хотим сразу обременять вас сложным и  долгим  заседанием, поэтому
сообщу вам кратко и сжато о наших планах и надеждах и о ваших возможностях.
 Далее   шел   перечень:   уютный   особняк  для   нас,   стереовидение,
коммуникаторы связи (и прямой канал с ним лично), машина,  молодая  женщина,
которая  будет  нам готовить,  личный  гид  (младший,  член  правительства),
прогулки по  городу --  по земле и под  ней, любые магазины  и  любые товары
(бесплатно) --  большая  честь для фирм и  правительства. Нижайшая  просьба:
энное количество пресс-конференций, бесед и встреч, разумеется, и таких, где
будет  удовлетворяться наш  интерес к Политории.  К нашим услугам --  другие
города планеты, дикая природа (путешествия)...
 Квистор  Горгонерр улыбнулся, поклонился  нам и сел. Уже  сидя и сделав
глоток голубой воды, он добавил:
 -- Мы внимательно слушаем вас.
 -- Как вы полагаете, уль Горгонерр, как долго наше присутствие не будет
обременительным для вас? (Ну и речи, ну и оборотики включил мой папа. Такого
я от него не ожидал.)
 -- О! -- сказал  квистор. -- Вы -- гости! Вы можете быть с нами сколько
угодно. Год, два, всю жизнь! -- Улыбка.
 -- Знаете ли вы, квистор, что такое отпуск?
 -- Перерыв в работе для отдыха, не так ли?
 -- Верно. Мой  отпуск -- две недели.  Мы  летели  с сыном  отдохнуть на
какой-нибудь пустой планете, -- сказал папа.
 -- О, вы чудесно отдохнете, и уверен, что контакт с новой цивилизацией,
-- это не сравнимо с простым отдыхом.
 --  Конечно! -- воскликнул папа. -- Мы взволнованы...  это не передать,
но отпуск есть отпуск, у нас с этим строго.
 -- Да, я понимаю, но, наладь вы связь  со своей планетой, они не только
продлят вам отпуск, но, может, просто с  радостью  вменят вам в  обязанность
как  можно  дольше быть  уполномоченными  представителями  вашей планеты для
установления контактов с нами. Достаточно связаться с вашей планетой.
 "Внимание, папа!" -- чуть ли не тоном приказа подумал я, а вслух быстро
(пропади все пропадом, ведь я же ребенок) сказал:
 --  Уль  Горгонерр, а на Политории есть речки, озера?  Мы хотели  бы  с
папой половить рыбу.
 Папа не сделал  мне никакого замечания, квистор пошушукался со своими и
сказал, мило улыбаясь:
 -- Да, у  нас есть существа, живущие в воде,  -- не знаю,  рыбы ли это,
они  вкусные, но иногда ядовитые. Конечно,  вы  половите. Я слушаю вас,  уль
Владимир.
 --  С  таким  понятием  как  "отпуск"  у нас  очень строго.  Очень!  По
профессии я инженер, а вы, уль Горгонерр?
 -- Я -- философ, логик, математик и биолог.
 -- Отлично. Вы все легко поймете. Заметьте, я не тот человек на планете
Земля, который получил  высшую  подготовку как специалист по общению с иными
цивилизациями.
 -- Но велика ли разница? А вы -- уже здесь.
 -- Уль  квистор, -- опять встрял я, -- а  как  по-политорски называются
рыбы?
 -- Своих "рыб" мы называем "апеллы".
 Никто из присутствующих, и папа тоже, не прерывали меня, дитя малое, но
я не просто трепался, задавая эти вопросы, я и хотел, чтобы они-то  уж точно
считали меня дитем малым  и ничего  не знали  о  том,  что  я  тоже  кое-что
соображаю. Но  главное, я очень  надеялся, что папа в эти паузы, может быть,
определится  в своей позиции:  у меня  было ощущение,  что он не  знает, как
точно себя  вести. По-моему,  он не  знал, как  "преподнести" им Землю:  как
очень развитую планету (с огромными возможностями спасения нас), или мы куда
слабее  Политории (хотя мы  и  были, пожалуй,  слабее пока казалось  именно
так).
 -- Я продолжу, уль Горгонерр. Если я не вернусь через десять дней, меня
уволят с работы и мне не на что будет жить.
 -- Уволят в такой уникальной ситуации?!!
 -- Увы -- да. Если, конечно, я вообще вернусь.
 -- То есть?! -- Сверхудивление. Глаза -- две плошки.
 -- Космос даже для вас пока еще во многом -- тайна. На Земле знают, что
я  ушел в космос не очень надолго, и если меня и сына  начнут искать  через,
скажем, полгода и --  теоретически  -- обнаружат нас  на  Политории, то я не
знаю  (учитывая срок  поисков),  как отнесутся к  этому земляне. Они  ни  на
секунду не подумают, что мы остались добровольно.
 -- Ну, всегда можно договориться. Объяснить.
 -- Но куда с  большими предварительными сложностями.  И еще: у вас есть
жена, уль Горгонерр?
 Все политоры как-то мягко заулыбались, и он тоже.
 -- Разумеется, -- сказал он. -- Я не чужд...
 -- Я полагаю, вы ее любите. А она вас.
 -- Конечно, мы любим друг друга.
 --  Тогда  представьте мое положение и еще  больше положение моей жены,
если я исчезаю с сыном и нас нет полгода.
 -- Это ужасно, -- сказал квистор. -- Но я и  предлагаю  вашу задержку с
предварительным вашим сообщением об этом на Землю.
 "Начинается, -- подумал я. -- Ну, папа, давай".
 --  Вы предлагаете связь с  Землей, но я  плохо  вас  понимаю. --  Папа
сделал  большую  паузу.  Погладил Сириуса.  Снял с  него  намордник и жестом
успокоил всех: кот был у  меня на  руках. --  Связь  с Землей? Вы, если я не
ошибаюсь,  говорили, что уже очень давно посылали свои сигналы во Вселенную.
Но мы за всю историю Земли не принимали никаких сигналов, даже неясных.
 Папина мысль была настолько простой, что она и без уточнений была  ясна
философу, логику и математику Горгонерру.
 -- Если же предположить, -- продолжал папа  мягко,  -- что такая  связь
возможна, то вы не только узнали бы наши координаты, но и сообщили свои. Вас
это не смущает, не пугает?
 -- Как видите, нет,  раз я  предложил подобное. -- Несколько  Горгонерр
все же был  смущен своим  предположением связи с Землей, которое  по  логике
выглядело простой болтовней. --  Мы давали свои сигналы, ничего не боясь. Мы
знали, что их примут разумные существа,  а если они  воинственны --  то  мы,
скажу кратко, абсолютно спокойны. Мы надежно защищены. К тому же теперь вы и
так знаете наше расположение во Вселенной.
 -- Каким образом мы это узнали?!
 -- Когда Карпий, не имея возможности договориться с вами...
 -- Но...
 -- Нет, он пробовал  -- вы почему-то ничего не слышали, да, вероятно, и
не поняли бы. Словом, когда он просто  взял вас,  как гостей, к себе на борт
-- вы  уже узнали  наши  координаты.  --  Уль  Горгонерр  несколько  победно
улыбнулся.
 -- Когда Карпий взял нас к себе на борт, мои  приборы показывали бывшее
до  этого наше направление полета, но  стоило  Карпию выйти на свой основной
курс,  наши приборы  почему-то  сбросили все  показания до  нуля,  вероятно,
таково влияние устройства вашего корабля. Мы не знаем ваших координат.
 -- Вы полагаете, -- сказал Горгонерр, -- что раз связи с Землей быть не
может, вы способны осчастливить нас своим пребыванием лишь дней на десять?
 -- К нашему о