, даже
когда  Ир-фа глядел  на  нас третьим глазом  и улыбался.  Нет,  этого  я  не
понимал: если я вернусь на Землю, как я буду  без Оли, Орика, Пилли,  Ир-фа,
Латора... Все было за то, что я потеряю их навсегда, и это не укладывалось в
голове.  Я попытался  уйти  от этих тяжких мыслей и  стал думать  об  адской
машине: как ее, заразу, кокнуть до начала гражданской войны.
 К сожалению, когда мы приземлились у  моро,  Малигата  не оказалось: он
ушел с группой воинов на большую охоту. Мы распрощались с Олуни, обняли его,
я  его обнял крепко и обнимал долго. Тут  же я узнал, что ситуация,  которая
связала  нас с Олуни,  делала меня, спасенного, -- его братом. Но и он  само
собой становился братом мне. Олуни снял с шеи какой-то черно-розовый камешек
на  ниточке (вероятно, его амулет) и повесил на шею мне. Я засуетился, дико,
ну что у  меня было, что? Ничего равного. Но вдруг вспомнил и, обрадованный,
достал  из  малого  кармашка  брюк небольшого  бронзового  льва с  колечком,
родился-то  я  под  созвездием  Льва! Еще я обнаружил ту  катушку,  на нитке
которой я поднимал в фортку лазер  поразительно, но порвать ее сейчас я  не
мог никак, резким  движением  это  сумел сделать  Олуни,  я привязал льва на
нитку и повесил его ему на шею.
 ...  Мы  снова взлетели и,  перевалив скалы, резко увеличили  скорость,
летя  прямо в  море и очень близко к воде. Заработал коммуникатор Орика,  он
быстро и коротко  с кем-то поговорил,  через  полчаса  мы сбросили скорость,
очень синхронно с  падением нашей скорости впереди нас всплыла подлодка, люк
ее раскрылся, и мы, как утята в заводь, заплыли к ней внутрь. Нас  встретили
капитан Рольт и Ки-лан, и, честное слово, я им был дико рад, позабыв о своем
бывшем проступке. За  обеденным  столом капитан Рольт сказал короткую речь в
мою честь, но прежде всего -- в честь Оли и Олуни.
 -- Рольт,  -- сказал Орик, -- удалось  ли связаться  со всеми  лидерами
отрядов повстанцев?
 -- Да, Орик. Я передал им: каждый, вновь прибывший в отряд, должен быть
приведен кем-то из своих.
 -- Спасибо. А как идет пополнение отрядов?
 -- Очень энергично!
 Неожиданно по единому радиоканалу лодки раздался голос:
 -- Атака воздушных кораблей сверху!
 И  раньше  чем  капитан  Рольт отдал  приказ, мы почувствовали довольно
мощный удар по корпусу лодки.
 -- К погружению! -- приказал Рольт. -- Угол ноль -- три. И тут же голос
по радиоканалу доложил:
 -- Пробоина в верхнем одиннадцатом отсеке. Рольт приказал:
 -- Угол ноль  --  четыре.  Группу  аквалангистов из  шести --  в  воду.
Сварщиков в одиннадцатый отсек. Как?! Один болен?!
 -- Позвольте мне, -- сказал папа.
 --  Уль  Ки-лан, проводите  уля  Владимира в отсек. Сварщики! Еще  один
костюм шестого размера. Угол ноль- пять! Что с обстрелом?
 -- Энергично продолжается чуть за пределами курса.
 -- Смените курс с поправкой на тенденцию обстрела.
 -- Есть, капитан Рольт.
 Несколько минут все молчали.
 -- Как дела у аквалангистов? -- спросил капитан Рольт.
 -- Временная нужная заплата поставлена, капитан Рольт.
 -- Сколько воды?
 -- Осталось ноль- семь. Откачка работает.
 -- При объеме ноль- два сварка возможна?
 -- Вполне.
 -- Приступите вовремя. Как уль Владимир?
 -- Костюм впору, с аппаратом освоился.
 -- Отлично. Доложите результаты.
 -- Слушаюсь, капитан Рольт.
 После некоторого молчания Рольт сказал:
 -- Это значит только одно. Квистор заботится об остальных подлодках. Их
экипажи  должны  пополнить  сухопутную армию, и они велики.  Для меня же это
значит...
 Пилли спросила:
 -- Но это не начало войны со стороны квистора?
 --  Нет,  конечно, -- спокойно сказал  капитан Рольт. --  Просто  зубки
показывает. Неумно с его стороны.
 -- Почему?
 --  Раскрыл  свои карты  на  море.  Вероятно,  теперь  уж дана  команда
остальным подлодкам идти к берегам и  выводить на сушу войска желая целиком
обезопасить эту  операцию,  он и  велел  попытаться ликвидировать  меня. Или
отвлечь.
 -- Что же дальше? -- спросил Орик.
 -- Те подлодки сюда не пойдут, здесь я их засеку.
 -- А у того берега?
 -- Там мне  будет трудно,  лодок же  с  десяток, а высаживая своих, они
будут  близко к берегу. Мне  сложнее  с маневром. Их войска  выйдут на  сушу
совсем рядом с нашими  повстанцами на том  берегу.  Там  не  очень-то велика
проходимость.
 -- И это плохо для них? -- сказал Орик.
 --  Да.  Поэтому  допускаю,  что квистор  будет  выводить  свои  войска
воздухом, а мы...
 -- А нам следует перебрасывать воздухом же повстанцев.
 -- Прошу передать по четырнадцати каналам: возможен в течение ближайших
дней вылет на северный  берег кораблей квистора,  --  передал по  радиосвязи
Рольт.
 -- Есть, капитан!
 --  В  районе, где несколько групп повстанцев и  где  много  рудников и
наших людей, высадятся войска с подлодок, потом прилетят их  и наши корабли.
Похоже на начало, -- сказал Орик.
 -- И  все-таки  нет.  Пока  не начнем мы или  квистор  не  обрушится на
отряды, близкие к городам, -- это еще не война, -- сказал Рольт.
 -- Очень соблазнительна мысль уля Владимира,  --  сказал Орик. -- Перед
началом найти и ликвидировать машину против геллов.
 -- Это было бы замечательно. Не вижу пока путей. Один вы, Орик, бываете
в квистории, но и ваш вариант я не ощущаю.
 -- И я, -- Орик вздохнул.  -- После этой бомбежки вашей лодки, Рольт, и
ваших выводов я  что-то не очень представляю, куда мы  везем наших друзей --
Пилли, Оли и Ир-фа. Где бы нам разместиться, чтобы они были в безопасности?
 -- Есть вариант, -- сказал Рольт. -- Чуть восточнее  настоящего курса я
знаю лагуну, далеко вдающуюся в берег, с очень высоким барьерным рифом. Сама
лагуна, это как бы затопленная часть очень  узкой и глубокой долины, слева и
справа скалы, по долине протекает отличная речка.
 -- А криспы-тутты там есть? -- спросил Орик.
 -- Нет. Там сухо.
 -- А как там насчет обзора палаток с воздуха?
 -- Какого цвета палатки?
 -- Нейтрального.
 -- Риска почти нет, скорее, теоретический.
 Рольт попросил, чтобы  ему принесли в  кают-компанию  коммуникатор. Это
была большая, сложная  и мощная машина. Я  жалею, что  папа, который  в  тот
момент  занимался сваркой, не  слышал  того, что  слышали Орик,  Пилли, Оли,
Ир-фа и я. В течение двух минут капитан Рольт соединился со всеми остальными
лодками в море и попросил общей беседы.
 -- Отлично, Рольт, мы тебя слушаем... Мы слушаем тебя, Рольт... Привет,
Рольт! -- Понеслось из эфира.
 -- Итак, -- сказал  Рольт,  -- я  обращаюсь ко всем капитанам подлодок.
Известно ли всем вам, что было со мной час назад? С моей подлодкой?
 --  Да,  Рольт,  тебя  пытались достать  сверху, но  достали,  кажется,
частично -- лодка цела. Это так?
 -- Как видите, -- сказал Рольт, -- я жив, да и вообще жаль терять такую
машину.  Как вы думаете, если войны, собственно, нет, почему  именно сегодня
решили меня прикончить?
 -- Не смеши нас, Рольт! Это понятно даже птичке галли.
 -- И все же?! Почему это случилось именно сегодня?
 -- Ты хочешь, чтобы мы выдали тебе тайну?
 --  Это не тайна, если уж  и маленькая птичка  галли знает. Давайте  не
будем играть в пустые игры, мы же военные люди! Или поговорим, или освободим
эфир от обоюдных глупостей.
 -- Рольт, по  известным возможностям, заложенным  в  свойствах наших  и
твоей лодок, ты можешь нам кое в чем помешать.
 -- Вот именно! Сегодня!
 -- Зачем уточнять? Поэтому они и решили тебя ликвидировать.
 -- Теперь это им не удастся. Есть глубины, где меня не достать.
 -- Куда ты клонишь, Рольт?
 -- Никуда.  Я  просто спрашиваю,  понимаете вы  или знаете, почему меня
хотели ликвидировать именно сегодня?
 -- Догадываемся.
 -- Или получили приказ?
 -- Нет еще, но догадываемся.
 -- О чем именно вы догадываетесь?
 -- О том, что ты можешь  крепко нам помешать,  когда мы будем не просто
плавать, а займемся делом.
 --  Во!  -- сказал  Рольт.  --  У  меня  хватает ума не ставить  себя в
дурацкое положение, спрашивая вас, каким именно делом.
 -- Верно, Рольт. Приятно тебя слушать.
 --  Хвала небу, -- сказал  Рольт, -- что в этом, кажется, нет иронии. И
если это правда, то также правда  и то, что мне не хочется вас убивать, хотя
бы потому, что все мы знакомы, а с некоторыми из вас я дружен.
 -- В это можно поверить, Рольт: убивать друзей не очень-то приятно.
 -- Увы, но многих мне придется уничтожить.
 -- Но мы близко к берегу.
 -- Не  будьте детьми. И берег для вас  не  стопроцентное спасение, да и
потом-то -- лодки останутся в море.
 -- Так куда ты клонишь?
 -- Я хочу всего один раз внести разумное предложение. И ответа сейчас я
не жду. Тем более если кто-то из вас вдруг  сразу может дать ответ, приятный
мне, я не хочу ставить его в неловкое положение перед другими -- разговор-то
общий.
 -- Рольт, выкладывай!
 -- Я не то чтобы предлагаю вам сдаться, нет. Я предлагаю вам подумать о
вашем воинском долге (с  акцентом -- перед кем этот долг), вашем долге перед
квистором  или  перед  всеми политорами. Я  глубоко  убежден, что  это очень
разные вещи, и я определил, каков  мой долг. К тому же я убежден, что многие
из вас  еще не  уверены до конца, что  долг,  противоположный моему, --  это
именно его долг. О командах я уже не говорю, там много  простых политоров, и
я не уверен, что они влюблены в Горгонерра. Мне кажется, я сказал достаточно
ясно. Если  я нащупаю  вас,  а вы меня, я буду взрывать  вас не сразу: будет
пять минут после предупреждения,  а до них --  несколько часов, когда  у вас
появится возможность дать кодовый  сигнал: "Перехожу на вашу сторону". Вот и
все. Поскольку  есть понятие воинской чести  по отношению  друг к  другу,  я
полагаю, что давший кодовый сигнал не откажется потом от своих слов. Давайте
прощаться. Хочет ли кто-нибудь что-либо сказать мне?
 -- Мы все поняли, Рольт!
 Капитан Рольт прервал связь, тут же  выяснил, что работы в одиннадцатом
отсеке  закончены и, назвав курс,  скомандовал: "Полный вперед". И,  пока не
вернулся  папа,  Рольт  и Орик  связались  со  всеми группами повстанцев  на
берегу, куда мы шли, и сообщили, что вскоре  может быть высадка с моря войск
противника и пересадка их на летательные машины. Все решайте по ситуации, но
на земле свои летные машины скройте и ждите их пополнения.
 Тут же вернулся папа, тщательно скрывая довольную улыбку.
 -- Благодарю вас, уль Владимир, -- сказал капитан Рольт.
 --  А я -- вас, -- сказал  папа. -- За  возможность хоть как-то  помочь
вам. Ки-лан сказал капитану Рольту:
 -- Уль Владимир обнаружил две лишних детали  и даже один лишний узел  в
сварочном аппарате, не  просто лишних, но несколько снижающих  эффективность
устройства.
 --  Что я  тебе  говорила? --  строго сказала  мне Пилли. -- Со стороны
виднее. С Земли. Разные подходы в технике, чужой взгляд свежее.
 --  Пожалуйста,   Пилли,   переведи   мне  текст  на  чертеже   крыльев
"планирования", который мне подарил Ир-фа, а Оли сохранила, -- сказал я.
 --  Переведу,  --  сказала  Пилли.  --  Сложись  ситуация  при   отлете
благополучной, мы вообще подарим  вам с папой два комплекта крыльев. Кстати,
видишь: идея крылышек проста, а вы на Земле  их не придумали. Другой взгляд.
Обратная ситуация.
 --  Пилли! -- заорал  я, не сумев сдержаться.  --  Это  же гениально --
подлинные образцы! Ты -- добрая фея, Пилли!
 -- Я добрая -- "кто"? У нас вроде нет эквивалента.
 --  Фея,  это,  ну,  такая...  фея.  Как  мне  кажется  --  хорошенькая
женщина... Волшебная.
 -- Я -- красивая женщина! Еще чего -- "хорошенькая".
 --  Да.  Фея  --  это  красивая  и хорошенькая женщина  из  сказок,  и,
по-моему,  она  иногда живет  в лесу.  Хотя в лесу,  скорее, живут маленькие
сказочные существа -- эльфы и гномы...
 -- Но я -- фея, да? Волшебная? Волшебница? -- Да! Сверхволшебница!
 ... Еще в Калихаре, собираясь в это путешествие и  вынимая коммуникатор
из  сумки шпиков, я обнаружил книжку.  Да, книжку. Они, эти шпики,  стояли с
сумкой и книжкой для меня, и  в одного  из них летел нож Олуни. Но все могло
быть по-другому. Не найди меня Оли  и будь  у меня лазер, думаю,  я вынужден
был бы  пустить его в ход.  Чик-чик -- и  тех двоих  нет. А  они  мне книжку
принесли!  Я понимал, это  была  их игра в добрых повстанцев, но все же  они
могли бы ее  и не принести, а принесли, а я бы их... Что-то в этом сочетании
было для меня едким каким-то, с оттенком нытья в душе, неуютным.
 --  Кажется, не один я ломаю голову над машиной в квистории,  -- сказал
мне Ир-фа, и я забыл о шпиках.
 -- Если идти не от захода Орика к квистору,  а от другого политора,  то
от кого, как? -- сказал я.
 -- Надо думать, -- сказал Ир-фа.
 --  Если дверь  в кабинете -- в стене,  в сейфе, то,  скорее всего, она
явно связана с сигнализацией.
 -- В этом можно не сомневаться, -- сказал Ир-фа.
 -- А как  вы думаете,  Пилли, --  сказал папа, -- если машина несколько
разлаживается, но влияние ее поля на геллов так же  сильно в Тарнфиле, то не
может  ли  оно  ослабнуть  на  больших  расстояниях  настолько,  что   геллы
почувствуют, скажем, половинное раскрепощение?
 -- Нет. Если поле все же сильное, передатчики его сохранят.
 --  Машины-передатчики не имеют такого "ухода" за ними, как главная, та
имеет, так сказать,  двух ученых-"врачей",  а  армия  передатчиков  --  нет.
Почему?
 -- Я думаю потому, что  передатчики, как устройства, значительно проще,
грубее и надежней.
 -- Но они соединены  между собой, чтобы охватить всю Политорию?  Они не
только автономны,  но связь идет и от одной к другой? -- спросил папа. Пилли
кивнула.  -- Значит, случись  поломка  одной из  них, это  может привести  к
нарушению всей цепи? Всего луча?
 -- Думаю, да, -- сказала Пилли.
 -- Уль Орик, --  сказал папа. -- На рудниках, на этом  берегу, работают
геллы?
 -- Да, это богатый район, и геллы там обязательно работают.
 --  Значит,  на  каком-то   расстоянии  от  рудника  должна  находиться
машина-посредник?
 -- Разумеется, -- сказала Пилли. -- Но -- поди знай -- на каком.
 -- Орик,  -- сказал папа. --  Есть ли здесь  один-два  ближних рудника,
которые связаны с повстанцами?
 -- Да, конечно, -- сказал Орик.
 -- Рудники -- это стационары? Маленькие поселки?
 -- Да. В них живут и рабочие-геллы.
 -- А ваше появление на руднике нормально?
 -- Как члена правительства и  при  наличии аппарата управления рудником
-- вполне.
 --  А вы  что, допускаете, что в каком-то руднике  аппарата  управления
нет? -- спросил папа.
 -- Да, я это допускаю. Теперь -- вполне.
 --  Тогда вывод такой:  там, где на  руднике  есть  начальство,  можете
появиться и  вы, и я. -- Орик кивнул. -- А ваша связь  с квистором с помощью
малого коммуникатора возможна?
 -- Да, но достаточно ослабленная по силе.
 -- Ясно.  А передатчик  Рольта, с помощью которого он говорил с другими
подлодками, у него всего один?
 -- Уверен, что не один.
 --  Очень  хотелось  бы  "обнаружить"  такой  рудник,  где  начальства,
возможно, уже нет.
 Орик улыбнулся:
 -- Я намерен кое-что выяснить завтра.
 -- И заодно поклянчите у Рольта сильный коммуникатор.
 --  Ир-фа,  --  спросил я.  -- А  в лесах, там, куда мы плывем, -- есть
кольво?
 -- Да. И крупные, -- сказал он. -- Здесь поглуше.
 -- Пилли, я не первый раз на вашем море, но не  видел ни одного паруса,
-- сказал я.
 -- А откуда им взяться? -- сказала Пилли.
 В  ее вопросе что-то  было,  раз  уж она  не спрашивала: "А  что  такое
парус", и я спросил:
 -- А куда им деться?
 -- Все  это было,  --  сказала Пилли.  --  Были  когда-то  и  торговые,
пассажирские,  гоночные,  большие, маленькие, средние.  Но  их  вытеснила со
временем "доска".
 Я прекрасно понял ее: так нужное ей слово оказалось понятным сразу же.
 -- Уль Ир-фа, кстати, в свое время был,  и  не раз, чемпионом Политории
по гонкам на доске с парусом, -- добавила Пилли.
 -- Вы какие-то  уникальные! -- сказал  я. -- Рядом с вами  даже  сидеть
как-то неудобно, честное слово. Все-то вы умеете!
 -- Не думаю, что ваша мама хуже. Даже если она только кормит и поит вас
с папой, то и этого вполне достаточно.
 --  Она у нас -- высший  класс! --  сказал я и  поглядел  на Ир-фа. Он,
улыбаясь, кивнул  мне. Мне не объяснить это словами, но, по-моему, Ир-фа был
великий старик, нечто вроде Малигата на свой  манер. Вот ведь мы минут  пять
говорили о доске под парусом, он был неоднократным чемпионом Политории, но в
разговор не включился. Не то чтобы не сказал, кем он был, а просто не принял
никакого участия в беседе о парусах вообще -- только слушал и улыбался.
 Тут же мы все почувствовали, что подлодка "ускорилась",  и одновременно
появились капитан Рольт и Ки-лан, тащивший большой коммуникатор.
 -- Почти подходим, -- сказал Рольт. -- А вы не почувствовали, что лодка
с полчаса назад сбрасывала скорость?
 -- Ага, -- сказал я. -- А зачем?
 -- Это одна из тех подлодок нашла нас.
 --  Каким  это  образом, милый  Рольт?! -- сказала Пилли.  -- Мы же как
призрак -- бестелесны.
 -- Поздравляю всех. Этот экипаж  принял нашу сторону  и шлет беззвучный
прощальный  поцелуй  Горгонерру,  его  окружению и всем его женам, -- сказал
Рольт.
 Все, как малые дети, обрадован но загалдели.
 Поднявшись к поверхности и прощупав небо, Рольт приказал всплывать, все
мы,  остающиеся на  берегу,  с  новым коммуникатором, Сириусом и всем прочим
направились к выходу.
 Мы  поднялись  на  борт всплывшей  лодки и  увидели чуть  вдалеке берег
(впадения  реки  не было  видно)  море  "дышало",  подымая  и  опуская свою
поверхность, и при опускании впереди нас  обнажались острые зубцы барьерного
рифа. Опять мы распрощались с капитаном Рольтом  и Ки-ланом, сели в машины и
гуськом "выплыли"  в  воздух, сделали прощальный  круг  над  подлодкой,  она
наконец ушла под воду,  а мы  через пару  минут были на правом берегу  реки,
лучше сказать --  широкой  речки  было ощущение полной  дикости вокруг,  и,
достав каждый свои  пистолеты,  мы начали искать,  чуть удалившись от  моря,
удобные  площадки  для машин и  палаток под склоном  каньона, среди  высоких
густых деревьев:

7
 Ночью мы слышали, как вдалеке рычали хищники. Через стенки палаток было
легко  переговариваться,  и  Ир-фа  сказал, что это, похоже,  кольво. Сириус
пыжился, зашипел пару раз, а шерсть его вставала дыбом. Ир-фа всех успокоил,
и ночь прошла нормально.
 Утром, за завтраком, возник легкий спор: кто отправится вместе с Ориком
на рудники, или к повстанцам. В принципе разговор об этом завел папа, помня,
видимо, правила поведения на  Земле: в тайге  не оставлять человека  одного.
Ир-фа, улыбаясь, молчал, он-то умел ходить по здешним лесам и один. А  Орик,
который  тоже был  достаточно опытным, сказал, что  все  же  он отправится в
одиночку: Ир-фа  горит желанием поохотиться, и Пилли,  Митю и Оли папа никак
не может оставить одних.
 Я  и папа стали готовить снасти, в воду чего-то лезть не хотелось. Орик
отошел с коммуникатором.
 Чуть  позже он рассказал следующее: на руднике,  расположенном недалеко
от  нас,  произошла  трагедия.  По  явному  недосмотру  управляющего  и  его
помощников  произошел взрыв: погибло  трое  политоров и два  гелла.  Рабочие
предупреждали  о  возможной опасности,  поэтому они  поступили покруче,  чем
просто  отказались  выйти на работу. Управляющий и его  команда -- перебиты,
политоры и геллы ушли в отряд.
 Пилли как-то вся сникла. Мы долго молчали.
 Ир-фа, который, когда мы возились с  папой со спиннингами, собирал свое
ружье, теперь  держал его на  коленях и,  внезапно вскинув его, выстрелил. В
двух метрах от  нас упала птица, пестрая, размером  с глухаря. Ир-фа  встал,
поднял ее и спрятал в ящик-холодильник.
 --  Есть мысль,  --  сказал  папа.  -- Вся  Политория -- в передатчиках
машины, они возле городков, поселков, в лесах,  -- их  же цепочка. А как  их
устанавливали? Это делали осведомленные рабочие, которых потом убивали?
 -- Не знаю, -- сказала Пилли. -- Но это интригующая мысль.
 -- На ваших надземных кораблях военного типа, кроме стреляющего оружия,
-- есть бомбоотсеки?
 -- Конечно, -- сказал Ир-фа.
 -- Ученые садятся в военный