корабль, летят по маршруту, и в  означенное
время  нажимается  кнопка,   а  из  бомбоотсека  сбрасывается   "бомба".  Не
взрывающаяся,   но   зарывающаяся  метра   на  два  в  землю.   Вот  вам   и
машина-передатчик. Не скучно?
 -- Продолжайте, -- сказала папе Пилли.
 -- Если выходит  из строя посредник, этим занимаются те же двое ученых,
что и при машине. Орик связывается с квистором. Он, уль Орик, решил провести
здесь инспекцию  рудника.  И что же? Рудник  -- пуст. Лишь  один из  обслуги
управляющего,  полумертвый  политор,  сообщает:  вдруг   взбесились   геллы,
вероятно, рядом где-то было "утеряно" биополе, геллы все начальство перебили
и вместе с политорами ушли к повстанцам.
 -- А что, -- сказал Орик, -- квистор может клюнуть на такое.
 -- Для новых геллов на руднике передатчик биополя следует заменить. Кто
это  сделает? Та же пара  ученых. Словом,  можно ждать  гостей, этих двух. И
даже, допустимо,  в  довольно  точном месте.  Взяв, скажем,  за  центр  этот
рудник, на машине строго по спирали полетать часик, а  то и  меньше,  и даже
мой сигнализатор обнаружит место передатчика.
 --  Да-а,  -- сказала Пилли. -- Противно быть нескромной, но мои  мысли
последних дней витали в этой сфере.
 -- Квистор позволил себе диверсию -- украл моего сына. Я и сын намерены
поговорить о нашем отлете, вряд ли он нам откажет в беседе.
 -- Думаю, не откажет, -- сказал Орик.
 --  Вероятно, ваши фотокамеры способны  снимать  на пленку  не  внешний
облик  предмета, но всего его,  со всеми  потрохами. Вряд  ли  милый квистор
откажет моему сыну сделать в своем кабинете парочку снимков перед отлетом на
память. Так бы мы смогли узнать, есть ли тайный ход в сейфе. Вот и все.
 --  Будем  переваривать  ваше блюдо, уль Владимир, -- сказал  Орик.  --
Спасибо. И спасибо за  земные  кушанья. Очень привлекательные.  Некоторые --
пугают. -- Все смущенно  закивали.  Папе впервые подвернулся случай блеснуть
за завтраком земными консервами. -- Ну, я полетел. Развлекайтесь. Позабудьте
о  мрачном  Калихаре.  Кстати,  уль  Владимир,  дайте-ка  мне  с  собой  ваш
сигнализатор.
 Орик улетел, а мы занялись обсуждением: где ловить. Дикое это место без
нас  и было диким, но достаточно  нам было поставить палатки, как уже  стала
возникать дурацкая мысль, что "возле дома  хуже ловится" и не пойти ли вверх
по речке.  Снарядили спиннинг для Оли, а Пилли сказала, что погуляет с  нами
просто  так. Вскоре мы тронулись, все с оружием, а я еще захватил рюкзачок с
едой  и большой в  ножнах нож -- подарок Малигата. У Ир-фа было ружье,  но и
спиннинг тоже, политорский.
 Мы  прошли  довольно легкой  дорогой по  берегу  километра  три,  стены
каньона стали ниже, менее крутыми, деревья почему-то отступили от воды, река
стала чуть мельче и шире --  было  просторно. С  того берега  в  нашу  речку
впадала  другая,  поменьше,  чуть  ниже  по  течению  от  ее  впадения  были
посередине реки камни.  Ир-фа перебрался на  них и спиннинговал прямо с них,
бросая блесну по течению.
 -- Мы взяли кинокамеру? Заряжена? -- вдруг крикнул Ир-фа.
 -- Да! -- крикнул папа.
 -- Поснимайте старичка! У меня село что-то крупное!
 Все побросали  свои снасти,  папа  достал  из  сумки кинокамеру,  начал
снимать  с  берега, а потом к концу схватки с  крупной  рыбой сам выбрался к
Ир-фа, на  камни.  Рыбина  оказалась  огромной и  мощно  взбрасывалась, пока
Ир-фа,  взяв  камень в руку, не  оглушил ее  на мели основательно по голове.
Папа сумел снять все. Когда они вместе с рыбиной добрели с камней до берега,
я воскликнул:
 -- Братцы! Да это же криспа!
 -- Ага, -- сказал Ир-фа. -- Но речная. Криспа-риста.
 -- Кусается? -- спросил я.
 -- Да,  еще  как,  но  в воде  не  нападает. Это  обычная криспа, давно
попавшая в речку, речной вид.
 По виду  она  тянула  килограммов  на  двенадцать,  и  Ир-фа  несколько
огорченно  сказал, что  ловить  дальше  -- грех,  и рыбы, да и  птицы  у нас
хватит.  Он походил  по  речке,  нашел омуток  с  песчаным  дном,  и  все мы
искупались, а  потом решили перекусить. Кроме еды, взятой с  собой, мы съели
одну Олину луффи и одну папину пирлу.  Ир-фа, ловко их почистив, запек их  в
углях костра, завернув в большие листья.
 Я  сказал папе,  что перейду речку и  чуточку поднимусь  по  впадающей.
Ловил он очень  сосредоточенно и, соглашаясь, кивнул -- я даже не  ожидал. Я
захватил свой  рюкзачок,  чтобы положить  туда фотокамеру на груди  у  меня
болтался коммуникатор и "плеер", и, идя по  узкому берегу впадающей речки, я
и их засунул в рюкзак. В руках был только спиннинг и лазер. Наверное, вокруг
был  такой покой, что даже, когда я  ушел метров на четыреста, папа  меня не
окликнул. Я,  спрятав лазер в карман, поблеснил немного и поднялся еще вверх
по реке. Снова начал  блеснить, и вдруг произошло что-то непонятное,  просто
ошеломившее, нет, раньше даже -- жутко напугавшее меня: кто-то буквально пал
на меня  сверху, плотно придавив мое тело к земле. За несколько секунд страх
частично начал куда-то  уходить: мне  никто  не впивался в  шею, не  царапал
когтями, не  рычал. Это  был не зверь. Быстро  мне завязали  глаза, заткнули
тряпкой  рот и связали  спиннинг  --  отобрали, вынули, ощупав, из  кармана
лазер... потом  куда-то понесли. Несли  меня, подвязав,  как хурпу, к палке,
молча  и долго  минут десять.  Если папа и звал меня,  слышать я его не мог.
Если  меня  уже искали вдоль речки,  то тащили  меня,  кажется,  вбок. Когда
наконец меня отвязали  от палки, сняли веревки,  поставили на землю,  вынули
кляп изо рта  и развязали глаза,  я понял, где я, вернее, -- среди кого: это
были моро, незнакомые, конечно.
 Моро, по  виду вождь, что-то спросил у меня, но я покачал головой, снял
рюкзак и достал "плеер" (видно, я все же был  очень растерян, так как первым
делом следовало позвонить папе...). Тогда моро повторил свой вопрос:
 --  Кто ты? Ты не моро, не политор, раз у тебя  нет  третьего глаза, не
гелл. Кто ты?
 -- Я -- Митя, -- сказал я. -- Так меня зовут, я с Земли.
 -- Кто это -- Земля?
 -- Это такой огромный шар в воздухе, вроде Политории.
 -- Никогда не слышал о такой, -- сказал вождь.
 -- Но что такие бывают, вы знаете,  -- сказал я. -- Вы  -- моро, и сами
когда-то прилетели сюда, ведь так?
 -- Откуда тебе это  известно? -- спросил вождь. Я снова полез в рюкзак,
достал большой нож в ножнах и протянул ему.
 Вождь взял нож, несколько секунд смотрел на ножны, потом сказал:
 -- Это нож Малигата.
 -- Да, -- сказал я. -- Он подарил его мне.
 -- Это ты убил под водой криспу? -- спросил он.
 Я  кивнул,  все заулыбались,  и он  тоже. После он  положил мне руку на
плечо (я же постеснялся) и сказал:
 -- Позволь считать тебя нашим  другом. Я вождь и меня зовут  Тульпаган.
Положи и ты мне на плечо руку.
 Я так и сделал, и тут в моем рюкзаке заверещал коммуникатор. Я бросился
к рюкзаку, достал его -- это был папа.
 -- Что с тобой?! -- закричал он. -- Я ору, ору, ору... Я засмеялся:
 -- Я, пап, в плену у моро. Порядок. Скоро вернусь.
 -- Я же чуть не помер со страху. Ир-фа пошел за тобой.  И в этот момент
откуда-то сверху буквально пал передо мной маленький гслл, маленький ростом,
но взрослый.
 -- Вы... откуда? -- удивленно спросил я. -- С рудника?
 -- Нет, -- сказал он. -- Я с той стороны моря.
 -- Вы... знаете а,Тула? -- зачем-то спросил я.
 -- Я от него, -- сказал гелл.
 -- Вы -- Алург, да? -- сказал я, видя к тому же, что он необычный гелл,
слегка замкнутый и суровый.
 -- Да, -- сказал он. -- Я Алург. А ты -- Митя, да?
 --  Ага,  -- сказал  я. --  Митя.  Друг  Латора.  Мы  с  вами виделись.
Маленький Алург обнял меня и сказал:
 --  Я прибыл  недавно,  мне  нужно  повидать  геллов,  которые  бросили
рудник...
 Кто-то за моей спиной что-то громко сказал на моро, они подняли руки, я
обернулся  и увидел  с поднятой рукой Ир-фа.  И он, и  моро  были,  по всему
видно, рады этой встрече. Ир-фа  отказался от  угощения, очень извиняясь при
этом и сказав, что две женщины и "его вот отец" остались одни на реке,  надо
идти,  да к  тому  же сразу отправиться в свой  лагерь на  берегу реки возле
моря: скоро прилетит уль Орик.
 -- Как вы добрались сюда, Алург? -- спросил Ир-фа.
 -- Воздухом. Ночью, -- сказал Алург. -- Это идея а,Тула.
 -- Это опасно. Много кораблей над морем?
 --  Не  очень.  И все идут  низко.  Я  летел по границе  с  разреженным
воздухом, очень высоко. Мой прилет -- задание а,Тула. Вы  идите к своим -- я
прилечу в ваш лагерь позже.
 Ир-фа и я распрощались с моро, и Ир-фа через лес вывел меня к речке,  а
по ней мы уже дошли и  до  нашей реки. После все вместе -- до лагеря. Вскоре
вернулся Орик. Он оглядел нас всех с сияющим лицом и сказал:
 -- Я надеюсь, Алург уже здесь.
 -- Нет, -- сказал я. -- Но мы с Ир-фа его видели.
 -- Это как это?!
 -- Да я побывал в плену у моро, -- смеясь, сказал я.
 -- Думаю, я свяжусь с Горгонерром по поводу вашей с ним встречи. Закажу
кое-кому  камеру с рентгенопленкой. И  еще... -- Его  глаза как-то весело  и
яростно блеснули. --  Я нашел  место  передатчика! (Мы обмерли.)  Да, да,  с
помощью   вашего  сигнализатора!  В  версии  Горгонерру  будет   сказано  об
ослаблении  поля передатчика  и  раскрепощении  геллов, ушедших  со  всеми к
повстанцам, а не взрыв на шахте. О взрыве я сообщу потом.
 У всех у нас были немного растерянные и сияющие лица.
 --  Допустимо,  что на  ремонт  передатчика он пошлет  именно тех  двух
ученых. Можно их выследить.
 -- Пора ее вырубить -- эту машину-передатчик! -- сказала Пилли.
 -- Пилли права, -- сказал  Орик. --  Вряд  ли цепь передатчиков по всей
Политории тянется от одной к другой. Так выбьем хотя бы участок, "луч"!
 -- Если  машина не действует на политоров, но действует на геллов, надо
было,  вероятно,  изучить  на  аппаратуре  же  восприятие  их  психомышечной
конституции  и  создать маленького механического гелла. Уж место машины  или
передатчиков вы бы отыскали легко, -- сказал я Пилли.
 -- Все верно, -- сказала Пилли. --  Но ты и представить себе не можешь,
что такое производство сложных устройств на Политории. На этих производствах
жесточайший  контроль  глаз и машин над учеными. А те  ученые,  ну,  как  я,
которые  работают, так  сказать, на дому,  в своих  лабораториях...  О,  это
другая аппаратура,  выданная под официальную клятву каждого с подписью. Нас,
одиночек, проверяют  раз в  десять  дней. Мы не имеем права хранить никакого
инструмента, способного что-либо изготовить, материалы.  Это общее  и тяжкое
положение нас как бы оглупило, отупели мы.
 Я слушал  Пилли какой-то подавленный, по сути дела это  была  исповедь,
жалоба на невозможность помочь геллам.
 -- Вон, летит Алург! -- вдруг весело крикнула Пилли.
 Алург  подлетел к  нам  и  опустился  на землю с неожиданно  веселым  и
счастливым лицом. Он сразу же обнял папу и положил на секунду голову  ему на
грудь. По цепочке Орик -- а,Тул он  слышал, вероятно, и о папиных идеях, и о
сигнализаторе.
 -- Я  улыбаюсь сейчас не только потому,  что вижу вас, уль Владимир, --
сказал Алург, -- но и потому еще, что чувства мои очень обострены, и, пока я
летел к  вам от  моро, от Тульпагана, что-то подсказывало мне, что меня ждет
какое-то приятное известие. Или я неправ?
 -- Алург, -- сказал папа. --  Я думаю, то, что скажет вам уль Орик, вас
обрадует. Только не прыгайте в море!
 -- Что?! -- Алург даже побледнел.
 -- Я нашел один передатчик главной машины, -- спокойно сказал Орик.  --
Целая цепь -- в наших руках. Познакомьтесь, Алург, эту девушку  зовут Пилли,
а та, вдалеке, Оли, моя дочь.
 Алурга трясло, но он вежливо поклонился Пилли и сказал:
 -- Да, Алург, гелл, приветствует вас, вы, я чувствую, хозяйка очага,  и
здесь пахнет,  как на богатейших кухнях Политории, но я не в силах разделить
с  вами трапезу,  я  хочу немедленно,  понимаете, немедленно  лететь к  этой
зарытой дряни и зубами, и ногтями распотрошить ее.
 Пилли погладила его крылья и мягко как-то сказала:
 --  Я не отпущу вас, Алург. Постарайтесь успокоиться. Поешьте. Пища вам
не повредит. Место, к тому же, знает только Орик,  и  сигнализатор поиска  у
уля Владимира. Успокойтесь!
 Я видел, как Алург заскрежетал зубами, но сдержался, вежливо поклонился
Пилли и сказал:
 -- Даже час-полтора мне  трудно,  очень трудно  будет  думать, что  мои
собратья, которые со  мной рядом,  еще  долгое это время не будут испытывать
то, что испытываю из геллов один я.
 Алург вдруг  резко  взмыл  в воздух и  две-три минуты  мощно  кружил по
лагуне  над  морем. Его черные, обтянутые  тонкой  материей,  потные от жары
крылья поблескивали на солнце.
 ... Благодаря Пилли и сдержанности мужчин обед не  выглядел торопливым,
но, конечно  же,  ощущалась особая  атмосфера:  скорее к передатчику!  Может
быть, спокойнее  других выглядел Алург,  потому  что сильнее всех  рвался  к
"отростку" этой дикой машины, а потому и упорнее сдерживался.
 Орик сказал:
 -- Наша задача  не просто его уничтожить. Ближе к ночи  я  созвонюсь  с
квистором. Я сам открою ему место гибели передатчика, вы поймете, почему это
правильно, потом.  Алург, вы должны подготовить геллов, ушедших с рудника, к
тому, что их ожидает.
 Алург энергично закивал.
 -- Найдя  место  передатчика,  -- продолжал Орик,  -- я  задумался: как
именно  его  ликвидировать.  И понял:  как  угодно, но только скорее! Скорее
потому,  что,  раз  нет  связи  с   рудником,  здесь  обязательно   появятся
специалисты квистора, даже  если  я его не  предупрежу, но  нам важно, чтобы
здесь прежде всего появились специалисты именно по посредникам машины, и чем
скорее, тем лучше.
 ... Вскоре мы  взлетели.  Все.  Кроме бедного Сириуса, который во время
обеда отдал  предпочтение  именно Алургу. Тот Сириуса  не  боялся,  даже  не
спросил, что это  за кольво,  просто нежно  гладил его  по спине  и чесал за
ушками.

8
 Мы летели над лесом не резко, но  постепенно удаляясь от моря, и, хотя,
по словам Орика, рудник был от моря тоже в нескольких километрах, -- в итоге
мы его оставили слева, и я его не видел.
 -- Как выглядит место, где он зарыт? -- спросил Алург.
 -- Это довольно обширная поляна.
 -- Значит, геллы могут даже присутствовать?
 -- Да, если вы считаете это правильным.
 --  Безусловно, -- сказал Алург.  -- Они должны видеть. Орик связался с
лидером отряда повстанцев.
 -- Привет, -- сказал он.  -- Я  лечу вырвать гниющее дерево. Если  твои
быстроногие ребята хотят это увидеть, пусть  через пять минут мчатся ко мне.
От тебя -- это  курс  строго на юго-восток, большая поляна. Я жду именно их.
Саму причину им не сообщай. Я жду. Примета -- три дерева с голубыми кронами.
 Я посмотрел на Алурга. Скулы его были напряжены, глаза закрыты.
 -- Не исключен вариант устройства  такой  жесткий, -- сказала Пилли, --
что без лазера не обойтись.
 -- Вполне возможно, -- сказал папа. -- Они у нас с собой.
 -- Я полагаю, -- сказал Орик, -- что "гости", которые скорее всего сюда
пожалуют, будут заниматься не ремонтом, а сменят старый передатчик на новый.
 -- Эта поляна, да? -- спросила Пилли.
 -- Да, -- сказал Орик,  и мы начали снижаться к краю поляны.  Мы сели и
вылезли из машин. Я видел,  как глаза Алурга  рыскали по поляне. Было жарко,
все отправились в тень и прилегли под деревьями, прямо на мягкой траве.
 Прошло,  должно  быть,  еще  минут  пять,  даже  больше.  Только  птицы
посвистывали  в полной  тишине. И тут внезапно что-то  произошло в  воздухе.
Сначала  я услышал  довольно тихий,  а после  -- мощный, приближающийся шум.
Почему-то  для меня он был сам по себе, будто мы ничего и не ждали, и я даже
напрягся и  буквально  обомлел,  когда  увидел  над  вершинами  деревьев  на
противоположной стороне поляны  тучу огромных птиц -- черные, серые,  синие,
голубые,  темно-красные:  это  летели  геллы.  Сотня  геллов,   две...  Было
ощущение, что весь воздух впереди нас колыхался, раскачивался.  Геллы летели
молча. Они  опустились  на дальнем краю поляны и медленно направились к нам.
Мы тронулись  им навстречу:  Орик, Алург,  Ир-фа,  папа и  я.  Пилли  и  Оли
остались, они подошли к  нам позже. Наша пятерка  подошла к геллам, они -- к
нам, и  мы остановились.  Алург вышел  чуть  вперед  и  поднял руку,  как бы
призывая геллов к тишине, хотя все они молчали.
 Алург сказал:
 -- Геллы! Меня зовут  Алург. Может быть, кто-то из вас  слышал обо мне.
(По рядам  геллов пробежал легкий шепот.)  Я -- обычный гелл,  --  продолжал
Алург.  --  Я  отличаюсь от  вас  только тем,  -- но главным,  -- что  я  не
подвержен влиянию  биополя машины. (Опять  волна шепота.) То, что  сделал со
мной один врач,  он не  может сделать  со всеми нами -- нас много. Исходя из
положения в стране, я надеюсь, что  вы наверняка выполните мою настоятельную
просьбу: не говорить о том,  что  сейчас здесь произойдет. Кое-кто  об  этом
узнает, знает и лидер вашего отряда. Остальные в отряде узнают обо всем лишь
с его разрешения. Слушайте, геллы. Вот эти  двое -- уль Владимир и  уль Митя
--  не политоры, они с далекой планеты Земля,  где нет  рабства, произвола и
войн. Скорее всего многие из вас видели  их  по стереовиэору. (Громкая волна
шепота.)  Скоро  они улетят домой,  и  мы должны им помочь. Но  за  короткое
время, что  они  здесь, на Политории, они сделали очень много  для  нас. Уль
Владимир определил, и надеюсь, верно, где находится машина против геллов. Но
главное  -- с  помощью его аппарата уль Орик  обнаружил место,  где хранится
один  из передатчиков  энергии  главной  машины. (Мощная  волна  шепота.)  Я
призываю  вас к полному  спокойствию, геллы! Полному! Я летел  сюда с юга по
поручению а,Тула, чтобы  разъяснить вам ваши задачи,  если вы  останетесь  в
отряде. Теперь  моя  задача  другая:  я хочу,  чтобы вы  присутствовали  при
уничтожении передатчика.  (Взрыв шепота.)  Тихо, геллы! И  я хочу,  чтобы вы
заранее  знали,  что  будет  происходить  с  вами,  когда  передатчик  будет
ликвидирован. С вами произойдет то, что произошло со  мной, -- возвращение к
вам всех, всех ваших чувств.  По вам пройдет новая, удивительная, по-своему,
страшная  в  первые минуты  волна.  Вы  обязаны,  геллы,  с ней  справиться!
Полностью это вряд ли получится, но вы обязаны проявить сдержанность. Готовы
ли вы к этому, геллы?!
 И геллы крикнули:
 -- Да!!!
 -- Я надеюсь на вас и верю! -- сказал Алург. -- Приступим.
 Я  бросился   к  машинам  и  приволок  затесанные   колья,  которые  мы
подготовили  в  лагере. Орик вынул из кармана наш  сигнализатор  и,  включив
шкалу биополя,  уверенно  направился к точке, которую  он и так знал.  Толпа
геллов и мы молча следовали  за  ним. Наконец  Орик остановился и, взяв  кол
поменьше, очертил круг.
 Семеро  геллов взяли в руки колья и  молча приступили  к работе. Вскоре
очерченный  Ориком круг  лишился  травы,  верхнего покрова  земли,  и  геллы
продолжали  рыть  дальше,  а  другие  прямо  ладонями  и какими-то  большими
жесткими листьями начали выбрасывать  землю  за  пределы  растущей в глубину
ямы.  То,  что  без  единого  слова геллы  взяли  в  руки  колья,  а  мы  им
беспрекословно уступили, было абсолютно  верным --  это  было их право.  Яма
углубилась уже на  метр, только жара и тишина  были кругом, даже  птиц  я не
слышал передатчик не появлялся.
 Я знал, что Орик не ошибся, знал, что наш сигнализатор был не  очень-то
чутким  инструментом  в  этих  особых  условиях,  но  он  обнаруживал  центр
излучения достаточно верно,  и вряд ли Орик ошибся в показаниях риски шкалы,
но очень не  хотелось думать, что начнется некоторая растерянность, если  на
глубине в два-три метра передатчик  обнаружен не будет и станет неясно: рыть
ли глубже или, наоборот, расширять яму.
 Момент этот близился, головы геллов были в  яме уже чуть ниже ее краев,
а  саму  яму  окружал  вал выброшенной  наружу  земли,  и  тут  двое  геллов
одновременно вскрикнули, из ямы раздались громкие голоса:
 -- Нашли! Нашли! Вот она!
 Алург как-то очень резко призвал  всех к полному порядку  и тишине, она
восстановилась моментально, и через несколько м