ана, где страшно и уютно, тепло,
нежно, и  я иногда  летаю, как гелла, со  своими живыми крыльями... Я  часто
вижу во сне Землю, где я никогда не была. Никогда не была. Никогда.
 Она приподняла голову с моего плеча, я почему-то на секунду зажмурился,
вдруг  ощутил  ее  ладони  на  своих  щеках и,  не  открывая  глаз,  тут  же
почувствовал ее мягкие теплые губы на  своих,  и тихо мы поцеловались. Потом
куда-то все  исчезло,  ее ладони, лицо... Полная пустота, скрип ступеней, ее
голос, очень тихий: "Никогда не была... "
 Меня качало, когда через минуту я шел к нашему домику. "Она не с Земли.
Она не с Земли, -- думал я. -- Я  ее никогда не  увижу. Ни-ког-да". И только
засыпая и чуть успокоившись, я подумал: "Не потому ли я ее избегал, прятался
от нее, не искал, чтобы потом не потерять навсегда?"

2
 Если тот же  а,  Пик  выбирался в  Селим и  звонил в квисторию,  то там
знали,  где  группируются  повстанцы  а,Тула. В этом смысле разведывательные
винтокрылы были не нужны. Но они летали довольно часто, хотя и ближе к морю.
Что  им  было нужно --  неясно.  Что-то чувствовалось  в  этом  тревожное  и
несколько перебило главное: вернувшись с охоты, я  ждал, когда  же выйдет из
своего  домика  Оли,  но  она  не появлялась.  Вдруг  я  снова  услышал  шум
винтокрыла, вскоре он показался,  один,  и завис над "центральной площадкой"
селения.  Тут же заработал мой  коммуникатор,  я решил, что это Орик, но это
оказался командир винтокрыла.
 -- Вы, вероятно, уль Митя? -- спросил он у меня.
 -- Да, -- сказал я, глядя вверх.
 -- Передайте, пожалуйста, Малигату поклон от Ир-фа и спросите, позволит
ли он нам сесть на пару минут.
 Я сбегал к Малигату, он дал согласие, я сказал об этом  винтокрыльщику,
и  тот сел. Вырубив двигатель, он спрыгнул на землю с улыбкой от уха до уха,
а с ним  еще какой-то политор с  большой сумкой в руках. Водитель винтокрыла
подошел ко мне и, положив мне руку на плечо, сказал:
 -- Меня зовут  Фи-лол, привет! Тебе тоже  поклон  от Ир-фа  и вот  этот
сверточек -- держи.
 В  этот момент  почти подошел  и  метрах в  десяти  от нас  остановился
Малигат.  Фи-лол быстро  прошагал к  нему, они положили  руки  на плечо один
другому  и  о чем-то быстро поговорили. Потом Фи-лол вернулся  ко мне, легко
хлопнув меня по спине, бросил на ходу:  "Этот  человек все объяснит  тебе, а
Малигату я сказал" и, вскочив в винтокрыл, "завелся", боком-боком поднялся и
улетел.
 Второй политор направился к Малигату. Они обменялись поклонами, политор
что-то сказал  вождю,  тот  кивнул  и  направился  к  своему  домику, что-то
гортанно крикнув.
 -- Меня зовут Ар-кут,  --  сказал  мне этот политор, --  я  второй врач
клиники, где лежат ваши голубчики -- а,Грип и а,Урк. Сейчас Малигат даст мне
людей и я отправлюсь к  а,Тулу. Насовсем. Там есть больные и, я думаю, будут
еще.
 -- А как поживают наши голубчики? -- спросил я.
 -- Нормально. Как и сказал главный, им лежать неделю.
 -- Они уже в сознании? -- спросил я.
 --  На   три  четверти,  --  сказал  Ар-кут.   --  У   меня  забарахлил
коммуникатор, если можешь, позвони а,Тулу, что я иду.
 -- Мигом. Подбросить вас туда на машине?
 -- Нет, рискованно. Винтокрылы летают.
 --  Судя  по  тому, что  у  а,Тула  есть  лазутчики квистора,  люди  на
винтокрылах и так знают, где а,Тул.
 -- Приблизительно,  и сверху они их  не видят: высокий  и густой лес, а
машина... нет, не стоит.
 Подошли Олуни  и Кальтут, я  познакомил  их с врачом,  они должны  были
проводить его к а,Тулу. Тут же они и ушли, а я связался с лагерем а,Тула.
 -- Команда веселых музыкантов слушает.
 -- Мне бы главного флейтиста.
 -- А это я и есть.
 -- Высокородный? А я сосед.
 -- Еще какой "высокородный". А тебя я узнал.
 -- Я сейчас между водой и вашей командой. Только что к вам отправился с
охотниками политор, который вылечит  кого угодно. Нашли  вы  у себя  второго
болтуна?
 -- Да. Старались вовсю и обнаружили. Привет.
 Только  тут  я развернул  сверточек  от Ир-фа:  это  был полный  чертеж
аппарата для "планирования"! Потрясающе!
 И  тут  появилась  Оли.  Она подошла  совсем близко ко  мне  и, проведя
ладонью по моей руке, ткнула пальцем в лист.
 -- Крылья, -- сказал я. -- Чертеж.
 -- ... Я сегодня летала. Без таких. Ночью.
 -- Махнем на речку? -- сказал я. -- Только папу предупрежу.
 Я захватил снасти, фотоаппарат, лазер. Оли взяла кистевой пистолет, как
у Орика, мы сели  в машину и взлетели. Пролетев над ущельем и первой  к морю
высокой  грядой  скал,  мы нырнули вниз, я повел машину  над  речкой,  и  мы
наконец сели  почти у  моря. Когда  Оли  вышла, я  развернулся  и "вплыл"  в
извилистую  щель в боковой части скального массива  если идти  мимо, машина
была не видна.
 Я спиннинговал возле самого впадения речки в море, надеясь поймать либо
речную,  либо  даже  морскую  рыбу. Оли фотографировала меня, в  том числе и
тогда  (я просто заорал  ей), когда что-то крупное  село у меня на блесну, и
она, умница, отсняла весь "процесс" вываживания рыбы. Она прыгала, хлопала в
ладошки и радостно  смеялась,  а  я  никуда  не мог  деться  от  собственной
гордости  и никак не  мог ее скрыть. Потом мы разделись, купнулись  у самого
берега и легли позагорать лицом к морю.  Мы молчали, было тихо,  как-то дико
вокруг и жарко. Я попросил  Оли лечь чуточку иначе, чтобы сделать ее портрет
на фоне моря.  Она легла, как я  просил,  я  вывел  трансфокатором  камеру в
положение съемки телевиком и, лежа, стал искать нужную мне точку. Неожиданно
я  увидел с помощью мощного моего телевика какую-то очень далекую точечку на
глади  моря.  Я щелкнул пару  портретов Оли,  передал ей  камеру  и попросил
поглядеть, что это там в море.
 -- Давай. Мы, птицы, видим лучше вас. -- С полминуты она глядела в море
и наконец сказала:
 --  Катер на  воздушной подушке, очень далеко, идет быстро и  именно  к
устью нашей речки.
 -- Пошли, -- сказал я, и мы, на всякий  случай пригибаясь, добрались до
щели, прошли по  ней метров триста к нашей машине, спрятали в нее все, кроме
оружия  и  камеры,  отыскали  годные  скальные  уступы и  начали  медленно и
осторожно подниматься вверх по скалам.  Минут через пять мы уже были наверху
гряды и, когда наконец добрались до обрыва, уже лежа, отыскали удобные щели,
я отдал Оли камеру, она поглядела на море и сказала:
 -- Катер военный. Идет точно к устью. Их трое.
 Через пару минут  катер  этот "вылез" на берег, и из  него  вышли  трое
политоров в морской  форме,  такую я в  Тарнфиле  не видел. Эти  трое быстро
разделись,  искупались  (Оли  отвернулась, купались они  голыми),  выйдя  на
берег, оделись, оделись и улеглись почти под нами.
 -- Отлично, что  их  ждать еще целый час,  отдохнем хоть. Надоело,  все
вода и вода под ногами, -- сказал один.
 -- А как они сообщили, что они будто бы раскрыты?..
 Я положил ладонь на  плечо Оли --  она  поглядела  на  меня. Я приложил
палец к губам,  указал ей рукой на  ее пистолет и  изобразил, что я  немного
отползу, а она пусть  слушает. Тихо  я  отполз подальше, нашел наконец нечто
вроде колодца, спустился в него и вызвал а,Тула.
 -- Великородный?
 -- Еще какой. Это ты, акулий глаз?
 -- Напрягись, -- зашептал я. -- Где двое болтунов?
 -- Ушли ловить рыбу на часок-полтора.
 -- Это не так,  -- зашептал я. -- Я прячусь наверху скалы, километрах в
пятнадцати от моро в сторону Тарнфила,  где скалы у моря прерываются.  Устье
речки. Когда те ушли?
 -- Минут тридцать назад.
 -- Подо мной трое военных  с  катера. Ждут двоих через час,  тех двоих,
которые боятся, что их раскрыли.
 -- Это очень важно. Очень. Спасибо тебе.
 -- Послать вам машину с отцом?
 -- Да. Наши машины прибудут только завтра. Ждем. Я вызвал папу:
 -- Пап, это я. Ты далеко от машины?
 -- Нет, я в поселке.
 -- Помнишь точно дорогу к а,Тулу? Только точно.
 -- Да.
 -- Возьми  вторую машину и гони на просеку к а,Тулу. Лети, сделав левый
крюк, и как можно ниже над скалами, правее тебя могут засечь. Все.
 Сверхосторожно я дополз до Оли. Те, внизу, молчали,  млели на солнышке
нам оставалось только ждать, не шевелясь. Это было нелегко. Плюс -- жара.  Я
распластался  поудобнее,  вовсе  не  пытаясь заглянуть  вниз,  даже  чуточку
расслабился. Мы лежали  тихо, те, внизу, -- тоже  я быстренько глянул вниз,
они загорали лицом к земле, жара, их третий глаз был закрыт.  Я тоже  закрыл
глаза, положив  правую  щеку  на  гладкий  камень. Неожиданно левой щекой  я
почувствовал  прикосновение ладони Оли, ладонь легла мягко и чуть тяжело при
этом, и так мы лежали долго и молча, и  сердце мое тукало несколько быстрее,
чем обычно. Время медленно приближалось к моменту прихода а, Пика и а, Капа.
Может,  от застылости и неудобства позы мы с Оли одновременно,  не высовывая
головы, приподнялись на локтях и  стали глядеть на море. Мы  были высоко над
ним, у берега глубина здесь была  немалой,  уходящие под воду скальные камни
были  темными, колыхались водоросли, вода под берегом была слепящей и мутной
одновременно, но мы почему-то уставились на нее. И неожиданно,  и очень тихо
из воды выросли три фигуры в темных костюмах, масках,  ластах  и баллонах, с
пистолетами в руках,  и тут же самый высокий из пловцов вынул трубку изо рта
и  громко  и резко  сказал,  рявкнул:  "Встать!", и  обалдевшие трое военных
вскочили, повернувшись лицом к берегу. Их оружие было далеко, у катера.
 -- Быстро! Кого вы ждете?! Их имена! Ваша цель?
 -- А,Пик и а,Кап. Переброска на подлодку.
 -- Номерные знаки подлодки и имя капитана. Те назвали.
 -- Это вы доставили оружие в Калихар? Мы из морской разведки.
 -- Да.
 --  Кое-кто  из  вашего  экипажа  помогал  полиции  в  Калихаре,  когда
арестовывали политоров с рудников?
 -- Да.
 Глухо щелкнули три выстрела, и те трое сползли по стене скалы на землю.
Повстанцы  оттащили  убитых за выступающий угол скалы, и там же, раздевшись,
оставили свое подводное снаряжение, вернулись и в одних трусиках легли лицом
вниз загорать.
 Подняв голову, а,Тул сказал мне:
 -- Как просматривается берег реки до поворота?
 -- Хорошо, -- сказал я, посмотрев в ту сторону.
 -- Можешь  устроиться так, чтобы была  гарантия, что тебя не заметят?..
Жди их и предупреди нас.
 -- Понял. Они вот-вот появятся.
 -- Оли, -- сказал а,Тул. -- Вы с пистолетом? С бионаводкой?
 -- Да. С таким.
 -- Если что -- не стреляйте,  неизвестно,  кого дуло выберет.  А у тебя
какое оружие? -- спросил у меня а,Тул.
 -- Лазер.
 -- Ага. Выстрел только точечный! Не стреляй без команды.
 -- Понял, -- поглядев вдоль реки, сказал я.
 Оли перевернулась на спину, нашла удобное положение и замерла, глядя  в
небо. Я  ждал этих героев, и, хотя знал, что они  появятся, все-таки немного
поразился, увидев их вдруг,  быстро шедших в нашу сторону. У  каждого в руке
был  пистолет,  и я, перевесившись чуть вниз,  сказал об этом  а,Тулу, а,Тул
приподнял  руку,  мол,  все  понял.  Медленно  они  приближались.  Я  боялся
выглядывать,  вдруг они  меня увидят  и,  даже слыша их  шаги под нами, тоже
сдержался, помня о третьем глазе.
 -- Во,  расшвыряли  форму, --  сказал  один  они дошли до разбросанной
одежды и сейчас должны были увидеть своих спасителей.
 --  Эй, привет, -- сказал первый.  --  Мы тут, хвала небу! Ну, где ваша
подлодка?
 -- Заснули, -- сказал  второй. -- Разморило. Растолкаем их? Видимо, они
подошли вплотную к а,Тулу.
 --  Пощекочем  им  пятки,  --  сказал первый,  и я  чуть-чуть  выглянул
(правда,  уже с  лазером в руке), зная,  что вряд  ли  они  сейчас  поглядят
наверх. Они стояли над повстанцами, и мне не передать ту скорость, с которой
трое повстанцев вскочили, а  те двое рухнули, получив пару плотных ударов по
челюсти, и "легли", испуганно глядя на знакомые лица и пистолеты.
 -- Вытяните руки вверх,  -- сказал а,Тул. -- Шевельнетесь  -- стреляем.
-- Он отошел к катеру,  принес веревки и тряпку. Связали повстанцы их быстро
и тряпкой завязали глаза.
 --  Ну что? -- сказал  им  а,Тул. -- Там вы  у нас были на примете,  но
точно доказать что-либо мы не могли. Теперь вам все ясно.
 Мы с Оли тихо спустились вниз и вышли из-за скалы. А, Тул подошел к нам
и обнял нас: Оли -- легонько, меня -- крепко и  по-мужски. "Растет ребенок",
--  подумал  я про себя. А, Тул,  ослабив глушитель, выстрелил  в  воздух, и
через  минуту на своей машине подлетел и сел папа.  Мы  помахали  молча друг
другу рукой.  Вдевятером в машине  им было тесновато, а,Тул  нашел в  катере
длинный  конец, катер  они  сбросили  на воду, подвязали конец к его  носу и
"корме"  машины, сели в катер, и папа мягко  взлетел, а вскоре и мы на своей
машине.
 Когда мы прибыли к моро, Пилли и Орик были уже там, и Оли  все подробно
им рассказала. Тут вернулся из лагеря а,Тула папа, и мы отправились обедать.

3
 Как  оказалось позже, Орик и  Пилли снова  улетают,  но  мы,  трое, уже
ночевать  у моро не будем, нам  на двух машинах, собрав все вещи, предстояло
вылететь  самим... Далее шла инструкция, куда и  как лететь.  Нам  следовало
"перевалить" через  скалы к морю и лететь  направо,  то  есть от Тарнфила, и
лететь километров двадцать  над  береговой  линией вдоль скал, причем лететь
максимально  низко,  чуть-чуть  над  пляжем,  и  не одна  машина  за другой,
гуськом, а  две  рядом, параллельно друг другу. Отрезок до  моря над скалами
следует преодолеть на максимальной скорости, а потом лететь очень медленно.
 -- Как интересно, -- сказал я, засмеявшись. Орик прекрасно понял, что я
просто стесняюсь спросить, почему такая предосторожность.
 -- Катер не  вернулся на подлодку, -- сказал он.  --  Там,  разумеется,
встревожены и будут следить за береговой линией.
 -- Таинственность потрясающая! -- позже сказала Оли.
 --  Ничего  особенного, -- сказал я.  -- Важно лишь  прибыть  туда-то и
тогда-то.
 -- Ага, -- усмехнувшись, сказала Оли. -- "Т у д а -- т о"!
 Действительно,  как-то мы "проглядели", слушая инструкцию,  докуда  нам
лететь.
 Мы  начали прощаться с моро минут  за десять до вылета. Сириус забрался
вождю на колени и  "бодал" головой его в руки и в живот, ласково урча, а я с
явной грустью подумал, что, может, не только не вернусь погостить к моро, но
и вообще не увижу их никогда.
 ... Небо было в тучах, в темноте шел все  же какой-то  неясный свет, мы
мягко взлетели (Оли села со мной) и тут же увидели, как хорошо угадываются в
темноте вершины  деревьев  и  скал.  Мы с  папой резко бросили  наши  машины
вперед.  До  моря  было  рукой  подать,  и скоро мы  снизились над береговой
полосой, прижались  к  пляжу и очень медленно "поплыли"  над берегом вперед
внизу света было куда меньше, и папа зажег неяркий фонарь, освещая нам путь,
чтобы  не  врезаться  в  какой-нибудь  случайный  камень.  Слева  море  тихо
накатывало на берег, справа были скалы, мы молчали, не знаю, было ли
 что-то таинственное  для  нас в  этом полете  (для  меня  почему-то  не
очень),  скорее,  было  просто  неясно:  сколько лететь, куда,  зачем...  Мы
"плыли"  так  довольно   долго,  луч  горгонерровской  подлодки  с  моря  не
появлялся...  Наконец что-то "загадочное" началось. Перед нами  узкая полоса
берега  вдруг  кончилась,  вновь  продолжившись  впереди  нас  метров  через
пятьдесят, а эта полоса воды перед  нами была и частью моря, и частью узкого
залива,  уходящего вправо глубоко в берег, точнее -- прямо в  скалы это был
довольно  высокий и очень длинный грот. Нам  ничего  о нем не говорили,  мы,
естественно, выключили моторы,  и тут же в темноте от угла  грота отделилась
темная фигура и со словами "Привет. Все точно" к нам подошел Орик.
 -- Пап! -- сказала Оли. -- Таинственно -- колоссально!
 -- Ну само собой, -- сказал Орик. Он взял с пляжа камешек и кинул его в
воду  -- чуть в глубину грота и посередине его ширины. Неожиданно вода почти
по  всей длине грота  снизу осветилась, потом  как-то вскипела,  и  в  гроте
всплыло огромное тело подводной  лодки. Тут же  заработали  двигатели, лодка
почти вся задним ходом выплыла в  море,  открылся огромный, освещенный снизу
люк,  кто-то крикнул:  "Милости  просим!" Орик сел  к папе, обе наши машины
взлетели, и  сначала  Орик  с  папой, а потом и  я с Оли мягко  "вплыли" под
небольшим углом в тело лодки и сели в просторном коридоре. Перед нами стояло
четверо политоров: улыбающаяся Пилли, двое в морской форме и... Ир-фа. Я так
обрадовался, что, не сдерживаясь, с  криком "Ир-фа,  миленький"  бросился  к
нему, и мы обнялись.
 -- Как же так? -- сказал я радостно. -- А планетарий?
 --  А  я, раз уж врачи нашли,  что рука  моя ни  к черту, позволяю себе
иногда отдых на пять- десять дней, то ли охочусь, то ли...
 -- Вот именно -- "то ли"! -- сказал я,  радостно смеясь. -- Спасибо вам
огромное за чертеж!
 -- Уль Митя, вернемся к ритуалу, -- сказал Орик, и я смутился. Конечно,
раньше  следовало представиться. -- Уль Владимир, Уль Митя, -- сказал  Орик.
--  Позвольте  вам представить наших  друзей. Капитан Рольт. Его помощник --
Ки-лан.
 Они поочередно положили нам руку на плечо, мы -- им, и папа сказал:
 --  Это  большой  сюрприз. Если  будет  необходимость,  уль  Рольт,  вы
покажете мне  систему управления лодкой, и  я,  если  надо,  пригожусь вам в
качестве второго помощника.
 -- Папа, -- сказал я. -- Это как прикажешь понимать?
 --  Как?  -- сказал  он.  -- Или я не  говорил  тебе? Когда ты  еще  не
родился, я служил в армии, в подводном флоте.
 -- Да-а, -- сказал я. -- Ну и скромность.
 Мы задраились, двигатели заработали, и сразу я ощутил погружение.
 Потом  все мы пошли  куда-то  по  коридору, лодка была  огромной, очень
скромно  оформленной,  никаких даже полос-эскалаторов, и наконец  оказались,
вероятно,  в  кают-компании, где ничего,  кроме  низких  столиков, кресел  и
коммуникатора  видеосвязи,  не  было.  Принесли легкий  ужин,  Сириус вольно
расхаживал по кают-компании, по коленям и рукам присутствующих, и я спросил:
 -- Уль Рольт, это та самая  подлодка,  экипаж которой навсегда разлюбил
бедного Горгонерра? Мне говорили.
 -- Она самая, -- сказал, улыбаясь, Рольт.
 -- И вот она-то и неуловима для остальных подлодок?
 -- Совершенно верно. Наше "поле" не прощупать.
 -- Почему же квистор не построил таких побольше?
 -- Дорога сама система исключения из пространства тела лодки.
 -- Уважаемые земляне, -- сказал Орик. -- Увы, я разрываюсь между делами
и вами. Не знаю, не лучше ли было оставить вас в Тарнфиле, хотя как бы я это
объяснил  Горгонерру? С другой стороны, до вашего отлета на Землю я бы хотел
все же показать  вам Политорию. А с третьей -- показ этот совпадает с  моими
делами и с накаляющейся  ситуацией. Не знаю, право, как мне быть, и  в ту ли
жизнь я вас ввергаю?
 -- В ту, -- сказал папа. -- Вы не только наши друзья, которые хотели бы
и уже помогли нам, но и те самые люди,  политоры, которым посильно хотели бы
помочь мы.
 Это была замечательная,  хоть и краткая, папина речь, точная и к месту,
и которую вряд ли бы осилил я. Орик сказал:
 --  Спасибо,  уль Владимир. Теперь о наших  планах.  В  Лукусе довольно
спокойно. Не  спокойно  в  Калихаре и Ромбисе. Квистор  часть  войск  Лукуса
перекинул туда. В Лукусе появился некоторый избыток нашего оружия, в котором
нуждается  Калихар и Ромбис. Задача  сегодняшней ночи  --  подойти  в  район
Лукуса (хотя он и не рядом с  морем) и забрать оружие,  а  потом перебросить
его в  Калихар, он ближе  к  морю. Потом  мы  сможем прямо с лодки улететь в
Калихар и пожить  там, правда, в несколько накаленной  обстановке. Как вы  к
этому относитесь?
 -- Мы -- за, -- сказал папа.
 --  Отлично.  Калихар -- город, который стоит посмотреть. В этот момент
я, да думаю, что и все, почувствовали несколько мягких толчков по подлодке.
 -- Что это, уль Рольт? -- спросила Оли.
 -- В море не  одна подлодка  Горгонерра. И та, которая потеряла сегодня
катер и  трех солдат, возможно, связывает  это с нашей  лодкой. Мы  будто бы
недалеко от берега, поближе к повстанцам, где именно, они нащупать не могут,
а подойти боятся.  И они ради красивого жеста, веерообразно обстреливают наш
берег  торпедами