ой, то биться о ребра так,  будто
проломить  грудную  клетку  его  единственная  задача  и   конечная   цель
жизнедеятельности всего организма.
     Кровь  злобными  толчками  несется  по   сосудам,   тужась   отогреть
коченеющую "периферию".
     Еще немного и система пойдет "в разнос"...
     Но вот страх  отступает.  Сердце,  бухнувшись  еще  пару  раз,  ворча
забивается в дальний угол. И вместе с затихающими волнами горячей крови по
телу кляксой расползается слабость.
     Подрагивающий всеми членами индивид в этой фазе  должен  тихо  осесть
наземь.
     Где  я  и  нахожусь  в  данный  момент  в  неординарной   позе,   для
устойчивости опершись на все четыре конечности.
     Индифферентное светило методично припекает мой лысый череп.  Рядом  в
аналогично-живописных  позах:  "ищущий  да  обрящет"  застыли  мои  боевые
соратники. А сам командор лег ничком в придорожную пыль и, кажись, сомлел.
     Всадника,  как  всегда,  уже  нет.  Лишь   зыбкое   звуковое   марево
настороженно подрагивает, словно пес, готовое в любой момент сомневающихся
опять "повергнуть во прах".
     Кстати, насчет праха - из праха пора бы  восстать.  Вон  и  командор,
придав лику мужественно-непреклонный вид, силится принять адекватную позу.
Положение обязывает!
     Мое положение обязывает - сделать вид, будто ничего не  произошло  и,
почти не  меняя  позы,  включиться  в  битву  за  урожай,  благословенного
тростника Цынь.
     Цынь-циновки. Жаркое-Цынь. Настойка из корней Цынь  -  обоюдополезная
как снаружи, так и изнутри. "элегантные  Цынь  -  панамки,  укрывающие  от
нещадно-палящих лучей гипотетическое вместилище разума. Опять таки штаны -
из  мягчайших  волокон  обожаемого  тростника  Цынь.  Штаны,  которые   по
истечению гарантийного срока можно отварить и, полив соком свежескошенного
тростника Цынь, съесть.
     Изобилие граничащее с идиотизмом. И во имя  этого  изобилия,  которое
мне же вроде во  благо,  я  должен  "накосить"  двадцать  пять  "обхватов"
проклятого тростника Цынь до конца "Трудового Будня". Иначе я рискую  быть
подвергнутым остракизму, а  проще  говоря,  Групповой  Порке,  что  должно
способствовать дальнейшему сплочению и нарастанию трудового энтузиазма.
     К сожалению, порка хоть и групповая, пороть будут меня  одного,  зато
всем коллективом, а командор непременно припомнит,  что  это  у  меня  уже
повторное мероприятие (будто он может помнить ЭТО лучше меня).
     А посему, "невзирая на Всадника", сольемся в едином трудовом  порыве,
вливая свой безграничный энтузиазм в общий котел - питающий парами  своими
мощнейший двигатель прогресса нашей  уникальной,  по  своей  Уникальности,
цивилизации, которая по структуре напоминает Кристалл, а по форме  Великую
Пирамиду... Уффф!!!...


     Когда я понял, что уже "влил" все что мог влить, не оставив  даже  на
черный день - Светило отсветило и наступил Час Всеобщих Сумерек.
     Сумерки. Внезапно из-за горизонта, при совершенно чистом  небосклоне,
выползла гигантская причудливая тень. Сразу стало прохладно, тень  вобрала
в  себя  тепло,  свет,  день.  Словно  языки  холодного,  черного  пламени
потянулись, лизнули тростниковые плантации. Сумерки.
     Незабвенное светило устало пялиться на наши поднадоевшие тела и дела,
и стыдливо спряталось за  циклопической  спиной  Города.  А  может  просто
нырнуло в городские лабиринты и будет там  кутить  до  рассвета.  Ведь  не
даром, в зыбком ночном мареве, со стороны Города, льется призрачный отсвет
неведомой жизни, тревожа атрофирующийся разум и  унося  надежду  и  покой.
Сумерки.
     Неслышно подкравшийся край стремительно  удлиняющейся  тени,  бешеным
косматым зверем, неся на спине очертания Города, исчез вдали и затерялся в
краю Вечной Ночи. Тьма и тоже Всеобщая...
     - К-713, в чем дело? Вы маршируете не в ногу!
     - Я задумался, Командор!
     - В строю думать не положено!
     - Так точно, не положено!
     Ну вот, я снова попался Командору "на зуб", теперь еще одно замечание
и завтра мне увеличат Норму. Тростничок ты мой разлюбезный...


     "Ешь, что дают" - девиз всех Пунктов  Питания,  где  мне  приходилось
есть, что давали. А после того, как вся округа была засажена исключительно
тростником Цынь, я лишился и этого разнообразия.
     Могу дать  голову  на  отсечение,  особенно  если  это  будет  голова
Командора, что сегодня нас ждут  вяленые  стебельки  обожаемого  тростника
Цынь. Чудесное блюдо, его можно будет еще долго жевать-пережевывать,  даже
когда ужин останется далеко позади.


     Ну вот, я же говорил... Я всегда говорил,  что  я  не  так  глуп  как
кажусь со стороны Командора...
     Дожуем и баиньки...


     - 713-й, ты спишь? Дурацкий вопрос предполагает дурацкий ответ:
     - Сплю!
     Зачем спрашивать о том, что тебя совершенно не интересует. Тем  более
что вопросы вообще не поощряются - можно и добавочную Норму схлопотать,  а
для особо любознательных - Групповая Порка. Вопросы,  очевидно,  гнездятся
именно в "известном месте" (недаром так трудно усидеть на месте когда  эти
самые вопросы начинают одолевать), но после незабываемой,  как  для  меня,
например, процедуры вопросы отпадают вместе с клочьями шкуры на "известном
месте".
     - 713-й, я же вижу, что ты не спишь!
     Вот привязался! Если обладаешь столь завидным зрением, что даже в Час
всеобщей Тьмы можешь отличить спящего от...  Впрочем,  чем  я  скорее  ему
отвечу, тем скорее, быть может (а может и не быть) оставит меня в покое, а
посему:
     - Ну?
     - 713-й, ты знаешь кем я был раньше?
     Ооо! Похоже на провокацию. На это у нас заготовлен достойный ответ.
     - Параграф 384-й, "Что  должен  знать  Сборщик  особо  ценных  сортов
тростника Цынь". Пункт 1-й - Норму, пункт 2-й -  своего  командора,  пункт
3-й...
     - Перестань! Я ведь знаю, что  ты  не  настолько  глуп,  как  считает
Командор и все это стадо баранов.
     Баранов? Пробел! Кто такие, почему не знаю? Командора знаю.  Всадника
знаю, даже техника видел как-то... издали.
     Но   похвальная   наблюдательность   относительно   моих   умственных
способностей должна быть вознаграждена:
     - Ну!
     - Я не подослан...
     - Ну.
     - До того как я стал Собирателем МК-685-м, я был Техником.
     - Ну???
     Техник! Не к ночи будь помянут...  Но  пора  бы  разнообразить  набор
издаваемых звуков, а то  этот  Тех...  будь  он  не  ладен,  скоро  начнет
раскаиваться в своей  несколько  поспешной  оценке  моих  интеллектуальных
возможностей.
     - Техники тростник не собирают!
     Железная логика, а главное мысль очень свежая... Может, все-таки прав
Командор?
     - Дай руку!
     - Зачем?
     - Не бойся, я сыт...
     - А я и не боюсь...
     Господи! Это же КЛЮЧ! Он и в самом деле Техник. Но как?  Как  он  его
сохранил?
     - Откуда у вас Ключ?
     - Это долгая история. Не об этом сейчас речь... Я должен спешить...
     Холод Ключа впился мне в ладонь, и я почувствовал Ужас. Даже  Всадник
не действовал на меня столь угнетающе.
     Я  -  потомственный  Собиратель  тростника  Цынь,  приговоренный  еще
задолго до своего рождения стать этим самым Собирателем, я, держу в  руках
Ключ от Города - Ключ от Тайны.
     - 713-й! Ты должен попасть в Город! Ты должен пройти все семь Уровней
и достичь Вершины! 713-й, ты - последняя надежда!
     Стоп! Не так стремительно. Какие уровни, какие вершины? Еще мгновение
назад и тень Города нагоняла на меня гнусное желание лечь  и  накрыться  с
головой Цынь-цыновкой. Но Ключ? Ну и  что  Ключ?  Ключ  открывает  вход  в
Город, а уровни и вершины? Войти я может и войду, а вот будет ли для  меня
оттуда выход? Вот в чем вопрос!  Да  и  войти,  даже  подойти,  разве  что
Командора попросить, чтобы проводил. Вот тогда мы похохочем...
     Но спросил я, почему-то, совершенно о другом.
     - Как я найду дорогу в Городе?
     - Память подскажет.
     Какая память? Чья? Моя что ли? Да у меня в  голове,  кроме  тростника
Цынь, одни сомнения...
     - МК-713-й, с кем это вы шепчетесь?
     Командор! Только его не хватало для полноты впечатления.
     - Беседую сам с собой, мой Командор!
     - О чем, 713-й?
     -  Обдумываю  возможности   дальнейшего   совершенствования   техники
Собирания для увеличения количества Собранного...
     - В Час Всеобщей Тьмы думать не положено!
     - Так точно, не положено!
     А 685-й - то исчез, будто и не было его вовсе... Но Ключ  -  вот  он!
Холодный и тяжелый. Тяжелый и холодный... Холодный...
     Кажется, я засыпаю! Кажется, я уже сплю...


     СОН.
     Оглянись!
     Ручьи каменных улиц стекают в черную впадину.
     А там в тревожащем сумраке живут серые-серые тени.
     Одинокий фонарь.
     Стены из серого камня.
     Тени скользят вдоль стен.
     И вздымается Впадина черной, пустой Пирамидой.
     И тянутся улицы - руки к Вершине.
     Но там только Черное Ничто,  черными  потеками  оплывающее  навстречу
застывшим в безмолвной мольбе рукам - улицам.
     А у подножия Пирамиды крошечная точка и эта точка - Я.
     Я разглядываю себя -  маленького  и  жалкого,  одновременно,  глазами
этого малыша, я вижу громаду черного монумента, вершина которого  теряется
в серой мгле и чувствую на себе свой собственный взгляд.
     Взгляд.
     Упорный, рвущий паутину сна и выуживающий меня наружу взгляд.
     Кажется, я уже не сплю.


     Рассвело.
     Рядом стоит Командор и, буквально, грызет меня взглядом.  Начало  дня
многообещающее...
     - Доброе утро, Командор!
     И улыбнуться пошире, он же все равно считает меня придурком.
     - Лыбишься?
     - Ага...
     - Не положено!
     - Так точно, не положено!


     А 678-го нет! И на завтраке не было... Но КЛЮЧ есть!


     Командор у меня взглядом скоро две дырки  просверлит  в  спине.  Надо
"косить" и думать, пока есть чем...
     - 713-й, вы опять задумались?
     Вот пристал, как...
     - Никак нет! Думать-то не положено!
     - Я и без вас знаю, что кому положено.
     - Разрешите влить свой трудовой порыв в общий праздник труда?
     - Вливайте... А впрочем... что  это  у  вас  под  комбинезоном?  Так,
кажется приехали...
     - Осмелюсь доложить: под комбинезоном я, так сказать, в  естественном
виде!
     - Ах, бедненький! Трудовой порыв, видно, боком выходит?
     - ???!!!
     - Это что? Грыжа?
     Твердый командоровый палец уперся мне в живот, где, под тонкой тканью
тростникового комбинезона, явственно выпирает проклятый Ключ.
     Итак, у меня в запасе ровно две-три минуты вольной жизни беззаботного
Собирателя тростника Цынь (будь он неладен), а затем, явный  шанс  узнать:
где обитают те, которые хотят быть слишком умными и очень нестандартными.
     Думать! Ведь должен же быть выход... Проглотить ключ  и  сказать  что
его и не было - глупо, Командор и так давно лелеет мечту: узнать, чем  это
я набит. Будет повод заглянуть.
     Думать! Думать! Уже некогда. Надо отвечать...
     - Это Ключ!
     - Какой КЛЮЧ?
     - От Города!
     Вот это эффект. Челюсть аж на грудь упала. Еще укусит, ишь как  пасть
распахнул. А когда он ее закроет, время моей  сумбурной  жизнедеятельности
истечет. Терять уже нечего:
     - Командор, у вас справа зуб подпорчен!
     Ну, теперь  все,  впору  мужественно  перегрызть  себе  горло,  чтобы
избавить себя и других от грядущих хлопот с моей дальнейшей судьбой.
     Бедный Командор, он совсем посинел и почти  не  дышит,  наверное,  от
злобы, и я тоже, кажется, синею... от страха...
     От страха... Ой, как мерзко на душе. И коленки норовят стукнуть  друг
о дружку. А Командор-то, Командор, и впрямь смотри как скрутило, уже и  на
четвереньки осел, пятерни растопырил... Да и вон коллеги собиратели в пыль
полегли, они-то с чего? Ой, как мерзко, ой, как противно, да  что  же  это
такое?...
     Да это же Всадник!
     Первый раз так кстати. Только бы не лечь рядом с Командором, то-то он
порадуется когда очухается и увидит меня прикорнувшего рядышком.
     Ой, как противно! В желудке будто  тростник  побеги  пустил,  и  ноги
ватные корнями в землю вросли...
     ШАГ. ЕЩЕ ШАГ. За всадником в почетном эскорте... Только бы не упасть.
Ну страшно мне... ШАГ. ЕЩЕ ШАГ. Но если останусь,  меня  же  на  удобрения
пустят: за Ключ этот, который мне и видеть-то не положено (так  точно,  не
положено...).
     ЕЩЕ ШАГ. Равнение на Всадника. Ишь, как уважают, так  землю  носом  и
роют, так и роют... Залегли - окопались.
     ШАГ. НЕ ОТСТАВАТЬ! Как мы вас, совместно со Всадником? И в пыль и  во
прах! Страшно? Всем  страшно!  Мне  тоже  страшно.  Это  вон  Всаднику  не
страшно, на то он и Всадник.
     ЕЩЕ ШАГ. Только бы не отстать. Так  в  едином  строю,  я  и  Всадник,
этаким победным аллюром... Только бы не отстать. Соратники Командора, если
очухаются, меня в пыль по полю разотрут.  А  так,  в  тени,  так  сказать,
Всадника, я и до Города дотопаю. Вон и стены уже видны...
     Господи, это же надо, я с виду не так  уж  велик,  а  сколько  страха
вмещаю.
     НУ, ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ. Только бы не  сомлеть,  не  порадовать  Командора.
Стены рядом. Неприступные черные стены... Сколько вы мне снились...
     Все  не  могу  больше,  сейчас  лягу  и  буду  тихонько  умирать   от
пропитавшего меня страха.
     Холодная стена... Лбом упереться... Холод... Страх... Все... Все?
     Все! Кажется все. Всадника НЕТ! Значит у меня есть минута - две форы.
Фу! Никогда в жизни столько не потел...
     Где же эта ДВЕРЬ? Ведь должна быть  ДВЕРЬ  раз  есть  КЛЮЧ.  А  время
истекает, вон уже в поле радостное оживление: сейчас организуют  погоню...
А я, все еще, ищу дверь...
     Еще немного и можно будет не искать. Так,  вон  уже  и  толпа  бывших
соратников на горизонте, а впереди, конечно, дядька Командор...
     ДВЕРЬ? Если это не дверь, то дальнейшее  развитие  событий  уже  ясно
можно прочесть в глазах приближающегося Командора.
     АГА! А ЭТО ТАКИ ДВЕРЬ!
     ОТКРЫЛАСЬ!
     Ну, а теперь, надо отдать последний долг.
     - Эй, Командор! А ведь теперь тебя, как минимум, выпорют!
     И плечом на дверь, изнутри! Вот теперь все.
     Ну и темнота, вот уж, воистину, Всеобщая Тьма.
     Да, но все ли? Ох, кажется мне, что это только начало.  Но  я  устал.
Страх выпотрошил меня. Я пуст... Я одна оболочка... Я сон...


     СОН.
     Кривое Зеркало.
     Перспектива, образуемая скрещенными клинками улиц.
     Мой Путь.
     В кривом Зеркале скрещенье трансформируется в тяжелый чугунный Крест.
     Небо земля - взаимозаменяемая серая скорлупа.
     Миг и небо под ногами, а Крест и вязкая земля надо мной.
     Мой Путь.
     Вверх.
     В Зеркало.
     Множатся взаимные отражения.
     Мы.
     А кто МЫ?
     А кто ТАМ?
     Но молчит пирамида - набухая, как паразит насосавшийся дармовой крови
погребенных под расползающимся основанием.
     В кривом Зеркале петляют уличные пути - свиваясь в ленту Мебиуса.
     Замыкая пути.
     Совмещая поверхности.
     Уводя от Вершины Пирамиды.
     Порождая сомнение и смятение.
     И все тонет в кривых зеркалах.
     И я один.
     Я и мой Выбор.
     Мой Путь.
     И СОН.


     Сон?


     ...Все такая же темень вокруг, но, кажется, в этой темноте я  уже  не
одинок. Я столь интенсивно сопеть не умею...
     Ну, что же, от Командора я ушел и вновь имею шанс показать на  что  я
еще способен...



                               2. РЕДАКТОР

     В комнате было сумрачно. В безраздельно царствующем полумраке стена с
фотопейзажем казалась неожиданным продолжением затхлого  бункера  прямо  в
вечерний лес.
     "Говорят, где-то в верхних этажах есть огромные залы в которых растут
настоящие деревья." - подумал Конрад.
     Выпростав руку из-под форменного балахона,  он  коснулся  золотистого
ствола ближайшего дерева. Под пальцами холодом  отозвалась  сталь  стенной
переборки. Конрад брезгливо отдернул руку.
     - Вы ознакомились с документом, соратник Конрад?
     Редактор Пайк, обожавший эффекты, возник бесшумно и почти неожиданно.
     Конрад чуть скосил глаза и бесстрастно ответил:
     - Да, соратник Пайк.
     - Вы понимаете, что этот человек представляет для Города опасность  и
не должен здесь находится.
     Пайк потер свои вечно мерзнущие "крысиные лапки".
     - Он у вас? - все так же  бесстрастно  спросил  Конрад,  стараясь  не
глядеть на омерзительно суетящиеся лапки Пайка.
     - К сожалению, произошел некий  казус,  -  редактор  Пайк  подобрался
поближе и, заглядывая Конраду заискивающе снизу вверх в глаза,  продолжил:
- Младший Корректор, проводивший выборочную ментоскопию, конечно,  обратил
внимание на э... несколько необычный ход мыслей ментоскопируемого и срочно
послал Техников из Управления Информационной Гигиены в тестируемый сектор.
Там был обнаружен Техник  Т-692321-ч  из  Управления  Потоков  Информации.
Кстати, болван - каких мало...
     - Кто?  -  вяло  спросил  Конрад,  чтобы  только  сбить  энтузиазм  с
неприятно оживившегося Пайка.
     - Что, кто?
     - Кто болван, Корректор?
     - Оба! - радостно объявил несбиваемый Пайк:
     - Оба и Корректор,  и  Техник.  Но,  естественно,  Техник  Т-692321-ч
оказался ни при чем,  если  не  считать  того,  что  он  задремал  в  этом
злополучном отсеке. А обладатель необычной ментограммы исчез.
     Конрад с безучастным видом разглядывал переносицу Пайка.
     - Я должен его найти?
     - И чем скорее - тем лучше. Это наш долг, Редактор Конрад.
     - Хорошо, я понял. Я могу идти?
     - Идите.
     Пайк замолчал и в это мгновение  в  его  глазах  промелькнуло  что-то
такое,  что  Конрад  понял:  если  он  не  найдет  этого  -  с   особенной
ментограммой, то соратник Пайк сделает с ним - Конрадом то, что уже  давно
лелеет, сидя в своих сумрачных апартаментах и потирая свои мерзкие лапки.
     Конрад,  почти  незаметно,  ухмыльнулся  и  покинул  отсек   Старшего
Редактора Пайка.


     Мертвенный "дневной", то бишь, искусственный свет не давал  теней.  И
от этого люди, изредка попадавшиеся навстречу,  сами  смахивали  на  тени.
Сходство усиливала нездоровая блеклость кожи - выдающая пещерных  жителей,
выращенных в гигантской городской колбе. Если и не  целиком  искусственно,
то на искусственных заменителях - это уж точно.
     На искусственных заменителях: Света, Пищи, Земли, Неба.


     Конрад спустился на лифте на свой 4-й Уровень. Пройдя  по  Линии  4/3
47, свернул на ту, где находился его личный отсек-бункер Т-4/3 48 366.
     Дверь  послушно  отъехала  в  сторону,  как  только  Конрад  приложил
указательный палец к электронному замку.
     Бункер был совершенно стандартным и  похожим  на  все  другие  личные
отсеки-бункера, где Конраду приходилось бывать по долгу службы.
     А служба Редактором в Управлении Объективной  Информации  забрасывала
Конрада на почти все Уровни Города, за исключением 6-го и, конечно, 7-го.
     Стандартные девять квадратных метров, из которых  часть  выкроена  на
сан-блок. Стена с фотопейзажем уводила на пустынный песчаный  берег,  едва
видимого на горизонте моря. Песчаное однообразие нарушали редкие дюны.
     Конрад зашел  в  сан-блок,  сбросил  форменный  балахон  и  глянул  в
небольшое зеркало, висевшее на стене.
     Лысый череп матово поблескивал. Из-под крупных, безбровых  надбровных
дуг глядели желтые колючие глаза. Профессия накладывала отпечаток.
     Закончив осмотр, Конрад, в который раз хмыкнув, прошел в жилую  часть
бункера, лег и заставил себя уснуть...


     Сон был тоже стандартным.


     Бетонная лестница без перил упиралась в небо.
     Упиралась в полном смысле этого слова - небо было твердым.
     Конрад взбирался по лестнице, ударялся о жесткое небо и летел вниз...
     И опять все с начала.
     И только лестница, Конрад и небо, усыпанное сияющими  звездами  -  на
каждой из которых, был номер оканчивающийся цифрой 7.


     Через два часа  Конрад  проснулся,  слегка  отупевший,  но  физически
отдохнувший.