иданно спросил Лок.
     - О  господи!  -  Кай оторопел настолько,  что произнес это по-немецки.  -
Разумеется,  ведь я  всего лишь солдат!  Правда,  людей я  начал убивать именно
здесь...
     Дурацкий вопрос Зоргана неожиданно заставил его задуматься.  В самом деле,
сказал он себе, а ведь я никогда не испытывал шока от того, что мои пули уносят
жизни моих собратьев,  -  жизни,  которые я привык считать бесценными!.. Как же
так? Получается полная дикость, но, странно, я никогда не думал о ней раньше.
     - Знаешь,  -  произнес он,  наливая себе вина,  -  я  не  убил того парня,
который встретился мне над Мадридом.  Я не знаю почему -  я помню только, что я
легко мог это сделать,  но тем не менее я  лишь прострелил ему двигатель,  и он
благополучно приземлился с  парашютом в самом центре города.  А ведь перед этим
он свалил двоих наших!..  Я  хорошо помню,  что в тот миг мной владело странное
чувство:  я  знал,  что  легко могу  просчитать уравнение траектории,  то  есть
сделать с ним все,  что угодно,  но -  да,  я не убил его. Кажется, в последнее
мгновение я  чуть  двинул ручкой,  и  очереди моих пулеметов легли в  капот его
машины.
     - Тот русский, он хорошо летал?
     - Хорошо?..  -  Кай на секунду задумался.  -  Да нет,  скорее -  отчаянно.
Вообще-то говоря,  оказавшись в  Испании,  я  очень быстро понял,  что реальных
противников для  меня  здесь  нет.  Мало  кто  из  сегодняшних пилотов  всерьез
задумывается о  тактике воздушного боя,  мало кто представляет себе схему своих
собственных действий.  К примеру,  они не умеют стрелять: но почему? Потому что
никому и в голову не приходит, что существуют достаточно простые математические
модели,  позволяющие мгновенно  рассчитать траекторию уверенного поражения цели
из той или иной позиции. Они предпочитают доверять своим инстинктам, а для меня
бой -  это чистая арифметика.  Я  не  могу рассуждать так,  как они,  я  привык
сражаться с  противником на  таких  дистанциях,  когда глаза человека абсолютно
бессильны. Зачастую, выводя свое звено на линию атаки, я не видел врага даже на
экранах,  мои  сканеры показывали только  распыленные засечки,  не  позволяющие
осуществить  автозахват  цели,  но  я  четко  знал:  именно  отсюда  мы  должны
выстрелить -  и попасть,  обязательно попасть!  И это, не забывай, на скорости,
близкой к скорости света.
     Лок  молча покачал головой и  вновь уставился в  окно.  Кай скривился:  он
понимал,  что Зорган смотрит на вещи совершенно иначе,  нежели он, и восприятие
сражений как математической гимнастики ему совершенно чуждо.  Для него смерть -
это  смерть,   конец  всего  сущего,  итог  победы  или,  наоборот,  поражения,
заполняющий душу темными,  как  ночь,  горькими страстями.  Ему не  приходилось
воевать с не-людьми,  далекими от человеческих эмоций настолько,  что дистанция
эта   рано   или   поздно  превращала  душу  солдата-человека  в   элементарную
вычислительную машину,  привычно рассчитывающую идеальный путь  выполнения того
или иного приказа.
     Для  Кая  Харкаана,  в  один прекрасный день ставшего Дирком Винкельхоком,
переход от войны той к  войне этой прошел плавно и  безболезненно.  Ни о чем не
задумываясь,  он остался все тем же отрешенным математиком,  всего лишь изменив
числа  в  привычных ему  формулах победы.  Куда  больше  его  занимали проблемы
этического характера -  но не в  небе,  а  -  на земле.  Дискомфорт,  вызванный
вопиющим несовершенством эпохи -  эпохи,  выбранной им самим,  -  давил на него
сильней день ото дня.  Он уже не видел в  ней того героического флера,  который
родился в его сознании после изучения доступных ему исторических материалов, он
давно перестал восхищаться тем,  что когда-то  казалось ему мрачным мужеством и
самоотречением;  ему было скучно и тошно,  и с каждым днем,  с каждым часом все
сильнее и сильнее давил на него ледяной страх - так и оставшийся непобежденным.
     - Пойми,  - неожиданно произнес он в пустоту, - мы никогда не убивали ради
удовольствия. Мы, как я сейчас это понимаю, вообще не испытывали наслаждения от
наших побед.  Мы  думали о  другом,  нас занимали совершенно иные вещи -  и  я,
наверное, тоже не думал о тех, кого я убивал... Я хочу сказать, убивал здесь.
     Док поднял на него изумленные глаза:
     - И о чем же?...
     Договорить он  не успел:  незапертая дверь купе распахнулась,  и  на диван
рядом с Каем бесцеремонно плюхнулась Валерия.
     - Кирби спит,  -  объявила она, - похоже, у него началась спячка. Странно,
до зимы еще далеко. А вы -пьете?..
     Кай вздохнул, сунул руку в лежавший на полу под столиком дорожный несессер
и вытащил третий бокал.
     - Куда от  тебя денешься...  -  сокрушенно вздохнул он.  -  Даже газету не
даешь почитать.
     - Вы, кажется, мило беседовали? - прищурилась Валерия.
     - О, Бездна! Ты снова начинаешь ревновать? Ты спятила?
     Женщина натянуто хмыкнула и молча опрокинула в рот бокал вина.
     - Эти годы, Кай... Они меня не изменили.
     - Я не смел надеяться.
     Подчеркнуто сухой тон Харкаана заставил ее поджать губы,  но сдаваться она
не собиралась:
     - По-моему, ты плохо представляешь себе теперешнее положение.
     - О боже!..  Ни в коей мере, дорогая. Боюсь, что все как раз наоборот: это
тебе  некуда деться.  Это  на  твоей  шее  висит  миссия,  которая грозит стать
судьбоносной.  А мне -  по большому счету,  мне плевать.  Или ты думаешь,  что,
решившись на позор бегства, я не представлял себе его последствий? Фактически я
дезертировал из действующей армии! Приговор, вынесенный моей душе, - знаешь, он
заставил меня о многом задуматься...
     - Кай,  боевые  действия  закончились практически сразу  же  после  твоего
бегства.  Твой патрон Новарра стал сенатором.  Пожизненным сенатором,  Кай... А
твой приговор был забыт почти сразу после вынесения:  Новарра приложил к  этому
немалые усилия и  очень сожалел о  том,  что не имеет с тобой никакой связи.  И
сегодня ты  мобилизован как  действующий офицер  императорских вооруженных сил.
Это вовсе не сделка,  Кай...  именно это я  и  хотела тебе втолковать.  Харкаан
выпрямился на диване.
     - Новарра стал сенатором? И я...
     - Приказа о  твоем увольнении из рядов вооруженных сил не было,  -  быстро
произнесла  Валерия.  -  Повторяю,  Кай:  это  не  сделка.  У  меня  достаточно
полномочий, и я вольна принимать решения без консультаций с начальством.
     Кай резко выдохнул и потянулся к вину, спеша наполнить свой бокал.
     - Но почему, Валерия? Чего ради было ломать комедию? Почему ты не захотела
объясниться сразу?
     - Потому что лояльность Седьмой Звезды по-прежнему не  вызывает энтузиазма
у Его величества. Я должна четко представлять себе последствия своих решений.
     Кай  отвернулся  к  окну.  Валерия  продолжала  смотреть  на  него  из-под
полуприкрытых век,  но он не реагировал на ее взгляд,  прихлебывая вино мелкими
глотками:  в  его  душе ревели победные трубы,  и  ему стоило немалого труда не
позволить торжеству отразиться на лице.  Он знал - стоит ему сейчас встретиться
с ней взглядом,  и она поймет все.  Шальная улыбка могла стать мечом, способным
разрубить его удачу,  и сейчас было важно не дать этот меч Валерии.  Она хорошо
умела пользоваться любым оружием, попадающим ей в руки.
     - Да,  -  произнес Кай,  вдруг закрывая глаза,  -  да, мы уделаем его, как
котенка.  Я даже знаю как. Мне будет нужен мой истребитель, и тебе придется его
сюда доставить. Ты готова к этому?

     Глава 7

     На   привокзальной  площади  наметанный  глаз  Кирби  мгновенно  определил
ожидавшую их  машину -  серый  "Опель-Адмирал" с  узколицым худощавым парнем за
рулем.
     Приветствовать своих пассажиров водитель не пожелал,  лишь кивнул старшему
Зоргану и  молча  погрузил в  машину немногочисленные чемоданы.  Кай  уселся на
задний диван вместе с Локом и Валерией и приготовился обозревать плохо знакомый
ему  Берлин,  но  "Опель" не  стал  петлять в  лабиринте улиц:  едва отъехав от
вокзала,   автомобиль  свернул  в   какой-то   переулок  и   остановился  возле
двухэтажного особняка конца прошлого столетия.
     - Приехали, - удовлетворенно сообщил Кирби. - Будем выгружаться.
     Кай  не  без  удивления выбрался из  салона и  задрал голову,  разглядывая
второй  этаж  здания,  украшенный наглухо  зашторенными изнутри окнами.  В  эту
минуту рядом с  ним чуть скрипнула дверь,  и  на тротуар вышел моложавый,  чуть
седой  господин с  неожиданно веселыми и  живыми глазами,  одетый в  прекрасный
светлый костюм.
     - Здравствуйте, господа! - певуче произнес он. - Надеюсь, вы добрались без
приключений?..
     Кай широко распахнул глаза,  вслушиваясь в речь седого господина. Он готов
был поклясться, что уже слышал этот неповторимый акцент - правда, он слышал его
в  совсем другом языке,  но  все же сейчас Харкаан был уверен в  своих выводах:
этот человек родился в его мире. И он хорошо знал, где именно.
     Валерия  поняла  это  одновременно  с  ним.   Чуть  прищурившись,  женщина
устремила на седого пристальный изучающий взгляд; ответом был негромкий смех:
     - Вам не откажешь в проницательности,  леди... Да-да, я родился и вырос на
Киркленде,  а наш выговор не спутаешь ни с чем:  даже по-немецки я не говорю, а
напеваю свои фразы.  Разрешите представиться: Лизмор Кимбол, в прошлом - офицер
императорской пехоты.  Прошу  в  дом,  здесь  вы  будете  находиться  в  полной
безопасности.
     - Бездна  с   вашей  плотью!   -   выдохнула  Валерия,   на   миг  потеряв
самообладание.  -  И вы хотите убедить меня в том,  что братья не знали о вашем
происхождении?
     - Именно так,  любезная леди,  - добродушно усмехнулся Лизмор, подхватывая
пару стоящих на панели чемоданов, - а зачем, собственно? Их больше интересовали
другие вещи -  они  у  меня толковые коммерсанты,  они не  спешат забивать свои
головы ненужными для бизнеса вопросами.
     Кай  бросил  короткий  взгляд  на  Зорганов:   Кирби,  слыша  разговор  на
незнакомом ему  языке,  замер  возле  массивной  кормы  "Адмирала" с  изумленно
раскрытыми глазами, тогда как Лок, чуть сощурившись, усердно делал вид, что его
ничто не  касается.  Не  понимая,  для чего Лизмору понадобился этот загадочный
спектакль, Кай мысленно махнул рукой и переадресовал вопрос Валерии.
     Несколько  минут  спустя  все  они  уже  сидели  в   просторной  гостиной,
выходившей окнами  в  тесный дворик,  усаженный липами.  В  углу  гулко  тикали
старинные часы в  резном деревянном корпусе;  Лизмор извлек из  буфета бокалы и
здоровенную бутыль рейнвейна,  выставил на массивный круглый стол коробку сигар
и,  разлив вино,  встал возле открытого окна,  меланхолично попыхивая небольшой
трубочкой.
     - Тысячи вопросов,  конечно? - произнес он в окно. - Если хотите, я отвечу
на них сам.
     - Да-да, - скрипнула Валерия, - если вам будет угодно...

     - Я  родился  в  семье,  которая  не  первое  столетие занималась сельским
хозяйством.   У  нас  были  кое-какие  земли,  несколько  заводиков...  Прочная
репутация консервативных,  честных людей,  которые занимаются своим делом и  не
трогают других.  Мне не повезло: судьба землепашца меня не устраивала, а ничего
другого на Киркленде я найти не мог - и в один прекрасный день я завербовался в
императорскую армию.  Обычное дело,  не правда ли?  А  вот дальше было сложнее:
через пять лет я попал в печально знаменитый Приграничный Легион,  где научился
проворачивать такие  дела,  от  которых  у  императорских прокуроров темнело  в
глазах, - но мне везло, у нас всегда все было тихо, и вот - спустя двадцать лет
после того,  как я  покинул отчий дом,  я вновь высадился на родной планете.  В
кармане  у  меня  лежал  новенький патент  младшего  офицера,  удостоверение об
увольнении с почетом и пенсионное свидетельство. Мне казалось, что впереди меня
ждет спокойная обеспеченная жизнь и все такое прочее...
     Лизмор подошел к  столу,  глотнул вина  и  вновь вернулся к  окну,  словно
наблюдатель, не желающий покидать свой пост.
     - Мои иллюзии рассеялись очень быстро, - усмехнулся он, выпустив очередное
облачко сладкого дыма.  -  Старший брат, ставший к тому времени главой рода, не
пожелал принять меня в  доме:  мы и  раньше не очень-то ладили,  а с годами его
характер испортился совершенно он  стал  таким  же  тупорылым упрямцем,  как  и
совсем одряхлевший папаша.  Я, помнится, крепко врезал ему по уху и уехал. В ту
ночь валил снег.  Бездна в его душу,  а я был изрядно пьян и едва смог посадить
свой  флайер  возле  деревенской  гостиницы.  Я  был  достаточно  состоятельным
человеком:  плюнув на все,  я  отправился на столичную планету и какое-то время
болтался по барам и борделям безо всякой цели.  Потом... В общем, очень скоро я
выяснил, что у моих друзей, которые знали про меня больше, чем бы мне хотелось,
начались вдруг  серьезные неприятности.  Бежать мне  было  некуда,  но  там,  в
Приграничье,  я  познакомился с  несколькими мингами:  они  умеют быть хорошими
друзьями,  вот только подружиться с ними человеку нелегко. Мне это удалось. Мой
приятель-шкипер доставил меня на Землю. Но это уже отдельная история, не правда
ли?
     - Как тесен мир!  -  саркастично восхитилась Валерия.  -  Но уж тут-то,  я
полагаю, ваши дела идут не самым худшим образом?
     - 0-Ло   Желтый   продал  мне   странную  машину...   Зорганы,   наверное,
рассказывали вам? Никто, даже сам 0-Ло не может понять, почему я попал именно в
начало двадцатого века:  о Бездна, я хотел зацепиться гораздо раньше! Я целился
лет на триста ниже, а очутился - здравствуйте!
     - Отчего  же  вы  не  захотели жить  в  нашей  эпохе?  -  Лизмор присел на
подоконник и  неожиданно захохотал:  в  его  голосе Каю  почудилось откровенное
издевательство. Валерия вздрогнула.
     - А вы захотели бы жить в дерьме?
     - Но почему Европа?  - неожиданно спросил Кай. - Европа, увязшая в мировой
войне?
     - Игра и торговля,  -  Лизмор перестал смеяться и посмотрел ему в глаза, -
причем, заметьте, торговля, которой занимаюсь не столько я, сколько мои дорогие
друзья Зорганы.  Я  занимаюсь игрой,  вот  так,  да!  Игра для  меня интереснее
торговли,  а сегодняшняя Германия -  это громадное поле для игровых комбинаций.
Вы  не представляете себе,  насколько интересно бывает наблюдать за шевелениями
этих  безмозглых кукол,  которые  искренне верят  во  всю  ту  ахинею,  что  им
приходится выслушивать на протяжении последних лет.
     - Да, игра в куклы достаточно забавна, - презрительно согласилась Валерия.
- Но сейчас перед нами стоит серьезнейшая проблема.
     Лизмор нахмурился и стиснул зубами мундштук своей трубки.
     - Я знаю,  о чем вы,  -  сообщил он через некоторое время. - Не забывайте,
что я пятнадцать лет провел там,  в Приграничье. Признаться, в ту минуту, когда
Кирби сообщил мне свои новости, я был ошарашен и даже напуган. Я не знал, какой
тон мне выбрать для разговора с вами -  простите,  если я где-то ошибся... Лорд
Харкаан,  предмет разговора вы знаете лучше,  чем кто-либо из нас: прежде чем я
начну рассуждать со своего места, мне было бы интересно услышать ваше мнение.
     - Вы имеете в виду направление опасности?  - уточнил Кай. - Если так, то я
считаю,  что  целью оппонента является приближение Большого Взрыва,  -  давайте
подумаем,  каким образом она может быть достигнута. Я лично склоняюсь к мысли о
том,  что  в  качестве основного рабочего сценария было  выбрано  деструктивное
вмешательство тех или иных индивидуумов, способных повлиять на развитие событий
в требуемом оппоненту ключе.
     - Я слышу речь блестящего саргонского ученого -  хмыкнул в ответ Лизмор. -
Да уж,  лойт не имеет в своем арсенале средств разрушения.  Нет у него ни бомб,
ни пушек.  Но вот создать он может любую бомбу. Для этого ему нужны только руки
- и ничего больше. Как вы считаете?
     - Вы  хотите предположить,  что  у  Германии может  появиться термоядерный
заряд?   Причем  заряд  достаточно  компактный?   Не  забывайте,  Люфтваффе  не
располагает бомбардировщиками большой грузоподъемности!  "Фокке-Вульф-200" я, с
вашего позволения, в расчет не принимаю - это несерьезно...
     - Не термоядерный,  милорд!.. Речь идет про обычную атомную бомбу. Как она
выглядит,  вы знаете?  Ха-ха,  два куска урана -  и пожалуйста.  Да,  она будет
тяжеловатой,  но зато с  ней не придется далеко лететь:  Лондон практически под
боком.
     - Этот  вариант  уже  просчитывался нашими  аналитиками,  -  подала  голос
Валерия.  - Ответ отрицательный. Здесь что-то другое, Лизмор. Думайте, думайте,
Бездна с  нашей плотью!  Мне  отчего-то  кажется,  что у  нас не  слишком много
времени на размышления.
     - Ну,  годика два,  наверное,  можно гарантировать,  -  задумчиво возразил
Кимболл. - Давайте пока лучше отдохнем с дороги. Лорд Кай, вы, я надеюсь, пьете
пиво?..
     - Скажите, Кай, вас не удивляет тот факт, что вы прозевали появление лойта
в Солнечной системе?
     Харкаан загадочно улыбнулся в ответ.
     - Сразу видно, что вам не приходилось сталкиваться с охотниками, Лизмор. Я
способен учуять нечисть только в открытом пространстве - мне мешает атмосфера и
множественные возмущения полей вокруг планеты. Непосредственно на поверхности я
могу распознать лойта лишь на  незначительных расстояниях.  именно так  и  было
дело над Средиземным морем.  По сей видимости,  я смог узнать о его появлении в
каком-то  из египетских подразделений британских ВВС:  но себе.  Потом уже было
поздно.
     Они  медленно брели  по  боковой аллее  Тиргартенского парка,  наслаждаясь
тишиной и покоем:  здесь казалось,  что никакой войны не существует на свете. В
кронах  деревьев щебетали птицы,  откуда-то  спереди  доносились звонкие голоса
детей,  выведенных матерями на прогулку. В Берлине, особенно ближе к старинному
центру  города,  леденящий дух  мировой  бойни  уже  начал  ощущаться -  налеты
британских бомбардировщиков поселили в  людских глазах темный огонек постоянной
настороженности,  на  перекрестках появились  указатели  ближайших бомбоубежищ;
некоторые  здания  заметно  пострадали от  налетов,  и  вокруг  них  копошились
озабоченные строители.
     Лизмор чувствовал себя непринужденно.  Все эти годы он вполне благополучно
прожил  под  личиной  состоятельного шведского негоцианта,  более  озабоченного
тратой,  нежели  зарабатыванием денег.  Острый  ум  -  в  этом  Кай  успел  уже
убедиться,  -  уверенное владение несколькими европейскими языками и недюжинная
фантазия позволили вчерашнему пехотинцу приобрести немалое  количество знакомых
и собутыльников в самых разных кругах берлинского общества. Гестапо не обращало
на  него  внимания.  Таких,  как  он,  в  нацистской Германии сшивалось великое
множество,  и  держать их  всех  за  шпионов не  мог  даже самый подозрительный
контрразведчик.
     - Н-да...  -  Лизмор остановился,  задумчиво пыхнул трубкой. - Скажите-ка,
милорд: леди Валерия может быть опасна для нас?
     Кай  на  секунду оторопел.  В  последнее время ему  слишком часто задавали
неожиданные вопросы,  но привыкнуть к этому он все еще не мог. Подыскивая ответ
для прищурившегося Кимбола,  он  вдруг поймал себя на  мысли,  что его хваленая
приспособляемость дала трещину; ему стало неуютно.
     - Для нас с вами, Лизмор? Вы это хотели сказать?
     - Именно так,  милорд.  Для  нас с  вами -  и  да  простит мне Бездна этот
эгоизм.
     - Должен вас обрадовать - мы с вами нужны ей... Мы с вами, а не она нам. Я
знаю эту змеиную душу - уж вы мне поверьте.
     - Я все время порываюсь задать вам несколько бестактных вопросов...
     - Не переживайте попусту. То, что было между нами, - давно в прошлом.
     - В будущем, вы хотели сказать?
     - В самом деле...  Я ведь с Саргона, дружище. В тот момент, когда я понял,
что она,  моя возлюбленная и без пяти минут мать моих детей,  рьяно строит свою
карьеру  на  всей  той  грязи,   которую  ее  Служба  принялась  лить  на  наши
многострадальные головы,  я не