оставьте место для обеда,
- усмехнулась она, выходя.
     Кай проводил ее удивленным взглядом.
     - Что-то неладно в королевстве датском, - сказал он.
     - Что ты имеешь в виду? - не понял его Лок.
     -Да так, ничего...
     К обеду он вышел,  имея почти литр пива в желудке и некоторую задумчивость
- во взгляде. Причиной этой задумчивости было подозрение, что в последнее время
вокруг него начали происходить странные вещи. Больт выглядел как-то не так, как
раньше.  Каю казалось, что его приятель вдруг стал задумываться о том, о чем не
имел ни малейшего понятия:  о его взаимоотношениях с леди Валерией. Более того:
он,  похоже,  взлелеял в  своем  сердце некое  подобие симпатии к  старой змее.
Поднимаясь с  бутылкой пива к себе,  Кай совершенно явственно услышал негромкий
разговор,  происходивший в  ее  комнате,  но  подслушивать не  стал,  сочтя это
неэтичным.  В  конце концов,  Гюнтер был  не  мальчиком и  имел полное право на
собственные симпатии и антипатии.
     Увидев за столом лицо своей старой подруги,  Кай с  содроганием убедился в
собственной правоте.  Леди  Валерия выглядела помолодевшей и  совсем  не  такой
безразличной,  как раньше,  а Больт, напротив, упорно избегал встречаться с ним
глазами.
     "Это невозможно, - вдруг подумал Кай. - Неужто я и в самом деле был прав и
она вынашивает планы захватить мою бренную особу для доставки ко двору?  Вот уж
абсурд-то,  а!  И вся эта ее опущенность - всего лишь игра, предназначенная для
того, чтобы убедить меня в ее безобидности?"
     - Сегодня потренируемся со  скафандрами,  -  сказал  Кай,  желая  прервать
установившееся за столом напряженное молчание.  -  Кстати, Гюнтер, Лок вызвался
лететь твоим стрелком и даже убедил меня в том, что у него это получится.
     Больт от неожиданности отложил вилку.
     - Лок? - переспросил он. - А разве...
     - У меня два скафандра, - объяснил Кай.
     - То  есть  ты  считаешь,  что  над  целью я  могу наткнуться на  каких-то
истребителей?
     - Скажем так,  я  этого не  исключаю.  Стрелок позволит тебе  благополучно
удрать после сброса.
     - Я как-то даже не думал об этом,  -  пробурчал Больт. - Черт, а! Я, один,
на этом тихоходе,  безо всякого прикрытия... donnerwetter! He могу сказать, что
мне это нравится. Почему бы тебе самому не сбросить эту чертову бомбу?
     - Ты прекрасно знаешь,  почему,  -  спокойно ответил Кай. - Потому что мне
нужно время, чтобы занять боевую позицию - чем дальше от Земли, тем лучше.
     Больт вновь принялся за  еду.  Его  лицо приобрело знакомое Каю  выражение
мрачной отрешенности:  так он  выглядел накануне их  совместных боевых вылетов,
когда никто не  мог сказать,  скольких противников они встретят над Средиземным
морем.  Гауптман привычно взвешивал шансы:  убедившись,  что при любом раскладе
счет выходит не в его пользу,  он успокаивался и проникался зловещим фатализмом
человека, готового сражаться до конца, чего бы ему это ни стоило.
     - Теперь ты будешь не один, - добавил Кай - Лок прикроет тебе хвост.
     Больт повернулся к Зоргану и неожиданно подмигнул ему, хитро улыбнувшись.
     - Мы им вставим,  -  сказал он,  жуя. - В конце концов, у меня есть и пара
пушек  в  крыльях.  Если  только  я  смогу  развернуться,  кто-то  у  меня  там
полетает...
     Кай не  сомневался,  что,  достаточно озверев,  Больт и  на "штуке" сможет
насыпать кому-нибудь перцу под хвост.  Плевать, что старенький пикировщик вдвое
медленнее современного истребителя;  в руках опытного и хладнокровного пилота и
он мог стать грозным оружием.
     - Лок,  я  буду тебе очень признателен,  если ты  раздобудешь мне еще пару
пива.  -  Кай отбросил свою салфетку и встал из-за стола. - Приятного аппетита,
господа...
     Спустя пять минут он вошел в  трапезную с  парой черных зализанных кофров,
украшенных эмблемами Саргона. Леди Валерия весело блеснула глазами.
     - Так.  - Кай положил кофры на пол и привычными движениями откинул крышки.
- Сейчас уходим куда-нибудь,  раздеваемся догола и надеваем на себя вот это.  -
Он вытащил на свет пару гладких,  словно облитых лаком,  черных комбинезонов. -
Потом возвращаемся сюда...
     Больт отставил в  сторону чашку кофе,  подхватил комбез и  молча удалился.
Лок указал Каю на стоявшие на столе бутылки:
     - Я принес...
     - Спасибо, - кивнул Харкаан, - иди переодевайся.
     - Ты уверен,  что у тебя получится? - спросила Валерия, когда они остались
вдвоем.
     - Я ни в чем не уверен,  -  пожал плечами Кай.  -  Просто это единственный
план, который мы способны осуществить. Гюнтер действительно классный пилот, и я
уверен, что он сможет попасть нашей бомбочкой туда, куда надо.
     - Он сказал мне,  что не умеет пользоваться прицелом для бомбометания.  Ты
считаешь, что он способен поразить точечную цель?
     - Ему  не  понадобится поражать  булавочную головку  -  это  во-первых.  А
во-вторых,  прицел я ему объясню.  С ним разве что идиот не разберется. Все это
не так уж важно.  Важно, чтобы у него благополучно завелся двигатель и он вышел
на  цель с  допуском плюс-минус полтысячи метров.  Этого хватит,  там все равно
будет
     жуткая каша.
     - Ему придется бросать с большой высоты...
     - Да.  Мне очень хотелось бы,  чтобы он  швырнул тысяч с  десяти,  но  это
невозможно: там разброс может стать опасным, к тому же на десяти тысячах у него
еще не  заработает мотор.  Дай бог,  чтобы он вообще заработал,  потому что ему
может  не  хватить  воздуха.   Я  понятия  не  имею,  как  запустить  двигатель
внутреннего сгорания на большой высоте.
     Кай открыл пиво и подумал, что Валерия совершенно права в своих сомнениях:
все это,  конечно,  чистой воды авантюра.  Если не  запустится двигатель,  если
Больт не выйдет на цель.  Да он,  в конце концов,  просто не знал, как "Юнкерс"
будет планировать целых десять километров! Надо будет сказать Гюнтеру, чтобы он
не забыл открыть воздушные тормоза и все закрылки. А какой поставить шаг винта?
     Лок  и  Больт  вернулись  в  комнату.   Комбинезоны,  имевшие  способность
мгновенно ложиться по  любой  фигуре,  сидели на  них  как  перчатки.  Больт  с
непривычки ерзал плечами и почесывался,  но Кай знал, что это бывает со всеми и
легко  проходит.  Облегающий комбинезон был  на  самом деле  довольно толстым -
почти зимний полетный на  меху -  и  обеспечивал почти идеальную защиту тела от
внешних условий.
     - Я вижу, с застежками вы разобрались сами, - Улыбнулся Кай.
     - Это Лок помог,  -  смущенно отозвался Больт.  - никак не мог понять, что
делать. Ну и что теперь?
     - Теперь  -  оборудование и  снаряжение.  Кай  достал из  кофров массивные
наплечники,  пояса,  шлемы  и  перчатки.  Из  снаряжения остались только ранцы,
совершенно ненужные в  ситуации,  когда никто не собирался выходить в  открытый
космос.  При помощи Валерии Кай быстро подогнал все ремни и застежки и соединил
соответствующие штекеры.
     Лок  и  Больт  стояли перед ним  в  сферических черных шлемах с  поднятыми
забралами и  смешно шевелились,  привыкая к  навьюченным на них килограммам Кай
еще раз обхлопал обоих и подтолкнул их к дверям:
     - Идемте, поглядим, как вы будете чувствовать себя в самолете.
     Леди Валерия,  негромко посмеиваясь,  отправилась вместе с ними. Кай помог
Локу  взобраться на  скользкое от  сырости крыло.  Больт  залез сам,  сдвинул в
сторону фонарь, пролез в кокпит и защелкнул привязные ремни.
     - Нормально,  -  сказал он, покачав ручку. - Как в обычном зимнем комбезе.
Но как мы будем переговариваться без ларингофонов?
     - Сейчас  вы  захлопнете  шлемы,  -  сказал  Кай,  -  задвинете  фонарь  и
попробуете поговорить.
     Он  по  очереди залез в  обе  секции кокпита и  включил связную аппаратуру
скафандров -  сенсоры находились на левом плече. Потом махнул рукой, давая знак
загерметизировать шлемы.
     Лицо Больта на несколько секунд перекосилось от удушья,  и  Кай с  испугом
подумал,  что у  него накрылся автомат давления,  но потом все нормализовалось:
га-уптман одобрительно помахал рукой  и  что-то  пробурчал.  Протянув руку,  он
задвинул фонарь и вдруг откинулся на спинку кресла, шаря руками где-то впереди.
     Неожиданно коротко прошипела какая-то магистраль,  и сырой воздух разорвал
мощный  рев  двигателя.  Леди  Валерия  со  сдавленным  ругательством отскочила
подальше от  завертевшегося пропеллера.  Больт  убрал  обороты,  покачал рулем,
затем  подергал элероны и  вдруг  спустил тормоза.  Кай  соскользнул с  крыла и
распластался на земле, чтобы не получить по голове подкосом стабилизатора.
     - Что ты делаешь?!  -  заорал он,  когда рядом с  его шеей медленно прошло
хвостовое колесо.
     Но Больт знал,  что делал.  "Юнкере" продвинулся на сколько метров и замер
как вкопанный. Следом остановился двигатель.
     - Вот шутник... - пробурчал Кай, поднимаясь на ноги.
     Лок в задней кабине поворочал пулеметом, вывернул его до упора влево и дал
короткую очередь, срубившую несколько ветвей с растущих на склоне деревьев.
     С хрустом распахнулся пилотский фонарь.
     - Все в порядке,  -  сказал Больт,  подняв рукой забрало шлема.  -  Пахнет
хорошо...
     - Где - пахнет? - не понял Кай.
     - Да тут, в скафандре. Так, а тут перекрывать ничего не надо?
     - Не надо,  там автоматика.  Ну ты и  бандит,  дружище!..  Я грешным делом
решил, что ты спятил и хочешь улететь в долину.
     - Еще полетаем.  Э!  -  Больт выбрался на крыло и ударил кулаком по плексу
над головой Лока. - Вылезай оттуда! Налетались, хватит!
     Лок  выбрался из  тесного  отсека  воздушного стрелка,  поднял  забрало  и
радостно улыбнулся.  Соскользнув по  крылу на  землю,  он  отошел на  несколько
метров   в   сторону   и,   продолжая  улыбаться,   любовно   оглядел  самолет.
Приблизившись, Больт одобрительно хлопнул его по плечу.
     - Ничего,  прорвемся.  Только б  не промахнуться.  С неба сорвались первые
крупные капли дождя. Кай поежился и взмахнул рукой:
     - Закройте фонарь, и идемте в дом. Кажется, сейчас тут начнется потоп.
     Уложив скафандры в  кофры,  он  отнес их к  себе в  комнату,  задвинул под
кровать  и   спустился  вниз,   чтобы  прихватить  свое  пиво  и   пару  кусков
какого-нибудь  окорока на  закуску.  Ему  вдруг  отчетливо представилась порция
славных, толстеньких сосисок и гарнир из картофеля фри и капусты. Кай вздохнул.
"Закончится война,  -  подумал он, - приеду в Австрию. В Германию я определенно
не поеду, потому что она давно перестала мне нравиться. Рейх пропитался ложью и
завистью:  Медведь был совершенно прав,  говоря, что наци превратили Германию в
государство  лавочников,  которые  с  восторгом  напялили  на  себя  коричневые
мундирчики. А после войны там еще долго будет бардак".
     Он вошел в комнату и прикрыл окно,  из которого на подоконник летели косые
потоки влаги.  На трюмо его ждал томик Вольтера в немецком переводе,  найденный
недавно в  библиотеке замка,  и  Кай мечтал спокойно посидеть,  прислушиваясь к
шуму дождя, попивая пиво и читая великого французского просветителя.
     "Нам осталось всего несколько дней,  - подумал он, - усаживаясь в глубокое
кресло напротив окна.  Дня три,  может,  больше - и все изменится, и мы покинем
это  горное  убежище  навсегда.  Распадется наша  странная  и  местами  нелепая
общность,  не  будет уже ни общих надежд,  ни совместных страхов.  Будет другая
жизнь... и я наконец смогу как следует выспаться".
     Кай поудобнее устроился в  кресле,  поставил рядом с  собой бутылку пива и
раскрыл Вольтера,  обратив попутно внимание на то,  что издан он аж в восемьсот
девяносто пятом году, но тут незапертая дверь его комнаты бесшумно отворилась.
     Но пороге стоял Лок с початой бутылкой пива.
     - Дай  мне сигарету,  -  попросил он,  входя и  бесцеремонно усаживаясь на
неубранную постель.
     - Возьми на  трюмо,  -  вздохнул Кай,  понимая,  что  почитать ему  уже не
придется.
     Лок встал,  взял в руки золотой портсигар и с удивлением уставился на орла
Люфтваффе на крышке.
     - Я где-то видел эту эмблему, - заявил он.
     - У  меня  на  мундире.  Это  эмблема немецких военно-воздушных сил.  Этот
портсигар я получил за Польшу.  - Кай нащупал в кармане зажигалку и протянул ее
Локу. - Я воюю с первого дня войны.
     Лок  вновь  забрался на  кровать,  сбросил  с  ног  свои  смешные короткие
сапожки,  которые,  как  уже  знал  Кай,  он  притащил из  своей эпохи,  и  сел
по-турецки.  В его темных глазах стояла непонятная печаль,  глубокая настолько,
что Кай вдруг почувствовал, что ему не по себе.
     - У тебя что-то стряслось? - мягко спросил он.
     -Нет.
     Лок глотнул из бутылки,  чуть поморщился и глубоко затянулся,  глядя,  как
бьются о  стекло бессильные капли  дождя.  Кай  выбрался из  кресла,  распахнул
прикроватную  тумбочку,   стоявшую  в  углу  комнаты,  достал  из  нее  сигару,
оставшуюся из стокгольмской коробки,  раскурил ее и чуть-чуть приоткрыл окно. В
образовавшуюся щель залетели несколько капелек. Лок поежился и спрятал ноги под
одеялом.  Кай втянул в себя густую струю ароматного дыма; ему захотелось, чтобы
у  него  начала кружиться голова,  потому что  хрупкая фигурка в  черном трико,
засунувшая ноги под теплое,  не по лету, одеяло, заставила его подумать о своих
детях - тех, которых у него никогда не было.
     - Я просто хочу побыть с тобой,  - тихо произнес Лок, продолжая смотреть в
окно. - Кроме тебя, мне не к кому идти.
     - Это из-за того, что Гюнтер?..
     - Гюнтер сейчас с Валерией,  -  жестко усмехнулся Лок,  -  у нее скрипучая
кровать. Но он тут ни при чем, не думай. Никуда он не денется...
     Кай покачал головой и опустил глаза.  А кого тут винить,  подумал он. Лери
всегда  имела  настоящий шарм  -  такой,  что  аристократки от  зависти  зубами
скрипели. Что ей обольстить несчастного ученого червя, который никогда не видел
красивых,  грамотно обнаженных ножек?  Еще недавно он не мог без дрожи душевной
смотреть на  обычную короткую юбку.  Готов спорить на  что угодно,  она покажет
ему, что такое настоящая женщина. Вопрос только - зачем?
     - Когда мне было пять лет,  -  вдруг заговорил Лок,  - Кирби впервые вывел
меня из нижних уровней и показал мне солнце.  Это было настолько здорово, что с
тех  пор  я  ненавижу пасмурную погоду.  Когда начинается Дождь,  мне все время
кажется, что я снова попаду туда, вниз где нет ничего, кроме ламп. Кай прикусил
свою сигару.
     - Скоро мы окажемся там, где солнце светит почти круглый год, - сказал он.
- И еще там очень теплое море. Ты умеешь плавать?
     - Откуда?
     Лок вдруг странно всхлипнул и протянул руки:
     - Посиди со мной...
     Кай  уселся на  кровать,  обнял его левой рукой и  ощутил слабый,  немного
терпкий запах  дорогих французских духов.  Лок  высвободился из-под  его  руки,
сдвинулся к  стене,  чтобы  опереться на  высокое  деревянное быльце,  и  снова
приложился к бутылке.  Потом извлек из-под одеяла ногу, вытянул ее и положил на
колени Кая.  Харкаан меланхолично погладил пальцами его тонкое бедро, затянутое
в гладкую черную ткань.
     - Почему  ты  не  хочешь  Марию?  -  Неожиданный вопрос Лока  заставил Кая
дернуться.
     - Ты разве знаешь, кто она?
     - Она не делает из этого тайны,  -  фыркнул Зорган, - по крайней мере, для
меня. Она боится Валерию, а я... что ей я?
     Кай придвинулся к  нему и закрыл глаза.  Легкие пальцы Лока,  пахнущие все
теми же  духами,  ласково скользнули по его лицу.  Он поймал его ладонь рукой и
поднес к губам.
     - Нет,  -  произнес Лок,  неожиданно вставая, - я никогда не буду для тебя
женщиной.  Я...  -  Кай уловил в его голосе какие-то новые,  незнакомые ему, но
по-прежнему грустные интонации. - Правда, это, наверное, к лучшему.
     Лок остановился у двери и поднял на Кая огромные, полные горечи, глаза.
     - Я прошу тебя,  -  теперь его голос обрел почти мужскую твердость,  -  не
отталкивай ее. Нельзя отказываться от женщины, которая так хочет тебя.
     Кай проводил взглядом захлопнувшуюся дверь и забрался на подоконник. В его
голове царил полнейший сумбур.  Несколько минут он курил,  глядя на свою смятую
постель,  потом спрыгнул на  пол и  решительно вышел из комнаты.  В  эту минуту
кончился дождь.
     Спустя некоторое время Больт, запахнувшийся в верблюжий халат и подошедший
с  сигаретой к  окну,  увидел,  как  по  лугу  идет человек в  сверкающем белом
мундире, состоящем из приталенного кителя, узких галифе, высоченных белых сапог
и  высоковерхой фуражки.  На  боку у  него болтался короткий меч  в  серебряных
ножнах,   а  на  груди  отливали  золотом  несколько  разнокалиберных  крестов.
Прищурившись, Больт понял, что это Кай.
     - Ого, - прошептал он, - это что у него, парадный мундир такой?
     Глава 7
     Вытянувшись на смятых простынях рядом с горячим телом Марии Роденхейм, Кай
молча  смотрел в  окно.  На  западе,  среди  двух  равновеликих вершин  багрово
догорало солнце.  Неподвижный,  Кай думал о том,  что этот визит уже не кажется
ему преступлением по отношению к памяти Лизмора.  Ему было наплевать,  влекущее
лоно молодой женщины что-то перевернуло в  нем,  и  недавние устои,  на которых
держался его мир, превратились в нечто трухлявое и совершенно ненужное.
     Он тихо вздохнул.  Рука Марии двинулась по его груди,  опускаясь к животу.
Кай повернулся к  ней и  увидел синие глаза,  вдруг ставшие теплыми и  уютными,
такими,  словно  она  прожила с  ним  много-много  лет,  давно  превратившись в
привычный элемент его бытия.
     - Как странно,- прошептал Кай.
     - Что? - тихо спросила Мария, по-прежнему улыбаясь.
     - Я  настолько  привык  к  одиночеству,  что  перестал  обращать  на  него
внимание. Более того, я начал воспринимать его как единственно возможный способ
существования.  Я  привык делить свои радости и  горести с одним лишь собой,  у
меня даже выработалось нечто вроде "второго я",  с  которым я  мог вести долгие
разговоры. Иногда мне начинало казаться, что это признаки паранойи, но утром...
Утром я убеждался, что все происходит именно так, как и должно быть.
     - Я не хочу, чтобы ты был одинок.
     Она склонилась над ним и  лизнула языком его шею.  Кай обхватил ее руками,
прижал к себе,  чувствуя,  как щекочут живот соски ее небольших острых грудей и
вдруг  подумал,  что  хотел  бы  навсегда  остаться в  этом  теплом  запахе  ее
бархатистого, восхитительно упругого тела.
     - Я хочу, чтобы ты был со мной.
     - Да.  -  Кай погладил ее волосы,  прикоснулся сухими губами к плечу. - Мы
уедем в Южную Америку и переждем там войну,  а потом переберемся в Штаты. У нас
куча денег, мы сможем жить в свое удовольствие и никогда ничего не бояться.
     Мария тихо улыбнулась и  выскользнула из его объятий,  чтобы,  набросив на
плечи халат, мышкой вынырнуть из спальни. Кай поднялся, взял со столика сигару,
чиркнул колесиком зажигалки и  подошел к  окну.  Над  кроватью светил  ночник в
коричневом шелковом абажурчике,  и его лицо туманно отражалось в стекле на фоне
тающего в  горах солнца.  Кай посмотрел на свои запавшие скулы и  подумал,  что
впервые в жизни он пришел к женщине с небритой физиономией.
     И впервые, добавил он, с седой бородой. Это уж точно.
     Мария  вернулась в  спальню,  неся  небольшой поднос,  на  котором  стояли
кофейник,   сахарница  и  крохотные  фарфоровые  чашечки.   Кай  повернулся  и,
перехватив поднос из  ее  рук,  поставил его  на  столик.  Едва он  выпрямился,
женщина обхватила его плечи,  прижимаясь щекой к его трескучему подбородку. Кай
замер, слушая, как часто бьется ее сердце.
     - Давай пить кофе, - прошептала она, отпуская его.
     Он молча кивнул и сел на постель.
     - Иногда мне хочется снова оказаться на  столичной планете,  -  улыбнулась
Мария, наливая и протягивая ему чашку. - Хотя тебе, наверное, там не нравится?
     - Ну почему же?..
     Помимо   его   воли,   перед   мысленным  взором   Кая   вдруг   поднялись
величественные,  покрытые вечны