.
     Кай отчетливо расслышал, как Лизмор скрипнул зубами.
     - Говорили, что проект, курируемый Линдеманом, окончательно зашел в тупик,
- продолжал  мнимый  граф.  -  Известно  также,  что  аналогичный проект  рейха
находится в  том  же  самом  состоянии;  исходя из  этого,  я  не  могу  делать
какие-либо выводы. Да, впрочем, это и не мое дело, не так ли?
     - Вы отправляетесь в Англию? - резко произнес Лизмор.
     Бровь Зоненберга дернулась вверх.
     - Вас даже не интересует вторая часть моего доклада?
     - Теперь уже нет. Отвечайте на мой вопрос.
     - Да,  я  возвращаюсь в  Англию.  У  меня немало дел  в  Сити.  Вы  хотите
предложить мне какую-то новую работу?
     - Я  хочу,  чтобы  вы  целиком сосредоточились на  проекте лорда Черуэлла.
Целиком и полностью, вы слышите меня, Джимми?
     - Вы требуете невозможного, - голос шпиона стал совсем тихим.
     - Но  вам  придется на  это  согласиться.  Или  нет?  Граф Зоненберг выдал
короткое английское ругательство и с яростным сопением вернулся к графину.
     - Это очень трудно, - заметил он, употребив еще одну рюмку.
     - Ничего, - холодно усмехнулся Лизмор, и Кай удивился пустоте, появившейся
в его глазах. - Вам не привыкать соблазнять размалеванных старух.
     - На этот раз мне придется соблазнять мужчину.
     - В  этом вы  также преуспели.  Или древние Афины уже выветрились из вашей
памяти? Ешьте. Вы должны отплыть сегодня же вечером, дорогой граф. Как и на чем
- это уже ваши проблемы.
     Я  не  голоден -  Зоненберг встал и  оправил на себе коричневый пиджак.  -
Способы связи остаются прежними - или вы изобрели что-то еще?
     -Пока нет. - Вставать Лизмор и не подумал. - Не забывайте, дорогой Джимми,
вы мне очень нужны! Очень нужны, Джимми...
     Агент  надел  шляпу  и   коротко  кивнул.   Его   лицо   потеряло  прежнюю
невозмутимость - теперь оно было откровенно мрачным.
     Когда черный "Паккард" с  гулким рыком сорвался с  места и  умчался прочь,
Кимбол задумчиво вернулся к притушенной в пепельнице сигаре.
     - Кай,  вы знаете,  кто такой профессор Линдеман?  -  спросил он.  - Это -
глава ядерного проекта Соединенного Королевства...
     - Значит, вы были правы, - мрачно произнес Кай, наливая себе виски, - лойт
готовит Большой Взрыв в  середине двадцатого столетия.  Ядерное оружие в  руках
обеих  сражающихся  сторон:   оружие  пускай  крайне  примитивное,  но  все  же
достаточно действенное.  Европа скорее всего будет разнесена в клочья. Развитие
исторически  сложившейся плоскости  будет  свернуто,  и  в  итоге  -  мощнейший
хронокатаклизм. Как он будет выглядеть, не знал даже Декмар.
     Лизмор криво улыбнулся.
     - Мы с вами можем выжить, - заметил он.
     - Откуда вы  знаете?  Поймите,  последствий не  представляет никто!  Может
статься,  мы  исчезнем в  момент  самого  первого  взрыва  -  даже  если  будем
находиться на  другой стороне планеты.  Хронос -  самая  малоизученная из  всех
проблем  окружающего  нас   мира,   проблема,   полная  загадочных  парадоксов,
непостижимых для человеческого разума,  и  уж  не нам с  вами,  убогим,  делать
выводы о том,  о чем не имеют представления лучшие умы.  О,  Бездна, я не хотел
верить этому до самой последней минуты!..
     - Мы не бессильны,  - резко возразил Лизмор, и его глаза полыхнули мрачным
и торжественным огнем. - Мы все-таки кое-что можем, милорд. И мы это сделаем...
     - Сделаем -  что?  Что,  Лизмор?  Я уже объяснял вам: я не могу обнаружить
матку,  неподвижно висящую где-то в Солнечной системе. Она должна пошевелиться,
но как ее заставить это сделать?
     - Когда мы  разговаривали с  леди Валерией,  мне  показалось,  что  у  вас
возникли какие-то идеи. Вам не кажется, что сейчас самое время обсудить их?
     Кай раздраженно потер виски и  потянулся за новой сигарой.  Густой сладкий
дым,  глубоко  продравший легкие,  помог  ему  обрести некое  подобие душевного
равновесия, и он заговорил уже почти спокойно:
     - Я был слишком самонадеян.  Идея заключалась в том, чтобы заставить матку
принять в себя сразу нескольких ее посланцев,  вынужденных покинуть тела тех, в
кого они вошли.  В этот момент, насколько мне известно, матка демаскирует себя,
на некоторое время переходя в подвижное состояние.
     - И - что же? Чем она плоха сейчас?
     - Повторяю:  я был слишком самонадеян. Мне почему-то казалось, что я легко
смогу учуять пару-тройку носителей.  Уложить их  -  дело техники.  Но  теперь я
вижу,  что  все  это  ерунда.  Во-первых,  мне  стало ясно,  что посланцы,  эти
непостижимые для  нас  энергополевые сгустки,  вошли только в  тех,  кто был им
необходим для осуществления своего плана.  Я  подозреваю,  что речь идет не  об
ученых! Скорее лойт оседлал функционеров, отвечающих за организационную сторону
проекта.   Понятно,   что   они  имеют  немалое  влияние  на   непосредственных
разработчиков и  вполне способны направлять ситуацию в  ту сторону,  которая им
нужна.  Полет  Гесса  -  несомненного носителя  -  является подтверждением этой
версии. Я не исключаю, что и в окружении Линдемана имеются его собратья.
     - А во-вторых?
     - Во-вторых, дружище, я плохо представляю себе, как вы - именно вы, ведь я
в  этот момент должен находиться в рубке своей "Дельты" -  сможете одновременно
укатать несколько лиц, к которым не может приблизиться простой смертный.
     Лизмор откинулся на  спинку стула  и  забарабанил пальцами по  столешнице.
Прислушавшись, Кай уловил мотив марша Приграничного Легиона и не удержался
     усмешки.  Кимбол не обратил на него внимания.  Он был полностью погружен в
какие-то размышления, и Кай не решился его тревожить.
     - Вот что,  - произнес наконец бывший пехотинец - идея в целом недурна, но
нуждается в  некоторой модернизации.  Я не стану расплескивать ненужные слова -
мне следует хорошенько подумать. Я уверен, что мой друг Джимми принесет в своем
клювике немало вкусных червячков. Как только мы их увидим, все станет проще.
     - Или сложнее, - улыбнулся Кай.
     - Нет, проще. Я знаю, о чем говорю. В конце концов, не забывайте: мы имеем
кое-какой запас времени.  Я  думаю,  что не  меньше года -  а  за  год-то можно
перетряхнуть полмира.  Кстати,  -  Лизмор аккуратно промокнул губы  салфектой и
уперся в Кая испытующим взглядом, - вы, наверное, догадываетесь, что я взял вас
с собой не просто так?..
     - Догадываюсь,  -  мрачно кивнул Харкаан, - но пока - без толку. Увы, но я
не  вижу никого.  Правда,  погода сильно ограничивает мои возможности.  Слишком
много электромагнитных возмущений.
     - В рейхе вы тоже никого не видели?
     - Видел.  Но не мог сказать где, потому и молчал. Мне казалось, что где-то
на северо-востоке, но это было слишком расплывчато.
     - На северо-востоке? - переспросил вдруг задумавшийся Лизмор.
     - Да, а что?
     - Так,  ничего.  Домыслы и догадки -  ничего более. Поделюсь позже. Пока -
отдыхайте. Мы попробуем отплыть завтра утром.

     Глава 9

     На  закате  начался дождь.  Лизмор  перегнал "Плимут" во  двор  гостиницы,
поместив его под навес рядом со стареньким "Адлером" хозяйки, и куда-то пропал.
Кай расположился в холле первого этажа перед камином, развернув свое громоздкое
плюшевое кресло  к  незашторенному окну.  На  темном,  девятнадцатого еще  века
столике находился графин  виски  и  высокий стакан;  Кай  меланхолично курил  и
прислушивался к  шуму  за  окном.  Дождь  мягко  шуршал  по  древней  брусчатке
переулка, шевеля в голове Кая тусклый веер давно забытых событий и страстей.
     Он вспоминал те дни, когда в первый раз привез Валерию на Саргон. Это было
зимой, и башни его замка укрывал снег. Они добрались до дома во второй половине
дня,  когда  далекий алый  диск  солнца уже  таял  над  верхушками вечнозеленых
деревьев.  Валерия,  застыв от  неведомого ей  восхищения,  долго  стояла перед
широкой каменной лестницей, не решаясь подняться к дверям. Мрачное величие дома
среди голубых снегов одновременно подавляло и восхищало ее.
     Нигде,  кроме его родного мира,  люди не строили таких домов.  Даже дворцы
столичной  планеты,  вызывающие головокружение своими  вычурными  и  невозможно
дерзкими решениями,  не  казались столь  величественными.  Лишь  Саргон  -  мир
суровый и довольно холодный,  мир мрачной мужественности его воинов и блестящей
фантазии  его  мудрецов,  Саргон,  живущий  по  своим  непростым законам,  умел
воплотить в камне всю свою многовековую гордость.  Гордость покорителей ледяных
пустынь  и  неприветливых лесов,  гордость  рыцарей,  привыкших закрывать собой
остальное человечество, не требуя за это особой платы.
     Толстые  каменные  стены  не  боялись  вьюг,   бушевавших  на  заснеженных
равнинах.  Мрачные темные  башни,  возвышавшиеся над  лесами,  указывали своими
огнями  путь  припозднившемуся страннику;  Валерия смотрела на  старинный замок
лордов Харкаанов,  видя в нем прежде неведомый ей источник,  из которого черпал
мужество стоявший рядом с  ней  человек.  Кай  усмехнулся.  Он  не  был Лордом,
Который Слышит,  он  не  умел читать мысли -  но для того,  чтобы понять о  чем
думала в  те  минуты его  возлюбленная,  не  надо было быть телепатом.  Он  все
понимал...
     Он вздохнул и пригубил стакан, на три пальца налитый виски.
     Он был лордом Каем Харкааном,  охотником.  В  серой пелене шведского дождя
ему чудилось сверкающее золото снега, освещаемого полуденным солнцем. Он слышал
свист ветра, играющего в верхушках величественных деревьев. Он грезил.
     Он готов был отдать все для того, чтобы еще раз увидеть алый закат и синие
тени на снегу, чтобы еще раз стиснуть тонкое тело Валерии - той, что любила его
когда-то.  Но  отдавать ему было нечего,  ибо все его имущество составляли лишь
ужас и горечь - ужас позора и горечь утраты.
     За спиной раздались крадущиеся шаги.  Обернувшись, Кай с удивлением увидел
ту  самую девушку,  что  подсматривала за  ним из  окна.  Ей  было от  силы лет
двадцать,  ее  огромные серо-голубые глаза  смотрели на  мир  с  почти  детским
восторгом.
     - Вы  не  хотите послушать музыку?  -  неожиданно спросила она на  хорошем
немецком.
     Кай улыбнулся и повернул свое кресло.
     - Да, но с одним условием: вы составите мне компанию.
     Девушка притворно опустила глазки и  подошла к  массивному "Телефункену" в
ореховом корпусе,  который стоял  в  углу,  накрытый вышитой салфеткой.  Щелчок
рукоятки - и тусклый зеленый глаз радиоприемника начал медленно разгораться, из
динамиков полилось тихое  гудение греющихся ламп.  Присев  на  колено,  девушка
нетерпеливо закрутила ручку  настройки,  отыскивая что-то  среди теплого янтаря
шкалы.  Шипение  сменилось  писком,  и  вдруг  в  полутемной  комнате  зазвучал
американский джаз.
     - Оставьте, - тихо попросил Кай.
     - Вам нравится американская музыка? - изумилась девушка.
     - А что, я выгляжу для нее слишком старым?
     - Нет, - она снова смутилась, - я вовсе не хотела сказать...
     - Давайте лучше познакомимся,  -  предложил Кай.  -  Меня, например, зовут
Оскар, Оскар Венделер, я приехал из Латинской Америки. А вы?..
     - Я Аннет, дочь фру Ослунд, хозяйки. Вы и вправду из Америки?
     Кай мягко рассмеялся. У нее была ладная мамина фигурка, пока, конечно, еще
девичья,  но можно было не сомневаться,  что скоро она распустится в  настоящую
женщину,  не  лишенную приятных глазу округлостей.  Давно забывший о  том,  что
такое женщина,  Кай вдруг ощутил прилив нежности,  правда,  к ней примешивались
какие-то  странные,  едва ли  не отцовские чувства.  Она была слишком,  слишком
молода.
     - Я не из той Америки,  -  пояснил он. - Я из Аргентины. Это немного южнее
Штатов.
     - Немного? - весело засмеялась Аннет. - Разве немного?
     Она  уселась в  соседнее кресло,  машинально прикрыв подолом серого платья
колени, и подняла на Кая смеющиеся глаза.
     - Наверное,  вы много путешествовали?  Расскажите мне,  что вы видели?  Вы
бывали в Африке?
     Харкаан чуть не поперхнулся.  Путешествовал он и в самом деле много - да и
в Африке бывал... аж два раза.
     Первый раз он  попал в  Африку одиннадцать лет назад,  когда его крохотная
яхта,  совершенно не предназначенная для сложных маневров в плотных атмосферах,
почти что рухнула в  Намибии.  Двое суток Кай занимался маскировочными работами
(все это было продумано заранее),  а потом пять ночей брел по пустыне,  пока не
добрался  до  большого бурского поместья,  выстроенного посреди  травяного моря
саванны.   Именно  там  он  и   сумел  разжиться  документами  хозяйского  сына
разбившегося за  год до  того на  спортивном "Хэпленде" Затем был Йоханнесбург,
потом пароход, идущий в Марсель. Из Марселя он и попал в Германию.
     - Да я был в Африке,  - глуховато сказал Кай. - В Южной Африке... недолго.
Я не думаю, что мне там понравилось. Слишком жарко, и места совершенно дикие.
     - Джунгли? - зачарованно ахнула девушка.
     -Нет -  усмехнулся в ответ Кай.-  Саванна. Знаете что это такое? Это когда
кругом,  всюду,  насколько хватает глаз,  -  трава. Одна высокая трава. И в ней
пасутся всякие... буйволы.
     - Я страшно хочу уехать отсюда, - заявила Аннет - Может быть, в Африку или
в Австралию. Но мама без конца твердит, что это не дело для приличной девушки -
думать о таких вещах.  Она говорит,  что подыщет мне приличного жениха, который
будет вести все дела в гостинице. А я не хочу замуж. Если бы хотела, сто раз бы
уже вышла.
     Она  подняла глаза,  и  Кай  вдруг замер,  увидев в  них уже не  одно лишь
простодушие провинциальной юности:  нет,  в милых глазах Аннет пылал огонь, так
хорошо знакомый ему самому!  Когда-то, много лет назад, и он, влекомый таким же
огнем,  странствовал меж миров,  не уставая удивляться и восхищаться бескрайним
многообразием окружающей его Бездны.  Его род не был беден; едва закончив учебу
и  получив свой  первый  чин,  Кай  приобрел старый  тактический разведчик типа
"Оберон" и,  дооборудовав его для дальних полетов,  принялся утолять свою жажду
познания,  прыгая с  одной человеческой планеты на другую.  Это было счастливое
время,  но длилось оно недолго -  началась война.  Юный лейтенант-охотник занял
свое место в  рубке настоящей боевой "Дельты" класса "борт-космос",  чья  броня
была окрашена в вызывающе-алый цвет его семьи.
     Тяжелые  ударные корабли Седьмой Звезды  Саргона носили  имена  выдающихся
воинов   прошлого:   "Александр  Великий",   "Чингисхан",   "Георгий  Жуков"...
"Стационар",  на который попал Кай,  назывался "Эрвин Роммель" - конечно, юному
Харкаану и в голову не могло прийти,  что спустя много лет ему придется служить
практически  под   началом  легендарного  Лиса   Пустыни!   Когда   за   крылом
"Мессершмитта" в  первый  раз  мелькнули пески  Триполитании,  Кай  с  усмешкой
вспомнил начало своей боевой карьеры и  алую "Дельту",  выпрыгивающую из  брюха
ударного  носителя,  броню  которого  украшало имя  сегодняшнего командуй ющего
Африканским корпусом.
     - Война скоро закончится,  -  произнес Кай, окутавшись сигарным дымом, - и
тебя будет ждать огромный сверкающий мир. Я думаю, что билет до Австралии будет
стоить не  так уж  и  дорого,  -  а  после войны работы хватит на  всех.  Хотя,
наверное, тебе стоит чему-нибудь научиться. Водить грузовик, например.
     Аннет ответила ему веселым смехом.
     - Грузовик? Какой ужас! Но для чего?
     - Для того,  чтобы быть независимой.  В Австралии это ценят.  Вообще скоро
это  будут ценить везде.  После войны все будут жить не  так,  как сейчас.  Это
последняя война, других таких уже не будет.
     - Откуда вы знаете? - тихо и серьезно спросила девушка.
     - Мне так кажется.  Мы  все уже переросли тот период,  когда война кажется
самым простым способом решения проблем.
     Аннет раскрыла было рот для ответа,  но  где-то  в  глубине дома назойливо
зазвенел электрический звонок,  и она,  бросив Каю извиняющийся взгляд, убежала
наверх.
     Больше он ее не видел.
     * * *
     Когда  Лизмор,  после  почти часовой беготни по  порту,  сообщил Каю,  что
отплыть  сегодня утром  они  смогут  только  на  том  самом  "Мальме",  который
собирается обратно в Киль, ему показалось, что у него вырвали зуб.
     - О,  Бездна!  -  вздохнул он.  -  Что,  это  единственная калоша во  всем
Стокгольме?
     - Единственная,  которая идет в Киль прямо сейчас.  Я не испытываю особого
желания проболтаться здесь еще  пару дней.  Мне нужно быть в  Берлине -  и  чем
раньше, тем лучше.
     - Давайте угоним самолет,  -  меланхолично предожил Кай. - Если вы сумеете
раздобыть бомбардировщик,  я  доставлю вас  в  Берлин  гораздо быстрее.  Лизмор
вытаращил на него совершенно квадратные глаза.
     - Я не совсем понимаю, когда вы шутите, а когда - нет...
     - Это с непривычки. Хотя, если на ушко, - я и сам путаюсь. Ну а вы, вы уже
взяли билеты?
     - Какие билеты?  Я договорился со старым Бенгтссоном,  и вся недолга. Вот,
кстати, ваш паспорт, держите.
     - Вы и на таможне побывали?
     - Меня тут хорошо знают. Вот в рейхе может быть посложнее - я имею в виду,
с вами. Но взятки, как вы понимаете, берут везде.
     - Ага, так вот для чего вы накупили столько виски и сигар!
     - Разумеется.  Ну,  идемте, наш старый морской волк отчаливает через час и
ждать нас не станет.
     Кай бросил на стол пару купюр и  покинул невзрачное портовое заведение,  в
котором ждал  Лизмора,  пока  тот  носился по  округе.  За  час,  проведенный в
одиночестве, ему пришлось выпить три здоровенные кружки дрянного кофе и послать
подальше нескольких непрезентабельных местных шлюх, которые совершенно млели от
его южного шика.
     Кимбол тащил  на  себе  пару  увесистых тюков  с  барахлом,  закупленным в
стокгольмских магазинах. Каю достались их чемоданы - почти, впрочем, невесомые,
так как в них не было ничего лишнего.
     Полчаса  спустя,  когда  Кай  уже  совершенно  перестал  ориентироваться в
пространстве,  Лизмор  наконец.  вывел  его  на  полузаброшенный причал,  возле
которого мирно  дымил трубой пузатый старик "Мальме".  Слева от  него  тянулись
какие-то  доки,  справа качался на  ветру лес  мачт рыболовецких ботов и  шхун.
Выглядел этот  пейзаж  несколько мрачно,  тем  более  что  солнце и  не  думало
появляться на небе; в довершение всего моросил мелкий и противный дождик, так и
норовящий забраться за воротник.
     - Я  что-то  не  пойму,  -  вполголоса заметил  Кай,  двигаясь  по  шатким
деревянным сходням,  что  вели на  борт парохода,  -  мне  показалось,  что  мы
пристали в другом месте.
     - Вам не показалось,  -  проворчал Кимбол. - Но нам-то какое дело? Я и так
еле уговорил старую каракатицу взять нас на  борт -  он так упирался,  словно я
предлагал ему не деньги, а маринованных жаб.
     Кай попробовал представить себе маринованную жабу -  и  не  смог.  Лизмор,
очевидно, разбирался в кулинарии куда лучше его.
     Взобравшись на  борт,  путешественники наткнулись на  первого  помощника -
тощего, словно килька, верзилу с помятым лицом и клочковатой седой бородой. Его
водянистые глаза выпучились на пассажиров с таким недоумением,  как будто перед
ним стояли призраки.
     - Шкипер сказал,  что мы можем занять те же каюты, в которых плыли сюда, -
заявил ему Лизмор.
     Старпом что-то пробурчал по-шведски и махнул рукой.
     Кимбол отодвинул его  своей костлявой задницей и  с  достоинством загремел
каблуками по металлической лестнице,  которая вела на пассажирскую палубу. Кай,
поставив чемоданы себе на  плечи -  иначе он  не  пролезал в  тесный проход,  -
последовал за ним.
     Как ни странно,  но каюта Кая оказалась убранной.  В тесном шкафчике лежал
комплект хрустящего крахмалом белья,  и  даже  коврики,  недавно заляпанные его
мокрыми ногами, были вычищены и приятно пахли хвойным экстрактом, как и в Киле,
когда они только отправлялись в Швецию.
     Швырнув свой  чемодан в  угол,  Кай  рухнул на  узкую  койку и  вытащил из
кармана сигару.
     Минут  через  соро