смог найти иного выхода,  кроме бегства. Бегства
сюда.
     - Я  понимаю вас,  милорд.  На Саргоне всегда практиковалось щепетильное и
слишком запутанное понимание чести.
     - Вы ни черта не понимаете,  Лизмор!..  Простите. - Кай коротко вздохнул и
отвернулся.  -  Я  не хотел вас оскорбить,  -  добавил он в  сторону,  -  но вы
действительно не  в  состоянии этого понять.  Хотя бы потому,  что я  и  сам не
понимаю всего до конца. Иногда я чувствую себя одержимым той ложью, которую мне
приходится носить в  закоулках души.  Я  не  в  состоянии найти  ответ на  свои
вопросы,  и  мне приходится лгать -  каждый раз,  когда вспоминаю.  Каждый раз,
Лизмор!.. Потому что ответ необходим. Хоть какой-то ответ.
     Его   собеседник  молчал,   меланхолично  посасывая  свою  трубочку.   Кай
почувствовал себя растерянным,  ему не стоило так срываться.  Злясь на себя, он
вытащил из брючного кармана портсигар и зажигалку.
     - Вам не кажется, что полет Гесса выглядит несколько странно? - неожиданно
спросил Лизмор.  -  Я общался с одним из его адъютантов незадолго до побега,  и
тот вскользь заметил,  что последнее время шеф выглядит и  ведет себя как-то не
так...  заметьте,  это было именно до побега,  и рассказывать известные сказки.
Скорее даже абсурдно.
     Кай с хрустом захлопнул портсигар.
     - Вы  считаете,  что бегство Гесса может иметь какое-то отношение к  нашей
проблеме? - удивленно произнес он.
     - Я пока ничего не считаю,  - отрывисто бросил Лизмор, поднося к лицу руку
с часами, - поехали, я еще успею кое с кем повидаться.
     Он молча развернулся и  быстрым шагом двинулся к  выходу из парка,  где их
поджидал припаркованный "Адмирал".  Чуть забежав вперед,  Кай посмотрел на лицо
Кимбола -  тот шевелил губами, разговаривая с самим собой. Все так же отрешенно
Лизмор уселся в машину,  запустил двигатель, небрежным ударом втолкнул передачу
и тронулся, не обращая внимания на едва успевшего захлопнуть дверь Кая.
     - У меня есть один человечек,  - произнес он, не отрывая глаз от дороги, -
некий штандартенфюрер фон Б.,  близкий к  Гейдриху и  Шелленбергу.  Делом Гесса
занимался именно Гейдрих -  не знаю,  занимается ли сейчас. Фон Б. треплив, как
деревенская барышня,  и  к  тому же  он ненавидит Мюллера,  который чрезвычайно
хотел погреть на этом инциденте свои шаловливые ручки.  Следовательно,  молчать
он не станет...  Вы не представляете себе,  лорд Кай,  - продолжил Лизмор после
короткой паузы,  в  течение которой его губы вновь принялись за свою беззвучную
работу,  -  вы  не  представляете себе,  до  чего же  они все тщеславны.  Прямо
мальчики в коротких штанишках.
     Кай   недоверчиво  покачал   головой.   Трепливосп   высших   чинов   РСХА
представлялась ему  несколько  надуманной.  Впрочем,  Лизмор  знал  их  потроха
гораздо лучше,  чем он  -  простой пилот,  никогда не приближавшийся к  высокой
берлинской политике.
     Правда,  Торн, еще с прошлой войны знавший самого Геринга, рассказывал ему
кое-что о  том,  что творилось на самой верхушке руководства Люфтваффе,  но Кай
никогда не пытался спроецировать бардак в  ВВС на берлинскую администрацию.  Во
время их памятного разговора в Польше Медведь горестно покачал головой в полной
уверенности,  что  ничем хорошим новая военная авантюра не  закончится.  Сейчас
Харкаан начал догадываться, что именно он имел в виду...
     "Опель"  уверенно двигался в  сторону  Большого Берлина.  Лизмор  перестал
шевелить губами и несколько расслабился,  придя, очевидно, к какому-то решению.
Некоторое время спустя он затормозил на набережной Шпрее и повернулся к Каю.
     - Сразу за углом,  -  боднул он головой, - небольшой погребок. Выходите из
машины и,  не торопясь,  двигайтесь в его сторону.  Войдите, сядьте за столик и
закажите себе что-нибудь:  лучше пиво,  оно здесь того стоит. После того, как я
выйду оттуда,  так же  не  спеша следуйте за  мной и  идите вдоль по  улице.  Я
встречу вас на втором левом повороте.
     - Ясно,  -  поморщился Кай,  вылезая  из  "Адмирала".  Нелепая конспирация
взбудоражила его, по спине пробежал холодок.
     "Что за  черт,  -  сказал он  себе,  -  ты начинаешь дрожать?  Хорошенькое
дело!.."
     Обогнув массивный нос автомобиля,  Кай лениво извлек из  кармана сигарету,
прикурил и перешел на противоположную сторону,  поправляя стильную серую шляпу.
Он выглядел несколько по-американски:  дорогой пиджак,  широкие брюки в  мелкую
полосочку и  не  совсем  типичный  для  берлинца  массивный перстень на  правом
указательном  пальце.   Впрочем,   для  приезжего  латиноамериканца  это  было,
наверное,  самое то.  Германия пока еще нормально встречала гостей из невоюющих
стран;  к  тому же  его отличный,  практически без акцента немецкий не  вызывал
сомнений в чисто германском происхождении.
     Лизмор  не  ошибся:   свернув  за  угол,  Кай  сразу  же  увидел  вывеску,
изображавшую  жизнерадостного  розовощекого  мужчину   в   старинном   камзоле,
восседавшего с кружкой в руке на пузатой бочке. Название заведения он читать не
стал  -  толкнув  массивную  дверь  с  матовым  стеклом,  Харкаан  спустился  в
подвальчик и вошел в небольшой зал.
     Заняв пустовавший угловой столик,  он  снял  шляпу и  окинул зал  коротким
внимательным взглядом,  пытаясь угадать,  кто  из  немногочисленных посетителей
пивной  является знакомым Лизмора.  От  размышлений его  отвлек  подскочивший к
столику кельнер с полотенцем через руку.
     - Светлого,  -  опережая его  вопрос,  буркнул Кай,  -  и  порцию сосисок,
конечно.
     Кельнер кивнул и  умчался за  стойку.  Тем временем в  зальчике появился и
Лизмор,  сосредоточенно запихивавший в брючный карман связку ключей. К немалому
удивлению Кая,  его конфидентом оказался лысоватый мужичок в  слегка поношенном
костюме,  сидевший перед  самой  стойкой.  На  его  столике красовались аж  три
картонки из-под пивных кружек и вчерашний номер "Фолькишер Беобахтер",  который
несколько часов  провел  в  свернутом состоянии:  было  похоже,  что  лысоватый
предпочитал таскать газету  под  мышкой.  Кимбол рассеянно скользнул глазами по
столикам и, вдруг заулыбавшись, деловито устремился к нему.
     - Дорогой Уве, - оживился в ответ лысоватый, - рад, очень рад...
     Лизмор плюхнулся на стул и тотчас же наклонился к своему собеседнику. Тот,
сделав на  секунду большие глаза,  закивал,  внимательно слушая его бормотание,
отчего оба стали похожи на беговых "жучков", обсуждающих последние новости.
     Кельнер принес пиво и тарелку с сосисками.  Кай благодарно кивнул, вытащил
из-под  массивной глиняной кружки  картонку с  названием и  эмблемой заведения,
повертел ее  в  пальцах,  размышляя о  том,  стоит ли  прислушиваться к  беседе
Лизмора и его конфидента, решил, что не стоит, и принялся за сосиски.
     Светлое пиво и  впрямь оказалось превосходным.  За  время,  проведенное во
Франции,  а  потом в  Ливии,  Кай  успел отвыкнуть от  вкуса нормального пива и
первую кружку опустошил почти в два глотка. Счастливо выдохнув, он откинулся на
спинку стула.  Поймавший его блуждающий взгляд кельнер поспешил поднести вторую
кружку.  Справа довольно громко заговорили о последнем ночном налете англичан и
беспомощности зенитчиков,  совершенно не  способных остановить бомбардировщики.
Кай  незаметно скосил глаза:  разговор вели  двое немолодых бюргеров,  ничем не
напоминавших сотрудников гестапо.  Конечно,  они в  любой момент могли написать
"куда надо", но все-таки было похоже на то, что Лизмор знал, где можно болтать,
не опасаясь неприятностей.
     В  конце концов,  сказал себе Каи,  ни  у  какого Мюллера не хватит людей,
чтобы завалить ими все берлинские пивные. И вообще... на ворчание здесь смотрят
сквозь пальцы. Пока.
     Он  вытащил из  кармана новую  сигарету,  клацнул зажигалкой и  сквозь дым
посмотрел на Лизмора.  Тот сидел,  положив локти на стол,  и внимательно слушал
своего собеседника, который что-то быстро бормотал, то и дело покусывая большой
палец правой руки. Его водянистые серые глаза сверкали, рот чуть подергивался -
Каю  показалось,  что говорит он  с  недоумением.  Лизмор прихлебывал из  своей
кружки и  кивал,  сочувствуя.  Снять шляпу он и не подумал,  лишь сдвинул ее на
затылок.  Кай  знал,  что  Кимбол живет  здесь  под  личиной богатого шведского
бездельника,  время от  времени устраивающего какие-то  темные дела с  импортом
сырья:  было ясно,  что он крепко врос в свою роль и скорее всего кому-то очень
нужен...  Кай не исключал, что его связи за границами рейха служили для Лизмора
щитом,  благодаря которому он  мог не бояться за свою безопасность.  Опять же -
пока...
     Кай вздохнул.  Как бы это ни было трудно, следовало признаться, что он ему
завидует.  Здесь все так здорово! Ах, если бы не дурацкая война и не идиотские,
сверхнеудобные автомобили!  Удрать бы в Швейцарию,  подумал он. А еще лучше - в
Штаты.
     Дело было то ли в пиве, то ли в прогулке по парку, то ли в том, что он и в
самом деле устал воевать.  Кай Дернул плечом и куснул губу. Миражи, подумал он.
Все миражи.  Шаг в пропасть был сделан отнюдь не вчера,  и теперь все было лишь
миражем.  Единственная реальность носила два имени -  Страх и  Ложь.  Глумливая
двухтелая тварь ехидно заглядывала через плечо в его кружку...
     По старинному мрамору пола негромко шаркнул чей-то отодвигаемый стул.  Кай
поднял голову и увидел как Лизмор прощается со своим приятелем. Раскланявшись с
ним,  лысоватый потребовал четвертую кружку и  углубился в чтение своей газеты:
по всей видимости, он не собирался покидать погребок.
     Кай лениво допил свое пиво,  поглядел на часы и поднялся, бросив на столик
пару купюр.  Кельнер и восседавший за стойкой хозяин проводили его равнодушными
взглядами.  Выйдя  на  улицу,  Харкаан опустил на  глаза  свою  шляпу  -  после
полумрака кабачка солнце показалось ему  нестерпимо ярким -  и  медленно побрел
вдоль по улочке,  нашаривая в кармане портсигар,  открывать который на улице он
не  решался:  золотая  игрушка  точно  копировала наградной  портсигар с  орлом
Люфтваффе на крышке,  который он получил в  Польше.  В сороковом году он немало
помучился,  чтобы превратить свой старый "порт" в эту массивную дребедень. Если
бы не еврей-ювелир, чью дочь он ухитрился перебросить в русскую зону оккупации,
дело было бы плохо.  Вислоносый старик не поверил своим глазам, когда Кай сунул
ему под нос то, что нужно было очень аккуратно впаять в новоотлитую награду; но
вопросов тем не менее задавать не стал.  Кай успокоился только после того,  как
узнал, что беднягу таки расстреляли под горячую руку. Не то чтобы он, полковник
Кай  Харкаан,   так  уж  дорожил  наградным  портсигаром  стоимостью  в  триста
рейхсмарок, нет, - но коли наградили, то пользоваться следовало именно им, а не
тем,  что был у него раньше.  Пришлось повозиться и даже завести пару дружков в
зондеркоманде СС,  которая "чистила" Варшаву.  При мысли об  этой чистке у  Кая
всегда  вставали  дыбом  волосы,   слишком  она  напоминала  то,   что  сделали
"кочевники" Экор с одной небольшой человеческой колонией...
     Задумчиво покуривая,  Кай добрел до второго от набережной перекрестка, где
уже стоял знакомый "Опель" Лизмора.
     - Вы слушали наш разговор - спросил Кимбол едва он влез в машину.
     Кай сбил шляпу на затылок.
     - Не-а, - сказал он. - А зачем?
     - Черт! Собственно, для этого я вас и привез... Ну да ладно. У вас случаем
нет приятелей в Швеции?
     - В Швеции? Откуда?
     - Ну  и  чудно.  -  Лизмор пустил двигатель.  -  Тогда мы с  вами немножко
прогуляемся на север.  Сейчас я завезу вас домой,  заберу ваш паспорт и рвану в
свое родное,  то  есть шведско-королевское,  консульство,  а  завтра мы с  вами
отбудем в Киль.
     - Я поеду один?
     - Вы  хотите сказать -  без  леди Валерии?  Будем считать,  что  я  ей  не
доверяю.

     Глава 8

     Небольшой шведский пароходик "Мальме",  вышедший из  Киля поздним вечером,
всю  ночь трепало так,  что  с  первыми лучами солнца Кай поспешил выбраться на
палубу,  испытывая неистовое желание исторгнуть за борт все, что еще оставалось
в его желудке после ужина,  затянувшегося далеко за полночь. Воровато озираясь,
он кое-как добрался да кормы, перегнулся через леер ограждения и с содроганиями
испачкал густо-зеленую  балтийскую волну.  По  странной прихоти-  подсознания в
голове вдруг  раздался визгливый голос  разъяренной Валерии,  которая никак  не
желала  оставаться в  Берлине,  и  желудок  послушно  отозвался на  него  новым
спазмом.
     Кай вытер губы прихваченной с собой салфеткой, измученно фыркнул и сплюнул
за борт.
     - Вот черт, - прошептал он по-немецки, - это ж надо...
     - Вам  плохо?   -   окликнул  его  знакомый  голос.   Кай  обернулся:   по
металлической лесенке к нему карабкался Лизмор,  выглядевший не в пример свежее
его самого.
     - Какой из меня мореход?.. - сокрушенно вздохнул Кай.-А вы?..
     - Я привык, дружище. Идемте-ка лучше в каюту, вам стоит выпить чаю. Я знаю
по себе: чай с лимоном неплохо помогает в такой ситуации.
     - Я слышал что-то про пару кружек морской воды,  - страдая, проворчал Кай,
- но, клянусь, на это я совершенно не способен. Подождите...
     - Что случилось?  - не понял Лизмор, с тревогой глядя на его заострившуюся
физиономию.
     - Двухмоторный  самолет  на  одиннадцати  часах,  -  объяснил  Кай,  -  он
снижается, сейчас мы его увидим.
     Лизмор тотчас задрал вверх голову и  принялся буравить глазами серое небо.
Кай был прав: через несколько секунд из облаков донесся нарастающий вой далеких
еще  движков,  и  вслед  за  ним  над  морем  поплыл  темный  силуэт  небольшой
двухмоторной машины.
     - "Бристоль-Бьюфорт",  - сообщил Кай с тихой яростью. - Лизмор, а на борту
есть жилеты?
     - А что вы хотите этим сказать? - удивился Кимбол.
     - То,  что у  него может быть торпеда.  А  если торпеды нет,  значит,  это
разведчик  и   нас  ждет  британская  лодка.   Начинайте  откручивать  вон  тот
спасательный круг: мы недолго продержимся в этой проклятой воде.
     Британец,  окрашенный  снизу  в  серо-зеленый  колер,  сбросил  обороты  и
совершил над пароходом неровный круг. Удерживаемая цепкими когтями кугелей, под
его  плоским брюхом висела толстенная торпеда.  Кай  готов был поклясться,  что
командир экипажа  испытавает сейчас  яростное желание  всадить ее  в  неуклюжую
черную  калошу  под  шведским  флагом.  Харкаан  посмотрел  вверх  и  неприятно
оскалился.
     - Самолет бы мне...  -  прохрипел он,  давясь вдруг набежавшей слюной. - Я
свалил бы этого разбойника одной очередью.
     - Мы в нейтральных водах! - возмутился Кимбол.
     - А почему он тогда не уходит?
     Уходить  английский  торпедоносец и  не  думал:  накренясь,  он  продолжал
кружить над несчастным пароходиком,  как будто у него заклинило руль и элероны.
Ветер  донес до  ушей  Кая  изумленную ругань,  раздававшуюся на  носу,  -  там
столпились  капитан  и  офицеры  корабля,   не  знавшие,  чего  им  ожидать  от
загадочного самолета.
     - У меня такое ощущение,  -  сообщил Лизмору Кай -  что мы с вами влипли в
какую-то непонятную историю.
     - А  у  меня начинает кружиться голова,  -  пожаловался в ответ Кимбол.  -
Послушайте, может быть, мы отправим его немножко искупаться?..
     - А у вас есть - чем?
     -А у вас что, нет?
     Посмотрев друг на друга, они одинаково нервно хохотнули, после чего Лизмор
и  в  самом деле отправился откручивать барашки ближайшего спасательного круга,
который висел на кормовом ограждении.
     Тем временем "Бьюфорт" сделал последний круг, развернулся на запад и полез
обратно в низкие облака.  Оторвавшись от своего занятия, Лизмор поднял голову и
проводил его долгим тревожным взглядом.
     - Оставьте круг на одном кронштейне,  -  посоветовал Кай.  -  Кажется, нас
пока пронесло:  рядом нет  ни  единой подлодки -  по  крайней мере,  ни  единой
подлодки на перископной глубине...
     - Вы уверены?
     - Я ни в чем не могу быть уверен.  Может, и есть: но тогда она болтается с
выключенными моторами.
     Лизмор  плюнул  на  палубу  и  деловито  спрятал  в  карман  пиджака  пару
отвернутых барашков. Круг нормально держался и на одной скобе - зато теперь его
не пришлось бы долго освобождать. Кимбол шмыгнул носом:
     - Кай,  идемте выпьем. В кают-компании можно попросить пунш. По-моему, это
лучший выход из сложившейся ситуации.
     "Что-то не нравится мне этот славный ковчег,  -  подумал Кай.  -  Не пойму
отчего,  но  -  не нравится,  и  все тут".  Двигаясь вслед за Лизмором по сырой
палубе он погрузился в тревожные размышления.
     Тот  самый  офицер  фон  Б.,  с  которым  Кимбол  беседовал в  прокуренном
берлинском погребке,  по  большому секрету сообщил ему,  что  Гесс  собирался в
Англию не с  пустыми руками.  Планшет,  болтавшийся на бедре беглого партийного
деятеля,  выглядел неприлично пухлым -  куда более пухлым, чем должен выглядеть
планшет  обычного пилота.  Арестованные гестапо  техники  фирмы  "Мессершмитт",
выпускавшие его в последний полет,  наивно предположили,  что Гесс взял с собой
большую кучу  подробных карт Британии,  боясь якобы заблудиться.  Как  же,  как
же...  Люди Гейдриха вдруг запаниковали:  им  почудилась стопка неких секретных
документов, которые друг фюрера собирался отдать англичанам.
     Карта у  Гесса,  безусловно,  была.  Более того,  Кай  принял точку зрения
Лизмора,  уверенного,  что беглец хорошо знал,  куда ему следует лететь и с кем
конкретно  встретиться.   Необходимо  было   выяснить  детали  -   ради  этого,
собственно, они и потащились через Балтику в Стокгольм.
     Версия  могла  оказаться  пустышкой,   но  уж  больно  странным  выглядело
неожиданное помешательство одного из первых лиц рейха, отчетливо проявившееся в
последние дни перед его странным полетом.  И - это Кай знал достаточно хорошо -
оно  очень напоминало буйное раздвоение,  которое происходит с  человеком сразу
после того,  как им  овладеет лойт.  Раз так,  Кай Харкаан готов был плыть хоть
через Тихий океан верхом на помойном ведре.
     Грохоча  башмаками  по  ступеням  металлической  лестницы,  Лизмор  и  Кай
спустились палубой ниже и, пройдя через короткий грязноватый коридор, очутились
в  просторной  кают-компании  "Мальме".   Здесь  шкипер  старался  поддерживать
относительное подобие чистоты и порядка - в целом судно отнюдь не блистало, ибо
старый швед был и капитаном,  и владельцем корабля: раз так, никакие начальники
не могли помочь у  побороть давнюю любовь к дерьму и бедламу,  вынесенную им из
многолетнего рыбацкого прошлого.
     Кают-компания   являлась   харчевней   для   офицеров   экипажа   и    тех
немногочисленных  пассажиров,  которые  время  от  времени  ступали  на  палубу
"Мальме".  Справа от  входа  красовалась стойка из  давно потемневшего красного
дерева,  которую усердно тер немолодой лупоглазый бармен,  чью макушку в  любое
время суток венчал полосатый колпак с кисточкой,  а дальше, в глубине помещения
- несколько круглых столов, покрытых выцветшими, некогда зелеными скатертями.
     За  одним  из  столов  восседал угрюмый шкипер  с  непроизносимой фамилией
Бенгтссон в  компании  своего  старпома  и  штурмана.  Шкип  молчал,  попыхивая
короткой глиняной трубкой,  а  офицеры,  уже успевшие хлебнуть рому из стоявших
перед ними кружек,  раздраженно спорили о целях странного "англичанина". Войдя,
Лизмор с  неудовольствием покосился на эту публику и хлопнул ладонью по стойке,
привлекая внимание  бармена.  Тот  перестал тереть  стойку  и  вдруг  обнаружил
способности недурного телепата.
     - Пунш будет позже, - равнодушно сообщил он на корявом немецком.
     - Замечательно! - восхитился Кимбол. - А...
     - Грог.  И  могу  пожарить трески.  Одолжив у  бармена щепоть  табаку  для
трубки, Лизмор уселся за угловой столик, облюбованный Каем.
     - Меня  угораздило забыть  кисет,  -  заметил он.  -  Придется курить  эту
гадость.
     Трубка исторгла синее