Подобные мероприятия всегда проводятся  в  университетах,  поскольку  они
обладают  необходимыми  средствами  и  помещениями.  В  понятиях   Соляриса,
университет - это административный корпус двухсотметровой высоты, окруженный
аудиториями пяти кланов, которые представляют собой не  здания,  а  круглые,
овальные или подковообразные амфитеатры либо  площадки.  Соляритам  нравится
жить в единении с природой, ибо природа милостива к ним; ветер тут теплый  и
нежный, дожди выпадают три раза в год, а о штормах  и  бурях  имеется  чисто
теоретическое понятие. В таких условиях  можно  внимать  лекциям  на  свежем
воздухе, спать в бунгало с решетчатыми стенами и строить хрустальные  башни,
где в любой из оконных проемов въедут разом два слидера. Так что не думайте,
будто аудитория, где мне навесили орден,  серебряного  спрута  с  жемчугами,
напоминала дворцовые апартаменты.  Здесь,  правда,  имелся  пол  -  обширная
площадка, облицованная мозаикой; с  одной  стороны  -  бассейн  и  фонтан  с
дельфином, на спине которого в изящных позах возлежали юноша  и  девушка,  с
другой - легкие пластиковые трибуны для студентов и кадки с пальмами. Однако
потолком в этом огромном зале служили звездные небеса, а стенами  -  двойная
шеренга колонн, увитых плющом и виноградной лозой. Средь этой колоннады были
накрыты столики с яствами из ?Гонолулу?, и  публика  ринулась  к  ним,  едва
отзвучал последний аккорд ?Гамреста?.
   Мы с Шандрой выпили по рюмке с почтенным Додсоном Сармишкиду и разошлись:
я-к пальмам, она - к фонтану. Мы были самой лакомой переменой блюд  на  этом
празднестве, и нас полагалось распробовать порознь - тем более что и вкус  у
нас  был  различен.  Я  -  всего  лишь  жесткий  бифштекс,  пережаренный   и
задубевший, как подметка башмака; ну а моя прекрасная леди - суфле с орехами
и цукатами, нежный десерт на блюдечке с голубой каймой. Но  впечатление  это
было обманчивым, словно мнимая хрупкость броневого стекла. Знали б  вы,  что
за орехи в этом суфле! Знали б, как оно умеет кусаться!
   Вечеринка набирала обороты, и гости, включая прекрасных  дам,  постепенно
пришли в легкомысленное настроение. Народ толпился  у  столов  с  напитками,
компенсируя качество количеством: крепкого здесь не подавали, но выбор сухих
и игристых вин потрясал воображение. Среди  колонн  уже  шептались  хмельные
парочки, языки развязывались, речи становились откровенней, взоры -  смелее;
кто-то кому-то плакался в жилетку, кого-то деликатно запихивали в аэрокар, о
ком-то сплетничали,  кем-то  пытались  заткнуть  фонтан  с  дельфином  -  но
ненавязчиво, в рамках приличий. Я сунул массивный орден в  карман,  чтоб  не
оттягивал шею, прикончил бутылку красного и собирался разделаться с  порцией
взбитых сливок из китовьего молока, когда ко мне подгреб какой-то  парень  в
голубом. На ногах он  держался  вполне  устойчиво  и  говорил  не  заикаясь;
поздравил меня с наградой, представился и заметил,  что  прием  на  редкость
удачен и что моя леди - самое лучшее из  украшений  вечеринки.  Звали  этого
типа Бенц Фиат Шалмуназар, профессор сексологической ихтиологии. Кажется, он
изучал брачные обычаи китов, а может быть, устриц или трески.
   - Скажите, досточтимый сэр, - Бенц Фиат  придвинулся  ко  мне  поближе  и
скосил глаз в сторону Шандры, - каково это  -  жить  с  такой  женщиной?  Он
совершенно  определенно  выделил  слово  ?такой?,  и  я  счел   его   вопрос
комплиментом; Суть его, однако, оставалась для меня туманной.
   - Что вы имеете в виду? - Я отодвинулся от Бенца, но не тут-то  было:  он
загнал меня в щель между пальмовыми кадками и не собирался выпускать.
   - Ну, вы же знаете, достойный капитан, этих женщин? знаете,  как  бывает?
Чем красивее, тем капризнее? А ваша леди - само совершенство! И  я  полагаю,
что у нее должны быть очень оригинальные капризы. Совершенно невероятные!
   - Вы правы, - согласился я, поглядывая на Шандру. Она стояла у  бассейна,
рядом с бронзовым дельфином, исторгавшим поток зеленоватой воды. Обожатели и
почитатели сгрудились вокруг нее плотным кольцом, но  она  была  выше  всех,
выше на целую  голову.  В  ее  золотисто-рыжих  волосах,  собранных  высокой
башней, сверкала диадема из голубого жемчуга.
   Профессор Шалмуназар перехватил мой взгляд.
   -  Вот-вот,  именно  это  я  и  имею  в  виду!  Прически,  драгоценности,
развлечения? Эти красавицы, они такие требовательные?  Один  мужчина  их  не
устраивает - да и какой мужчина справится тут в одиночку? Даже. вы, отважный
покоритель космоса? Тем более что полет у  вас  был  долгим,  и  вы  с  ней,
вероятно, успели надоесть друг другу.
   Я пристально посмотрел на Бенца Фиата.
   -  Хотите  оказать  мне  помощь?  Он  облизнулся,  не  спуская  с  Шандры
загоревшихся глазенок.
   - Я слишком хорошо воспитан, достойный сэр, чтобы ответить отказом.  И  я
могу представить вас прелестным девушкам? три или четыре на  выбор?  спят  и
видят, как бы прокатиться с вами на дельфине. - Тут он понизил голос. - Это,
знаете ли, любимое развлечение гидроидов? Но и мы им не брезгуем, отнюдь  не
брезгуем!
   Намек был мне неясен; вероятно, речь шла о каком-то местном обычае.
   - При чем здесь  дельфин?  -  поинтересовался  я.  Шалмуназар  подмигнул,
заметив не без лукавства:
   - Спина у дельфина такая теплая и широкая? и так приятно  подпрыгивать  и
качаться на ней среди волн, в темном и тихом океане,  под  яркими  звездами?
Но, разумеется, не в одиночку. Дельфины тем и хороши,  что  могут  прокатить
сразу двоих. Или троих - ведь, кроме  спины,  есть  еще  хвост,  а  он  тоже
довольно   широк!   Я   призадумался.   Воображение   рисовало   мне   самые
соблазнительные картины.
   - Скажите, профессор, а эти? хмм?  эти  подпрыгивания  и  покачивания  на
дельфиньей спине под яркими  звездами?  они  безопасны?  Так  ведь  можно  и
утонуть? в самый неподходящий момент?
   - Утонуть? - Брови профессора взлетели вверх, в то время как взглядом  он
пожирал Шандру. - Вы подразумеваете, сэр, пойти на  дно  подобно  камню?  Но
разве такое может случиться с человеком?  В  каком  угодно  состоянии?  Ведь
человек - не камень, он легче воды!
   Я согласно кивнул. Перспектива  утонуть  представлялась  любому  соляриту
дикой; все они плавали, как рыбы, а гидроиды - даже лучше рыб.
   - Но ведь можно захлебнуться, - пробормотал я, представив  любовные  игры
на дельфиньей спине. - Захлебнуться и глотнуть соленой воды?
   - Великий Кальмар! - Бенц Фиат всплеснул руками. -  К  чему  вам  глотать
воду, почтенный сэр? Прихватите с собой бутылочку этого прекрасного вина,  -
он кивнул на стол, где в ведре со льдом охлаждалось игристое. - Бутылку вина
и девушку! Или две бутылки и двух девушек! Я обеспечу вам  и  то  и  другое.
Договорились?
   В этом намеке уже никаких неясностей не было.  Я  призадумался.  С  одной
стороны, нахальный сек-соихтиолог был достоин кары - за  сводничество  и  за
попытку выменять Шандру на парочку местных прелестниц. Но с другой  стороны,
он  просветил  меня  насчет  любопытных  обычаев  аборигенов,  и   мысль   о
подпрыгиваниях  и  покачиваниях  на  широкой  дельфиньей  спине  все  больше
завладевала моим воображением.
   Я решил,  что  Бенц  Фиат  все-таки  достоин  наказания,  но  не  слишком
жестокого. Так, легкой порки или десятка оплеух.
   Пробормотав нечто неразборчивое (слова мои при желании можно было  счесть
знаком согласия), я доверительно склонился к профессорскому уху.
   - Мы толковали о женских капризах, почтеннейший? о невероятных  капризах,
какие случаются у красавиц? Так  вот,  знайте  -  моя  леди  не  исключение.
Шалмуназар радостно потер руки.
   - Она предпочитает оральный секс? - с деловитым видом осведомился он.
   - Нет. Любит чистить котлы. Это ее очень возбуждает.
   - Да-а?.. - протянул сексоихтиолог. - А  что  такое  котел,  почтеннейший
сэр?
   Какое-то особое приспособление? Что-то вроде?
   Я остановил его движением руки.
   - Котел - это посудина, в которой варят пищу. Очень  большая  кастрюля  с
круглым дном. Размером с это ведерко. Я показал на  ведро,  где  охлаждались
бутылки.
   Приличная емкость, должен признаться; в ней помещалась дюжина игристого и
целая груда льда. Ведерко изготовили из серебра  в  форме  огромной  чаши  с
накладными виноградными гроздьями; под воздействием влажного климата  металл
потемнел, и чудилось, что изнутри чаша покрыта  черным  лаком.  Превосходная
вещь, и наверняка старинная; я мог бы продать ее в любом из богатых миров  с
восьмикратной прибылью.
   - Поразительно! - заметил Шалмуназар. - Сколь необычными  бывают  женские
капризы! Однако, достойный сэр, неужели вы варите пищу в таких  котлах?  Мне
всегда казалось, что космический корабль оснащен киберповаром.
   - Разумеется, друг мой, - я потрепал его по плечу. -  Однако  я  вынужден
скупать  котлы  на  слаборазвитых  планетах,  чтобы  моя  супруга   получила
удовольствие. Мы варим в них рис.  Рисовую  кашу  без  соли,  если  говорить
точнее.
   - Рисовую кашу?! Без соли?! - Бенц Фиат выпучил глаза. - Помилуй, Великий
Кальмар! И вы едите это? это?
   - Нет, клянусь Кальмаром! - Я вытащил свой орден и потряс им в воздухе. -
Кашу я спускаю в утилизатор. Перерабатываю на удобрение для своих оранжерей.
   - Но зачем же вы ее варите? Разве ваша леди?
   - Вот именно, в леди все  и  дело.  Рис  пригорает  к  стенкам  котла,  и
вычистить посудину непросто. Леди Киллашандра занимается  этим  по  вечерам?
ну, перед тем как мы отправимся в спальню. Легкие мазохистские причуды,  мой
дорогой? Чем больше котел и чем трудней его чистить, тем она великолепней  -
потом? Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
   Шалмуназар, разумеется, понимал - недаром  его  удостоили  профессорского
звания! Глаза его зажглись лихорадочным блеском, и  он  огляделся  вокруг  в
поисках котла.
   - Этот подойдет, - я показал на серебряное ведерко. -  К  сожалению,  нет
нагара, но и с патиной не так-то просто справиться. Идите к ней, дружище,  и
предложите  почистить  этот  сосуд.  Гарантирую,  вы  тут  же   станете   ее
избранником!  А  мне  не  забудьте  прислать  девушек  -  столько,   сколько
поместится на дельфиньей спине.
   Благодарно улыбнувшись, Бенц Фиат ринулся в толпу поклонников, окружавших
Шандру. Я задумчиво ел взбитые сливки и прикидывал риск.  С  одной  стороны,
Шандра была крепкой девушкой и весила не меньше Шалмуназара; с другой  -  он
все-таки мужчина! Я решил, что челюсть она ему не сломает-в  крайнем  случае
вывихнет. Но если удар  придется  в  нос?  нос  такая  хрупкая  конструкция?
Впрочем, восстановить его  нет  проблем,  и  я  был  готов  профинансировать
лечение, если Шалмуназару понадобятся услуги хирурга.
   Испуганный вопль и плеск воды прервали мои раздумья. Бенц Фиат барахтался
под дельфином, парочка на дельфиньей спине  взирала  на  ихтиолога  с  явной
насмешкой, а гости - те, что еще держались на ногах, - корчились от  хохота.
Шандра, растолкав их, устремилась ко мне. Глаза ее пылали праведным гневом.
   - Грэм! Послушай, Грэм! Ты знаешь, что сказал мне этот пьяный тип?  -  Ее
рука устремилась в сторону бассейна,  где  бултыхался  сексоихтиолог.  -  Ты
знаешь, что он предложил?
   Отставив вазочку со сливками, я грозно нахмурился.
   - Надеюсь, принцесса, он не хотел тебя соблазнить? Не то я брошу  его  на
корм акулам!
   - Нет, но?
   Я нежно обхватил ее за талию.
   -  Все  остальное  -  пустяк  и  недостойные  шутки,  сыгранные  с  нашей
благородной доверчивостью. Во  всем  виновато  вино.  Эти  игристые  вина  -
коварный напиток, девочка. Вроде бы стоишь на ногах,  а  язык  мелет  всякую
чепуху? - Я обнял ее покрепче. - Кстати, не пора ли нам проведать дельфинов?
Я узнал о них очень интересные подробности. Например, о спине  -  она  такая
теплая и широкая? и так приятно подпрыгивать и качаться на ней среди волн, в
темном и тихом океане, под яркими звездами? Но, разумеется, не  в  одиночку.
Ты готова?  Она  была  всегда  готова,  и  мы  вслед  за  другими  парочками
направились к морю.

ГЛАВА 20

   Сознаюсь, не всякий прием кончался такой  мажорной  нотой;  бывало,  и  я
играл роль дичи,  а  не  охотника.  В  фигуральном  смысле,  разумеется;  на
Солярисе слишком ценят жизнь, чтоб отнимать ее у любых теплокровных созданий
- кроме, быть может, китов. Соляриты питают стойкое отвращение к насилию,  и
даже среди гидроидов, самого низшего класса, никто не подымет на  сотоварища
нейрохлыст, гарпун или мачете.  Эти  смертоносные  вещи  существуют,  но  их
предназначение - работа; хлысты - чтоб отгонять китов  на  убой,  гарпуны  -
чтоб бить крупную рыбу, мачете - чтоб заготавливать водоросли. Но  при  всем
своем миролюбии обитатели Соляриса  не  отвергают  агрессивных  человеческих
инстинктов, направляя их в  иные  сферы,  нежели  смертоубийство.  В  какие,
спросите вы? Ну, например, в область нормальной  торговой  конкуренции,  где
хомо хомини все  еще  люпус  эст1.  И  настолько  люпус,  что  временами  от
конкурентов не остается ни костей, ни требухи! Другая область - спорт, но не
его контактные разновидности вроде бокса, борьбы  и  футбола,  а  состязания
пловцов, гребцов или яхтсменов, гонки на дельфинах и довольно опасные сафари
в подводных джунглях, населенных кальмарами. Третья и  самая  важная  сфера,
доступная всем и каждому, а не  одним  лишь  спортсменам  и  бизнесменам,  -
любовь.
   Выше я не раз рассуждал об этой материи и даже пришел к  заключению,  что
мой персональный  Рай  наполнен  любовью,  как  трюмы  ?Цирцеи?  -  отменным
товаром. Для меня любовь - возвышенное чувство, но в понимании соляритов она
была более плотской и приземленной; они склонялись к примату физиологии  над
духовностью и превращали ее в игру, в своеобразную охоту, где один  догонял,
а другой убегал  -  вернее,  делал  вид,  что  убегает.  Правила  этой  игры
определяли  обычаи,  традиции  и  брачный  кодекс,  весьма  расплывчатый   и
либеральный. В соответствии с ним на Солярисе практиковалось множество видов
брака, моногамного, полигамного,  полиандрического  и  группового,  так  что
супружеская верность была крайне  растяжимым  понятием.  Во  всяком  случае,
никто не почитал за грех ?качаться на спине дельфина? с чужим  супругом  или
супругой; ну а что до гидроидов, так те жили не семьями, а просто стаями.
   Во время моих предыдущих визитов на  Солярис  эти  пикантные  подробности
меня не тяготили, так как - к великому счастью!  -  я  пребывал  в  холостом
состоянии и мог откликнуться на любую заявку. Но теперь -  тоже  к  великому
счастью - я был женат, а это накладывало на меня двойные обязательства:  мне
полагалось защищать Шандру от настойчивых  поклонников  и  не  пасть  самому
жертвой поклонниц. А это было нелегкой  задачей!  Они  летели  ко  мне,  как
мотыльки на свет фонаря, как пчелки к блюдцу с медом; конечно, не ради  моих
прекрасных глаз, а исключительно из тщеславия. Ведь я был великим  Торговцем
со Звезд - вдобавок увенчанным орденом Великого Кальмара!
   Через пару циклов после банкета в Эмберли мы рискнули  принять  еще  одно
приглашение - в Маув, крохотную республику на трех островах,  самый  большой
из которых был размером с Таити. Этот прием устраивали  местные  политики  и
социологи, и хоть меня не наградили ни орденами, ни дипломами, кухня, должен
признаться, у них оказалась отменной - особенно моллюски под острым  соусом.
Стол был накрыт на арене овального амфитеатра, ступенями тянувшегося  вверх,
к просторной галерее, убранной  статуями,  мозаичными  панно  и  неизменными
пальмами.  С  внешней  ее  стороны  было  несколько  балконов   с   широкими
парапетами, небольших, увитых зеленью и укромных, как  позабытые  беседки  в
одичавшем парке. Но я не думаю, что кто-то о  них  забыл;  эти  таинственные
балкончики являлись, вероятно, альтернативой дельфиньим спинам  из  Эмберли.
Во всяком случае, стоявшие там кушетки были весьма просторными, а подушки на
них - соблазнительно мягкими. Отведав моллюсков, я  ускользнул  на  галерею,
дабы насладиться в одиночестве сигарой и не травить  гостей  -  на  Солярисе
ввиду скромности земельных угодий не культивируют табак и, следовательно, не
курят. У меня был запас отличных сигар с Панджеба;  они  почти  не  уступают
гаванским, которые теперь не экспортируются, а производятся малыми  партиями
лишь для семейства Кастро Рус,  потомственных  кубинских  графов.  Пять  или
шесть  тысячелетий  тому  назад,  остановившись  на  Земле,  я  посетил   их
резиденцию и удостоился высокой чести:
   Резного палисандрового ящичка с сотней  отличных  сигар.  Говорят,  такие
курил их легендарный пращур, основатель кубинского  графства  -  или  в  тот
далекий век, которых даже мне не вспомнить, оно  называлось  иначе?..  Но  я
опять отвлекся.
   Словом,  я  раскурил  сигару,  вышел  на  балкон,  присел  на  парапет  и
залюбовался сказочными крас-, ками заката. Чудилось, что где-то за морем, за
горизонтом, развели гигантский костер; протуберанцы огня тянулись к  зениту,
обнимали западный небосклон, и редкие звезды были как бы мошками, улетевшими
в страхе из пламенного горна, из  породившей  их  жаркой  купели.  Посасывая
сигару, я следил за небесным пожарищем и за мошками-беглянками,  разглядывал
их и вспоминал их названия, пока одна из  мошек  не  приземлилась  рядом  со
мной. На ней был алый жакет, перехваченный багряным поясом, и брючки того же
цвета - а больше, я полагаю, ничего.  Жакет  и  брючки  обтягивали  плоть  с
откровенным вызовом и оттопыривались там, где надо, но никаких  следов  иных
одежд под ними я не замечал. Лицо у нее было узким, брови - тонкими,  ноздри
- розовыми и трепещущими, волосы - длинными и шелковистыми, скорее  темными,
чем светлыми; в глазах мерцали  огоньки  -  как  у  пантеры,  подстерегающей
добычу. Звали эту мошку  Ниссан  Лада  Виритрильбия,  доктор  социологии  из
Красного клана.
   И как только она меня выследила на этом укромном балкончике?!
   - Капитан Френч? - Голос у нее  был  низкий,  мягкий,  мурлыкающий.  Один
такой голос может свести мужчину с ума, не говоря уж об остальном -  о  том,
что оттопыривалось под брючками и жакетом.
   Затянувшись сигарой, я выпустил струйку дыма и поклонился.
   - Он самый, миледи. Доктор гонорис кауза, Друг Границы, Торговец со Звезд
и прочая и прочая. Еще, если не ошибаюсь, носитель ордена Великого Кальмара.
Она хихикнула.
   - Вас не упрекнешь в излишней скромности, достойный сэр. И  вы,  наверно,
не сомневаетесь, что признаны нести  культуру  и  прогресс  всем  населенным
мирам Галактики? Разумеется, за хорошее вознаграждение.
   - Почему бы и нет? Ведь я - торговец.  Если  хотите  более  романтическое
определение - авантюрист и искатель приключений.
   Она придвинулась ко мне, и я ощутил едва заметный аромат,  исходивший  от
ее волос и кожи. Ничего странного в том не было: Солярис - мир  всевозможных
запахов, большей частью приятных и тонких.
   - Ваша жена тоже так считает? - промырлыка-ла доктор Ниссан.
   - Считает? Что именно?
   - Ну, что вы - великий культуртрегер?
   - Об этом надо спросить у моей жены, - ответил я. - Леди Шандра - крупный
специалист  по  капитану  Френчу.  Она  ознакомилась  с  записями   в   моем
компьютере, с сотней моих биографий и с мнением историков;  она  исследовала
мою жизнь вдоль и поперек, день за днем, все двадцать с лишним  тысячелетий.
К тому же она знает живого Френча. Знает, что он ест и  пьет,  какую  одежду
носит и с какой ноги натягивает башмак, храпит ли во сне и  о  чем  мечтает,
укладываясь в постель.
   - Ну, об этом нетрудно догадаться, - Ниссан снова хихикнула.  -  Мечты  у
всех мужчин одинаковы. Исполнив их, вы засыпаете, а  ваша  жена  размышляет,
какой вы великий человек и сколь благородна  миссия,  которой  вы  посвятили
двадцать с лишним тысячелетий. Так, кажется, пишут в сотне ваших  биографий?
Но я им не верю, достойный сэр.
   Она явно стремилась меня заинтриговать, в чем, без сомнения, преуспела. Я
заметил, что губы у