ее  жадных
взоров. Как  все  самодержцы,  он  обзавелся  гаремом,  но  его  красивейшие
наложницы и рабыни были ничто рядом со Сдиной Бетин. Она затмевала  их,  как
солнце затмевает звезды?
   Шандра поморщилась:
   - Гарем, наложницы, рабыни? Что же, у этих девушек не было выбора? И  как
обстоит дело здесь, на Малакандре?
   - На Малакандре узаконено многобрачие, с равными  правами  для  женщин  и
мужчин, - пояснил я. - Тут просвещенный монархический строй, а на Земле Лета
процветала деспотия. Так что выбор в самом деле был невелик - или  в  гарем,
или под нож? К тому же Клерака чтили как божественного императора, и в  этом
титуле ?божественный? значило много больше, чем ?император?. Те, кто ублажал
его, свершали священный акт, и я думаю, что девушки рвались в  его  гарем  и
покорялись самым жутким его капризам - даже если они приводили несчастных  к
смерти. Жертва и смерть по воле божества считались высшим счастьем.
   -  Мерзость!  -  пробормотала  Шандра,  сверкнув  зелеными   глазами.   -
Покорность убийце и развратнику такая же  мерзость,  как  самоубийство!  Мой
рассказ привел ее в мрачное настроение, и я догадывался, в чем причина:  она
думала о Лазарусе Лонге, о своем отце. Разве тот послушно и  добровольно  не
отдал  ее  в  лапы  Арконата?..  Отдал  с  той  же  покорностью,   с   какой
летнеземельцы и их девушки ?чтили? кровавого деспота, предаваясь ему душой и
телом?..
   Эта тема была запретной, и я не хотел поминать об отце Шандры.  Но  жизнь
есть жизнь; ее суровые реальности, страдание и  боль,  так  же  полезны  для
воспитания чувств, как нежность, ласка и доброта - даже в том Раю, который я
пока еще не нашел. В том Раю живут  сильные  чистые  души,  но  возможно  ли
достичь силы и чистоты без страданий?..  Вот  в  чем  вопрос!  Ответа  я,  к
сожалению, не знаю.
   - Ты права, - сказал я Шандре, - покорность мерзости тоже есть мерзость.
   Но это непростой процесс, моя  дорогая,  очень  непростой!  Однажды,  под
давлением обстоятельств  и  пропаганды,  ты  смиряешься  с  ложной  идеей  -
например, с мыслью, что некая  личность  сделалась  Богом  или  непогрешимым
вождем. Спустя какое-то время ты теряешь ощущение  реальности:  ложная  идея
кажется тебе допустимой, затем - вполне вероятной  и,  наконец,  единственно
возможной. Все, ты угодил в  капкан!  Ты,  собственно,  уже  не  человек,  а
запрограммированный робот; ты можешь свершать ужасные вещи,  поскольку  идея
правит тобой, диктует тебе, насилует тебя? И если ты когда-нибудь сумеешь от
нее освободиться, капкан все равно тебя прихлопнет. Ведь если ты -  человек,
невозможно жить с памятью о бесчинствах и зле, свершенных  тобой,  когда  ты
был бездушным роботом! Кивнув, она попросила продолжить  рассказ  о  Регосе.
Сценарий его  злоключений  был  стандарт  ным:  С  дина  Бетин  приглянулась
Клераку, и тот без лишних церемоний послал к ней дворецкого  с  предложением
заглянуть в императорскую опочивальню. Будучи незнакома с местными  нравами,
она ответила, что благодарит за честь, но ее супружеские обеты не  позволяют
обманывать мужа. А затем? Тут Шандра снова перебила меня.
   - Обеты, Грэм? Такие же, как наши?
   - Да, девочка. Я ведь сказал, что Филип Регос и Сдина сочетались согласно
традициям чести и законам космоса. В точности как мы с тобой. Но слушай, что
случилось дальше?
   Итак, император сделал предложение и получил отказ. Казалось, это его  не
разгневало; он лишь начал уговаривать Регоса задержаться в его резиденции на
день-другой, дабы отметить визит торговца  пирами  и  пышным  балом.  Регос,
подумав, согласился, и вечером они со Сдиной отправились в свои покои.
   - Не слишком предусмотрителен этот Регос, - заметила Шандра.  -  Вот  ты,
Грэм, не остался бы ночевать в доме, где делают гостю такие предложения!
   - Скорее всего нет. Но вспомни,  милая,  что  мы,  как  и  чета  Регосов,
спейстрейдеры, - а значит,  нам  надо  ладить  с  планетарными  властями.  С
диктаторами и тиранами, с президентами и  королями,  с  первосвященниками  и
вождями всех политических раскрасок? Ведь мы, спейстрейдеры, тоже прожженная
шайка и странствуем в космосе ради выгоды! Мы повидали многое, и  хорошее  и
дурное, и знаем, что все проходит. Все проходит, девочка  моя!  Со  временем
разваливаются  диктатуры,  гибнут  монархии,  коллапсируют   демократические
общества; тысячелетие безбожия сменяет век религиозности,  и  наоборот?  Так
случилось на Мерфи, на Панджебе и во многих иных мирах? Но эти  перемены  не
касаются нас, космических странников; мы - связующая нить всех  человеческих
культур, мы летаем повсюду, и всюду торгуем, и переносим жемчужные  зерна  с
планеты на планету? Мы - неприкосновенны! Так считал  Регос,  и  я  не  могу
винить его в неосторожности.
   К несчастью, у богоимператора были свои понятия о  гостеприимстве.  Ночью
его гвардейцы ворвались в спальню, связали  Регоса,  отволокли  на  катер  и
включили автопилот. Через полчаса он болтался в  приемном  шлюзе  ?Алисы?  -
беспомощный, как удавленник в петле;  а  император  насиловал  Сдину  Бетин.
Затем ее судили. Вероятно, она сопротивлялась насильнику, так как  обвинение
включало два пункта: отказ разделить с императором ложе и  непокорность  его
божественным желаниям. Последнее было тягчайшей виной, ибо Клерак не получил
ожидаемого удовлетворения, а значит, Сдина совершила святотатство. Итак,  ее
судили, приговорили к смерти и  сожгли  излучателями  на  главной  дворцовой
лестнице.
   Шандра вздрогнула и побледнела:
   - Ужасно! Это ужасно, Грэм! Но Регос ведь не остался в долгу? Он  за  нее
отомстил?
   - Не сразу, моя милая, не сразу. Помнишь,  я  говорил:  такие  люди,  как
Регос, ничего не забывают, никому не прощают и во всем идут до конца? Но при
этом не спешат, дабы приблизить чужой конец и отсрочить собственный?  Вот  и
Регос не торопился.  Ведь  самое  страшное  уже  случилось!  Да  и  что  он,
собственно, мог сделать? Корабли торговцев  не  вооружены,  а  бросаться  на
гвардейцев Клерака с парой бластеров было бы самоубийством.?.. Когда  роботы
развязали  Регоса,  он  включил  голопро„ктор,  связался   с   императорской
резиденцией и потребовал, чтобы ему  вернули  Сдину.  Только  бы  вернули  -
опозоренной, израненной, мертвой, лишившейся рассудка, какой угодно! Ему был
показан холмик пепла, и я видел эту запись? Но  лучше  нам  ее  не  глядеть,
дорогая.
   Кивнув, Шандра прикрыла ладонью глаза. Голос ее, однако, был ровным.
   - Что же случилось после, Грэм?
   - Регос улетел, и богоимператор забыл о его существовании.
   - Но разве он не боялся мести? Как он рискнул отпустить Регоса живым?
   - Видишь ли, он царствовал уже целых два столетия, и  ложная  идея  -  та
самая, про которую мы Говорили, - уже пустила корни в его сознании, взросла,
расцвела и принесла плоды. Он в самом деле считал себя Богом! Он  действовал
по законам своей планеты, а высший из  них  был  таков:  воля  императора  -
священна! Чего же ему бояться? Помимо того, он имел свой взгляд  на  женщин:
они считались всего лишь живыми куклами, игрушками для  удовольствий,  и  им
надлежало покорствовать? Будь Сдина покорной, ее бы убили, но не  сожгли,  и
Регос, получив ее тело, мог бы  клонировать  свою  жену?  Если  б,  конечно,
захотел?
   - Но сам он?
   - Сам он являлся гораздо более важной персоной, потому его и  оставили  в
живых. Космических торговых кораблей не так уж  много,  пара  сотен  на  всю
огромную Галактику, и если мы, торговцы, соблюдаем правила игры,  никто  нас
не тронет и не покусится на наше имущество. Убить или  ранить  спейстрейдера
значит, подвергнуться тысячелетнему остракизму. Это очень серьезно, дорогая!
Остаться в полной изоляции на долгие-долгие века? Даже Мерфийский Арконат  и
диктаторы Траная не захотят рискнуть такой возможностью? Но вернемся к нашей
истории.
   В системе Земли Лета был пояс астероидов, совершенно безлюдный, поскольку
летнеземельцы не имели космических транспортных средств и  не  разрабатывали
космических месторождений. По большей части эти глыбы  состояли  из  железа,
никеля и других тяжелых элементов, включая актиноиды. Регос  удалился  туда,
лег на стационарную орбиту, переоборудовал свои мастерские и начал  добывать
металл. У него были отличный компьютер, все нужные спецификации и  несколько
десятков универсальных роботов, способных  бурить  скважины,  перерабатывать
руду и создавать самые сложные конструкции. Он трудился наравне с ними много
лет, и я полагаю, что это спасло  его  от  безумия  -  труд  и  жажда  мести
сделались лучшим лекарством.
   Он  нуждался  в  оружии,  в  сокрушительном   оружии   и   энергетических
источниках, более мощных, чем корабельный реактор.  Самым  простым  было  бы
наладить производство ракет с  ядерными  боеголовками,  но  Регос  не  хотел
губить планету. Ядерные взрывы страшны не сами по себе  -  гораздо  страшнее
последствия,  радиоактивное  заражение,   которое   длится   веками.   После
массированной бомбардировки летнеземельцы просто бы вымерли, а это Регосу  -
даже  в  том  состоянии,  в  котором  он  пребывал,  -   казалось   излишней
жестокостью. В концов концов, он собирался отомстить владыке, а не всем  его
несчастным подданным. Все иные варианты, кроме ядерного, требовали  времени,
но время мало значило для Регоса. Он трудился тридцать  пять  лет,  пока  не
построил то, что ему хотелось, - гигантский лазер,  самый  мощный  из  всех,
когда-либо созданных в обитаемом космосе.  Его  излучение  могло  вскипятить
моря,  расплавить  горы,  обратить  в  прах  и  пепел   любой   из   городов
лет-неземельцев - без всяких вредных последствий в будущем. Конечно, если не
считать цунами, землетрясений, озоновых дыр, губительных ливней и  ураганных
ветров? Для опыта Регос спалил пару каменных глыб диаметром в милю, а  затем
направился к вражеской вотчине. Оборониться  летнеземельцы  не  могли  -  за
неимением боевых планетолетов и орбитальных космических  баз.  Над  планетой
кружили пять навигационных спутников, заодно ретранслировавших телепередачи;
эти автоматические устройства сделались первой жертвой  Регоса.  Теперь  вся
планетарная связь была у него в кармане. Он мог говорить с каждым городом, с
каждым  материком  -  угрожать,  запугивать,  требовать,   ставить   помехи,
препятствовать навигации, предъявлять ультиматумы? Он сжег несколько фабрик,
испарил с полдюжины озер, обрушил в море склады и пирсы в крупнейших портах,
а затем наполнил эфир своими передачами. Он  требовал,  чтобы  богоимператор
явился на ?Алису? - вернее, чтобы его доставили на корабль  в  наручниках  и
кандалах. Альтернативой был Апокалипсис - примерно в том же варианте,  какой
случился на Мерфи.  Но  излучатель  Регоса  был  страшнее  кометы  -  комета
свалилась один раз, а он мог кружить над  обреченным  миром  годами,  терзая
его, будто безжалостный гриф-падалыцик. Он клялся, что  не  уйдет,  пока  не
очистит планету для новых переселенцев. И клятвы эти не были пустым звуком.
   Времени на раздумья он дал в обрез - ровно один день; и  в  тот  же  день
внизу  вспыхнула  гражданская  война.  Имперские  гвардейцы  и   духовенство
боролись  со  всем  остальным  населением,  а  Регос,  словно  карающий  меч
Господень, парил в небесах  и  ждал,  когда  минуют  отпущенные  сроки.  Ему
пришлось продлить время ультиматума, но в конце концов  он  своего  добился:
Клерак был схвачен после очередной резни,  закован  в  железо  и  поднят  на
орбиту.
   Я  замолчал,  соображая,  стоит   ли   рассказывать   Шандре   дальнейшие
подробности. Они были слишком жуткими, эти описания пыток, достойных ?Молота
ведьм?, - только Регос использовал не раскаленные иглы,  огонь  и  клещи,  а
электрошок  и  своего  робота-хирурга.  Он  записал  несколько  нейроклипов,
раздарив их потом во  многих  мирах  -  как  я  полагаю,  для  устрашения  и
назидания. Эти записи у меня имелись, как у любого спейстрейдера,  но  я  не
хотел показывать их Шандре.
   - Что же было потом? - спросила она, прервав затянувшееся молчание.
   - Потом? Потом Клерак умер, и смерть его была нелегкой. Я думаю,  ты  это
увидишь - в облагороженном балетном исполнении.
   - Уфф! Какая ужасная история, даже для балета! Не уверена, что  хочу  его
смотреть! Я улыбнулся.
   - Даже в своих жемчугах и шелках? Но ведь это искусство, милая! Такое  же
танцевальное шоу, как демонстрация нарядов с легким стриптизом под конец.
   Она покачала головой:
   - Нет, не такое же. Все это случилось на самом деле -  пусть  в  прошлом,
пусть давно, но это может повториться. С нами, Грэм, с тобой и  со  мной!  И
что ты будешь тогда делать?
   - Построю излучатель вдвое больше, чем у Регоса? Но не  волнуйся,  детка,
его историю знают повсюду, и ни  один  тиран,  ни  один  самозваный  бог  не
рискнет потягаться со спейстрейдером. В конце концов, мы живем наверху,  они
- внизу, а значит, преимущество за нами!
   Это была святая истинная правда. Если б я, вдруг сделавшись императором и
богом, вознамерился создать земной Рай, не уверен, что такая задача пришлась
бы мне по плечу, как и любому из моих коллег. А  вот  преисподнюю  мы  можем
устроить запросто! В памяти ?Цирцеи? масса сведений на этот счет - о ракетах
и  пушках,  о  лазерах  и  боевых  киберах,  о  психотропных   средствах   и
цереброскопах-аннигиля-торах, о ядовитых газах, жутких микробах, губительных
генетических мутациях, о фризерных бомбах, способных вызвать  оледенение,  о
геодеструкторах  и  глобальной  санации  почв  и  атмосферы.  Есть  из  чего
выбирать! Вас это не удивляет? Не длинный перечень оружия, а тот  факт,  что
зло всегда творится с меньшими затратами и с большей легкостью,  чем  добро?
Наступил вечер, мы принялись собираться, но Шандра  еще  успела  расспросить
меня, что же случилось потом с летнеземельцами. Ничего хорошего, насколько я
помнил: приверженцев Клерака частью  перебили,  частью  покарали  старением,
война увяла, и начался дележ добра, шахт, заводов, фабрик и  земель,  бывших
прежде имперским достоянием. Летнеземельцы хотели все устроить  по  совести,
создав  с  этой  целью  множество  компаний,   комитетов   и   комиссий   по
приватизации, которым и достался весь  навар.  Теперь  у  них  правительство
национальной  справедливости:  земли,  заводы  и  власть  принадлежат  самым
активным горлопанам, а остальное население поделено на  двадцать  категорий,
носит дерюжные одежды и питается вареной брюквой. Мрачное местечко, доложу я
вам! Не Рай, отнюдь не Рай! За нами пришла  машина,  мы  спустились  вниз  и
отправились в театр.  К  балету  я  испытываю  смешанные  чувства.  С  одной
стороны, танец и музыка чаруют меня; что может быть прекрасней  человеческих
тел, их плавных либо стремительных  движений,  их  грациозной  гибкости,  их
пластики, выразительной и одухотворенной?.. Но есть и другая сторона  медали
- отсутствие текста. Человек - животное, способное говорить,  большую  часть
информации мы получаем именно этим путем, и никакая пантомима не заменит мне
острого словца, едкой реплики или возвышенного монолога. Впрочем, как  бы  я
ни относился к балету, я посещаю  представления  едва  ли  не  в  каждом  из
обитаемых миров и обычно ухожу с чувством, что деньги потрачены не зря.
   Так случилось и на этот раз. Тяга к биологической науке совсем не  вредит
искусствам малакандрий-цев - пожалуй, даже придает им большую естественность
и тонкость и, несомненно, большую глубину.  В  данном  случае  либреттист  и
постановщик не пытались  копировать  все  злоключения  Регоса,  избрав  свою
оригинальную трактовку, и многие сцены привели меня в восторг.  Скажем,  та,
где он в отчаянии и гневе сражается со своими путами? Конечно, я  знаю,  что
его развязали роботы, однако здесь  натурализм  неуместен;  искусство  танца
взывает  не  к  разуму  и  логике,  а  к  чувствам.   Была   великолепна   и
заключительная  сцена  пыток:  злодей-император,   прикованный   к   стрелке
гигантских старинных часов, поднимался вверх с каждым  шагом  маятника  (что
символизировало  нарастающие  муки),  а   Регос   кружил   вокруг   него   в
стремительном яростном танце. Не уступал солистам и кордебалет, изображавший
придворных Клерака, его гвардейцев  и  киберов  с  ?Алисы?;  восхищенный,  я
упивался огненной феерией в звездных небесах, когда под гул барабанов и звон
литавр танцоры-роботы собирают  гигантское  орудие  мести.  Во  время  всего
спектакля настоящие роботы не раз заглядывали в нашу ложу -  с  цветами  для
миледи Киллашандры. В букетах нашлись и  записки;  половина  -  любовных,  с
такими же недвусмысленными намеками, как от злодея  Клерака,  а  половина  -
деловых. Дамы и кавалеры Фотсваны хотели  узнать,  где  принцесса  раздобыла
такие жемчуга - возможно, привезла с Земли, как и серебряные статуэтки? Всем
этим корреспондентам я переслал адрес лавочки  Ван  Роха;  что  же  касается
букетов с любовными посланиями, их мы отправили в дар труппе. Не был забыт и
режиссер - ему я послал видеодиски с ?Погоней за Гамрестом?.
   Тонкий намек, признаюсь вам! Уже через день  мы  получили  полную  запись
спектакля - ?дабы  капитан  Френч  и  леди  Киллашандра  могли  наслаждаться
малакандрийским искусством, странствуя  среди  звезд?.  Именно  так  написал
режиссер, и я уверен, что  наша  маленькая  сделка  была  для  иего  небезвы
годной.
   Как, впрочем, и для меня.

ГЛАВА 12

   В последующие дни, проведенные нами в столице, Шандра не раз возвращалась
к истории Регоса. Я счел это добрым  знаком.  Она  взрослела,  горизонты  ее
делались шире, размышления - глубже, наблюдения -  точней;  из  монастырской
послушницы  с  захолустной  планетки  она  становилась  леди  Кил-лашандрой,
супругой капитана Френча, спейстрейдера. Она уже понимала, что, кем бы я  ни
был - ее нежданным избавителем, чудовищем из космоса, киборгом, бродягой или
богачом, - я не всемогущ. Ergo, она желала знать границы моих  возможностей.
Я уверен, что это диктовалось не эгоизмом, если что и беспокоило Шандру, так
это моя безопасность. Наша безопасность, точней говоря.
   Как-то  вечером  она  раскрыла  программку,  принесенную  из  театра,   и
прочитала вслух:
   "Судьба огромного лазера и остальной боевой техники капитана Рего покрыта
мраком тайны до настоящих времен. Бытуют легенды, что  он  оставил  все  это
вооружение на орбите у безымянной звезды, известной лишь спейстрейдерам - на
тот случай, если кто-нибудь из них попадет в такую же ситуацию, как  некогда
сам  Рего.  Возможно,  это  правда,  возможно  -  домыслы,  распространяемые
космическими торговцами в подкрепление своего исключительного статуса; мы не
имеем сведений  о  том,  чтобы  губительные  устройства  Рего  были  найдены
кем-нибудь и пущены в ход.
   Абсолютная чепуха, сказал я Шандре. Слишком долгий и  сложный  вариант  -
лететь  к  этой  мифической  звезде  и  тащить  обратным  рейсом  гигантский
излучатель. Если уж спейстрейдера обидят, у него  найдется  способ  оплатить
долги, причем без всяких задержек. Что  же  касается  устройств  Регоса,  то
реактор он демонтировал, радиоактивные материалы забрал  с  собой,  а  лазер
сбросил с орбиты в жерло вулкана, чтобы тот не достался летнезем ельцам.
   Разумеется, Шандра поверила  мне,  но  все-таки,  связавшись  с  бортовым
компьютером, забавлялась час-другой, разыскивая информацию о том  безымянном
светиле, где Регос будто бы припарковал свой  лазер.  Полезный  эксперимент,
надо отметить: он дает  представление  о  масштабах  человеческого  космоса,
который не столь уж велик, но и не мал  -  три-четыре  спиральных  рукава  в
нашей части Галактики. Тысячи обитаемых миров и десятки тысяч исследованных,
расположенных в сфере радиусом триста пятьдесят парсеков, -  вот  результаты
космической  экспансии  землян.  Я  согласен,  что   это   выглядит   весьма
внушительно,  но  хотел  бы  напомнить,  что  диаметр  галактического  диска
двадцать пять килопарсеков  и  что  в  Галактике  сто  миллиардов  звезд.  К
сч