астью, многие из них имеют крупные спутники, сложенные из твердых пород и,
как правило, окруженные атмосферой. Разумеется, пригодных для обитания миров
гораздо меньше - ведь значительная часть светил относится к красным карликам
или гигантам либо представляет собой слишком мощный источник света, тепла  и
радиации, убивающий жизнь. Еще есть кратные звездные системы из  двух,  трех
или  четырех  объектов,  в  которых  планетарные  тела  движутся  по   столь
прихотливым  траекториям,  что  создается  огромный   перепад   давлений   и
температур, губительный для человека. Но все-таки  землеподобных  планет  не
так уж мало. В начале периода космической экспансии были открыты и  заселены
пять звездных систем: Логрес, Исс, Лайонес, Пенелопа и Камелот; в  то  время
от Земли до Окраины было рукой подать - каких-то десять-пятнадцать светолет,
ничтожное расстояние. Но сфера  человеческой  Вселенной  все  расширялась  и
расширялась, включая десятки, а вскоре - сотни планет:  Арморику  и  Транай,
Панджеб и Секунду, Эдем и  Шангри-Ла,  Виолу  Сидера  и  Новую  Македонию  -
словом,  все  миры,  колонизированные  в  первом  тысячелетии  после  начала
межзвезных полетов, которые  мы  теперь  называем  Старыми.  Это  отодвинуло
Окраину на восемьдесят световых годов, а в  последующие  эпохи,  когда  были
обжиты Навсикая и Калипсо, Лимра и Белл Рив, Бруннершабн, Тритон, Пойтекс  и
недоброй  памяти  Земля  Лета,  Окраина  отдалилась  еще  на  тридцать-сорок
парсеков,  сделавшись  для  обитателей  Старых   Миров   чем-то   эфемерным,
мифическим, непостижимым. Они  вспоминают  про  Окраину  лишь  тогда,  когда
приходит  срок  снаряжать  колонистский  корабль,  когда   их   мир   теряет
девственность в третий раз.
   Что  касается  планетарной  девственности,   тут   у   меня   разработана
собственная теория. Всякий мир расстается с нею трижды - когда его  заселяют
(после   чего   происходит   бурный   рост   населения),   когда   популяция
стабилизируется  и  рождаемость   ограничивается   (особым   законодательным
кодексом  и  выдачей  лицензий  на  потомство)   и   когда   демографическая
напряженность заставляет власти продолжить колонизацию. На втором  этапе  из
перечисленных мной обычно вводится наказание старением, для чего разработана
масса способов нейтрализации  сыворотки  КР.  Подобные  репрессии,  конечно,
ведут к X недовольству, к появлению тайных диссидентов и явной оппозиции,  и
дело обычно кончается социальным взрывом. Решающую роль тут играют матери  -
неистовые матери, как я их называю. Есть  такая  категория  женщин,  которые
видят в детях смысл существования; они готовы рожать  сколько  угодно  и  от
кого угодно - тем более что в нашу эпоху акт зачатия отделен от секса и роды
совершенно безболезненны. Мне доводилось сталкиваться с  ними,  но  не  могу
утверждать, что я получил удовольствие; они - беспокойные пассажирки, а  как
любовницы не стоят ломаного гроша. Шандра бросила развлекаться с компьютером
и повернулась ко мне:
   - Ничего, дорогой? Абсолютно ничего!
   - А тебе хотелось отыскать пушку Регоса?  Но  это  сказки,  девочка  моя,
всего лишь сказки!
   - Пусть сказки! - Она упрямо наморщила лоб. - Но ты мог бы припугнуть
   Арконат этой сказочкой, а не платить за меня драгоценный металл!
   - Это называется вымогательством под угрозой смерти, - ответил я.
   - Нет, освобождением из рабства!
   -  Лучшей  формой  освобождения  все-таки  будет  выкуп.  Мы,   торговцы,
стараемся  не  нарушать  законов  планет,  даже  самых   обременительных   и
необычных. Нам гарантируют безопасность,  а  мы  гарантируем  джентльменское
поведение? если, конечно, не  пострадает  наш  бизнес.  Ведь  самый  честный
бизнеса всегда немножко обман - как с нашим панджебским серебром.
   - Но если торговец нарушил закон, его могут приговорить к наказанию?
   - Само собой, детка, - вышвырнуть с  планеты  без  всяких  церемоний  или
наложить штраф. Но никаких потасовок, погонь и пальбы  из  бластеров!  Равно
как и посягательств на  наше  имущество  и  свободу.  За  одним-единственным
исключением?
   Я  собирался  рассказать  Шандре  про  Закон  Конфискации,  но  она  меня
перебила:
   -  А  если  торговец  свершит  нечто  ужасное?   Грабеж,   изнасилование,
убийство?..
   - Насколько я знаю,  таких  прецедентов  нет,  если  не  считать  истории
Регоса.
   Грабеж - преступление бедняков; грабит нищий, мечтающий разбогатеть любой
ценой, а мы и так богаты. Но если даже торговец сядет на мель, кто  помешает
ему  поправить  дела  извозом?  Корабль-то  у   него   остался!   Он   может
транспортировать  колонистов  и  груз  на  Окраину  либо   взять   фрахт   в
каком-нибудь из развитых миров? Я сам не раз так  делал,  когда  нуждался  в
средствах для переоборудования ?Цирцеи?.
   Шандра повела рукой.
   - Ну, грабеж отпадает. А как же изнасилование и убийство?
   - Ответ такой же - отсутствие мотивов. Куда бы ни занесло  спейстрейдера,
он найдет себе подружку в самом экзотическом из миров, хоть на Сан-Брендане,
хоть в сакабонских городах? Представь, что женщин на планете -  миллиард,  и
пусть одна из тысячи готова переспать с космическим чудовищем? - Я подмигнул
Шандре. - Сколько же мы имеем таких любопытных? Целый миллион!  И  разыскать
их не составляет проблемы - они слетаются к пришельцу, как пчелы на мед.  Ну
а убийство? Видишь ли, девочка, люди гораздо чаще убивают тех, кто им хорошо
известен и особенно ненавистен. А мы нигде не  задерживаемся  надолго  и  не
успеваем обзавестись кровными врагами.
   Глаза Шандры потемнели, а лоб прорезала морщинка.
   - Разве аркон Жоффрей - не враг? Или  ты  думаешь,  что  он  относится  к
достойным людям?
   - Он - всего лишь  мерзавец!  Я  могу  презирать  его,  могу  обмануть  и
унизить, но не убить. Зачем? Он уже наказан. Он будет нести  свой  крест  до
скончания веков, и ноша эта с каждым годом будет все тяжелее и тяжелее?
   - Что ты имеешь в виду, Грэм?
   - Разве не ясно? Ему вынесен пожизненный приговор - он  должен  до  самой
смерти оставаться арконом.
   - Но он ведь только о том и мечтает!
   - Нет. Он мечтает о власти и могуществе, и пост аркона дорог ему  до  тех
пор, пока приносит могущество и власть.  Но  вспомни  девиз  спейстрейдеров,
милая: все проходит! Все проходит,  но  люди  остаются  людьми.  Им  хочется
развлечений, а не молитв, они жаждут богатства, любви, свободы,  они  желают
чревоугодничать, спать в мягких постелях и одеваться в шелка? Так было, есть
и  будет!  И  потому   судьба   Жоффрея   незавидна:   он   -   кандидат   в
деклассированные, дорогая. Когда на Мерфи разберутся с Арконатом,  он  будет
жить в тисках презрения и ненависти, он станет отщепенцем и  изгоем?  как  и
сестры из твоего монастыря. Им даже. не доверят чистку котлов!
   На лице Шандры отразилось сомнение:
   - Ты уверен,  Грэм?  Я  провела  с  ними  сорок  лет,  но  чистить  котлы
приходилось мне.
   - В древнюю эру, на Старой Земле,  за  сорок  лет  рождались  вероучения,
приходили к власти и умирали великие вожди, создавались и рушились  империи.
Теперь  это  занимает  больший  срок  -  жизнь  человеческая  не  ограничена
временем,  и  социальные  процессы  идут  медленней.  На  Мерфи,  я   думаю,
побыстрей, чем  в  других  мирах.  После  катастрофы  там  нет  запретов  на
рождаемость,  и  через  век-другой  молодые  устроят  кровопускание   старым
клерикалам? Вот увидишь, так и случится! Мы  можем  посетить  твой  мир,  и,
бьюсь об заклад, мы найдем Жоффрея в очереди безработных, в компании  сестер
Эсмеральды, Камиллы и Серафимы. Шандра опечалилась. Думаю, в этот момент она
вспоминала не о Жоффрее и непорочных сестрицах,  а  о  своем  отце.  Падение
Молота, как всякая катастрофа, ведет к социальным потрясениям; они  взмывают
волна  за  волной,  они  берут  свою  дань  жизнями  и  кровью,  пока   воды
человеческого океана не успокоятся, восстановив прежнее равновесие. И каждая
волна рождает хаос, в котором выжить сумеют немногие?
   Упрямо тряхнув головой, Шандра сказала:
   - Пусть!.. Пусть катятся к дьяволу! Все девять арконов  с  Архимандритом,
их Святая Базилика и их монастыри! И все остальные, кто им покорствовал, кто
предавал и продавал!
   Я отвернулся. Я знал: что бы ни случилось, я не повезу Шандру обратно  на
Мерфи. Во всяком случае, в ближайшие двадцать тысяч лет.

***

   Утром моя принцесса встала веселой и бодрой и, поглощая обильный завтрак,
вновь принялась мучить меня расспросами. На  сей  раз  ей  хотелось  узнать,
вышибал ли кто-нибудь ее супруга с планеты  -  i  за  жульничество,  подлог,
контрабанду или мелкие проступки, вроде плевка в чай инспектору таможни. Мне
пришлось ее разочаровать; кроме истории  с  шабнами,  обмана  с  панджебским
серебром и других таких же операций, я  не  свершил  ничего  героического  и
противозаконного. Могу сказать, я  даже  не  крал  ?Цирцею?,  ибо  в  момент
хищения она называлась иначе и выглядела по-иному - ведь длинный цилиндр так
же не похож на короткий, как целая сигара на окурок в пепельнице.
   Шандра, пребывая в романтическом настрое,  желала  докопаться  до  причин
моей лояльности.
   - Все дело в моих сединах, - объяснил я. -  Человек  моих  лет  семь  раз
отмерит и только потом примется шарить в кобуре. И тут он вспомнит, что  она
пуста, а бластер - в корабельном сейфе, под тремя замками? Хорошая привычка!
В  девяноста  девяти  случаях  из  ста  она   позволяет   избежать   больших
неприятностей.
   - А кулаки? У тебя ведь есть кулаки, и ты умеешь драться! Ты мог  разбить
физиономию Жоффрею! - с кровожадным видом воскликнула Шандра.
   - Грозный  космический  волк  измордовал  слугу  Божьего?  Нет,  дорогая,
обойдемся без таких экзекуций. Для спейстрейдера лучший способ решения  всех
проблем - здесь! -  Я  помахал  своей  чековой  книжкой.  -  Хотя  бывают  и
исключения?
   Шандра насторожилась:
   - Ты это о ком?
   - Ну, к примеру, о Траске с ?Немезиды?? Импульсивный парень,  без  всяких
тормозов? Был оштрафован и изгнан с трех планет  -  с  Хепера,  Беовульфа  и
Америции? драка, дерзость, сопротивление  властям,  попытка  справить  малую
нужду в стенах святого храма? еще - пьяный разгул?  Впрочем,  я  ошибаюсь  -
пьянствовал не Траск, а Шард, и случилось это после того, как он  похитил  у
Макса Джонса дубликате массы.
   - Шард? Рокуэлл Шард с ?Шаловливой красотки?, любитель дальних прыжков? -
Брови Шандры приподнялись.  -  Твой  соперник  в  борьбе  за  титул  лучшего
навигатора? Это о нем писали Шефер и Джус?
   - О нем. Но мне он не соперник,  дорогая;  как  говорится,  suum  cuique,
каждому свое.
   - Чем же он прославился?
   За кофе и десертом я рассказал ей эту повесть. Тут  не  пахло  трагедией,
поэтому Шард не превратился в  героя  балетов,  опер  и  драм,  а  был  лишь
упомянут в книжке Шефера и Джуса и  в  других  трудах,  посвященных  истории
космоплавания. Известность пришла к нему не так давно, в результате рейса  с
Аластора на Землю; он одолел весь путь тремя прыжками, сорвал приличный  куш
и пропил заработанное в земных кабаках, едва не лишившись своей  ?Красотки?.
Но началось все с Аластора, где  лет  восемьсот  назад  изобрели  дубликатор
массы. Очень хитрое устройство: суешь в него эталон, и  оно  штампует  любое
количество  копий  -  разумеется,  с   чудовищным   энергопотреблением.   На
брильянтах тут не разбогатеешь, но есть кое-что подороже -  кристаллошелк  и
микросхемы для роботов и компьютеров,  особенно  гениального  класса.  Такой
прибор можно продать лишь на планете с высокоразвитой технологией, но уж  на
ней вам отсыплют золота полные трюмы! Если вы доберетесь туда первым.
   Но Шард, к его великому сожалению, был вторым. Первым являлся Макс  Джонс
с ?Асгарда?, закупивший спецификации на дубликатор двумя годами  раньше.  Не
стоило гадать,  куда  направился  Джонс:  в  соседнем  галактическом  рукаве
кружились вокруг своих светил Марун, Аэрлит, Траллион, Уисти Смейда, планеты
бедные и малонаселенные, но за ними располагался индустриальный  Алфанор,  а
дальше - Логрес, один из Пяти Миров, в котором денег куры не клевали.  Ну  а
за Логресом шла  Земля,  конечный  итог  всей  гонки,  где  победителя  ждал
драгоценный приз - слава, признание и самые выгодные контракты.
   Шард полагал, что  если  рискнуть  и  отправиться  прямо  с  Аластора  на
Алфанор, преодолев одним прыжком семьдесят три парсека, то  Джонс  останется
за кормой. Затем он мог посетить высокоразвитые миры в окрестностях  Логреса
- Новую Македонию,  Розу  Долороса  и  Горизонт  либо  проложить  маршрут  к
Логресу, а оттуда - прямиком на  Землю.  Прикинув  все  эти  варианты,  Шард
приобрел спецификации (по более низкой цене,  так  как  он  считался  вторым
покупателем) и прыгнул к Алфанору. Теперь это уже история, и я могу сказать,
что никто таких переходов не делал -  Шард  был  первым  и  последним  среди
кандидатов в  самоубийцы.  Ему  повезло;  и  в  итоге,  когда  Джонс  достиг
Алфанора, дубликатор уже трудился там, штампуя мозги для роботов и записи  с
нейроклипами. Джонс - парень сообразительный и сразу понял,  что  произошло.
Он  направился  к  Логресу,  рассчитывая,  что  соперник  торгует  на  Новой
Македонии, но Шард и здесь успел его  опередить.  Земля,  само  собой,  тоже
отпадала.
   - Должно быть, Джонс сильно разозлился, - прокомментировала Шандра.
   - Если и так, то вида он не подал. Они с Шар-дом являлись конкурентами, и
Шард рискнул заплатить дорогую цену - и победил! Что мог сказать Джонс? Ну и
дьявол с ним! Я бы  тоже  присоединился  к  такому  пожеланию.  Старый  Ник,
несомненно, пребывал с Шардом,  так  как  ?Красотка?  благополучно  достигла
Земли, дубликате? принес своему владельцу фантастическое состояние, а  затем
Шард пустился в загул и пьянствовал двенадцать  месяцев  без  одной  недели.
Земля же; надо отметить, теперь прелюбопытное  местечко:  население  -  семь
миллиардов, считая с Марсом, Венерой и космическими  городами,  но  бедняков
там не сыщешь днем с огнем. Все бедняки, все  недовольные,  все  диссиденты,
сектанты, фанатики и фашисты, коммунисты и  террористы  давно  эмигрировали;
остались те, кому и под земным солнышком жилось неплохо.  Понятно,  что  это
значит:  там,  на  древней  нашей  прародине,  не  возникает  проблемы,  как
разбазарить деньги. Не возникло их и у Шарда. Очнувшись в одном  орбитальном
борделе, он выяснил, что на счетах полный ноль, а в  трюмах  -  вакуум,  что
время истекает, и ?заинтересованные лица? готовы  взять  его  ?Красотку?  на
абордаж. Это Шарда совсем не устраивало; он дополз до челнока, перебрался на
корабль и врубил двигатели.
   Глаза Шандры недоуменно округлились:
   - Взять на абордаж,  Грэм?  Что  это  значит?  Разве  Земля  -  прибежище
разбойников? Или экспроприаторов?
   - Нет, дорогая. И на Земле, и  на  любой  другой  планете  экспроприаторы
действовали бы совершенно легально, в рамках Закона Конфискации.  Понимаешь,
просторы Галактики необъятны, в ней  тысячи  обитаемых  систем,  и  торговых
космических кораблей всегда не хватает.  Все  заинтересованы  в  том,  чтобы
корабли летали, перевозили груз и поселенцев, а спейстрейдеры не  сидели  на
месте,  просаживая  деньги  в  кабаках.  И  потому  ни  в  одном  из   миров
спейстрейдер не может оставаться дольше года. Это - максимальный срок; затем
любой авантюрист имеет право захватить  корабль,  оставив  бывшему  торговцу
свои? планетарные владения.
   Все до последней нитки  -  дом,  имущество,  финансовые  средства,  любую
собственность  плюс  гражданский  статус?  Но  это   паршивая   сделка   для
спейстрейдера, чистый проигрыш! Хоть в пограничных мирах,  хоть  на  богатой
Земле!
   Шандра призадумалась, но тогда я не обратил внимания на ее рассеянный вид
и складку меж бровей. Мы  допили  кофе,  вызвали  аэрокар  и  отправились  в
усадьбу принца, прелестное имение с обширным парком среди холмов, километрах
в сорока от Фотсваны. Его Высочество пригласил нас  посетить  этот  чудесный
уголок дня через три после шоу мадам Удонго - как я считаю, в  благодарность
за удовольствие, полученное его наложницами.  Нашим  гидом  был  управляющий
поместьем; сам принц слишком занят, чтобы уделять внимание гостям, даже если
они  прилетели  из  космоса.  Как   я   упоминал,   принц-наследник   ведает
исполнительной  властью,  а  отец-монарх  -  законодательной,  и  в  том   -
средоточие государственной мудрости малакандрийцев. Принц, трудясь с утра до
ночи, руководит кабинетом министров,  общается  с  губернаторами,  разбирает
всевозможные споры, судит, карает  и  награждает.  Но  после  восшествия  на
престол он может отдыхать до конца дней своих, ибо все законы на  Малакандре
давно изданы и должность монарха всего лишь приятная синекура.  Словом,  как
говорили латиняне, aquila non captat muscas, то есть орел не ловит мух.
   В усадьбе принца есть  заболоченная  низина  с  небольшими  речками,  где
водятся крокодилы  -  разумеется,  африканские,  привезенные  на  Малакандру
десять или  двенадцать  тысячелетий  тому  назад.  Собственно,  это  главная
достопримечательность поместья, так как крокодилов нет больше нигде -  разве
лишь в самых богатых зоопарках на Пенелопе  и  Логресе.  Как  вы  понимаете,
переселенцы везут с собой более полезных животных - свиней,  коров  и  овец,
лошадей и шабнов, или, на худой конец, страусов; а вот лететь  к  звездам  в
компании зубастых рептилий никому не приходило в голову. Так  что  крокодилы
Его Высочества - большая редкость в обитаемом космосе,  и  мы  с  Шандрой  с
благоговением любовались на них.
   Правда, за минувшие тысячелетия они очень измельчали и теперь походят  на
метровых ящериц с мясистыми хвостами. Тушеный хвост крокодила  считается  на
Малакандре королевским блюдом, и мы имели честь его отведать - в  беседке  у
реки, под вековыми деревьями и свисающими с них цветущими лианами. Во  время
трапезы живые крокодилы плескались почти у наших ног,  и  Шандра,  глядя  на
разверстые пасти и буро-зеленые спины, сказала:
   - Несправедливо! Это несправедливо, Грэм!
   - Такова жизнь, моя милая. Одни - едят, других -  едят,  -  отозвался  я,
имея в виду крокодилов.
   - Нет, я  о  Шарде?  Ведь  даже  космическим  торговцам  нужно  временами
передохнуть. Почему  их  лишают  права  поселиться  в  каком-нибудь  мире  и
провести там пять или десять лет? Это несправедливо!
   - Люди, живущие на планетах, так не думают. Они ценят нас, они  относятся
к нам с уважением - особенно в пограничных мирах, но  они  хотят,  чтобы  мы
продолжали летать. Поэтому мы нигде не можем задержаться надолго. Глаза моей
принцессы потемнели, она задумалась.
   - Неужели нельзя обойти этот закон? Ведь  Бог  не  обидел  спейстрейдеров
хитростью! Должны быть способы!
   - Разумеется, детка,  но  все  они  достаточно  тривиальны,  неприятны  и
небезопасны. Можно отыскать безлюдный мир и жить там в  полном  одиночестве?
Можно  высадиться  тайком  на  малонаселенной  варварской  планете?   Можно,
наконец, болтаться на окраине какой-нибудь системы, как это сделал Регос.
   - Мрачные перспективы, - пробормотала Шандра.
   - Согласен. И все-таки спейстрейдеры идут на это. Мы  тоже  люди,  милая,
нам необходима новизна, нам надо ощутить, что  мы  не  выброшены  из  потока
времени? Но лучшим способом считаются  странствия  за  пределами  Окраины  и
изучение новых миров. Ведь кто-то должен  их  открывать!  И  кто-то  -  быть
может, мы с тобой  -  когда-нибудь  встретится  с  чуждым  разумом?  Но  эти
исследования весьма опасны, и не всем везет так, как повезло мне.
   Я все еще жив, хотя разыскал сотни пригодных для колонизации планет.
   - А те? те, кому не повезло? Что стало с ними? -  спросила  Шандра  после
долгой паузы. Я пожал плечами.
   - Никто не знает, так  как  ни  один  из  них  не  вернулся  в  обитаемую
вселенную. Взять хотя бы Дэвидса с ?Четырех грачей?? Его корабль был  найден
на орбите у прекрасного, но безлюдного мира, получившего