куда взялись у
них бомбы; быть может, какая-то часть переселенцев притащила их с собой, как
самый веский аргумент на выборах в  конгресс.  Ну,  чем  это  кончилось,  вы
теперь знаете. Безлюдный Бруннершабн  маячил  перед  голодными  бренданцами,
будто морковка перед ослиным носом, и они  его  все-таки  проглотили  -  при
моем, надо сказать, содействии. А потом все вернулось на круги  своя:  через
тысячелетие Бруннершабн тоже  был  переполнен,  неистовые  матери  принялись
драть глотку, вспыхнул мятеж, и в результате корабль колонистов отправился к
одной безымянной планетке. Вел их Саймон Мерфи, планету назвали в его честь,
а потом этот Мерфи погиб во время падения Молота.  Так,  во  всяком  случае,
утверждал Жоффрей? Шандра дернула меня за рукав.
   -  Подожди-ка,  Грэм?  Ты  что-то  путаешь!  Мой  мир  заселили  люди   с
Преобразования, а не с какого-то радиоактивного Бруннершабна!
   - Все верно, детка. Бруннершабн погиб вместе со всем своим населением,  и
колонистам  с  Брендана  пришлось  поработать,  чтоб  привести   планету   в
пристойный вид. Дезактивация почвы, очистка вод  и  все  такое?  Вот  они  и
назвали свой новый мир Преобразованием. Символично, не правда ли? Имелись  и
другие предложения, но из скромности я о них умолчу.
   - Выходит, эти переселенцы с Брендана - мои предки?  Предки  всего  моего
народа? И ты их  знал?  -  Шандра,  казалось,  была  поражена;  впервые  она
получила веское свидетельство, что я - древнейшая из исторических  реликвий.
Так сказать, раритет былых времен! Из эпохи динозавров! А может, причиной ее
изумления стал ее собственный возраст? В сравнении  со  мной  она  была  так
молода! Так непозволительно молода! Дитя  рядом  с  космическим  Мафусаилом?
Шандра задумчиво пропустила меж пальцев прядь золотистых волос.
   - Грэм, а эти люди с Брендана? мои предки? какими они были? Высокими?
   Стройными? Красивыми?
   - Голодными, моя дорогая. Голод гнал их из родного мира, голод и нужда  в
больших количествах пищи, необходимой людям при  высокой  гравитации.  А  их
внешность?  Боюсь,  они  не   показалис   бы   тебе   красавцами.   Бледные,
редковолосые, рост - мне по плечо, массивный крепкий костяк, и вес под сотню
килограммов? Правда, сплошные мускулы, ни капли жира.
   - Но мы, мерфийцы, совсем на них не похожи! Мы?
   - Конечно, конечно!  Вы  -  высокие  и  стройные,  с  бронзовой  кожей  и
золотистыми  волосами,  как  у  древних   скандинавов   и   славян.   Вполне
закономерно, девочка: люди меняют  мир,  мир  изменяет  людей.  Изменяет  их
внешность, я хочу сказать; сущность их остается прежней.
   - Что ты имеешь в виду? - Глаза у Шандры округлились.
   - Некий наследственный признак. Скандинавы и русские, общие ваши  предки,
твои и бренданцев, были людьми упрямыми. Это  совсем  неплохая  черта:  лишь
упорные могут выжить на Сан-Брендане, а затем переселиться  в  радиоактивный
мир и привести его в нормальное состояние. Или сорок лет чистить котлы?
   - Выходит, я им обязана? - спросила Шандра после недолгого раздумья.
   - Само собой. Я  полагаю,  даже  в  большей  степени,  чем  ты  могла  бы
вообразить. Ты исключительно  упрямый  экземпляр!  Ты?  Только  не  кусайся,
дорогая!
   Но она меня все-таки укусила - очевидно, затем, чтобы направить мои мысли
в нужную сторону. К Йоко, как вы можете догадаться.
   - Я заключил контракт с властями Сан-Бренда-на, обязавшись  перевезти  на
Бруннершабн двадцать тысяч переселенцев, вместе с их  роботами,  установками
для дезактивации и прочим  имуществом,  сколько  его  поместилось  в  трюмах
?Цирцеи?. Переселившись в рубку, я освободил для пассажиров все  коридоры  и
каюты; даже в карцере ютились трое, а в гимнастическом зале -  целая  сотня.
Йоко тоже пришлось уплотнить: теперь в каждом рейсе бок о  бок  с  нею  жили
пять брендианок, а это было не  самым  приятным  соседством.  Любая  из  них
весила вдвое больше моей экс-супруги и без труда  открутила  бы  ей  голову,
случись им встретиться в рукопашной. Кроме того, характер у  брендианок  был
крутоват, и Йоко, изящная, утонченная, в изысканном  гриме,  их  раздражала;
они походили на голодных  волчиц,  посаженных  в  клетку  к  сытой  домашней
болонке. Они бы ее проглотили, если б не страх наказания? Но я  предупредил,
что выброшу в космос любого, кто прикоснется  к  ней  -  неважно,  с  какими
целями, со злым умыслом или наоборот. Впрочем, в сексуальном смысле  она  не
была привлекательной для бренданцев  -  не  более  чем  стрекоза  для  шайки
навозных жуков.
   Во время пятого рейса я принял ее капитуляцию.  Странствия  среди  звезд,
комфортные, небезвыгодные и такие романтические, обернулись своей неприятной
стороной - или я повернул их в нужную сторону. Так ли, иначе, но мы обсудили
условия перемирия, и первым из них являлся пункт о скорой и вечной  разлуке.
Йоко хотела покинуть корабль как можно быстрее, но выбор был у нее  невелик:
или Сан-Брендан, не слишком гостеприимный к эмигрантам, или Бруннершабн, где
ветры вздымали серую пыль над опаленными равнинами. Из двух зол она  выбрала
меньшее, а меньшим злом был, конечно, Брендан: все-таки там существовал хоть
намек на цивилизацию. Не слишком  большой,  чтоб  обеспечить  процветание  в
сфере модельного бизнеса, но у нее нашлись бы  и  другие  варианты.  Скажем,
какой-нибудь спейстрейдер, завернувший туда  в  поисках  золота  и  платины?
Уверен, она своего бы не упустила!
   - Ты ее ненавидишь? - Шандра прижалась ко мне, заглядывая в лицо.
   - Ненавижу? Нет? теперь, пожалуй, нет? Все-таки я победил! Но мне  тяжело
вспоминать о ней и о своей победе. Не потому, что  она  меня  одурачила  или
пыталась меня  унизить?  нет,  не  потому!  Но  Йоко  лишила  меня  иллюзий.
Расставшись с нею, я узнал кое-что о себе - например, что не  являюсь  таким
уж хорошим человеком, что могу свершить  жестокость  или  насилие,  ответить
злом на зло? Печальный вывод, милая! Очень печальный! До сих пор на  совести
моей были только похищение ?Цирцеи? и моя дочь, которую я покинул; теперь  к
ним добавилась Йоко. Неважно, кто был прав, а кто виноват;  неважно,  чем  я
откупился, - вся платина со всех миров не  стоит  слезинки  человеческой!  И
того горя, которое мы, люди, причиняем друг другу?
   Я замолчал. Гнетущее чувство терзало меня; я снова  видел  фигурку  Йоко,
озаренную пламенем, длинными струями пламени,  что  били  из  дюз,  раскаляя
серый бетон? Я умчался ?наверх?, к ?Цирцее?,  а  Йоко  осталась  ?внизу?,  в
мрачном бренданском космопорте, стиснутом складами и ангарами? Она выглядела
такой беспомощной, такой маленькой!.. В тот миг мне чудилось, что  я  бросаю
Пенни - бросаю снова, не в силах защитить ее от себя самой?
   - Ты все-таки не смог выбраться из клетки, мой  бедный  Грэм,  -  сказала
Шандра, и мне оставалось лишь кивнуть. Она была права;  мой  личный  кодекс,
все эти правила чести и благородства, законы космоса, традиции Старой  Земли
- словом, все побрякушки, придуманные мной, были в то  же  время  и  цепями.
Странно, скажете вы? Странно для человека, который так  ценит  свободу,  что
сбежал от всех и всего - от родины, от дочери, от смерти?
   Даже от смерти? В том-то все и дело! Долгая жизнь  может  превратиться  в
адский груз, если вы откажетесь  играть  по  правилам.  Я  это  понял,  и  я
придумал законы, которые подходят мне; и я буду следовать им, пока очередной
прыжок не приведет меня к финалу. Иными  словами,  в  точку  дестабилизации?
Быть может, там и находится Рай?

ГЛАВА 18

   История с Йоко имела свои последствия: теперь Шандре хотелось узнать, как
я прокладываю курс, какие звездные  системы  выбираю  в  своих  нескончаемых
странствиях, отчего направляюсь в  ту  сторону,  а  не  в  другую.  Есть  ли
какой-то смысл в перемещениях ?Цирцеи?? И если да,  то  что  же  служит  мне
путеводным  маяком?  Интуиция?  Подсознательные  желания?  Трезвый   расчет?
Прогностика? Передачи и сигналы с обитаемых миров? Быть может, как в  случае
с Йоко, я выбираю маршрут, который избавит  меня  от  строптивой  жены?  Или
послужит к пользе любимой и верной супруги - такой, как Жанна Дюморье?
   Признаюсь  вам,  эта  гипотеза  Шандры  меня   очаровала,   и   я   готов
былсогласиться с ней. Ведь сплошь и рядом я вез своих  женщин  с  конкретной
целью: то ли в мир, застроенный от горизонта до горизонта родильными домами,
то ли в научный рай, где  колосятся  на  факультетских  нивах  профессорские
кафедры, то ли на  остров  сокровищ,  где  золотые  реки  текут  в  алмазных
берегах?   Выходит,   весь   мой   маршрут   определялся    матримониальными
соображениями! Логично, весьма логично! Браво, Шандра!
   Она позабыла лишь то, что большую часть своей жизни я  в  супружестве  не
состоял - и, следовательно, прокладывал курс в  гордом  одиночестве.  Должен
отметить, что галактические  путешествия,  если  не  касаться  желаний  дам,
нельзя планировать рационально - во всяком случае, у меня это не получалось.
Я Направляю свой полет в  зависимости  от  сиюминутных  обстоятельств  -  от
груза, принятого ?Цирцеей?? в том или ином порту, от  наличия  пассажиров  и
специфических товаров,  от  сведений,  оставленных  мне  коллегами,  или  от
слухов, которые циркулируют в том районе, где я очутился  в  данный  момент.
Так было всегда, и мой визит на Мерфи вовсе не исключение:  я  полагал,  что
окажусь  в  процветающем  мире,  где  можно  с  выгодой  сбыть  панд-жебские
статуэтки. Если б мне было известно о катастрофе, о  диктатуре  теократии  и
прочих мерфийских прелестях, я скорее всего миновал  бы  этот  галактический
закоулок и никогда не встретился бы с  Шандрой.  Ужасающая  перспектива!  Но
случай или рок хранит меня и  направляет  верными  путями.  Возможно,  Жанна
Дюморье была права: я - человек судьбы, хоть не хочу признаться в этом.
   Вы спросите: а как же межзвездная связь?  Сигналы,  передачи,  сообщения,
что мчатся из мира в мир со скоростью света? Увы, я не могу извлечь  из  них
ничего полезного -  как  правило,  не  могу.  Во-первых,  подобная  связь  -
удовольствие не из дешевых; тут нужны  орбитальные  радиотелескопы,  дорогое
оборудование, мощные источники энергии и команда энтузиастов, которая  будет
заправлять  всем  этим  делом.  Нужен,  разумеется,  богатый   меценат   или
правительственное финансирование - а у  меценатов  и  властей  есть  на  что
расходовать деньги, и обычно они не  желают  выбрасывать  их  в  космическую
пустоту. Так что  межзвездная  связь  -  явление  редкое,  можно  сказать  -
уникальное;  за  двадцать  тысяч  лет  я  перехватил  сто  двенадцать  таких
посланий, и толку от них не  было  никакого.  В  последнем,  направленном  с
Секунды, местный математический гений информировал коллег, что  ему  удалось
доказать Великую Теорему Ферма. Большое достижение, согласен, но бесполезное
для меня - как и проповеди, которыми засоряют эфир религиозные фанатики всех
направлений и  мастей.  Вот  вам  и  вторая  причина:  межзвездные  передачи
касаются либо математики, либо теологии, но никак не  вещей  практических  и
нужных. Кому придет в голову транслировать  описание  полезного  устройства,
машинки для синтеза ананасов из опилок или даже новой симфонии?  Все  это  -
товар, ценный товар, предназначенный для  нас,  спейстрейдеров;  информация,
которую  можно  обменять  на  другую  информацию  или  на  деньги.  Так  что
бесплатных пирожных не бывает; бесплатно - лишь теоремы и псалмы.
   Мы двигались к Солярису, и с каждым днем он рос на наших  экранах,  минуя
стадии  последовательных  метаморфоз:  вначале  -  яркая  искорка  на   фоне
бархатистой  тьмы,  затем   -   жемчужно-серая   округлая   капля,   сиявшая
опалесцирующим светом, и наконец - крошечный диск, шарик  тверди,  окутанный
теплым  покрывалом  океанов.   Солярис   странствовал   вокруг   светила   в
одиночестве, не имея естественных спутников  вроде  земной  Луны,  и  потому
силур здесь затянулся; местная жизнь никак не могла выбраться из вод на сушу
без помощи приливов. Теперь в том не  было  нужды:  переселенцы  потрудились
вместо сателлита, и жизнь на их островах и в океане  била,  что  называется,
ключом. Правда, от прежней энде-мичной флоры остались  только  водоросли  да
лишайник на вулканических архипелагах,  а  истинно  солярисская  фауна  была
представлена креветками да ракушками. Зато теперь тут были земные дельфины и
киты, и всевозможные породы рыб, и настоящая почва  с  травой  и  деревьями;
перепрыгнув  разом  через  несколько  геологических  эпох,  Солярис  как  бы
очутился в современности - в той современности, которая подходит людям.
   Разглядывая планету, ближайшую цель наших странствий, Шандра спросила:
   - Куда мы опустимся, Грэм? Я вижу десятки архипелагов, больших и малых, и
в каждом - столько островов! Они - как изумрудные зерна  на  палевом  шелке?
Какой мы выберем? Вот этот?
   - Нет. Мы сядем на Фаджейре. - Я показал ей  остров  вблизи  экватора.  -
Здесь правит фаджер-ский Ареопаг, здесь несколько городов и самая крупная из
биостанций. Приятное местечко! Пальмы, песчаные пляжи, дельфины, океан? Тебе
понравится. Закончим с делами, поедем на север или на юг.  Там  и  там  есть
вулканические острова, теплые  гейзеры,  скалы  и  водопады  -  словом,  все
приманки для туристов.
   Вытянув руку, Шандра погладила колечко на моем  пальце  -  словно  хотела
убедиться, что подарок ее не исчез, не обратился бесплотным фантомом.  Голос
ее был тих.
   - Мы могли бы задержаться здесь подольше, Грэм? На пару лет? Этот мир так
прекрасен? И хочется верить, что он будет добр к нам.
   - Не обольщайся,  девочка!  Ты  ведь  знаешь  правила;  они  едины  и  на
Солярисе, и на Земле, и в любом  из  обитаемых  миров.  Спейстрейдер  словно
фотон - живет, пока движется, пока не  потерял  свой  корабль.  Ты  ведь  не
хочешь, чтобы мы лишились ?Цирцеи??
   - Нет, - она покачала головой. - ?Цирцея? - твоя жизнь, Грэм? я  понимаю?
я все понимаю? Значит, не год, а месяц? Или два?
   - Скорее два. Но ты не грусти, дорогая, - в Галактике столько  прекрасных
планет! Особенно если глядеть на них с орбиты  после  плотного  завтрака,  с
чашкой кофе под носом.
   - И мы их увидим?
   - Непременно. Вот,  взгляни!  -  Я  вызвал  звездную  карту  окрестностей
Соляриса. - Алоха -  одно  направление,  Пойтекс  -  другое,  Александрия  и
Фидлерс Грин - третье и четвертое? Солнце цвета серебра  или  багряное,  как
кровь, алое светило или с зеленым оттенком? Выбирай! Пара-тройка прыжков,  и
мы на месте! Она покосилась на голограмму, мерцавшую перед  нами  в  воздухе
россыпью ярких цветных огоньков.
   - Какой из этих маршрутов ведет к Окраине?
   - Все, кроме зеленой звезды Фидлерса. А почему ты спрашиваешь, детка?
   - Даже не знаю? Я вдруг подумала об этих  любвеобильных  матерях?  ну,  о
женщинах, которых ты эвешь неистовыми? Ведь они всегда стремятся на Окраину?
А живут на древних планетах, где население стабильно И каждый ребенок мнится
чудом? И с этих планет до  Окраины  так  далеко?  чем  дальше,  тем  труднее
выбраться?
   Я объяснил Шандре, что она не права. В  Старых  Мирах,  таких,  как  Исс,
Панджеб или Македония, легче построить  корабль  для  переселенцев  и  легче
набрать команду. Именно там рождаются звездолеты или большая часть из них; и
это,  как  правило,  колонистские  корабли.  Каждый  -   огромный   летающий
холодильник без всякого комфорта,  десятки  тысяч  гробов-гибернаторов  плюс
трюмы, забитые всяким добром; с одной стороны - рубка  и  каюты  экипажа,  с
другой - реактор, дюзы и двигатель  Ремсдена.  Такой  корабль  рассчитан  на
путешествие в один конец. Добравшись до нужного места,  переселенцы  съедают
его по частям: сперва с орбиты транспортируется полезный груз, затем  -  все
гайки, винтики и болты, все  оборудование,  что  годится  в  дело,  а  через
сотню-другую лет приходит  очередь  внешней  обшивки.  Поэтому  ни  одна  из
колонистских лоханок не стала торговым кораблем; они словно кусочки сахара в
чашке с горячим чаем -  растворяются  и  оседают  вниз,  на  дно,  мириадами
крохотных крупинок.
   Наши суда - я имею в виду корабли  спейстрейдеров  -  рождаются  на  свет
иначе. Это редкое событие, столь же редкое,  как  сеанс  межзвездной  связи,
однако чего не бывает в Галактике? Она ведь так велика и так стара, что было
бы чудом, если б в ней не случалось вещей редкостных,  маловероятных,  почти
невероятных? Поверьте мне, что это происходит;  время,  демоны  Максвелла  и
Закон Больших Чисел воистину могут творить чудеса.
   Вот, например? Случается, что людей в каком-то мире  внезапно  охватывает
мания - странный недуг социального или религиозного свойства, способный,  по
мнению захворавших, осчастливить все человечество. И что же дальше?  Дальше,
само собой, они желают донести благую весть до самых звезд, не считаясь ни с
какими затратами. С этой  целью  строится  миссионерский  корабль,  надежная
посудина с командой из жертвенных агнцев; все, как один, - святые  мученики,
герои и пророки. Они отправляются в путь, но с течением лет их пыл  угасает,
а потом какой-нибудь мученик и герой берется за бластер, чтобы устроить всем
остальным  Варфоломеевскую  ночь.  Если  он  из  предприимчивых  парней,  то
становится спейстрейдером, а если нет, то корабль можно продать на  аукционе
и жить безбедно хоть до Страшного Суда.
   Есть и другие варианты, иные причины, способные подвигнуть нас - я имею в
виду людей - к странствиям среди звезд. Главной из них является любопытство.
Этот каприз стоит немалых денег,  но,  как  я  говорил,  чего  не  бывает  в
Галактике!
   Какой-нибудь невероятный богач, властитель  целой  планеты,  какой-нибудь
филантроп,  обуреваемый  исследовательским  зудом,  какой-нибудь   романтик,
получивший нежданное наследство? Такие типы, идеалисты и  мечтатели,  вполне
созрели для космических вояжей, но согласно статистике судьба их  незавидна.
На каждого романтика во Вселенной  найдется  сто  прагматиков,  и  рано  или
поздно все пойдет по накатанной схеме: бунт на борту, резня и насилие, кровь
и смерть? А  там,  глядишь,  появился  новый  спейстрейдер,  не  обязательно
негодяй, прикончивший прежнего владельца, а просто везучий парень.  Из  тех,
что всегда попадают в нужное время в нужное место.
   Правда, таким новичкам еще предстоит обучиться искусству коммерции  среди
звезд, а это, надо сказать, дело тонкое и непростое. Планетарный опыт  здесь
скорее  опасен,  чем  полезен,  ибо  внушает  ложную  уверенность  в   своих
способностях - каковые, весьма вероятно, не годятся для занятий  космической
торговлей. Почему, спросите вы? Да потому, что любой  финансист  с  Барсума,
Логреса или Эдема привык получать  десять  процентов  прибыли  на  вложенный
капитал. Двадцать - это уже причина  пить  шампанское  и  бить  на  радостях
фужеры; тридцать - невероятный успех,  улыбка  Фортуны;  ну  а  пятьдесят  -
чистая фантастика, дающая повод для подозрений в мошенничестве  (по  крайней
мере, на цивилизованных планетах).
   Такие рамки не для космических торговцев. Мы путешествуем из мира в  мир,
а это - дорогое занятие; мы нуждаемся в своевременном ремонте, в топливе для
реакторов, в самых лучших приборах, компьютерах и машинах, в изысканной пище
и других предметах, способных скрасить наш бесконечный полет.  В  этой  игре
приемлемая ставка - пятьте одному,  но  лучше,  если  вы  ухитритесь  выжать
десятикратную прибыль. Не забывайте, что, кроме актино-идов, вам  необходима
платина, то есть свободный капитал; ведь многие ваши товары осядут в  трюмах
на столетия, пока не найдется тот уголок, где можно сбыть их с  максимальной
прибылью. Значит - выдержка, выдержка  и  еще  раз  выдержка!  Плюс  немного
лукавства. Взять хотя  бы  мою  аферу  с  панджеб-ским  серебром?  Да,  наша
профессия - не для романтиков и дилетантов!  И  не  для  типов,  склонных  к
легковерию! Впрочем, легковерных можно понять, пожалеть и простить; и  я  не
безгрешен - если вы вспомните о Йоко.