В 1904  году Фрейд  стал  участником  дела  Вейнингера,
небольшого  скандала,  связанного   с   плагиатом,  отказавшей   памятью   и
неудавшейся дружбой с Вильгельмом Флисом. В  какой-то момент Фрейд застигнут
врасплох, и он уже не полностью владеет собой.
     Отто   Вейнингер   -   психически   неуравновешенный  молодой   философ
(родившийся в 1880  году),  человек  с мягким взглядом за очками без оправы,
пессимист с мрачными взглядами на женщин и евреев, - опубликовал в 1903 году
умную и опасную книгу под названием "Пол  и  характер". Она произвела в Вене
настоящий фурор, особенно когда вскоре после  этого Вейнингер застрелился (в
доме, где умер Бетховен).
     Явный гений со  свойственными некоторым  гениальным  людям  проблемами,
Вейнингер  осудил  половое  сношение,  провозглашая  его   отвратительным  и
призывая человечество от него отказаться. И женщины, и евреи, по его мнению,
испорчены женским  принципом", который оказывает  разрушительное воздействие
на "мужской принцип" мужчин и арийской расы. Вейнингер подробно рассматривал
вопрос   бисексуальности  и   использовал   алгебраические   формулы,  чтобы
продемонстрировать  силу "мужского"  и  "женского"  начал,  присутствующих в
любом    человека    в    различной    пропорции.    "Закон    бисексуальной
комплементарности" был призван  объяснить сексуальное притяжение: мужчина  с
двадцатью  пятью   процентами   женственности  притягивается  к   женщине  с
семьюдесятью пятью  процентами женственности, и  так  далее.  Эта территория
принадлежала  Флису.  Жемчужина  его  теоретической  короны,  "периодический
закон" двадцати  восьми дней  женского цикла  и двадцати трех дней мужского,
основывался на бисексуальности.
     Летом  1904  года  эта опасная книга попала в руки Флиса. Он знал  (или
разузнал впоследствии),  что Вейнингер  был близким другом молодого венского
психолога Германа Свободы. Свобода знал Фрейда. Флис решил: заговор.
     В  то время Флис как  раз был в Вене. Фрейд тогда уже уехал отдыхать  в
горы, но  даже  если  бы он остался на  Берггассе, едва ли  они захотели  бы
встретиться. Вместо этого они пишут друг другу расстроенные письма.
     Флис начал (20  июля) с описания своего "ужаса" от того, что он нашел в
книге "Пол и характер" собственные идеи о  бисексуальности и о вытекающей из
нее  природе  сексуального   притяжения  ("женственные  мужчины   привлекают
мужественных  женщин и наоборот"). Он  "не сомневался, что Вейнингер узнал о
моих идеях от тебя", и требовал "откровенного ответа".
     Сначала  Фрейд  оказался  неспособен на откровенность. Снова  предметом
спора стала  бисексуальность. Когда они встретились, как  позже оказалось, в
последний раз, у Ахензее в 1900 году, он заметил, что для того, чтобы решить
проблемы  неврозов,  нужно исходить из предпосылки,  что все люди изначально
бисексуальны.  Вильгельм тут же напомнил  ему, что говорил об этом  Зигмунду
еще  пару  лет  назад, в Бреслау.  Тогда  Зигмунд  отмахнулся от этой  идеи,
сказав, что  не склонен ее обсуждать. А  в 1900  году он уже выражал  ее как
свою собственную.
     Фрейд признал, что ему удобно было забыть это. Он даже написал  об этом
в "Психопатологии обыденной жизни",  не называя  имени  Флиса, и назвал этот
провал в памяти частью "всеобщей" склонности "забывать неприятное".
     Три дня  спустя после того, как Флис написал ему  из  своей гостиницы в
Вене, Фрейд ответил с гор, что Свобода мог  узнать от него о бисексуальности
только то, что мог  понять любой во время психоанализа - "в каждом невротике
есть  мощное  гомосексуальное  течение".  Он  добавил:  "Я  не  читал  книгу
Вейнингера до публикации" - странное заявление, ведь  Флис не поднимал этого
вопроса.
     Прочитав это письмо Зигмунда, Вильгельм незамедлительно парировал:

     Так значит, то, что сообщил мне  Оскар Рие его шурин в  Вене, ничего не
подозревая, коска  я упомянул о Вейнингере,  неправда. Он  сказал  мне,  что
Вейнингер отправился к тебе с рукописью и ты, просмотрев ее,  посоветовал не
публиковать, поскольку содержание - бессмыслица. Мне кажется, в таком случае
тебе следовало обратить его и мое внимание на "воровство".

     Фрейд  ответил  (27 июля)  наполовину  извиняющимся, наполовину гневным
тоном. Верно, признался он, он видел рукопись Вейнингера.

     Должно быть, в  то время я уже  пожалел, что через Свободу,  как я  уже
понял,  твоя идея перешла от меня  к нему.  Учитывая мои собственные попытки
украсть у тебя оригинальные мысли, я теперь лучше  понимаю свое поведение по
отношению к Вейнингеру и последовавшее за всем этим забывание.

     Бессознательное Фрейда  снова  подводит  его,  вмешивается  в  процессы
памяти.  Зигмунд  как   будто   сам  сдается  на  милость  Вильгельма,   его
бессознательное  создает ситуацию, где ему приходится признаваться в новом и
более серьезном расстройстве репродукции.  Жалкий жест, который мог бы - кто
знает, что он думал на самом деле? - тронуть бывшего друга,  любви которого,
возможно, все еще не хватало какой-то части Фрейда.
     Письмо от 27 июля  довольно бессвязное. Признав свою ошибку, Фрейд  тут
же пишет, что Вейнингер не принес особого вреда.  Потом  он набрасывается на
Флиса.

     Это не моя вина... если  ты находишь  время и желание переписываться со
мной лишь по поводу  таких мелких инцидентов. За  последние несколько  лет -
как раз после того, как вышла "Психопатология  обыденной жизни", - ты больше
не интересуешься ни мной, ни моей семьей, ни моей работой. Теперь я смирился
с  этим и больше  мне  это не нужно. Я не  упрекаю тебя и прошу тебя  на эти
слова не отвечать.

     Очевидно, Флис  не  ответил ни на эти слова,  ни  на какие-либо другие.
Семнадцатилетняя переписка закончилась.
     В 1906 году друг  Флиса библиотекарь опубликовал  статью,  где  обвинял
Свободу  и Вейнингера, уличив в посредничестве  и Фрейда. Свобода  пригрозил
судом.  Газеты заинтересовались этой историей.  Фрейд  попытался  заручиться
поддержкой  Карла  Крауса  в "Факеле",  но  в  остальном  не  делал  никаких
серьезных  шагов  и ждал,  пока  скандал  утихнет.  Так  в  конце  концов  и
произошло.
     Без сомнения, оба бывших друга решили, что их предали, и этот разрыв не
прошел для  Фрейда  бесследно. С  годами  он  начал  говорить всем, что Флис
страдал от паранойи. Но он возвращался к Фрейду в снах.

     По поводу  "Трех очерков по теории  сексуальности",  завершенных в 1904
году и опубликованных  на  следующий  год,  возникли  более серьезные споры.
Фрейд  наконец  приводит  в одном труде  все  свои  взгляды  на  сексуальное
происхождение  невроза,  которые  он  развивал с  1890-х годов. Он ценил эту
книгу  не  ниже, чем  "Толкование сновидений",  и постоянно  переделывал ее.
Непривычное  содержание,  которое вначале  немало  ругали, помогло  изменить
представление  о сексуальном поведении на Западе. Фрейд решительно  отметает
миф о детской невинности в понимании большинства людей.
     Он  предоставляет  очень  мало  доказательств.  Фрейд   полагается   на
информацию,  полученную  от  современных  ему   наблюдателей,  в  том  числе
Крафта-Эбинга,  Гавелока  Эллиса  и  Магнуса  Хиршфельда*.  Его  собственный
самоанализ  и  работа  с пациентами, очень  немногие из которых  были детьми
(если таковые были вообще),  играл очень большую роль. Но это нельзя считать
клиническим  исследованием.  Фрейд   конструирует   сценарий:   с   колыбели
сексуальные  желания  управляют  нашей  судьбой.  Некоторые  из  его  смелых
заявлений, в то время возмутительных, сегодня считаются прописными истинами,
другие  стали  историческими курьезами.  К женщинам,  части  человечества, с
которой  Фрейду было  сложно справиться,  в  книге уделено  мало  места.  Их
природа скрытна и неискренна, их эротическая  жизнь "скрыта за непроницаемой
завесой". Невольно удивляешься, как ему удавалось лечить стольких из них.

     *  Магнус  Хиршфельд  (1868-1935),  немецкий сексолог, знакомый Фрейда,
который терпел его, но считал "неаппетитным".  Хиршфельд был  основателем  и
руководителем Института  сексуальной науки в Берлине, пока тот не был закрыт
"непорочными" нацистами, пришедшими к власти в 1933 году

     В очерках содержатся  смелые и всеобъемлющие  идеи. Первый представляет
собой  обзор "сексуальных  отклонений"  у взрослых.  В  нем  Фрейд  выражает
предположение,  что  извращение  -  это всего  лишь  склонности  нормального
ребенка, сохранившиеся у человека во взрослом состоянии. Это было неприятной
новостью  для  борцов  за  сексуальную  мораль  и  шагом  по  направлению  к
утопической  цели избавить  людей  от  чувства вины  за  свое  поведение.  В
исследованиях  Фрейда  грань  между  "нормой"   и  "извращением"  становится
размытой.  Гомосексуалисты  - это не "дегенераты".  Их сексуальный  инстинкт
оказался  направлен по  другому  пути,  возможно,  в  связи  с бисексуальной
направленностью, свойственной всем людям. Фрейд не утверждал, что  полностью
уверен  в этом. Опять же, контакт между губами одного человека и гениталиями
второго  считался  извращением.  Но  если два  человека  касаются друг друга
слизистой  оболочкой  губ  (а  это  отнюдь не часть  сексуального  аппарата,
отмечает Фрейд, а "вход в пищеварительный тракт"), это  хорошо. Здесь  Фрейд
видел "точку соприкосновения извращений с нормальной половой жизнью".
     Фрейд считал,  что все эротическое  поведение  имеет общую структуру, и
относился   к  нему  как  к  части  человеческого  поведения  вообще.  Такое
бесстрастное  исследование  дало  ему  право стать  основоположником  нового
отношения  к  человеку.  Необязательно  оспаривать или  даже  изучать  идеи,
изложенные в этих трех очерках, чтобы понять,  как важна  была  эта  работа.
Гавелок Эллис признавал приоритет  Фрейда в том, что  он  назвал вещи своими
именами.  По  его словам,  Фрейд описал  сексуальное  поведение спокойным  и
неизвиняющимся тоном - так, как никто никогда до него не делал в медицинской
литературе.
     Второй и  третий очерк посвящены  детской сексуальности и  изменениям в
пубертатный период. "Секс" для маленького ребенка - это сначала осязательное
удовольствие, которое он получает от любой части кожи. Гениталии приобретают
значение  позднее.   Этот  личный  мир   аутоэротического,  в  конце  концов
связанного с  мастурбацией удовольствия,  теряется в потоке детской амнезии,
которая "превращает детство каждого человека  в некое подобие доисторической
эпохи и скрывает от него начало его собственной сексуальной жизни".
     Фрейд  строит гипотезу за  гипотезой.  В  подростковом возрасте,  когда
человек  достигает половой  зрелости,  возрождаются забытые фантазии раннего
детства. В  это время  в  бессознательном могут проявиться  детские  эдиповы
фантазии о любви к одному из родителей и  ненависти  к другому. Если человек
не перерастает эти фантазии, в результате может возникнуть серьезный невроз.
В несколько искаженной  форме подобная  идея  давно  существует  в  народной
психологии: мужчины женятся на женщинах, напоминающих мать.
     В  этой  же работе Фрейд вскользь упоминает, что  "переоценил  важность
совращения по сравнению  с факторами сексуальной конституции и развития". Он
впервые и с неохотой начинает публично говорить о том, что его  точка зрения
о  совращении в детстве изменилась. Прошло  достаточно много  времени. Фрейд
отказался в  личном письме  от теории  совращения  менее чем через  два года
после того, как выдвинул ее, но с сентября 1897 года, когда у него открылись
глаза,  до  1905 года  он  молчал.  И  даже в  этой работе  он отрицает, что
"преувеличил частоту случаев или важность совращения".
     Фрейд кривил душой. Год спустя, в статье под названием "Сексуальность в
неврозах", он признал то, что отрицал в 1905 году, и сказал, что "переоценил
частоту подобных случаев". Кроме того, он наконец  обозначил  четкую связь с
фантазиями, скрывающимися за рассказами пациентов о совращении. Он объяснил,
что  пациенты вводили его в заблуждение,  бессознательно используя  фантазии
для того, чтобы  скрыть  воспоминания  о  своей детской  мастурбации,  а  он
принимая фантазии за реальные события.
     Сначала медицинские обозреватели практически игнорировали "Три очерка",
что, впрочем,  не мешало психиатрам  ругать работу между собой. Краус, в  то
время  еще  не  разочаровавшийся  в  психоанализе,  послал   свой  экземпляр
романисту  Отто Сойке.  Тот в "Факеле"  дал  книге  высокую оценку,  хотя  и
выразил смущение.  Он назвал работу "первым исчерпывающим объяснением чистой
физики  любви". Первый тираж  в тысячу экземпляров  продавался на протяжении
четырех лет. Фрейду заплатали около трехсот современных фунтов.
     В  замечании  в конце "Трех очерков"  Фрейд  говорит о взаимоотношениях
между  цивилизацией  и  "свободным   развитием  сексуальности"   и  выражает
предположение,  что одно может процветать лишь за счет  другого. К этой теме
Фрейд постоянно возвращался на  протяжении многих  лет, рассуждая о  тяжелых
последствиях  для  человека,  ведущего ограниченную  половую  жизнь,  и  для
общества, если человек ведет слишком свободную половую жизнь.
     Сам Фрейд иногда  колебался  в  своих выводах.  У некоторых смельчаков,
которые вскоре  увлеклись психоанализом, было  меньше  сомнений  или  больше
аппетитов.   В   широком  смысле,  именно  сексуальная  основа  психоанализа
привлекла  к  нему многих практически  заочно,  потому что  это  отвечало их
собственным приоритетам. От этого они не становились сексуальными хищниками,
равно как и  Фрейд,  но  все  же  психоанализ был особенно привлекателен для
людей с хищническими наклонностями.
     Возможно,   таких   аналитиков  притягивали  и  намеки  на  сексуальные
вольности. Они  надеялись,  что процесс передачи  эротической информации или
просто физическая близость и природа обсуждаемых предметов сделают пациенток
более доступными. О  таких вещах  редко говорили вслух,  но в те времена они
придавали психоанализу оттенок опасности и пикантности.



Глава 18. Доктор "Радость" и доктор "Молодой"

     День  встречи Фрейда  с Юнгом  -  не красный день  в психоаналитическом
календаре.  Он  связан слишком  со многими неприятными  моментами, хотя в то
время это было счастливое событие, знак прогресса. Когда доктор  "Радость" и
доктор "Молодой" встретились в Вене воскресным  утром марта  1907  года,  их
союз казался очень многообещающим.
     Доктор Карл  Густав Юнг, швейцарский психиатр тридцати  одного года  от
роду,  на  протяжении  предыдущих  двенадцати  месяцев  восхищался   Фрейдом
(которому тогда было пятьдесят) на расстоянии. Вечером 2 марта он  приехал в
Вену на поезде из  Цюриха  со своей двадцатипятилетней женой  Эммой, дочерью
богатого промышленника.  С ними был один из учеников Юнга, приятный  молодой
врач  по имени  Людвиг Бинсвангер, сын Роберта Бинсвангера,  главного  врача
клиники "Бельвю".
     Первоначально этот  визит был запланирован на Пасху, конец марта, когда
у  Фрейда пациенты занимали  бы меньше  времени.  К его досаде,  Юнг изменил
договоренность   незадолго  до  своего  приезда,  чтобы  не  нарушать  своих
дальнейших планов  по посещению Будапешта и затем  отдыха  на Адриатике. Так
что их первая встреча произошла так, как было удобно ученику, а не учителю.
     Их  отношения были  вызваны потребностью Фрейда в  таком человеке,  как
Юнг, как он написал в одном из своих первых писем. Его уверенность ("будущее
принадлежит нам и нашим взглядам, а также тем, кто моложе") тут же сменялась
горечью по поводу беспощадной Вены, "где, как вы знаете, меня систематически
игнорируют коллеги и периодически  смешивают с грязью  какие-нибудь писаки".
Еще до  личной  встречи  Фрейд  принял решение, основываясь на их  переписке
(начатой  Юнгом), длившейся одиннадцать месяцев: "Я не знаю...  никого более
способного и желающего сделать так много для этого дела, чем вы".
     После завтрака Юнг вышел  из  гостиницы и  отправился на Берггассе, где
нашел невзрачный дом под номером 19.  В  магазине  на первом этаже  все  еще
сидел Зигмунд-мясник,  а на  лестнице работали штукатуры. Юнг был у Фрейда к
десяти  часам и  провел там весь  день, причем Фрейд сначала позволил  вести
беседу ему.
     Юнг был крупного телосложения, с  широкими плечами и мясистым  лицом. С
ростом  184 сантиметра он  возвышался  над  многими  людьми,  и  Фрейд  (170
сантиметров)  был гостю по подбородок.  Протестант из пасторской  семьи, Юнг
был религиозным  человеком  в  широком  смысле  слова, как  позже оказалось,
христианским мистиком, хотя  в общении с Фрейдом эта  сторона  его натуры не
проявлялась. Он  говорил резко и угрожающе. Если Фрейд использовал искусство
нюансов.  Юнг  предпочитал кирку с лопатой.  Он  говорил  то,  что думает, и
прямота  была его главным  методом работы.  "Моя  жена богата",  - писал  он
Фрейду за  несколько  месяцев  до  того, чтобы тот  смог  объяснить его сон.
Однажды,  описывая свою  ежегодную службу военного врача в швейцарской армии
(чем он  просто  упивался), он  рассказал Фрейду,  как поучителен был осмотр
пенисов пятисот  солдат. Фрейд  не делал ничего  подобного  для  австрийской
армии, а если и делал,  то никогда не упоминал об этом. В личной жизни Фрейд
вел себя осторожно,  а одной  из черт Юнга была  опрометчивость.  Если Фрейд
хотел  смело и четко  выразить свои мысли, он садился за книгу. Юнг же писал
менее понятно, чем говорил.
     Центром  швейцарской  психиатрии была  государственная  психиатрическая
больница на окраине Цюриха, "Бургхельцли", которая относилась к университету
и служила для научных исследований и  терапии, а  не  в качестве тюрьмы  для
забытых   пациентов.  Ее   называли  "монастырем"   (врачей)  и   "фабрикой"
(пациентов). Юнг работал там  с 1900 года и научился устанавливать отношения
с пациентами, душевнобольными из рабочего класса, многие из которых страдали
серьезными заболеваниями,  в  отличие  от  буржуазных невротиков Фрейда. Юнг
считал, что с пациентами необходимо  общаться независимо  от их психического
состояния, и идеи Фрейда о психотерапии попали в Цюрихе на более благодатную
почву, чем в Вене.
     Главный  врач  "Бургхельцли", Эйген  Блейлер  (который  изобрел  термин
"шизофрения"),   посоветовал  в  1900  году   своим  сотрудникам   прочитать
"Толкование  сновидений". Юнг был  одним  из тех, кто сделал это. То, что он
узнал  о подавлении  и  других  понятиях психоанализа,  приобрело  для  него
большую важность, когда он начал в "Бургхельцли" длинную серию экспериментов
по словесной ассоциации. Ход экспериментов публиковался начиная с 1904 года,
и именно  это  помогло Юнгу  приобрести  известность*  Эти опыты дополнили и
помогли  объяснить  действие  приема  свободных  ассоциаций,  который  Фрейд
разработал   методом  проб  и  ошибок.  Кроме   того,  благодаря   им  Фрейд
благосклонно отнесся  к специалисту,  подошедшему к  психоанализу  с  другой
стороны и поддержавшему его.

     *  Пациенту читают слова, на которые он должен отвечать первым  словом,
приходящим ему в голову.  С помощью секундомера измеряется задержка ответов,
которая  обычно свидетельствует  о  бессознательном конфликте, "подавлении",
которое наблюдал Юнг. К более точным процедурам  относились замеры изменений
кожи. Этот принцип лег в основу создания детекторов лжи.

     До  того  разговора  в воскресенье  в кабинете  Фрейда  они  обменялись
восемнадцатью письмами. Первым посланием была записка от  Фрейда, написанная
в прошлом апреле в ответ на работы о свободных ассоциациях, высланные Юнгом.
В  первом письме  5  октября 1906  года Юнг  выражает  свою сдержанность  по
отношению к сексуальной  теории Фрейда, то  есть  к основам его взглядов.  С
самого начала  этот  ученик  был  не таким,  как все.  Отметив,  что  эффект
психоаналитической    терапии   частично   объясняется   "известным   личным
взаимопониманием",   как   говорили  многие,  Юнг  продолжает,   что   "хотя
проис