ила  больше  не
встречаться  с  Филей.  Но  когда  она  сообщила  об этом своему
поклоннику,  он сказал, что так с ним никто не смеет обращаться.
Она,  мол,  вела  себя  таким  образом,  что  он считал ее своей
будущей женой.
    Дальше - хуже. Надя достала из почтового ящика письмо, в нем
лежала  ее  фотография  с  выколотыми глазами и порезами на шее;
Филя  шел  за ней по пятам, когда она отправлялась в институт, и
когда  возвращалась  домой;  в  институт  ее  провожала бабушка,
обратно  - группа студентов. Дома у нас все боялись, что Филя ее
ранит, все это было ужасно.
    Но как-то вечером, когда ненормальный бывший жених позвонил,
чтобы покуражиться, к телефону подошла Кора.
    - Надю! - потребовал тот.
    - Филя, вы - говно.
    - Вы не имеете права! - заорал оскорбленный донжуан. - Имею.
Вы  разонравились  моей  сестре,  и  все. Точка. Мужчина в таких
случаях  уходит. А говно распускает сопли. Кора повесила трубку.
Больше о Филе никто не слышал.
x x x
    Петру Леонидовичу Капице приписывают фразу: "Беда Дау в том,
что  у  его  постели сцепились две бабы: Кора и Женя". Это когда
после  автомобильной  катастрофы  начались  скандалы между женой
Корой и соавтором Дау, Евгением Михайловичем Лившицем.
    Но  взаимная неприязнь началась раньше, еще с тех пор, когда
Лившиц  занимал  одну комнату в квартире Дау. Ну, а когда Дау не
стало,  и Коре кто-то сказал, что соавтор ее мужа получил деньги
в  каком-то немецком издательстве и за себя и за своего патрона,
вот  тогда Кора сорвалась. Я обо всем узнала от нее по телефону.
Зная,  что  ее  враг  номер один очень пунктуален, она ждала его
неподалеку  от  гаража  около  десяти  часов вечера. Вокруг - ни
души.  Подъехал  Женя, поставил машину, и, когда он запирал свой
бокс,  она  нанесла  первый  удар.  Он  выронил  ключ и бросился
бежать.   "Ты   не  представляешь,  как  он  быстро  бегает!"  -
воскликнула моя тетя. Кора ежедневно занималась гимнастикой, она
сумела  догнать беглеца у его двери, но он никак не мог вставить
ключ  в замочную скважину, и тут она начала нещадно колотить его
длинной палкой для гимнастических упражнений. "Он как-то странно
повизгивал,  а  я  все  колотила  его  по  заду,  уже  ничего не
соображая,  так  далеко  заводила палку и била с таким размахом,
что  могла  бы  перебить  позвоночник,  поэтому  целилась пониже
спины".
    Я заплакала. Она возмутилась:
    - Значит, тебе Женьку жалко! А меня кто пожалеет?!
    Я  ей  напомнила Митрофанушкин сон - "Бедная матушка, ты так
устала, колотя батюшку!". Она возразила:
    -  Мое  дело  швах.  Я  забаррикадировала дверь и выходить в
ближайшие  дни  не  буду.  Ты мне завтра привези хлеба, ладно? К
телефону  я  не  подхожу,  если  что важное, звони так: три раза
подряд и сразу клади трубку, на четвертый раз я трубку сниму, но
буду  молчать.  Кора  упомянула,  что  позвонила  только Кириллу
Семеновичу Симоняну, и мне захотелось узнать его мнение обо всем
случившемся.
    -  Какое  мнение,  я  ржал,  - спокойно ответил врач, хорошо
знавший всех действующих лиц. - Успокойте, бога ради, вашу тетю.
Ни  в какую милицию Лившиц жаловаться не пойдет. Так же, как и в
поликлинику.  Если  бы  он  сунулся  в какое-нибудь учреждение с
таким делом, там бы все по полу валялись от хохота, что баба его
побила по жопе палкой.
    Кирилл  Семенович  оказался прав. Кора с неделю сидела дома,
несколько раз видела из окна осунувшегося, хромающего соседа, он
еле передвигал ноги, опираясь на палочку...
    Больше они не общались.
x x x
    После  смерти Дау Кора сникла, у нее пропал интерес к жизни.
К  счастью, остался любимый сын, Игорь, но все же она угасала. И
как-то  сразу постарела. Она часто говорила о прошедших годах, о
том,  стоило  ли  ей  оставаться  с  Дау, когда у него появились
любовницы. Однажды я услышала слова, которые меня потрясли:
    -  Дауньку  нельзя было оставить этим финтифлюшкам. Так, как
я,  за  ним  никто  бы  не  ухаживал.  Он  нуждался в постоянном
присмотре,  забывал  поесть,  мог  простудиться. Нет, я бы места
себе  не  находила  вдали от него. И потом, эти проститутки, они
готовить толком не умеют.
x x x
    Кора  была  из  тех  матерей, которых называют сумасшедшими.
Сына  она  любила безумно. Моя мама говорила, что Кору держит на
этом свете любовь к Гарику. Держала, да не удержала.
    Это  трудно  объяснить,  вроде бы ничего не менялось, но она
отдалялась, уходила, замыкалась в себе. Придешь к ней - на столе
разложены фотографии Дау, она перекладывает их с места на место,
убирать  не  велит. Перечитывает письма. Ну, и разговоры большей
частью о нем.
    - Я только сейчас поняла, как он был прав. Конечно, ревность
-  это  варварский пережиток. Ну какое для меня вот сейчас имеет
значение, что у него была девушка по имени... ой, я даже имен не
помню.
    Она говорила медленно, и лицо ее становилось мягче, исчезала
горестная  складка  у рта. Она постарела, но была красивая. Нет,
она  не  молодилась, просто - красивая старуха, хотя это слово -
старуха  - к ней совершенно не подходило. Улыбаясь своим мыслям,
она продолжала:
    -  У  меня  к  его  девушкам не то что ревности, у меня даже
неприязни нету. Кроме одной идиотки, которая ему не дала.
    Тут тетушка строго на меня посмотрела.
    -  Чего  это  ты  вскинулась?  Я  ж  ничего  нецензурного не
сказала.  Ну как с тобой после этого разговаривать. Эх, ты! Если
бы ты не была такой дурой, я бы тебе такое рассказала...
    Чтобы  как-то разрядить обстановку, я напомнила ей старинный
анекдот: бабушка рассказывает внукам, откуда берутся дети. По ее
версии  -  их  находят  в  капусте.  Внук  тихонько спрашивает у
сестры:"Сказать ей, или пусть умрет дурой?".
x x x
    Но  вот  что  осталось неизменным, так это любовь к чистоте:
по-прежнему  все  сияло и блестело, и по-прежнему делала она это
легко,  без  напряжения,  словно  играючи.  Брызнул дождик, тетя
придвигает  к  кухонному  столу табурет, залезает на подоконник,
раскрывает  окно  и через пять минут окно вымыто, да так, словно
стекла вообще нет.
    И чувство юмора тоже осталось в полной мере до самого конца.
Как-то  утром Кора позвонила и сказала, что получила потрясающее
письмо, от кого - говорить не стала. Приедешь - покажу.
    Работать  после  этого  звонка  я  уже  толком  не  могла, и
отправилась  на  Воробьевское шоссе. Это было письмо от Пети, ее
первого  мужа.  Узнав  из газет о смерти Ландау, он написал Коре
обстоятельно  о  себе, о своей жизни, вспомнил, что они все-таки
бывшие одноклассники.
    -  Обрати  внимание,  -  заметила  Кора, отрываясь от чтения
письма,  -  он ни словом не обмолвился, что мы, мол, любили друг
друга  и были мужем и женой. Наверное, это не так уж и важно. Но
вот что одноклассники - это да!
    У  этого  письма  интересный  конец:  "Кора, приезжай! Таких
свиней заведем!".
    - Нет, ты представляешь?! Это какое самомнение надо иметь! И
не  забывай,  как  мы  расстались. Я когда первый раз прочла, то
даже  не  поняла,  не  поверила  своим  глазам.  А  перечитавши,
хохотала  до слез. К тому же, он наверняка женат. Хитрая бестия,
получив  мое согласие, он бы вынал несчастную женщину на улицу и
начал  всем  хвастаться,  что  у  него жена - вдова Нобелевского
лауреата.
    Внезапно она заговорила другим тоном:
    -  Но  главное,  что  я  скорее  бы  умерла,  чем  разрешила
кому-нибудь  к себе прикоснуться. А вообще Петя даже глупее, чем
я думала. Надо же, одноклассник выискался!
x x x
    Она  продолжала  жить  странной  жизнью  -  не  в  настоящем
времени, а в прошлом, в котором был Дау. Кора сама справлялась с
уборкой,  с  покупками,  она,  так  же,  как  и  ее  сестры,  не
принадлежала  к  числу женщин, заставляющих близких заботиться о
собственной персоне.
    Я  не слышала жалоб на одиночество. Она много читала, иногда
смотрела  кинофильмы по телевизору. Не было слез, уныния. И в то
же  время  в  ее  мыслях постоянно присутствовал Дау. Потому так
естественно  было для нее начать писать о нем. Я посоветовала ей
написать  воспоминания  потому,  что  она часто рассказывала мне
что-то  по  телефону и я сказала, что надо записывать, иначе все
забудется.  И  дала  ей  совет,  услышанный  когда-то  от Корнея
Ивановича  Чуковского:  "Пишите, как пишется, и ни в коем случае
не   добивайтесь   стилистического   совершенства   в   процессе
написания.  Пишите,  не  останавливаясь.  Править  текст  будете
потом".
    Это  стало  для  нее  спасением: ведь тут уж было постоянное
общение с Дау. Она была труженица, и в написании мемуаров это ей
помогло:  сидела  с  утра до ночи. Может быть, это ее и держало.
Кончила писать и сразу расхворалась...
    Незадолго до смерти сказала:
    - Моя самая большая удача - что я встретила Дау.
Москва
январь 1999 года


Справка об академиках

Абрикосов Алексей Алексеевич (род. 1928),
   академик АН СССР с 1987 г. Алиханов
Абрам Исаакович (1904-1979),
   академик АН СССР. Алиханьян Артем
Исаакович (1908-1979),
членкор. АН СССР, академик АН Арм. ССР,
    брат А. И. Алиханова. Арцимович Лев
Андреевич (1909-1973),
   академик АН СССР. Вишневский Александр
Александрович (1906-1975),
   академик АМН СССР. Гращенков Николай
Иванович (1901-1965),
   академик АМН СССР. Зельдович Яков
Борисович (1914-1987),
    академик АН СССР. Капица Петр
Леонидович (1894-1984),
академик АН СССР, организатор и первый директор
   Института физических проблем. Келдыш
Мстислав Всеволодович (1911-1978),
   академик АН СССР, президент АН СССР с 1961 по 1975 гг.
Кикоин Исаак Константинович (1908-1984),
   академик АН СССР. Леоитович Михаил
Александрович (1903-1981),
   академик АН СССР. Лифшиц Евгений
Михайлович (1915-1985),
   академик АН СССР с 1979 г. Лифшиц
Илья Михайлович (1916-1982),
   академик АН СССР с 1970 г., брат Е.М.Лифшица.
Мигдал Аркадий Бейнусович (1911-1991),
   академик АН СССР. Миллионщиков Михаил
Дмитриевич (1913-1973),
   академик АН СССР, вице-президент АН СССР с 1962 г.
Питаевский Лев Петрович (род. 1933),
   академик АН СССР с 1990 г. Померанчук
Исаак Яковлевич (1913-1966),
   академик АН СССР. Тамм Игорь
Евгеньевич (1895-1971),
   академик АН СССР. Топчиев Александр
Васильевич (1907-1962),
   академик, вице-президент АН СССР с 1958 по 1962 гг.
Халатников Исаак Маркович (род. 1919),
   академик АН СССР с 1984 г. Шальников
Александр Иосифович (1905-1986),
академик АН СССР с 1979 г.

Кора Ландау-Дробанцева
  АКАДЕМИК ЛАНДАУ Как мы жили. Воспоминания

Содержание

Редактор И. Е.
Богат Художник
А. В. Кокорекин
  Верстка Н. М.
Блохина Корректор
Л. О. Кройтман


Кора Ландау-Дробанцева
Воспоминания                                 5 - 484
Майя Бессараб
Штрихи к портрету Коры Ландау, моей тети     485-492
Справка об академиках                        493

ISBN 5-8159-0019-2

Издатель ЗАХАРОВ
Лицензия ЛР № 06779 от 1 апреля 1998 года.
103473 Москва, ул. Краснопролетарская, 16.
   Директор И. Е. Богат
Телефон редакции: 973-1930
Подписано в печать 20.02.90. Формат 84 х Ю8'/зг.
Печать офсетная. Объем 31 п. л. Гарнитура "Тайме".
Тираж 11 000 экз. Изд. № 19. Заказ № 4014
Отпечатано с готовых диапозитивов
        в ПФ "Красный пролетарий" 103473
Москва, ул. Краснопролетарская, 16