естно,  что  Гращенков  скоропостижно
скончался.  Те  медики,  которые  сейчас  ведут Ландау в Москве,
вернее,  один  из  медиков,  предлагает  сделать  спинномозговую
анестезию,  чтобы  убедиться  в органических болях в его животе.
Как вы считаете, стоит это осуществить?
    -  Ни  в  коем  случае, я бы лично не рискнул. Видите ли, те
нервы,   которые  пронизывают  наш  кишечник,  в  спинном  мозгу
расположены  слишком  близко  к  головному мозгу, новокаин может
легко попасть в головной мозг, и тогда наступит смерть.
    Нет,  я  не  зря  приехала  в Чехословакию! Этот мой главный
вопрос  уже  был разрешен. Удивительно, почему мне Вишневский не
объяснил  этого.  Вероятно, надо помнить, что врач, лечащий один
палец,  для  лечения  другого пальца советует пригласить другого
специалиста. Наверное, это тонкость нейрохирургов.
    Когда  в  Москву  приезжал  Максвелл,  сообщив  мне о смерти
своего  сына,  так  и  не  пришедшего в сознание, он мне сказал:
"Ваше  счастье,  вам  к  мужу  удалось заполучить Зденека Кунца.
Конечно, к Ландау он прилетел, а в Лондон к сыну моему он не мог
прилететь".
    Пока я разговаривала с Кунцем, приехавшие врачи очень весело
беседовали  с  Дау.  Дау после нескольких промываний кишечника в
водолечебнице   стал   на   боли  жаловаться  меньше  и  заметно
повеселел.  Кунц  включился  в  беседу с Дау, причем сначала они
говорят   по-английски,   потом   один   из  врачей  перешел  на
французский.  Дау  легко  переключался  на  любой  язык: вот уже
звучит  немецкая  речь,  вероятно,  проверяют  интеллект, потом,
по-видимому,  перешли  на  анекдоты,  все  весело  смеются. Я не
понимаю,  о  чем  они  говорят,  но  по  тому  как  у  врачей  с
европейским  образованием  разговор  с больным Ландау становился
оживленным   -  все  больше  стал  говорить  Дау  -  и  как  его
внимательно  слушают,  по  раскатистому,  веселому  смеху  наших
гостей  ясно,  что им интересно говорить с больным. Как радостно
засияли  добротой глаза профессоров медицины. Я уже понимаю, они
не  сомневаются - интеллект, мозг физика Ландау остался прежним,
в  чем  я  никогда  и  не  сомневалась.  Это  все  мне и сообщил
профессор  Кунц  после  консилиума. Потом ортопеды-профессора из
пражского   ортопедического   института  и  специалисты  мастера
высочайшего  класса  занялись Дау. Они с ним ходили, снимали его
ботинки,  опять  одевали,  очень долго изучали все его движения,
потом  сняли  мерку  и,  прощаясь,  сказали,  что  сделают такие
ботинки,  которые ему через год так исправят ногу, что он сможет
стоять  и  ходить без ботинок, а в их ботинках хромать совсем не
будет!  Но  ни о каких застежках и речи быть не может, протезная
обувь только на шнуровках.
    В  этом  санатории  нам прикрепили машину; когда мы ездили в
водолечебницу,  она  нас  там  ждала, и, по-видимому, мне за эту
услугу доплачивать не придется и за ботинки я могу расплатиться.
Я была счастлива: ботинки уже заказаны, теперь, когда мы приедем
в  Прагу  для  отлета  в  Москву,  нам их принесут уже готовыми.
Обратную дорогу я оплатила в Москве.
    После  каждой  промывки  кишечника специальными минеральными
водами Дау на глазах воскресал.
    Когда  после  процедур  его  укладывали  отдохнуть, укутывая
довольно  горячим  торфом  ноги и живот, он на всю водолечебницу
читал  стихи,  его  уже все знали, знали и историю автомобильной
катастрофы.  Наша  медсестра  Марийка  очень способствовала этой
популярности.   Все   сотрудники   водолечебницы  приходили  его
приветствовать и пожелать ему воздоровления.
    Ян  Иш, главврач санатория, уделял много внимания Дау. После
кишечного  промывания  в водолечебнице уже который раз тщательно
обследовал его живот.
    Заметив  большое  улучшение, он нам с Дау стал рассказывать:
"У  нас  в  санатории  есть  своя  водолечебница,  но  у нас нет
кишечного   душа,   поэтому   мы   возим   Льва   Давидовича   в
водолечебницу,  нашим  больным  мы отпускаем субаквальные ванны,
это  более  эффективные  промывания  кишечника. Я вначале боялся
назначать  их  Льву  Давидовичу, а сейчас убедился, что кишечный
душ  очень  благотворно  действует на нашего больного. Если бы у
него  не  было  таких страшных травм, я не боялся бы дать ему их
сразу.  Видите  ли,  после сильного кандидомикоза кишечника, как
следствия  антибиотиков, я решился назначить вам, Лев Давидович,
субаквальные  ванны,  они  просто  обновят вам стенки кишечника.
Меня  профессор  Кунц  поставил  в  известность, как велика была
забрюшинная  гематома.  Ни  один врач не может поручиться, что в
кишечнике  нет  патологического сдвига, не все еще рентген может
фиксировать  в кишечнике. Боясь наличия патологии в кишечнике, я
опасался назначить вам субаквальные ванны. Но раз вы очень легко
переносите   кишечный   душ,   не   попробовать   ли  вам  наших
субаквальных ванн?
    -  Доктор,  я  так хочу выздороветь, что заранее согласен на
все!
    - Доктор, разрешите мне присутствовать на этой процедуре. Я,
конечно, за активное лечение!
    -  Получив  ваше  согласие,  я распоряжусь, все будет готово
завтра  в  восемь  утра,  я приму все меры предосторожности, сам
буду вас ждать в водолечебнице.
    Назавтра  в  восемь утра мы с Дау уже в водолечебнице. Ванны
необычны,  масса труб от разных минеральных источников, счетчики
отмеров   воды,   на   днище   много   непонятного,  все  сугубо
медицинское. Дау, с любопытством заглянув в ванну, заметил:
    - Это я должен сесть на эту турецкую мебель?
    Все  одобрительно  рассмеялись.  Ванну окружили врачи. Ян Иш
следил  за  пульсом.  Чтобы  не  мешать,  я  встала  в  стороне.
Заработали,   защелкали   счетчики   отмеров  воды,  напряженное
молчание.  Дау  стал быстро бледнеть, потом миг - все ринулись к
Дау, его вынули без сознания. Ян Иш был бледнее Дау. Дау уложили
на  кушетку, кольцом окружили врачи, слушаю: "Это бывает, ничего
страшного,  пульс  хорош".  Дау  быстро пришел в сознание, сразу
оправился,  с  аппетитом  позавтракал.  Кормили  нас удивительно
вкусно.
    Вскоре  после  завтрака пришел главврач, выслушав и осмотрев
Дау,   он  совсем  успокоился,  заявив:  "Вы  перенесли  столько
страшных  травм,  а  сердце  как  у  двадцатилетнего парня. Ваши
легкие,  разорванные  сломанными  ребрами,  не  дают  хрипов! Вы
просто железный человек!".
    -  Доктор,-  вставила  я,-  он  никогда не курил, никогда не
отравлял  себя  алкоголем, вел нормальный образ жизни, я считаю,
тайна его воскрешения из мертвых только в этом!
    - Вы правы, медики хотят воскресить всех своих умирающих, но
не  всякий человеческий организм идет навстречу медикам: курение
и  даже  небольшие  дозы  алкоголя очень подрывают защитные силы
человеческого  организма.  Но свои субаквальные ванны я отменяю.
По-прежнему  будем возить Льва Давидовича на кишечные промывания
в водолечебницу.
    -  Доктор,  скажите,  пожалуйста, вы думаете, после страшной
травмы  таза и забрюшинной гематомы у мужа может быть какая-либо
патология   в   кишечнике,-  спросила  я  в  коридоре,  провожая
главврача.
    - Видите ли, мне непонятны его постоянные, иногда слабеющие,
но не оставляющие его боли в кишечнике. Те медицинские показания
из  санаторной  карточки,  заполненные  врачами  в Москве, очень
скупы.   На  той  консультации  в  нашем  санатории  были  очень
авторитетные  наши  медики: профессор Кунц, профессора Старега и
Заводный.   Они   не  нашли,  что  боли  в  животе  центрального
происхождения.   Его   кишечник   должен  быть  под  пристальным
вниманием ваших медиков в Москве, когда вы вернетесь домой.
    - Доктор, у меня к вам большая просьба. Я здорова, разрешите
мне  завтра  утром  попробовать  эту  самую  ванну  с  такой  же
нагрузкой,  с  той  же  минеральной  водой. Мне необходимо самой
почувствовать, что заставило мужа потерять сознание.
    -  Для  вас никакого риска, пожалуйста, я разрешаю и дам все
распоряжения, приходите завтра в восемь утра.
    Чуть  с  большей  нагрузкой я тоже потеряла сознание: просто
ужасно   сильное  давление  изнутри  распирает  тебя  до  потери
сознания.  Я  очень  обрадовалась:  у  меня-то  нет  патологии в
кишечнике,   и   в  моем  мозгу  в  какой-то  миллионной  клетке
поместилась   ошибочная   мысль,  что  у  Дау  нет  патологии  в
кишечнике.  А  ведь  главный врач санатория Ян Иш, очень знающий
медик,  очень  внимательный  врач,  наблюдал больного всего лишь
один  месяц, но он очень внимательно наблюдал больного. В ноябре
1965  года  он первый из медиков правильно, без сомнений указал,
что  боли в животе органические. Этот правильный диагноз Яна Иша
был подтвержден патологоанатомами только при вскрытии.
    Второго декабря 1965 года мы прощались со столь гостеприимно
нас  принявшим  санаторием,  даже повар что-то замечательное нам
изготовил и сам принес.
    Очень трогательно прощался Ян Иш со своим трудным пациентом,
он  мне  сказал, что медсестра Марийка нас сопровождает в Прагу,
где  нас  ждут  номера  в  отеле,  в отель нам ортопеды принесут
ботинки.
    День  был  на  славу теплый, солнечный, ничего не говорило о
том,  что  календарь  уже потерял свои два листка первого месяца
зимы,  небольшой  снег,  выпавший,  в ноябре, исчез. По гладкой,
чистой,  отшлифованной  ленте  шоссе  легко  мчала нас машина на
встречу  с Прагой. Машина роскошная, длинная, Дау легко протянул
ноги,  обратив  свое  внимание  на мягкую красную кожаную обивку
внутри.   "Как   красив   этот   красный   цвет!  -  сказал  он,
улыбнувшись.-  Корочка,  ты  молодец, что привезла меня сюда, я,
кажется, выздоравливаю, боли все время ослабевают".
    В  начале  пути он читал стихи, потом стал обращать внимание
на замки, возвышающиеся вдали, на изумрудную зелень полей.
    Я  с  ужасом  ждала,  когда  он начнет требовать уборную. Но
улыбка  не  сходила  с,его  лица,  рядом  сидела Мариечка, делая
периодически массаж левой руки. Он весело стал дразнить Марийку.
    - Мариечка, пожалуйста, чему вас учили в школе?
    -  Лев  Давидович,  я  уже сто раз вам сказала: "Ваш великий
советский  ученый  Лысенко  на  практике  дополнил теорию нашего
чешского ученого Менделя".
    Дау весело рассмеялся:
    -  Так, очень хорошо! А теперь, Мариечка, скажите, что я вам
сказал о величайшем ученом в веках, о чехе Грегоре Менделе!
    -  Вы  мне  сказали так: скромный аббат Бренского аббатства,
Грегор  Мендель  прославил  свою родину Чехию своими гениальными
открытиями. В биологии он является родоначальником генетики, его
открытия  показывают,  как нужно сознательно вмешиваться в жизнь
растительного  и животного мира методом, необычайно полезным для
человечества.  Его  работы стали для ученых всего мира ключом ко
многим  открытиям  в этой области науки. Лев Давидович, кажется,
все заучила на память.
    -  Нет,  Мариечка,  не  все,  нужно  еще  добавить, говоря о
великом   ученом  Грегоре  Менделе:  преступно  упоминать  рядом
фамилию  неграмотного фанатика, авантюриста Лысенко. В Советском
Союзе  был  выдающийся ученый генетик Николай Вавилов, он своими
выдающимися  трудами  в  генетике действительно развил и углубил
учение  гения Чехии Грегора Менделя. Николай Вавилов был признан
одним из лучших генетиков мира. Но грязные, подлые интриги неуча
Лысенко,  к  сожалению,  вышли  за пределы науки и были причиной
безвременной  гибели  гениального  ученого  Николая  Вавилова. Я
знаю,  я  читал  все  его  работы,  я  всегда  преклонялся перед
гениальностью  его работ. Они вошли в сокровищницу науки мира по
генетике.  Это  очень  интересная  область в науке, но, конечно,
самая  интересная наука это физика. Как я по ней соскучился! Как
я хочу скорей выздороветь и как зверь наброшусь на науку!
    Потом  тихо  и  грустно  зазвучала лирика Лермонтова. Я была
счастлива.  Дау  не  требует  туалета,  неужели  я доживу до той
минуты,  когда  мой  Даунька  мне  объявит:  "Коруша,  все  боли
кончились,  я  здоров!".  Еще  будут чудесные протезные ботинки,
скоро увижу Прагу, там есть какой-то знаменитый собор.
    Перед  Прагой  он  немножко начал скулить насчет туалета, но
без  истерики.  Вот  и  Прага, вот наш отель. А наши апартаменты
привели  меня  в уныние - я растерялась, сразу заработала мысль:
чем  я  буду  расплачиваться?  Марийка  сообщила, что ее комната
рядом,  эта  новость  не  принесла  облегчения:  и  ее отель мне
поставит  в  счет.  А  когда нам сервировали стол в гостиной для
обеда,  меня  обуял  страх:  меню  обеда дополняли вина, фрукты,
шоколад.  Эти  все  яства  полностью лишили меня аппетита. Потом
вспомнила,  что  Халатников  перед  отъездом  мне сообщил, что в
Праге  изданы все тома теоретической физики Ландау. Так если сам
автор  в  Праге,  ему,  возможно,  выплатят  гонорар. Ура! Выход
найден.
    Ночью  Дау  встал  только два раза. Неужели Дау вылечили эти
знаменитые   кишечные   промывания!   Утром  стала  думать,  как
связаться   с  физиками,  разузнать  о  гонораре.  Тем  более  я
вспомнила давнишние разговоры о том, что академик Гинзбург писал
научные статьи, публикуя их в разных социалистических странах, а
потом  его  жена  ездила  по  туристическим  путевкам и получала
гонорары, причитающиеся ее мужу. Правда, мне тогда казалось, что
по   нашим   советским   устоям  в  этих  операциях  есть  некая
нетактичность.  Я  знала  законная  иностранная  валюта  граждан
Советского  Союза  оформляется  через  банк.  У  Дау  в банке на
Неглинной  свой  счет,  но  я не имела права через границу, даже
социалистическую,  перевозить валюту. Вероятно, меня никто бы не
осудил,  если  бы  я  взяла  с  собой  чек  на  тысячу долларов,
международная  премия  Фрица  Лондона. Я вспомнила об этом чеке,
который много лет лежит в письменном столе у Дау, как бы он меня
сейчас  выручил.  Нет, это просто ужасно думать все время о том,
что  ты  не  в  состоянии оплатить счет в иностранном отеле, где
лауреата Нобелевской премии так гостеприимно приняли и так щедро
угощают  завтраками,  обедами  и  ужинами,  наш  стол в гостиной
постоянно  уставлен  винами, фруктами и шоколадом. Администрация
отеля,  вероятно,  не  подозревает,  что  нереализованный чек на
Нобелевскую  премию  также  покоится  в  письменном  столе Дау в
Москве. Эти мысли меня терзали после роскошных завтраков, обедов
и  ужинов.  На всякий случай попросила Мариечку: "Пожалуйста, на
мою  долю  на  завтра  ничего не заказывайте, у меня уже юбки не
сходятся, я хочу похудеть, не буду ни завтракать, ни обедать, ни
ужинать".  - "Этого нельзя,- очень решительно ответила Марийка.-
Все меню я заказала еще вчера".
    С  утра после завтрака приехали уже знакомые нам протезисты,
привезли  ботинки  очень легкие, очень красивые. Дау сказал, что
они очень удобные. Но ортопеды мерили долго, заставляли ходить и
в  конце  концов сказали, что это примерка, через несколько дней
приедут мерить еще, а совсем будут готовы примерно через неделю.
На меня спустилась черная меланхолия.
    -  Почему  вы так расстроились? Это хорошо, поживите в Праге
неделю.  Та  машина,  что  так  понравилась  Льву Давидовичу, на
которой  мы  приехали  из  Карловых  Вар, оставлена за вами, она
дежурит   у   подъезда   отеля   и   находится  в  полном  вашем
распоряжении.
    От  этой новости потемнело в глазах! Но в это время пришел к
нам  гость  -  Удальцов,  советник  нашего  посольства  в Праге.
Вначале  у  меня  мелькнула  мысль  попросить  у  него  помощи в
оформлении гонорара за издание трудов Ландау в Праге. Потом, как
в  тумане, вспомнила, что Халатников сказал: "Физики вам устроят
получение  гонорара". Это слово "устроят" меня сейчас озадачило,
работники  посольства  не  должны ничего устраивать! Если честно
гонорар   не   прислали,   следовательно,  на  то  нет  законных
оснований.  Угроза  несостоятельности  уплатить  по  счету отелю
очень тяготила. Нет, с Удальцовым говорить о гонораре нельзя, он
дипломат,   с   дипломатами   надо   разговаривать  за  границей
осторожно.  Только Удальцов собрался уходить, пришли физики, как
я  обрадовалась  их  приходу.  По-видимому, Удальцов заметил мою
радость   от  прихода  физиков,  во  всяком  случае  уходить  он
раздумал,  или  меня  неправильно информировало мое расстроенное
воображение.
    Мне казалось, что Удальцов умышленно становится между мной и
чехами-физиками. И ушел он уже после чехов. Тогда меня это очень
огорчило,   я   физикам   сказала,   что  мы  ждем  изготовления
ортопедической  обуви  и  уедем  через неделю. Вероятно, я очень
многозначительно  приглашала  еще  раз  зайти  физиков-чехов,  в
результате чего нашим постоянным гостем стал И.И.Удальцов!
    На следующий день после посещения физиков Мариечка объявила,
что  нас  посетят  наш посол С.В.Червоненко и профессор Кунц, по
всей  вероятности,  они  придут  не одни, но чтобы я ни о чем не
беспокоилась,  она  уже  заказала.  "Банкет  будет шикарный!", -
добавила она, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой.
    Мне  уже терять было нечего, оплатить все это на мои чешские
кроны,  которые сопутствуют путевкам, нечего было и думать. Явно
иду  ко  дну!  Оставалась  единственная  надежда  на  мифический
гонорар, даже неизвестно от какого издательства.
    От  Дау  свои  заботы  скрывала.  Дау весел, спокоен, хорошо
спит,  он  явно  выздоравливает.  Это главное, но от прогулок на
машине категорически отказался.
    -  Коруша,  я очень боюсь далеко отходить от туалета, хотя я
сейчас  не так часто туда хожу, но во мне все время живет страх,
а вдруг мне срочно приспичит в туалет!
    Он  очень много читал. Марийка раздобывала много иностранной
литературы,  явно  интересовался меню, очень хвалил кухню нашего
отеля.  Марийка с ним занималась гимнастикой, массажами и водила
на  прогулки,  даже меня заставила один раз проехаться на машине
по  Праге. Шофер меня спросил, что я хочу посмотреть. Я ответила
- собор. Осмотр этого собора возместил мне все, что я никогда не
видела и не увижу, мне казалось, после осмотра этого собора меня
уже   ничто   не   сможет   поразить,  и,  налюбовавшись  вволю,
ошеломленная,   вернулась   в   отель,   размышляя  о  том,  что
человечество  может создавать веками такие прекрасные сооружения
и  стоять  они  будут  вечно! В них столько силы, мощи, красоты,
казалось,  самая  страшная  разрушительная сила веков никогда не
сможет причинить им ущерба.
    В отеле у Дау застала и физиков, и Удальцова, а моя проблема
с  деньгами  оставалась  неразрешенной.  Я  уже  обнаглела и при
Удальцове  у физиков попросила номер их телефона, чтобы в случае
нужды  я  могла им позвонить. Записав нужный мне номер телефона,
посмотрела   с   вызовом  на  Удальцова.  Он,  как  всегда,  еще
задержался  и  очень  сердечно  меня попросил, если у меня будет
какая-либо  нужда,  позвонить  ему. Он повторял слова, которые я
сказала  физикам.  Смутившись,  я  пообещала.  На следующий день
решила  позвонить  физикам  с  утра,  но,  конечно, не из отеля,
соблюдая  конспирацию.  Сказав Марийке и Дау, что хочу пройтись,
вышла  из  отеля.  Ко  мне  подошел  шофер.  Поблагодарила  его,
сказала,  что  хочу  пройтись  пешком.  С  трудом нашла телефон,
дозвонилась, поговорила, мне пообещали все выяснить и сообщить.
    После  этого  разговора  я  скисла;  так стремилась, а когда
достигла  чего  хотела,  стало тошно, почувствовала отвращение к
себе.  Явно  проявила  корысть,  понадобился  гонорар  в чешских
кронах,  как  Женьке!  Не  упустила возможность обогатиться! Это
было  ужасно!  Я  ссылалась на физиков, учеников Ландау, которые
при  отъезде  мне  сообщили,  будто бы в Праге вышли все тома по
теоретической физике, и, пользуясь тем, что автор в Праге, может
быть, возможно сейчас до отъезда получить гонорар.
    Как будто все прилично, нет, мне не по себе!
    Наверное,  надо  было  сказать так: "Выезжая из Москвы, я не
предполагала, что задержусь в Праге из-за протезных ботинок, и я
боюсь,  что мне не хватит крон уплатить по счету отеля", а потом
уже гово