Говорила  она  хриплым  басом.  Она  была  в  чем-то  загадочной:   русская?
эмигрантка? перебежчица? женщина с прошлым! Ей понравился  Галич,  тогда  он
еще не написал своих песен, а прекрасно пел Вертинского. И она  просила  его
петь еще и еще. Утром, после завтрака, когда  рояль  был  свободен.  И  Саша
много и с удовольствием пел. Так было ежедневно.
   Тогда мы  впервые  увидели  пластмассовые  соломки,  они  стояли  пестрым
букетом в стакане.
   - Можно мне взять с собою соломки?
   - Пожалуйста, но не все.
   Вот запала мне эта пустяковая фраза на тридцать лет! И не сама по себе, а
вместе с женщиной, с которой мне предстояло встретить 1992 год в Стокгольме!
   Вошла высокая немолодая  дама,  красиво  причесанная,  в  синем  норковом
жилете. Я сразу ее узнал,  и  мы  тут  же  разговорились.  В  ней  для  меня
оказалось много общего с Татьяной  Яковлевой  и  Ниной  Берберовой.  Осанка,
голос, манера держаться и вести разговор. Она сразу вспомнила Галича, и  как
он пел, и нашу группу кинематографистов - ведь мы  были  первые  туристы  из
Москвы, а для нее Россия...
   Она  хорошо  пила  водку,  с  аппетитом  ела,  смеялась  шуткам.  Попутно
выяснилось, что у нас с  нею  в  Москве  есть  общие  знакомые  (надо  же!).
Приезжая, она каждый раз останавливается у своего знакомого Стаса  Каракаша,
а я часто виделся с его матерью, она много лет аккомпанировала Тамаре Ханум.
Затем Надя стала рассказывать о своих друзьях  Маршаках,  потомках  Якова  -
сына поэта. Господи! Я же с Яшей учился в одном  классе,  это  был  умный  и
красивый мальчик. Мы иногда ходили на каток, и один раз я был у него на  дне
рождения в той самой квартире на улице Чкалова, где бывает Надя. Яша умер  в
сороковых годах от туберкулеза, совсем молодым.
   Затем выяснилось, что во время путча Надя была в Москве, жила у  Каракаша
на Кутузовском проспекте и в тот же  день,  что  и  мы  с  Инной,  пошла  со
знакомыми к Белому дому кормить защитников! Она даже заплакала, вспомнив  об
этом и узнав к тому же, что мы с нею бок о бок... И попросила у Бенгта виски
со льдом, чтобы успокоиться.
   Вообще с виски у нее было все в порядке - когда кончилось шампанское,  то
ей тут же  налили  виски,  и  утром,  едва  проснувшись,  она  первым  делом
потребовала его же. Я не успевал накладывать лед.
   Расстались мы как закадычные  друзья.  Она  заверила,  что  будет  теперь
стремиться в Москву с удвоенной силой, ибо очень хочет прийти к нам в гости.
   Затем поверх синего норкового жилета надела коричневую  норковую  шубу  и
накинула шарф с белыми норковыми хвостами.
   - Настоящая норкоманка, - заметил я. Она  хрипло  засмеялась,  мы  с  нею
расцеловались, и она укатила - моя новая подруга. Теперь жду ее в Москве.]

   6 января я прилетел в Таллин, и мы стали жить втроем у Левы между небом и
землей - Сара все еще была без сознания (Юля, Гена  и  Леля  уехали).  Врачи
сказали, что если даже она очнется, то умрет от страшных болей  -  внутри  у
нее все сломано и разбито.
   Таллин производит страшное впечатление  -  в  квартирах  холод,  хлеб  по
талонам, пустые магазины...
   На 17-й день Сарочка скончалась, не приходя в сознание. Мы были с Левой в
то утро. Он сказал Инне: "Хорошо, что ты здесь". Все, как всегда,  свалилось
на Инну - утешения, хозяйство, похороны... Юля прилетела из  Германии,  Миша
из Израиля, родные Сары из Москвы. После похорон  все  разъехались,  и  Лева
остался один в огромной холодной четырехкомнатной квартире. Из-за глухоты он
не слышит телефона. Сейчас к нему поселилась  Рина,  родственница-студентка.
Уезжать к детям он не хочет.

   19 января. Дочь Луначарского Ирина Анатольевна приехала впервые в Англию.
Ехала с сыном на машине из аэропорта и, проезжая мимо  Тауэра,  воскликнула:
"Увидеть Тауэр - и умереть!" Буквально через секунду на них налетел автобус,
она насмерть! Сын остался жив. Было ей за семьдесят лет.

   23 января. Приехала Мариолина на презентацию своей книги, переведенной на
русский: "Царская семья - история убийства". Раскопала много неизвестного. Я
стал ее звать Гробокопательница, и  она  охотно  откликается.  Книга  хорошо
написана, и многие фото опубликованы впервые.  По  поводу  презентации  была
серия пиров во время чумы. Прием в посольстве, а на следующий день Мариолина
пришла ко мне (Инна еще в Таллине) на файв-о-клок с послом Фердинандом и его
женой Анн-Мари. Его отец известный художник, и сам он хорошо  разбирается  в
живописи. Сидели говорили.
   В Таллине купил и прочел записки Зинаиды Шаховской - с большим интересом.
Вот выписка оттуда:
   "Память не чужда творчеству. Она может  украсить  или  очернить  прошлое,
часто непроизвольно, как присуще всякому искусству.  И  еще  случается,  что
память становится, наоборот, послушна воле того, кто ею пользуется для того,
чтобы преувеличить свое значение и связь с этим прошлым. Вот отчего  мемуары
об одних и тех же людях и событиях так разнообразны и часто противоречивы.
   В области воспоминаний достоверности нет. Это не паспорт, не  полицейский
рапорт, оттого в них можно встретить не только внутренний облик тех,  о  ком
они написаны, но и личность самого автора воспоминаний.  Да  и  то  сказать,
каждый из нас в общении с одним  человеком  совсем  не  таков,  каков  он  в
общении с прочими. Различные у нас притягивания и отталкивания. Даже  любовь
не есть самый  верный  ключ  к  познанию,  она  может  ослеплять  не  меньше
ненависти.
   Часто близкие к  знаменитостям  люди  по  своему  эмоциональному  желанию
представить их потомству в самых светлых  красках  впадают  в  "агиографию",
тогда как враги и  завистники  знаменитых  людей  стараются  их  очернить  и
хватаются за все, что было в тех смешного и темного.
   Литературоведам приходится с этим считаться: "У каждого своя правда",  по
Пиранделло. Правда же писателя, поэта, художника - это его творчество".
   Вот какая цитатища. Относительно последней фразы  я  не  согласен:  можно
такого натворить, вспоминая...

   17 февраля. Вчера смотрели "Служанок" Жана  Жене  в  постановке  Виктюка.
Сначала ошарашивает и вроде бы  все  не  к  месту.  А  потом  все  к  месту,
включаешься, принимаешь режиссуру и приходишь в восторг. Прекрасные  костюмы
Аллы Коженковой, и замечательно двигаются актеры.

   23 марта. Вчера был у  Рахили  Михайловны,  которой  недавно  исполнилось
девяносто! Милая,  мудрая,  светлая  голова.  Только  что  похоронила  Асафа
Мессерера, любимейшего брата, которого боготворила, а он - ее. Ведь это  она
его, уже взрослого мальчика, привела в училище и настояла, чтобы он  занялся
балетом.

   24 марта. Вчера в СТД просмотр фильма о Марисе Лиепе  "Свет  его  звезды"
режиссера В. Орехова. Я "люблю", когда так дают название - непонятно о ком и
о чем. О космонавте? Картина полупрофессиональна. Если не знать  Мариса,  то
непонятно даже, какие партии он танцевал - ни один номер не показан  внятно,
все время режиссерские всплески и восклицания. Картина  о  балетном  артисте
без танцев.
   Интересны передачи Рязанова о своих актрисах "Восемь  девок  -  один  я".
Хороши все, кроме Фрейндлих и Догилевой. С первой - пустая болтовня,  вторая
- неумна и неинтересна. Но Элик нас обругал, что Алиса  не  понравилась.  Ну
что ж...

   1 апреля. Я бы хотел, чтобы это оказалось первоапрельской шуткой, но  это
не пародия, а на полном  серьезе,  даже  наподобие  пафоса.  Виктор  Соснора
когда-то был молодым поэтом, и его стихи нравились Л.Ю.Б. Она  его  всячески
привечала и протежировала. И другие говорили о  нем,  что  он  талантлив.  Я
никогда не увлекался его стихами,  находил  их  вычурными  и  бездушными.  И
тогда, когда он работал на заводе слесарем  и  писал,  и  позже,  когда  его
приняли в Союз писателей. Для меня это ничего не изменило. В "Звезде"  №  11
за 1991 год читаю очередной его выкрутас:

   ПАМЯТИ ЛИЛИ БРИК
   Не бил барабан пред лукавым полком,
   не мы Вашу плоть хоронили.
   Чужие по духу в семейный альбом,
   в семейный апломб опустили.

   Чужие по духу во все времена
   закапали Вас, закопали.
   Мы клятвой не сняли свои стремена,
   все в тех же шеломах скакали.

   Нам тризна - с трезубцем! Бесслезны сердца
   торжественного караула.
   О, спите в кристаллах, святая сестра,
   в венце легендарного гула!
   "Чужие по духу" -  В.А.Катанян,  который  развеял  прах  жены.  Надо  бы,
конечно, чтобы этим занялся Соснора, который скачет все в  тех  же  шеломах.
Куда именно? Куда хочет, туда и скачет, что хочет, то и пишет - не считаясь,
что человек-то был реальный!

   12 апреля. Посмотрел наконец "Ашика-Кериба" Сережи. Красиво и  интересно.
Любой кадр - картина. "Сурамская крепость" менее  декоративна.  Несмотря  на
отсутствие роли - Софико Чиаурели значительна. Красива, изящна,  драматична.
Запоминается. А герой полная дубина (Юра Мгоян). Сергей взял его за красоту.
Но тело некрасивое, а лицо портят головные уборы. Делает он все поразительно
неуклюже и примитивно. Надо было снимать красивого  АКТЕРА,  а  Сережа  взял
соседа-уголовника из личных соображений.
   Но кино не похоже ни на чье. Я вижу здесь влияние "Царя Эдипа"  Пазолини.
Именно влияние, но никак не подражание. Это исключено.
   Смотрел  "Чувствительный  милиционер"  Киры  Муратовой.  Претенциозная  и
несмешная комедия, словно студия Довженко эпохи  застоя.  Магия  имени:  все
валят в зал, а посреди сеанса - из зала.

   20 мая. Первого мая мы с Инной были приглашены к  итальянскому  послу  на
ланч. Кроме нас был еще немецкий посол, больше никого. В небольшой  столовой
стоит круглый стол с вертящейся серединой, как в Куоккале у Репина. Анн-Мари
крутила ручку, и подъезжало блюдо или приправа, чтобы не тянуться.  Впрочем,
это не очень было нужно, так как обносили слуги.  Жевать,  правда,  пришлось
самим... Кофе пили в зимнем саду, кажется, там и убили Мирбаха. Беседовали о
книгах и картинах, г-н Блех, немец, с любопытством рассматривал мою немецкую
книгу, которую я ранее подарил Фердинанду.
   Через несколько дней мы пригласили г-на Блеха с женой к нам на чай.  Жена
его все время хохотала. А с ним было интересно -  он  раньше  был  послом  в
Японии, и у них там  с  Инной  даже  оказались  общие  знакомые.  Очень  ему
понравились какие-то орешки, и он спросил, где мы их покупаем. Я сказал -  в
Берлине. И фрау захохотала.

   24 июня. Живем на Икше. Сегодня гуляли с Аллой Демидовой,  она  вернулась
из Греции, где играла "Медею"  в  постановке  Любимова.  Там  был  фестиваль
"Медей".
   "Как ни странно, спектакль имел успех -  мне  ведь  он  не  нравится.  Не
нравится режиссура, не нравится Боровский. А  обо  мне  писали  незаслуженно
хвалебно. Правда, во дворце, где шел спектакль, он выглядел  лучше,  чем  на
Таганке: зал отделан карельской березой и на этом  светло-желтом  фоне  наша
красная установка с турникетами и алюминием выиграла.
   Я играла больная, с температурой. Любимов заставляет нас кричать с первой
минуты, это невыносимо. И я, вопреки ему,  стала  играть  нормально,  и  это
получилось  гораздо  лучше.  Только  последний   спектакль   я,   накачанная
Любимовым, опять кричала как безумная, понимая, что делаю что-то ужасное, но
остановиться не могла. Юрий Петрович сказал, что это был  лучший  спектакль.
Все газеты написали - худший.
   Меня поразили  греки  -  ежедневно  полный  зал  интеллигентной  публики.
Кстати, сегодня мы на Таганке сборов уже не  делаем  и  из-за  пустых  залов
отменяем спектакли. Билеты у нас недорогие, но репертуар весь старый.
   В одном интервью я сказала, что больше не буду работать с  Любимовым,  но
просила об этом не писать. А переводчица передала ему. Теперь меня пригласил
греческий режиссер Терзопулос играть в пьесе Мюллера "Квартет". Это пьеса на
двоих, он и она, временами она перевоплощается в него, а он в нее и обратно,
вещь психологическая. Я  видела  ее  без  перевода,  мне  понравилось,  и  я
согласилась. А когда мне в Москве ее перевели - я растерялась. Там все время
употребляют мат и вообще говорят непотребности..."
   Сейчас Алла летит в Швейцарию, там в русском клубе у нее будет вечер, где
она будет читать "Поэму без героя" со своими комментариями. Это замечательно
интересно - она нам читала здесь, на Икше.

   20 августа. Из газеты: "В пятницу трагически  умер  московский  писатель,
автор известного романа "Воскресение Маяковского" Юрий  Карабчиевский.  Юрия
Аркадьевича нашли в постели мертвым. Он  покончил  с  собою,  приняв  яд.  В
предсмертной записке Ю. Карабчиевский оставил только несколько фраз родным и
близким. Это были слова любви и просьба о прощении".
   О мертвых или хорошо или ничего. Ю.Карабчиевский  не  придерживался  этой
мудрости и написал о самоубийствах Маяковского (и его предсмертном письме) и
Л. Брик с достаточной долей неправды. У меня есть теория -  с  тяжелой  руки
Вознесенского, назвавшего Л.Ю. "Пиковой дамой советской литературы" -  Л.Ю.,
как пиковая дама, проявляет свою недоброжелательность к тем, кто ей причинял
или продолжает (посмертно) причинять зло...

   23 августа. С большим интересом смотрели "Зимнюю вишню"  по  сценарию  В.
Валуцкого, постановка И. Масленникова. Очень понравилась Сафонова.

   P.S. 1998. Позднее  видели  ее  во  французском  фильме  по  рассказу  Н.
Берберовой "Аккомпаниаторша". Фильм слабый, но она очень хороша.
   Выписки:
   "Не думал я над тем, что говорю,
   И с легкостью слова бросал на ветер" (Высоцкий)
   "И жизнь твоя теперь Тифлиса сновиденье" (Б.Ахмадулина)
   "Банальная болтовня пророка с простаком" (Набоков)
   6 ноября. 30 октября в галерее у Натана Федоровского в Берлине  открылась
выставка "Мир Лили Брик". Еще накануне полный хаос,  но  на  вернисаже  было
все, как надо. В четырех  больших  залах  экспонировалась  коллекция  картин
Л.Б.,  первоиздания  Маяковского,  старые  фотографии,   любовные   записки,
документы. Мы настояли, чтобы сделали витрину с личными вещами Л.Ю. -  очки,
перчатки, сумка и т.п. и на  манекен  надели  платье  от  Ива  Сен-Лорана  с
украшениями. И эти личные вещи тоже вызвали большой интерес. Еще  раньше,  в
середине октября, у нас дома все  запаковали,  пришел  специальный  рабочий,
привезли фанерные ящики, материалы, и явился  таможенник.  Ящики  стояли  на
лестничной площадке, паковали в комнате, и  таможня  была  в  передней.  Там
сидел чиновник, все осматривал и  подписывал,  вещи  клали  в  ящики.  Перед
началом процедуры милые соседи украли крышку от ящика - приглянулась фанера.
Хорошо, что в ящик ничего не успели погрузить! Пришлось ехать в  мастерскую,
делать новую крышку. Но в остальном ни  при  перевозке,  ни  при  экспозиции
ничего не пропало и не было повреждено. Повезли в запломбированном  трейлере
через несколько стран.
   Мы  волновались.  На  второй  день  после  открытия   немецкие   артисты,
приглашенные Натаном, читали Маяковского "Я"  и  любовную  лирику.  Молодежь
уселась на  полу  и  слушала  внимательнейшим  образом.  Народу  была  уйма.
Выпустили богато иллюстрированный каталог с моей  статьей.  Немецкая  пресса
отозвалась хорошо, рецензий было много, показывало ТВ, сняли  мое  интервью.
Все это, конечно, стараниями энтузиаста Натана. Как я понял, материально  он
ничего не выиграл, но он обожает Маяковского, Родченко и русский авангард.

   P.S. 1997. Выставка продолжалась два месяца, и все время  ходил  народ  и
приезжали из других стран и городов. Экспонаты вернулись в Москву 14.2.93.
   15 декабря. 7-10 декабря виделись с Майей в Париже. Были у нее  в  отеле,
что снимает для  нее  Карден.  Остались  специально  еще  на  неделю,  чтобы
посмотреть ее в новом балете "Безумная из Шайо". "Безумная из Шайо" пришла в
голову Пьеру Кардену, он всех и соединил - М.П. плюс Лили Дени плюс  Джиджи.
Джиджи, кажется, югослав, учился у нас. Музыку Щедрина  из  готовых  записей
сколлажировал он же. В результате лучше всего оказались Майя и Щедрин,  хуже
всего постановка. Это неталантливо и заумно, к балету (даже модерн) не имеет
отношения. Даже когда в музыке явно звучат танцевальные ритмы,  балетмейстер
разводит манную кашу  на  воде  без  соли.  У  М.П.  пять  больших  номеров,
поставленные без затей, но ее мастерством превращенные в красивые миниатюры.
Что, в сущности, балета не спасает: "балет" он только  потому,  что  там  не
разговаривают.
   Она  выглядит  прекрасно.  Платье?  "Я  читал,  что  Карден  делает  тебе
костюмы?" - "Карден увидел эту черную репетиционную  хламиду  и  воскликнул:
"Так и будет!" Вот я и выхожу  в  этом  -  тут  рваное,  тут  ободрано,  тут
испачкано - черт-те что". В конце она появляется в репетиционном купальнике,
фигура замечательная. За весь спектакль (около часа) она раза три становится
на пуанты и один раз делает шене на пальцах. Больше ничего не  напоминает  о
классическом  балете.  Это  балет  поз,  рук,  содержания  и  художественных
импульсов. В общем, ни одного старого движения  или  отыгранных  поз.  Кроме
игры рук все новое. Но интересное ли?
   1993
   13 января. Новый год встречали у Рязанова на Пахре, была Таня Запасник  и
Шура Ширвиндт с Татой. Ночевали в новом домике, который Элик выстроил в углу
участка для  сторожа,  а  получилось  двухэтажное  комфортабельнейшее  шале,
уютное - хоть короля принимай. А он принимал нас с Ширвиндтами.
   Все газеты пишут о смерти Нуреева. Я помню,  как  он  впервые  приехал  с
выпускниками-вагановцами в Москву и в зале Чайковского танцевал вариацию  из
"Корсара". Это было гениально, пораженный зал взбесился, и он бисировал  два
раза, то есть  станцевал  три  раза.  Так  бисирует  только  Плисецкая.  Наш
режиссер Зоя Тулубьева снимала тогда фильм "Душой исполненный  полет",  и  я
пошел со  съемочной  группой.  А  на  следующий  день  днем  были  досъемки,
доснимали и его. Несколько раз репетировали, он все делал в полную  силу,  и
мы изнемогали от восторга. Съемка затянулась, все хотели жрать  и  бегали  в
буфет. Когда подошла моя очередь, я увидел Нуреева,  который  заглядывал  за
стойку - что там есть? То ли очередь большая, то ли денег не было, то ли  не
понравился выбор, то ли он опаздывал, но он повернулся и ушел. Я, купив  две
липкие  плюшки,  пошел  с  ним  рядом  и  одну  протянул  ему:  "Берите,  не
стесняйтесь, вам же  еще  танцевать".  Он  взял,  сказал  спасибо  и  широко
улыбнулся. Пока мы шли, я спросил, что  он  еще  танцует,  он  ответил,  что
готовит партию Альберта. Вот  и  все.  Эти  дурацкие  липкие  плюшки,  после
которых пришлось облизывать пальцы, запали в голову только потому, что  одну
из них я дал молоденькому танцору, который с первых движений  запомнился  на
всю жизнь. Талант сразу виден. Так же  с  первого  взгляда  запомнилась  мне
навсегда Нонна Мордюкова на первом студенческом показе  и  Инна  Чурикова  в
"Огне..."  Потом,  уже  в  Америке,  я  видел  Нуреева  в  гала-концерте   в
"Метрополитен", он танцевал "Пьеро" на музыку Шенберга. А в театре Джофри на
Бродвее я смотрел "Петрушку". Это было очень хорошо - и он, и вся труппа.  И
совсем недавно Майя говорила о нем в Париже, как он ужасно болен.  А  теперь
все кончено.

   8 марта. В феврале вернулись  из  Берлина,  откуда  отправляли  выставку.
Оттуда звонил Майе в Мюнхен, говорили о том о сем. На мой вопрос "Что у тебя
происходит?" она даже  не  сказала,  что  умерла  Рахиль  Михайловна.  Какой
монстр! В Берлине смотрели "Фатальная" Луи Маля. Сильная любовная  драма.  И
ленфильмовскую картину, где Натан продюсер - "Над  темной  водой"  (реж.  Д.
Месхиев). Беспомощная ерунда. Будто бы про шестидесятников,  но  из  картины
это никак не явствует.
   По приезде заклубились с Мариолиной и  Аллой.  Вскоре  прилетел  Натан  и
обедал у нас с Сергеем  Соловьевым.  Мы  его  вообще  знали,  но  за  столом
встретились впервой, с ним интересно разговаривать. Рассказывал,  что  хочет
на ТВ ставить "Анну Каренину", а  в  Малом  "Дядю  Ваню",  очень  образно  и
комично рассказывал об обстановке и актерах Малого.
   По ТВ "Неделя высок